Не пропадай (гет)

— Не пропадай, — Хеймитч быстро поцеловал Эффи в напудренную пахнущую абрикосом щеку, а потом, не удержавшись, на мгновение поймал губами её губы, тёплые и мягкие.

А потом они с Китнисс уехали.

Возможно, навсегда.

.

Поезд неслышно несся по разрушенным дистриктам, размывая страшные картины и превращая пейзажи за окном в серую пелену.

Они молча сидели по разным сторонам вагона. Китнисс, возможно, думала о Пите.

Хеймитч же точно думал об Эффи.

Он должен был уехать. Нельзя было бросать Китнисс одну — кто-кто, а Эффи понимала это.

Понимала ведь?

Хеймитч машинально нахмурился и опустил голову. «Не пропадай». Почему в голову пришла именно эта дурацкая фраза? «Не пропадай»... Как в дешёвых романах, пропахших сигаретным дымом и некачественной водкой.

Честное слово, лучше бы предложил поехать вместе с ними. С ним.

Кстати, о водке.

Выпить хотелось страшно. Хоть немного. Самую малость. Понаблюдать за чуть вязковатой жидкостью в бокале, а потом почувствовать, как она мягко обнимает горло. Всего несколько граммов...

«Нет».

Он даже вздрогнул от своего решения.

Эффи бы не понравилось. Она так сияла, когда он бросил пить.

Хеймитч не хотел, чтобы в её глазах промелькнул хотя бы отзвук разочарования.

Китнисс что-то пробормотала — мысли вслух, знакомо, — и поменяла позу, откинувшись на спинку обшитого белой кожей дивана.

Бедная девочка. Хеймитч даже близко не мог представить, что она сейчас чувствовала. Финник, Рута, Цинна. Примроуз. И многие другие, чьи тени никогда её не оставят в покое, как бы им всем этого ни хотелось.

Хеймитч снова бросил быстрый взгляд на символ революции.

Китнисс думала о Пите.

.

В доме было холодно. Разумеется — в разбомбленном дистрикте определенно были проблемы с коммунальными услугами. Кажется, он знает, на что в первую очередь пойдут налоги.

Хеймитч скинул в кучу около печки дрова и опустился на стул, расслабленно сгорбившись. Он прекрасно знал, что бы сейчас его согрело. Но первое, что он сделал, прибыв в Двенадцатый — это полное уничтожение собственных запасов алкоголя под удивленными взглядами Китнисс.

Поэтому оставались только дрова.

Он со вздохом бросил несколько поленьев в печь и, скомкав пару листовок, которые он сорвал с развалин по пути домой, запихнул их в щели между дровами.

«А вот сейчас спирт бы действительно пригодился», — с сожалением подумал Хеймитч, но потом одернул себя.

Он всё сделал правильно.

Маленький огонёк быстро пожирал бумагу, цепляясь алыми язычками за древесину.

Эффи как-то надела алое платье — и очень, очень долго не могла выбрать, какие туфли надеть, с тонкой шпилькой или открытым мыском.

Хеймитч прекрасно помнил своё раздражение — и недоумевал, как он только мог чувствовать гнев рядом с ней? Как мог не ценить те мгновения?

Закончилось всё тем, что она выпроводила его из своих апартаментов, а на празднике появилась в голубом брючном костюме с ужасным принтом.

Дрова уютно трещали, создавая иллюзию комфорта и спокойствия. Всё портил неудобный жесткий стул и завывания ветра где-то за спиной — двери у дома не было.

«Ничего, — неожиданно подумал Хеймитч. — Всё будет хорошо».

.

Он точно слышал этот звук.

Хеймитч резко поднялся на ноги, сбросив плед на пол, и замер.

Стук каблуков — только что же слышал!

Это она.

Она приехала!

Взгляд Хеймитча заметался по помещению. Ну, она поймёт же, она знает, что он не любит убираться.

А теперь надо просто выйти на крыльцо — как будто только что проснулся, да так и есть, он ведь спал минуту назад, и сделать вид, что он доволен жизнью и просто завел привычку любоваться утренними развалинами.

