Почти эпистолярный жанр, или Щука под прикрытием (джен)

Министр—Отделу Тайн:

Приказываю провести проверку агента «Щука» и наложить резолюцию на постановление об аресте.

Глава Отдела Тайн—заместителю:

Даю один вечер. Резолюция должна быть отрицательной.

Именно с таким, иначе неописуемым настроем, Грегсон явился в Малфой-менор и сейчас занимал кресло хозяина. Консервацию темномагических артефактов и уничтожение опасных бумаг взял на себя Щука, а Грегсону оставил личную переписку. И пока Щука потягивал бренди, иногда подбрасывая в камин очередной крамольный пергамент, неописуемый сидел за столом и тоскливо смотрел на корреспонденцию.

— Затруднение? — лениво поинтересовался Щука.

— Гм. Да. Нет. Не знаю, — обычно оперативнику была несвойственна такая нерешительность.

— Может, немного бренди? — предложил Щука. У него было превосходное настроение. Еще бы! Все закончилось!

— Увы, — вздохнул Грегсон, — я при исполнении.

— А кто узнает?

— Мне еще на совещание…

— Да кто заметит?

— Шеф. Он не употребляет.

— Трезвенник?

— Печень отказала. В Мунго потребовали перейти с огневиски на тыквенный сок. Попало всему отделу.

— Сожалею, что ничем не могу помочь вашему отделу…

— Вообще-то можете…

— Да?

— Вот как вы думаете, что это? — Грегсон выдернул из стопки бумаг грязный листок, на котором красовались желтые разводы.

— Наш герой Рон Уизли удостоил меня своим вниманием. Судя по всему, письмо было написано в пабе.

— Это написал Рональд Уизли? Герой войны? Друг Гарри Поттера? — изумился Грегсон. И было чему, ведь на листочке красовалось следующее:

«Не здороваюсь, хотя обижать Драко после случившегося не хочется, а он явно обидится, если ты будешь не здоров. Меня радовали вечные проверки авроров Малфой-менора, но теперь, кажется, я начинаю понимать, как это неудобно. Только расслабишься после тяжелого дня, как без стука вламываются, да еще и забирают твоего партнера, а тебя начинают расколдовывать от якобы наложенного заклятия подвластия. Видите ли, мой язык не то делал, что мог бы, будь я в своем уме.

Держись, скоро все закончится. Передавай привет Драко. Он дуется, думает, что позвать авроров решил я, для усиления эффекта».

— Вы что-нибудь поняли? — спросил Щука.

Грегсон прокашлялся.

— У вашего сына роман с… У..у…

— Бросьте. Драко помолвлен с прекрасной девушкой.

— А как же письмо?

— Молодежь так развлекается.

— ТАК?

— Вы другие письма почитайте.

Грегсон послушно взял еще листок, оказавшийся письмом от Драко Малфоя:

«Отец, мама.

В последний раз клянусь никогда, никогда больше не связываться с Поттером (сегодняшнее утро с ним под одеялом не в счет). Лучше буду мыть посуду в маггловском баре с его кузеном и Гойлом или женюсь на чокнутой Лавгуд.

Ваш любимый сын».

— Это розыгрыш?

— А вы что, всерьез думаете, будто мой сын решит работать как домовой эльф?

Грегсон подумал и согласился, что вряд ли. Ну и шуточки!

— Читайте дальше!

Следующим неописуемый вытащил приглашение на свадьбу и, не мигая, уставился на колдографию. На ней, обнявшись, махали руками пропавший без вести герой войны Северус Снейп и его невеста — не кто иная, как Гермиона Грейнджер.

— Невероятно! — вырвалось у Грегсона.

— А вы откройте и прочтите. Главное, прочтите до конца.

Неописуемый повиновался.

«М-р и м-сс Малфой.

Сим удостоверяем, что вы приглашаетесь на свадьбу Северуса Снейпа и Гермионы Грейнджер, которая состоится в первое новолуние пятого месяца, следующего за месяцем падения Волдеморта, но не первым месяцем лета, а следующим после дня рождения феникса, но не птицы. Место проведения церемонии — в следующей шараде».

