Небеса падают (джен)

Когда приближались ко мне злодеи, чтобы съесть плоть мою, притеснители мои и враги мои, — они сами ослабели и пали.

(Псалмы, 26:2)

Когда падают небеса, отец наносит удар. Удар — слабее предыдущего, и Лекс успевает глотнуть дневной воздух.

— Мерзкое грязное отродье, — шипит отец, и из его рта выходит смрад сточных вод.

Лекс дрожит. Щека упирается в песок, к языку прицепились мелкие камешки. Над головой — небо. Оно падает, падает, падает. Оно — всё ближе.

— Такой же ублюдок, как и твоя сука-мать, — брюзжит отец и ударяет жирной ногой-гнилью где-то в районе почек. Из уродливого рта выливаются океаны яда.

Будь мне помощником, не отринь меня и не оставь меня, Боже, Спаситель мой…

— Тупое ты животное, — продолжает пинать отец и в исступлении повышает голос.

Лекс скулит, почти как щенок. Лекс плачет, как девчонка. Глаза застилает пелена, и он на мгновение не видит неба. Молиться — продолжает.

Пожалуйста, Боже…

Лекс надеется, что из дома выйдет прислуга и остановит отца. Лекс надеется, что из дома выйдет хотя бы мать, за которую он вступился пятнадцать вечных минут тому назад.

Но не выходит никто. Спасителей — нет.

Камни порезали щёку, оттуда теперь стекает кровь. Во рту она смешивается с грязью. Лекс глотает. Теперь он весь — из крови и боли. Теперь кровь — его суть.

Ибо отец мой и мать моя оставили меня, но Господь принял меня.

Небо голубое, ясное и чистое. Отец — гнилой и грязный. Отец вырвался из преисподней. А с небес — спускаются боги.

Услышь, Господи, голос мой, которым я воззвал, помилуй меня и услышь меня.

Потные пальцы хватают Лекса за волосы и ударяют оземь. Отец харкает около него, называет тупорылым ублюдком и уходит грузным шагом. На отце — дорогущий костюм и дорогущие туфли. Лекс теперь ненавидит костюмы. Лекс думает, что никогда не наденет дорогущие туфли.

Над головой падает чистое небо. Оно пустое, ни облачка.

Внутри Лекса не осталось живого места. Всё стало кровавым месивом.

Лекс отсчитывает секунды и смотрит на небо, но оно — всё такое же чистое и пустое.

Пока Лексу больно, это пустое небо падает. Пока Лекс подыхает, на небе не появляется спаситель.

Лекс молча зовёт, и плачет, и хнычет. А небо — пустое.

Оно падает, а ад поднимается — взмахивает обрезанными ангельскими крыльями. Небеса и преисподняя слились воедино.

Лекс Лютор глотает свежий воздух, пока падают пустые небеса, чернеет сердце и навсегда стихает в мыслях молитва.