Ботинки, рубашка, кофта, шапка, но сначала — пригладить волосы, вот так, да, теперь умыться — нет, не успеет, она уже точно близко...

Он распахнул дверь и быстро — медленно почему-то не получилось — вышел на улицу.

Никого.

Сердце, радостно замершее, ухнуло куда-то далеко.

Она не приехала.

Хеймитч застыл, не обращая внимания на то, что его кожа начала медленно покрываться мурашками.

Разумеется, что ей тут делать? Она наверняка и думать забыла про тот поцелуй и дурацкую фразу. Зачем ей — такой блестящей, красивой и изящной нужен он?

Ветер сочувственно звякнул оконным стеклом.

Он ей не нужен.

.

Приехал Пит. Хеймитч был уверен, что его приезд — это лишь вопрос времени. В отличие от Китнисс, которая, похоже, по-настоящему удивилась.

На его смазанный вопрос про Эффи Пит только странно посмотрел на него и покачал головой: «Она помогает людям».

Конечно. Всем нужна Эффи, его Эффи.

Пустота в доме была невыносимой.

.

Они стали вместе ужинать. Хеймитч ни за что бы не признался, но он ждал вечера, начиная с утра. Да, большую часть времени они просто молчали, но то, что они связаны, то, что они — семья, нельзя было не чувствовать.

И это согревало.

.

Он видел её в новостях — Эффи стояла рядом с Плутархом.

Первый раз в жизни он захотел стать кем-то другим.

Она улыбалась, так мягко и так по-родному, что ему захотелось завыть от тоски.

Пит и Китнисс переглянулись, но он этого не заметил.

В ту ночь он впервые за всё время подумал о выпивке.

.

Солнечные лучи проникали сквозь стекла и нещадно светили прямо в глаза. Хеймитч выругался и накрыл голову подушкой.

На кухне что-то зазвенело — пришёл кот Прим. «Опять разобьет самые хорошие тарелки», — с досадой подумал Хеймитч и перевернулся на другой бок.

К звяканью прибавился какой-то непонятный стук.

«Лютику пора обратно в землю», — мрачно решил Хеймитч и медленно сел на диване.

Стук не прекращался. Кажется, стучали в дверь.

Хеймитч зевнул и поднялся на ноги. Пришёл Пит — только он стучался, Китнисс входила и без этого ненужного действия.

— Как будто я запираюсь, — проворчал Хеймитч и подошёл к двери. — Я не понимаю Морзе, — уже громче произнес он и распахнул створку.

И замер.

Он, наверное, спал, так как в реальности такого быть не могло.

На его крыльце стояла Эффи с поднятой рукой и робкой улыбкой.

Улыбка, впрочем, сразу же померкла.

— Ты что, не взял с собой бритву? — с ужасом спросила она и попыталась заглянуть за спину Хеймитча, чуть приподнявшись на мысках очередных невероятных туфель. Он быстро сделал шаг вперед и закрыл дверь.

— Рад тебя видеть, — выдавил он, не отрывая взгляда от Эффи, которая с подозрением прищурила глаза.

— Я так и думала, — она сложила тоненькие руки в салатовых перчатках в замок. — Ты со-вер-шен-но не приспособлен к...

Он сделал ещё один шаг вперед и поцеловал её.

И не потому, что не хотел выслушивать лекцию. Он бы с удовольствием выслушал сто её лекций на любые темы, даже по поводу его прически или бороды.

Словно и не было тех нескольких месяцев.

Словно они вновь стояли в самом центре Капитолия, провожая Китнисс.

Её губы были всё такими же восхитительно-мягкими, только от кожи пахло уже чем-то травяным — наверняка очередное супер-модное средство.

— Я так скучал, — прошептал он, касаясь её лба своим и с трудом осознавая реальность происходящего. — Эффи, я... — он выдохнул; ему столько надо было сказать.

Она счастливо улыбнулась.