И постскриптумом шло:

«В качестве подарка нас устроит взнос на банковский счет помощи магическим существам, пострадавшим от произвола колдунов».

— Прочли? Можете не сомневаться, это рука гряз… Грейнджер. Кто еще заботится о всякой ерун… магических существах. Очень глу… я хотел сказать, благородно с ее стороны. Не правда ли? Вставить в розыгрыш заботу о других.

Но Грегсона интересовало иное:

— Неужели Снейп жив?

Щука пожал плечами и отпил бренди.

— Тела-то никто не видел. С другой стороны, и портрета никто не видел.

— Поттер пообещал, что портрет будет.

— Этого-то я и боюсь, — отозвался Щука.

— Простите?

— Как можно добиться появления портрета в кабинете директора Хогвартса?

— Не знаю.

— А вот Северус знал.

— И как же?

— Нужно убить директора.

Грегсон вздрогнул.

— Вы предполагаете, что Поттер явится на свадьбу мисс Грейнджер, чтобы убить Снейпа? Не может быть, чтобы спаситель магического мира…

Ответ Щуки удивил:

— А что? Спаситель не человек, что ли?

— Так он что, тоже шутил?

— О да. Еще как! Читайте, и до него доберетесь.

«Дорогой м-р Малфой-ст.

Вы всегда были в курсе последних модных тенденций, и в то же время ваша одежда обладала необходимой функциональностью. Впрочем, оставим лишние экивоки. Меня интересует ваша трость, где так удобно прятать оружие. Стильная вещь с секретом. Не прошу ее продать, знаю, что винтаж нынче недешев, — прошу лишь дать адрес магазина, где можно подобрать такие аксессуары. Раньше я обходился старой шляпой Годрика, но ее забраковали на телевидении, хотя с теми преимуществами в битвах, которые она дает, можно и потерпеть негламурный вид. Да и место реликвии Гриффиндора в кабинете директора Хогвартса, а не у меня на голове. Полагаю, серебряная трость очень подойдет к моему новому костюму от Армани.

С уважением,

Невилл, просто Невилл».

— Ничего себе!

— Полагаю, что у него то ли головокружение от успеха, то ли в теплице выросло что-то ядовитое. Хотя в мою молодость у нас были такие же пари, кто больше шокирует жертву. Выбирали какого-нибудь добропорядочного господина и начинали заваливать его непристойными письмами.

На слове «добропорядочного» у Грегсона случился приступ кашля. В ответ на вопросительный взгляд Щуки неописуемый нашелся:

— Сквозит из окна. Думаю, глоток бренди пойдет мне на пользу.

— А как же ваш шеф?

— Надеюсь, ничего не заметит.

— Ловите, — Щука махнул палочкой, бар за Грегсоном открылся сам собой, оттуда вылетела бутылка и стакан.

— Благодарю, — неописуемый дождался, когда стакан наполнился наполовину.

— Ничего себе глоток! — восхитился Щука. — Теперь понимаю, почему у вашего шефа отказала печень.

Грегсон промолчал, так и не отпив из стакана, и взялся за следующее послание.

«Мистер Малфой, здравствуйте.

Вы, наверное, меня не помните, хотя одно время я у вас гостила. Мне очень жаль, что министерство со своими заговорами не оставляет вам шанса на новую безошибочную жизнь, поэтому хочу подарить хроноворотика. В моем подарке нет подвоха, я всего лишь хочу помочь.

Первое время вы, возможно, не будете видеть подарок. Хроноворотики очень застенчивы, особенно когда в них не верят. От этого они прозрачнеют, но со временем снова обретают свои цвета. Я нашла вам редкий экземпляр, изумрудного цвета с серебряными лапками. Надеюсь, вы подружитесь.

С наилучшими пожеланиями,

Луна Лавгуд».

От потрясения Грегсон сделал огромный глоток, но на сей раз Щука никак не отреагировал.

— Арест она называет «гостить»? — отдышавшись, выдавил неописуемый.

