Как Луна Лавгуд стала Луной-Полоумной (джен)

Луна Лавгуд была взбудоражена. Сегодня она впервые поедет в Хогвартс-экспрессе, и скоро уже пора отправляться на вокзал. Она дважды проверила содержимое своего сундука.

Котел — взяла!

Школьные мантии — взяла!

Набор для зельеварения — взяла!

Средство от нарглов — ага, взяла!

Луна засунула свой телескоп в лучший имеющийся у неё рождественский чулок — так его можно повесить на плечо. Слишком уж он был особенным, чтобы упаковывать в сундук. Он принадлежал её маме. Мама Луны умерла два года назад, и теперь она была где-то на другом конце телескопа, на небесах, вместе со звездами. Так сказал папа. Каждую ночь Луна брала телескоп и босиком, в ночной рубашке на цыпочках прокрадывалась в сад — изучать звездное небо. Луна пока ещё не нашла маму, но небо ведь очень большое, а Луна Лавгуд девочка терпеливая.

Ночь за ночью она наблюдала, как на темном небе танцуют звезды. Иногда она танцевала вместе с ними. Она вытягивала руки и кружилась, кружилась по траве, пока не закружится голова — и тогда она, хихикая, падала. Папа сказал, что звезды светят и днем, просто их нельзя увидеть из-за яркого солнца. Луне нравилось это знать — ведь его слова означали, что мама всегда близко, если Луне вдруг понадобится потанцевать с кем-то днем.

По полнолуниям отец Луны брал её с собой на поля, где танцуют лунные тельцы. Но лунные тельцы не только танцевали, они оставляли после себя большие серебристые экскременты, которые замечательно удобряли тыквенные грядки Лавгудов. Серебристый навоз был настолько хорош, что суп из тыквы, тыквенный пирог, тыквенное печенье, тыквенный сок и жареная тыква не переводились на столе Лавгудов целое лето! Перед отъездом в Лондон Луна проверила, не забыла ли она захватить с собой целое ведро серебристого навоза. Да, навоз немного пах, но в школе чародейства и волшебства «Хогвартс» слишком много детей, которых надо кормить, и Луна была уверена, что уж там-то он точно пригодится.

Чтобы попасть на станции Кингс-Кросс на платформу 9 3/4, Луна прошла прямо сквозь кирпичную стену — как папа и говорил! Луна никогда не видела в одном месте столько детей, спешащих, галдящих и машущих руками. Даже большой красный поезд был взбудоражен, выдувая из себя над всей этой толпой клубы белого пара.

Луна заметила знакомые лица. Мистер и миссис Диггори прощались со своим сыном, Седриком. Луна помахала им, Седрик улыбнулся и помахал ей в ответ. Седрик начинал уже четвертый курс и в росте почти догнал своего отца. Он нравился Луне. Он всегда называл её «мисс Лавгуд». Тем летом, после смерти мамы, Седрик отдал Луне всю свою коллекцию карточек от шоколадных лягушек. А нынешним летом он даже позволил ей прокатиться круг на своей метле! Седрик играл на позиции ловца в Хаффлпафе, и был в этом очень хорош.

Затем Луна увидела целую семью рыжих. Близнецы Уизли пролетели мимо нее к поезду на своих тележках, как на авто. Они учились на том же курсе, что и Седрик. Рона Уизли Луна не заметила. Должно быть, подумалось ей, он уже в вагоне. Луна помахала Джинни, но Джинни была занята — её тащил старший брат, Перси.

Папа загрузил в поезд сундук Луны, потом поднял в вагон и саму Луну. Он снова обнял её, просто чтобы убедиться, что объятий в этот день ровно двенадцать!

— Будь хорошей девочкой, тыковка, — велел он ей, — и помни, что я тебе говорил.

— Чем милее ложь, тем непригляднее правда! — тут же продекламировала Луна.

— Умница, — с гордостью похвалил её папа. — А теперь ступай и найди себе друзей. Беги.

Луна помедлила. Со всей этой суматохой она забыла, что папа будет ужасно по ней скучать. Она потянулась к нему и обняла его крепко-крепко. Когда она разжала объятья, папе пришлось высморкаться в свой самый пурпурный носовой платок.

Хогвартс-экспресс выдал мощный гудок. Когда поезд устремился прочь со станции, воздух заполнили клубы пара. Луна свисала с подножки, махая папе изо всех сил. Когда он совсем пропал из виду, она вприпрыжку поскакала по коридору вагона, размахивая ведром с навозом лунных тельцов; её рождественский чулок висел у нее на плече.