— Просто неплохое воспитание, как у всех чистокровных.

— А что за хроноворотики?

— Я у вас хотел спросить. В отделе тайн нет таких разработок?

— Понятия не имею.

— Значит, тоже мило шутит, — подытожил Люциус. — Дальше шутки пойдут серьезнее. И абсурднее.

— Куда уж абсурдней.

— Читайте сами!

Одно из писем было в обычном маггловском конверте, правда, без марок.

«Мистер Малфой.

Как вам известно, мы владеем магазином ультрафокусов, и наш бизнес процветает. Предлагаем вам вступить в долю В частности, организовать бал у Лорда Тьмы. Чек прилагаем.

Дред и Фордж Уизли».

Грегсон заглянул в конверт и потряс его хорошенько.

— А где же чек? — пробормотал он.

— В Гринготтсе.

— Вы его обналичили? — с ужасом спросил Грегсон, полагая, что за отрицательную резолюцию авроры возьмутся за их отдел тайн.

— Нет. Просто передал через банковского клерка мистеру Джорджу Уизли. Я все-таки не совсем уж негодяй, чтобы воспользоваться тяжелым душевным состоянием, пусть даже врага, который потерял близкого человека.

—Слава Мерлину! — вздохнул Грегсон и сделал еще один глоток бренди.

— Хотя это могла быть и шутка. А участвовать в их шутках мне не хочется.

Что Щука подразумевал под «шуткой» — письмо или смерть Фреда Уизли, Грегсон решил не уточнять и достал розовый надушенный лист.

«Милорду Малфою от Миледи…»

— От Миледи? — потрясенно спросил Грегсон. — А разве можно так о себе писать?

— Прекраснейшей все можно, — улыбнулся Щука.

— Не знал.

— Повезло. Значит, вам мозги никто не затуманит.

— Это точно, я заклятие подвластия сбрасываю в шести из двадцати случаев.

— Гм, я о другом. Но что-то здесь такое определенно есть. Читайте этот шедевр.

«Милорду Малфою от Миледи Мэри.

Пишу вам из Преисподней. Передаю привет, хотя он и не просил, от Принца-полукровки.

Недавно вспомнила, что в прошлой жизни училась с вами на Слизерине. Мечтала о нашем с Севой небе. Но ваша свояченица меня укокошила. И вот теперь нам вместо неба достался Ад. Я не горюю, ведь со мной мой Принц. Он так и пожирает меня глазами. Особенно после того, как я привела к нему Поттера. У Принца пунктик насчет зеленых глаз. Но у каждого есть свои слабости.

Попадете к нам — заходите в гости. Предупреждаю, что к тому времени буду носить другую фамилию, а именно:

Миссис Принс».

— И как вам? — поинтересовался Щука.

— Я не силен в эпистолярном жанре.

— Вы знаете мистера Принса?

— Не-ет.

— Мистера Принса, который питает слабость к зеленым глазам мистера Поттера.

— Мерлин! Поттер! Он умер?

— Поттер не Мерлин. И он жив.

— Мерлин жив? — еле выговорил Грегсон, чувствуя, что еще немного, и он тронется умом.

— Поттер жив! Насчет Мерлина историки не уверены. Возможно, он вообще не существовал.

—Дайте мне оплеуху, — попросил неописуемый.

— Зачем? — удивился Щука.

— Мне кажется, что я сплю.

— Бить министерского чиновника при исполнении? — Щука оценивающе взглянул на собеседника. — Ни за что, — с некоторой жалостью решил он.

Грегсон хлебнул еще бренди. И открыл следующее письмо.

«Люциус!

Мое прытко пишущее перо соскучилось по твоему острому язычку. Жду на нашей полянке для танго и небольшого интервью.

Р.С.».

— У меня с ней ничего не было! — выпалил Щука.

— Откуда вы знаете, что я читаю? — удивился Грегсон.

— Отсюда вижу этот пергамент в блестках.

— А кто это?

— Поклонница. Давняя.

— Очень давняя?

— Не представляете себе, насколько.