— Фу! — завопил мальчик в первом купе.

— Это просто какашки лунных тельцов, — заметила Луна. Она попыталась стереть пятно со своей туфли.

— Какашки!? — вскричали друзья мальчика и захлопнули дверь. Они не показались Луне дружелюбными.

Она попробовала следующее купе, потом ещё одно, но никто не оценил прелести высококачественного удобрения.

Седрик Диггори был гораздо любезнее. Он нашел крышку для ведра Луны, но в его купе не осталось свободных мест. Луна пошла искать дальше.

— Прости, — извинилась в следующем купе хорошенькая девочка с миндалевидными глазами и блестящими темными волосами, — это место занято. Моя подруга только что вышла в туалет.

Луна помахала ей на прощанье и отправилась дальше. Она прошла четыре вагона, но все остальные пустые места тоже были заняты. Похоже, хогвартские ученики испытывали страшную потребность в туалетах. Одна девочка сидела в одиночестве. У неё были пушистые каштановые волосы, а нос её уткнулся в большую книгу заклинаний.

— Привет! — живо поздоровалась Луна. — Меня зовут Луна Лавгуд. А тебя?

— Гермиона Грейнджер, — ответила девочка. Она взглянула на Луну поверх книги и продолжила: — Ты ведь знаешь, что у тебя в ушах ягоды?

— Да, — радостно пропела Луна и мотнула головой, чтобы прочувствовать, как вишенки стукаются о щеки. Они так мило смотрелись; а позже вишни можно будет съесть. — Можно к тебе сесть, пожалуйста? — попросила она девочку.

— Что это так пахнет? — с подозрением осведомилась Гермиона.

— Удобрение, — ответила Луна.

— Извини, — и Гермиона снова открыла книгу. — Я жду друзей.

Луна взглянула на пустые места, потом широко улыбнулась девочке:

— Тебе повезло, что у тебя столько друзей.

Гермиона порозовела.

— Да. Они должны вот-вот подойти. Не знаю, куда они подевались.

— Не волнуйся, — сказала Луна, — должно быть, они просто ждут очереди в туалет. — Луна понизила голос до шепота: — Я думаю, здесь творится нечто ужасное. Надеюсь, в замке хорошие туалеты! Пока!

Луна продолжила путь и в конце концов нашла пустое купе, устроившись там с экземпляром «Придиры». В сентябрьском номере водился внезапно появляющийся монстр. Она положила открытый журнал на колени, и оттуда выскочил йети ростом в двенадцать дюймов! Йети с головы до ног был покрыт грязно-белым мехом; он взревел и сердито замахал на Луну кулаками. А потом Луна увидела, отчего тот был так расстроен. Большие волосатые ноги йети были скобами прибиты к фотографии на развороте!

— О, бедняжка! — пожалела она его и попыталась открепить скобы. — Ой! Прекрати, — велела она йети, когда тот попытался ударить ее по носу кулаком. — Я знаю, что ты раздражен, но я ведь пытаюсь помочь! Вот, готово.

Йети поднял одну ногу, потом вторую, потом испустил протяжный довольный рев. Он протанцевал танец снежного человека на коленках Луны, затем подскочил с них, как с трамплина, перелетел через соседнее сиденье, приземлился на пол и выбежал в дверь.

— Пока! — помахала ему Луна из двери. Йети нырнул в дальнее купе, где пронзительно завизжали девочки. Луна снова уселась и мечтательно уставилась в окно. Если умеешь мечтать, тебе никогда не будет одиноко.

Сквозь плотный облачный слой проглянули несколько кусочков голубого неба. Луна была занята, улыбаясь облаку, очень похожему на йети, когда её внимание привлекла вспышка. Что бы это ни было, оно снова сверкнуло. Луна заволновалась. Может, это звезда — прямо посреди дня? Луна прижала нос к стеклу и, вытаращив глаза, уставилась в небо. Звездочка сверкнула снова, но дыхание Луны затуманило стекло. Она открыла окно пошире, так широко, как только смогла. В купе с шумом ворвался ветер, из-за чего вишенки в ушах Луны подпрыгнули, а её остроконечная шляпа слетела. Луна высунула голову из окна и тут же отпрянула назад, успев разминуться со столбом, не разбив о него лицо. На сей раз Луна выглянула осторожнее; её светлые волосы трепались и трепались, пока она не стала похожа на девочку с большой книгой заклинаний. Вспышка продолжала иногда высверкивать меж облаков. Луна не волновалась; у неё в рождественском чулке было именно то, что нужно!