— Почему вы не прервете переписку?

— Чтобы она опубликовала в Пророке мое грязное белье?

Грегсон попытался представить, как можно публиковать грязное белье в газете. Фантазии не хватило, бренди оставалось на один глоток, поэтому он взял другое послание. У авторов, а, судя по почерку, писал не один человек, в отличие от неописуемого фантазия била ключом.

Каждое предложение было, во-первых, не закончено, во-вторых, написано другой рукой и с новой строки.

«Дружище, не поверишь, сегодня в школе твой сын…

… был зловеще убит… горе, страшное горе…

….но труп-то пропал. Нет трупа, нет и подозреваемых…

… как только найдем труп, появятся и подозреваемые, обещаю, не будь я… Мерлин, опять зовут…

…а как не звать, если труп жив и расхаживает по школе…

…а почему бы мне не прогуляться по коридорам поздно вечером, я не школьник, правила на меня…

…это мы еще посмотрим, школьник или вампир…

…какой же это вампир, если он труп…

…по-вашему, вампиры не трупы, и спят в гробах от излишней эксцентричности…

…эксцентричностью у нас страдает одна любительница темных и светлых героев…

…не буду показывать пальцами на твое заигрывание с зельями и ингредиентами для них…

… я с ними работаю, а не заигрываю…»

Послание внезапно обрывалось.

— А это что?

— Таинственная история. Спросить подробности вам лучше у Хмури.

— Так он же умер!

— Откуда вы знаете? Трупа-то не нашли!

Щука и Грегсон неописуемо уставились друг на друга. Грегсон сдался первым. Перевел мутный взгляд на другие письма.

«Люциус! Передавай привет крысе. Скажи, что оборотень не боится ее серебряной руки.

Кстати, Нарциссе поздравления, у нее родился внук-метаморфомаг. Полуоборотень-полукровка, если тебя интересует родословная.

Рем Люпин».

Это письмо, судя по застывшему лицу Щуки, розыгрышем не являлось. Лезть в семейные дела Грегсону не хотелось, и он взялся за следующее.

«Ученику моего дома, достаточно хитроумному, сумевшему найти сей тайник с точным планом Хогвартса.

Знать рано тебе, отрок, что построил я,

Где дремлет Ужас мой, и где моя судьба.

Однако, коли ты в родстве со Слизерином,

Найдешь в ту Комнату секретную тропину».

— Это сам Салазар?!!

— Да.

— Осталось от Того-кого-нельзя-называть?

— Почему же? Это я нашел в замке.

— Давайте скажем, что от Него? — умоляющее попросил Грегсон.

— Это же раритет. Почерк самого Основателя… хотя вы правы, ни к чему привлекать такое внимание.

— Вот и договорились! — вздохнул с облегчением неописуемый и взялся за письмо с гербом Хогвартса.

«Люциус,

Поздравляю с заслуженным отдыхом. Дементоров убрали, а рацион улучшили, что должно пойти на пользу. Отдыхай, думай и не повторяй ошибок. Надеюсь, урок в отделе тайн пошел тебе на пользу.

Альбус Дамблдор,

С наилучшими пожеланиями».

Неописуемый улыбнулся: кто о чем, а Дамблдор об уроках. Не бывает учителей в отставке, как и сотрудников отдела тайн. Всю жизнь на посту, каждый на своем.

— А это что? — вдруг всполошился он. — Вам угрожают!

И действительно, в следующем пергаменте была выведена одна строчка:

«Берегись! Ненавижу упивающихся смертью, которым удалось остаться чистенькими. Б.К. мл».

— Старая записка, — отмахнулся Щука. — От старины Барти. Многообещающий был юноша, но, увы, он слишком уж серьезно ко всему относился.

— Сын мистера Крауча?

— Он самый. Его Белла с пути сбила.

— С какого пути? — уточнил Грегсон.

— Здравого смысла, очевидно, — пожал плечами Люциус.