Нацелив телескоп на облака, Луна искала и искала, пока не нашла звезду снова. Но это оказалась вовсе не звезда; это было зеркало! Маленькое зеркальце на большой голубой машине! И там внутри были люди! Мальчики! Луна видела, как они выглядывали из-за приборной доски. У одного были рыжие волосы, а у другого — темные. Темноволосый мальчик всё смеялся и смеялся. Луна всегда удивлялась, что папа имел в виду, когда говорил, что мертвые счастливы там, на облаках, а теперь она знала, почему! Мертвые водят машины на небесах!

Она побежала в соседнее купе.

— Смотрите, смотрите! — закричала она, взмахнув своим телескопом.

Все бросились к окнам:

— Что? Где?

Но Луна уже бежала в следующий вагон разносить чудесные новости.

— На небесах действительно есть мертвые! — радостно кричала она. — И они счастливы! Они счастливы!

По коридору размашисто шагал Перси Уизли.

— Что это за шум, мисс Лавгуд? — Перси никогда не называл её по имени, как Седрик. — Что происходит? — Он сморщился: — И что это за запах?

— Я видела летающую машину! — возбужденно сказала Луна Перси. — Они прямо там! Они действительно прямо там!

Перси сильно побледнел.

— Не глупи! — громко сказал он. — Такой штуки, как летающая машина, не существует. Вернитесь в свои купе, побыстрее! Говорю вам как староста!

Луна бросила Перси и побежала в следующий вагон, потом ещё в один и ещё.

— Смотрите, смотрите! — кричала она, барабаня по дверям купе. — В небо — в небе! Мертвые люди летают на машинах!

— Заткните её! — воскликнул один мальчик. — Там ничего нет!

— Чего ещё ожидать от девочки с какашками! — выкрикнул другой.

— Посмотрите на её волосы!

— Волосы? Взгляните на её уши! У неё в ушах ягоды!

— Всё ясно, она не в своем уме! Она просто ненормальная!

— Чокнутая, как по мне!

— Дай-ка сюда, — сказал мальчик со светлыми волосами и бледным, заострённым лицом.

Луна вбежала в купе мальчика, чтобы вручить ему свой телескоп. Другие ученики столпились в дверях, наблюдая.

— Видишь там что-нибудь, Малфой? — поинтересовался кто-то.

— Угу, — ответил мальчик по имени Малфой, всматриваясь в телескоп.

Луна лучезарно ему улыбнулась.

— Что это, что это? — загалдели остальные.

— Если я не ошибаюсь, — проговорил Малфой, все ещё всматриваясь, — я вижу — большую — толстую — летающую — свинью!

Всё засмеялись. Луна не поняла. Малфой качнул к ней телескоп, но промахнулся и попал по стене. Раздался хруст. Луна ужаснулась. Линза её телескопа — она была разбита!

— Ой! — гадко усмехнулся Малфой. — Извини.

Его друзья засмеялись ещё громче. Один из них вытолкнул Луну из купе, она споткнулась о чьи-то ноги и стукнулась головой о дверь. К этому времени она уже плакала, но они все смеялись лишь сильнее и громче.

— Кто тут плачет? Что происходит? — спросил кто-то, расталкивая толпу. Это был Седрик! — Луна? — удивился он. — Хватит, мерзкие вы крысы! — сердито воскликнул он, когда толпа начала скандировать:

— Полоумная Луна! Полоумная Луна!

Рыдая, Луна схватила свой разбитый телескоп и побежала, дальше и дальше.

— Подожди, Луна! — позвал её Седрик, но Луна бежала лишь быстрее и рыдала ещё сильнее.

Коридор был забит любопытствующими. Луна пробилась сквозь толпу. Отыскав свое купе, она заперлась изнутри и вползла под сиденье. Свернувшись калачиком на грязном полу, она обняла свой разбитый телескоп и заплакала навзрыд. Как она теперь найдет свою маму?

— Луна! — позвал её Седрик, стуча в дверь купе.

Луна икала так, что не смогла вымолвить в ответ ни слова.

— Алохомора! — продекламировал Седрик, и дверь щелкнула, открываясь.

Спрятавшаяся под сиденьем Луна видела, как коричневые туфли Седрика входят в купе. Он закрыл за собой дверь и немного постоял.

— Луна? Луна, вылезай оттуда. Пожалуйста! — Он сел на сиденье напротив и вытянул шею вниз, чтобы взглянуть на неё. — Пожалуйста? — и он протянул ей руку.

Из носа у нее текло, легким недоставало воздуха; Луна яростно закачала головой.

— Давайте же, мисс Лавгуд, — тон Седрика очень отличался от тона Перси Уизли. — Всё будет хорошо.

Седрик держал руку напротив лица Луны, пока её плач не утих до всхлипываний. Её пальчики медленно скользнули в его ладонь, и она позволила ему посадить себя на сиденье. Вишенки раздавились, лицо были залито соком и слезами. Седрик вручил ей свой носовой платок.

— Ты поранилась? — спросил он её. — У тебя над глазом порез.

Луна только покачала головой и сжала свой разбитый телескоп.

— Он — ик — разбил его, — сбивчиво пробормотала она. — Мам — ик — мамин телескоп. Я теперь никогда не найду её среди звезд.

— О, Луна, — мягко проговорил Седрик. Он осторожно осмотрел разбитую линзу. — Плохой раскол. Лучше найти для починки кого-нибудь с седьмого курса. Я попрошу новую главную старосту; она с Хаффлпаффа.

Луна кивнула, но всё ещё совершенно безнадежно.

Седрик нашёл другой платок и приложил к порезу на лбу Луны.

— Зачем ты вообще пошла к этим слизеринцам, а?

— Есть у нас кое-какая идея на этот счет, — заметил кто-то в двери. Луна подняла взгляд и увидела Фреда и Джорджа Уизли.

— Ты ведь упоминала летающую машину? — тактично подтолкнул её к теме Фред.

— Я видела её! — со слезами воскликнула Луна. — Почему мне никто не верит?

Рыжие близнецы переглянулись, зашли в купе и закрыли дверь.

— Большая голубая машина, а внутри двое людей? — уточнил Джордж.

Луна подпрыгнула на сиденье и закричала:

— Вы тоже её видели!

Фред и Джордж снова переглянулись.

— Не совсем, — сказал Джордж, — но мы знаем, кому она принадлежит. Нам.

— Папа, должно быть, уговорил маму насладиться полетом, — сказал Фред.

Луна была сбита с толку.

— Но ведь ваши родители не умерли, разве нет?

— Умерли? Не то чтобы мы об этом знали.

— Папа точно умрет, если мама узнает, что кто-то видел машину, — заметил Джордж.

— Луна, ты должна сказать, что ты это придумала, — решительно сказал Фред.

Луна молча смотрела на близнецов. Голова у неё болела, но сердце ныло сильнее.

— Вы имеете в виду, что это была просто обычная машина? С обычными людьми?

— Ну, — справедливо поправил её Джордж, — она действительно летает, поэтому она немного особенная.

— И на ней чары невидимости, — сказал Фред. — Это довольно круто.

— Погодите, дайте-ка разобраться, — холодно остановил их Седрик. — Луна заметила летающую машину, принадлежащую вашей семье, и когда она попыталась сказать об этом людям, её затравили и вдобавок разбили телескоп её мамы. Теперь её называют Полоумной Луной, а вы заявились сюда, чтобы сказать: Луна, давай всё так и оставим, потому что нам надо защитить наши собственные драгоценные задницы.

Близнецы неловко переминались.

Луна снова заплакала, но уже не так сильно.

— Это не имеет значения, Седрик, — грустно заметила она. — Ничего из этого не имеет значения. Глупо было пытаться найти маму. Она ушла навсегда.

Близнецам явно стало совсем неловко. Один из них предложил Луне леденец.

Седрик сердито на них посмотрел.

— Я найду кого-нибудь, кто сможет это починить, — сказал он, подбирая телескоп Луны. — А вы двое, — и он с угрозой прижал телескоп к груди одноклассников, — вы двое удостоверитесь, что Луна получит всё, что пожелает. Слышали? Луна должна быть счастлива! И я не имею в виду бодрящие чары! Уловили?!

Мальчики одновременно вздрогнули.

— Уловили, — подтвердили они.

Седрик перевел взгляд на Луну, и выражение его лица смягчилось.

— Выше нос, мисс Лавгуд.