Следующая записка, судя по всему, найденная в камере Азкабана, характеризовала респондента как трезвомыслящего колдуна:

«Поздравляю тебя! Ты нашел записку в ножке кровати — значит, не пропадешь. Покидая эти стены, оставляю тебе зачарованный карандаш (у него нескончаемый грифель), пергамент и тайник. Встань спиной к окну, вытяни левую руку, дотронься стены. Крикни: «Мародеры — форева!». Крикнул? Молодец! Пятый кирпич справа от руки и третий снизу от пола можно вытащить. В тайнике «Пророк» и возможность отправить записку соседу. Убедись, что сосед не сошел с ума. Держись и не вешай нос.

Сириус Блэк».

— Однако. Не знал, что в Азкабане тонкие стены!

— Я и сам не знал, пока не нашел записку.

— А «Мародеры — форева!» обязательно было кричать?

— Увы! — вздохнул Щука. — Без этого кирпич никак не хотел поддаваться.

— Магия? — прищурился Грегсон. — Сириус Блэк мог колдовать в Азкабане?

— Да! — раздраженно отозвался Щука. — Он мог. Он смог и убежать оттуда.

— Только потому, что анимаг.

— Не забывайте, волшебной палочки у него с собой не имелось.

— Действительно. Стихийная магия?

— Она самая. Блэки вообще сильные колдуны. Так всегда было и будет, вспомните внука Нарциссы — метаморфомага. Не помешала ни кровь оборотня, ни кровь магглов.

Но Грегсон не слушал — он только что обнаружил небольшой клочок бумаги, на котором лаконично сообщалось:

«Если Темный Лорд меня убьет, не ищи тела — не найдешь. Я позаботился. И меня не ищи. Северус Снейп».

— Значит, он жив!

— Я бы не был так уверен, — скептично заявил Щука. — Обычно Северус подбирает такие выражения, которые можно трактовать как угодно. И это еще меня называют скользким! Сколько там осталось писем?

— Два. Ох… от НЕГО?

— Да. Боитесь?

— Нет, — ответил Грегсон, не без дрожи разворачивая письмо Темного Лорда.

«Люциус, так как я стал немного сентиментальным, то меня сильно огорчила потеря дневника. Тебе нужно постараться, чтобы я забыл про него. Например, достать пророчество. Не подведи меня, мой скользкий друг».

— Вот видите, ничего страшного, — усмехнулся Щука.

— Это вы так сейчас говорите, а тогда, наверное, испугались сильней меня.

— Не помню.

Грегсон спорить не стал, взялся за письмо Спасителя Магического Мира — и залпом допил оставшийся бренди.

«Мистер Малфой, поздравляю, Вы не поддались ни на одну провокацию. Я ставил на вас достаточно крупную сумму, думаю, могу пригласить на ужин и отблагодарить. В ответ мне бы хотелось получить записку крестного, которую вы нашли в камере.

Г.Дж. Поттер».

— Однако! — вырвалось у Грегсона.

— Мне тоже интересно, — согласился Щука, — откуда он о ней узнал.

— Пойдете на ужин?

— Почему бы и нет? Появиться на людях с героем магического мира — практически то же самое, что купить себе помилование. Не помешает. И для репутации полезно.

— Заодно и узнать, откуда он в курсе ваших азкабанских будней?

— Именно.

— Поделитесь со мной информацией?

— С какой стати?

— С такой, — неописуемый достал постановление об аресте.

— Шантаж?

— Доверие, — Грегсон призвал перо с чернильницей и вывел:

«Отдел Тайн отменяет постановление. Дело Щуки закрыто и может в случае возобновления следствия быть предоставлено соседнему отделу по первому требованию, подписанному министром магии».

— Корреспонденцию сожжете? — поинтересовался неописуемый.

— Зачем? Буду перечитывать в минуты душевных невзгод.

— Чтобы не забыть веру в человечество?

— Чтобы позабавиться.

— Тогда вас позабавит и моя резолюция, — Грегсон положил постановление на бумаги.

— Так уж и быть, — вздохнул Люциус Малфой, ознакомившись с припиской, — закрытие дела следует отметить… После Поттера я всецело в вашем распоряжении.