Луна изо всех сил попыталась ему улыбнуться, но, должно быть, ей не слишком-то удалась попытка, потому что Седрик остановился и присел перед ней на корточки. Он приставил узкий конец телескопа к груди Луны, прямо там, где билось её сердце.

— Знаешь, люди, которых ты любила, всегда вот здесь, — мягко проговорил он. — Надо просто знать, где искать.

— А есть — ик — есть телескоп, которым можно всмотреться в сердце? — с надеждой просопела Луна.

Седрик моргнул.

— М-м… Я так не думаю. — Он покачал головой и попробовал снова: — Я имею в виду, твоя мама всегда рядом с тобой, если ты о ней помнишь.

Луна печально покачала головой. Она наклонилась поближе, чтобы прошептать свой самый страшный секрет:

— Седрик, я — я начинаю забывать её лицо… я вижу её на фотографиях, но — но в моей памяти лица уже нет.

Похоже, Седрик никак не мог найти подходящего ответа.

— Ладно, я лучше пойду, попробую его починить, — сказал он, показывая на телескоп. — Обещаю тебе: с ним всё будет в порядке.

Седрик вышел из купе, и Фред с Джорджем, теперь уже с одинаковым хмурым выражением на лицах, сели напротив Луны, ноги которой не дотягивались до пола, а бледные веки опухли и были мокрыми от слез.

Джордж кивнул на шишку у неё на лбу, которая уже наливалась синим.

— Кто… м-м… Это был Флинт? Малфой?

— Мы можем их побить ради тебя, — с надеждой предложил Фред. — Бесплатно.

Луна покачала головой и уставилась в окно. Мимо размытым бетоном и сталью проносились магловские городки. Фред и Джордж что-то забормотали друг другу. Луна подумала, что она уже кое-что слышала про зелье увеселения.

— Мне не нужно зелье, — грустно сказала она. — Я и сама по себе могу быть счастливой. Я — мне просто нужно… — Но Луна не знала, что ей сделать, чтобы заполнить чудовищную пустоту внутри.

В дверь постучали. Это оказалась хорошенькая девочка с миндалевидными глазами и длинными черными волосами.

— С ней всё в порядке? — прошептала девочка.

Фред надул щеки. Джордж тоже.

— Я принесу воды, — предложила девочка. Вскоре она вернулась, неся стакан воды, которая выплескивалась через края стакана на её руку, когда поезд покачивался. Она уселась рядом с Луной и протянула стакан ей: — Вот, держи.

— Пасибо, — прошептала Луна. Взяв стакан, она сделала глоток воды. Ей было крайне неловко, что все так о ней беспокоятся.

— Меня зовут Чо, — представилась девочка.

— Луна, — сказала Луна.

— Дред, — сказал Фред.

— Фордж, — сказал Джордж.

Луна попыталась им улыбнуться. Воодушевленные Фред с Джорджем вытащили свои палочки и принялись накладывать друг на друга разные звериные чары, пытаясь рассмешить Луну. Фреду достались ослиные уши, а Джорджу — слоновий хобот вместо носа.

— Я сейчас вернусь, — сказала Чо, осторожно обходя длинный-предлинный нос Джорджа. Пару минут спустя она вернулась с куском влажной ткани и своим набором для зельеварения. За это время Фред вырастил себе дополнительную ногу, а Джордж — пару симпатичных клыков.

Луна позволила Чо вытереть себе лицо и почистить порез нал глазом. Чо достала из своего набора ступку с пестиком и сделала липкую зеленую пасту, которую она осторожно втерла в лоб Луны. Мазь пахла для Луны чем-то очень знакомым, как старая фланелевая пижама, которую она не надевала уже очень давно. И боль ушла. Потом Чо принялась расчесывать спутанные волосы Луны; у неё были такие нежные руки.

Луна закрыла глаза. Если не смотреть, то можно притвориться, что это кто-то другой расчесывает ей волосы, кто-то, кто пах мылом и корицей, пел песни о птичках, которых запекли в пирог, кто-то, кто танцевал с ней в лунном свете, кто-то… Луна со всхлипом втянула в себя воздух — кто-то, у кого на носу была маленькая шишка — там, куда её когда-то пнули лунные тельцы…

Дверь купе снова открылась.

— Всё починили! — объявил Седрик.

Луна вскочила. Она помнила! Действительно помнила!

— Ой, прости, Джордж!

— Да не… вопрос, — прокряхтел Джордж, сматывая свой нос.

— Главная староста отлично поработала, — сказал Седрик. — Прямо как новый. Взгляни.

Луне не нужно было глядеть. Если Седрик сказал, что телескоп починили, значит, его и в самом деле починили. Она обняла его за талию и снова заплакала, что просто глупо, потому что она была так счастлива! Она все-таки может увидеть мамино лицо! Она прямо в своем разуме может увидеть, как мама танцует в лунном свете!

Седрик неловко поглаживал её по спине, пока она не перестала плакать. Чо отыскала ещё один платок.

— Спасибо, — поблагодарила Луна, поворачивая к ним сияющие глаза. Сжимая мамин телескоп в объятьях, она села поближе к Чо, надеясь, что та снова примется поглаживать её по волосам. Чо уловила намек. Тем временем, Джордж жизнерадостно протрубил в свой слоновий хобот, а Фред топнул сразу тремя своими ногами. Облегченно вздохнувший Седрик облокотился на закрытую дверь, небрежно скрестив и ноги, и руки.

Луна засунула свой драгоценный телескоп обратно в рождественский чулок и объявила хаффлпаффцев самыми умными учениками Хогвартса!

— Надеюсь, меня распределят в Хаффлпафф! — заявила она Седрику.

Седрик усмехнулся:

— Тогда нам очень повезет. — Он уселся рядом с Луной с другого бока и кивнул Чо: — Прости, не думаю, что мы встречались. Я Седрик, Седрик Диггори.

— Я знаю, — сказала Чо. Её щёки порозовели, и она снова заняла руки волосами Луны. — В смысле, я видела, как ты играешь за Хаффлпафф. У тебя отлично получается.

— О, он лучший ловец в мире! — заявила Луна.

Теперь пришла очередь краснеть Седрику.

— Я бы так не сказал. М-м, не расслышал твоего имени…

— Чо Чанг. Я из Равенкло.

Седрик тепло улыбнулся Чо и кивком указал на её набор для зельеварения.

— Большое спасибо за то, что позаботилась о Луне. Я очень это ценю.

Чо застенчиво улыбнулась ему в ответ, спрятавшись за завесой из блестящих черных волос, наполовину закрывавших её лицо. Седрик продолжал ей улыбаться; они оба, казалось, забыли о том, что умеют разговаривать. Луна решила, что если она не попадет в Хаффлпафф, может, не так плохо будет стать одним из членов Равенкло.

— У тебя прелестные волосы, — мечтательно сказала Луна Чо. — Как дымчато-черный водопад.

Чо рассмеялась и продолжила осторожно поглаживать светлые локоны Луны.

— Спасибо. У моей подруги сплошные кудряшки. Естественно, нам обеим очень бы хотелось поменяться.

— О! — вытаращила глаза Луна. — Забыла спросить! С ней всё в порядке? С твоей подругой?

Чо никак не могла взять в толк.

— С кем? С Мариэттой?

— Она была в туалете, когда я спросила, есть ли у тебя свободное место, — напомнила ей Луна, доверительно добавив: — Подозреваю, это вспышка драконьей диареи. Первый симптом — чувствительность к плохим запахам. Когда я останавливалась поинтересоваться, не могу ли присесть на свободное место, по всему поезду все свободные места были заняты друзьями, которые отошли в туалет. — Луна покачала головой. — Бедняги.

Чо открыла было рот, но тут же его закрыла. Седрик внимательно рассматривал свои ноги. Близнецы обменялись блаженными улыбками.

— Кстати, Джордж, — сказал Фред своему близнецу. — Полагаю, Луна права! Слизеринцы выглядели как-то особенно больными, тебе не кажется?

— И в самом деле! — сказал Джордж. — Прискорбная штука эта драконья диарея. Надо бы сварить для них зелье.

Фред подчеркнуто согласился:

— Это самое меньшее, что мы можем сделать. Уверен, пара капель зелья Ревенгус[1] в их тыквенном соке вмиг всё исправит.

— О, какая чудесная идея! — вскричала Луна, хлопая в ладоши. Она не знала точно, что это за зелье, Ревенгус, но ей крайне импонировала идея помогать людям. — Можно мне вам помочь?

— Парни, — предостерегающе сказал Седрик, но близнецы уже вскочили на ноги и поднимали друг другу звериные конечности и отростки. — Что это вы собираетесь делать?

Фред с Джорджем широко улыбнулись и в один голос ответили:

— Сделать Луну счастливой!

Конец

____________

[1] Revengus — месть (лат.)