Чай или кофе? (джен)

— Сто лет тебя не видела! — улыбнулась Джинни, встречая на пороге Норы Джастина Финч-Флетчли.

— Ты как всегда прекрасно выглядишь, — ответил он, стряхивая капли дождя с дорожной мантии. — Впустишь?

— Да, конечно, проходи, — торопливо отходя в сторону и пропуская молодого человека в дом, протараторила она, — только ноги не забудь вытереть о коврик.

В доме было тепло и уютно, не сравнится с промозглой погодой, что стояла в графстве Девон вот уже третий день кряду. Света из окон в пасмурные дни было определенно недостаточно, но его нехватку с лихвой компенсировал растопленный камин и напольные лампы с тканевыми абажурами, стоящие в гостиной.

— Располагайся, — неопределенно махнув в центр комнаты, произнесла Джинни. — Мама сейчас спустится.

— Спасибо, — Джастин снял мантию и повесил ее на стоящую возле входной двери вешалку. — А где Гарри?

— Как обычно в Министерстве. После того, как его назначили главой Аврората пару месяцев назад, он сутками пропадает на работе, — тяжелый, но почти незаметный вздох. — Впрочем, это именно то, к чему он стремился. Я, конечно же, очень рада за него! А что насчет тебя?

— А что я? Семьей не обзавелся, всех красоток-то после войны расхватали герои, — ухмыльнулся он. — Работаю в «Ежедневном пророке» и, как видишь, собираюсь взять интервью у миссис Молли Уизли. Газета решила в следующем году выпустить цикл статей о героях войны, приурочив его к десятилетию победы. Материалы начали собирать еще летом, сейчас вот добрались до личных интервью.

— И как тебе работа корреспондента? — спросила Джинни спустя пару мгновений, достаточных для того, чтобы Джастин успел понять, что та задумалась о чем-то своем и задала этот вопрос лишь для того, чтобы не терять нить разговора.

— Ничем не хуже других, которые я мог бы выбрать, — лестница чуть скрипнула и в гостиную вошла миссис Уизли.

— Добрый день, мистер Финч-Флетчли, — мягко произнесла она. — Как вижу, моя дочь так и не научилась основам гостеприимства и даже не предложила вам чашечку чая, чтобы согреться.

— Ну мам… — начала было Джинни, но Джастин уже успел встать и перебить ее.

— Ничего страшного, это я заболтал ее и не дал возможности вставить хоть слово. Но, впрочем, от чашечки чего-нибудь горячего я бы не отказался.

— Тогда пойдемте на кухню, — чуть отстранившись, Молли пропустила его вперед, а затем подошла к креслу, где все еще сидела Джинни, и нежно поцеловала ее в лоб. — Ал только что уснул наверху, Джеймс с ним, пытается играть в магические шахматы сам с собой, но в его исполнении это больше похоже на маленькое поле битвы.

— Тогда, думаю, мне стоит подняться наверх и проследить, чтобы он не разбудил брата, — она подняла на нее глаза и тихо произнесла. — Спасибо, мам, что посидела с ним хоть пару часиков, я так устала.

— Я знаю, детка, но в этом весь смысл материнства, — нежно проведя по ее волосам, улыбнулась Молли. — Иди к мальчикам, а я пойду и побеседую с этим парнишкой, глядишь на этот раз вопросы будут другими.

— После стольких лет ты все еще на это надеешься? — улыбнулась Джинни в ответ.

— Ну а вдруг сегодня — это именно тот счастливый день, когда меня наконец-то попросят раскрыть секрет моего имбирного печенья и поделиться с миром схемой вязания фирменных рождественских свитеров Уизли?

Джастин сидел за столом и нервно постукивал пальцами. Он совершенно не понимал, что именно должен спрашивать: стандартные вопросы, записанные в маленькую черную книжечку, были избиты и затасканы настолько, что даже думать о них было глупо. В войне главной заслугой этой женщины по его мнению было убийство Беллатрисы Лестрейндж, но все, что Молли Уизли могла сказать по этому поводу, уже было на страницах газет, и он прекрасно это знал.

Пока миссис Уизли доставала из духовки печенье, ставила на плиту чайник, разжигая под ним огонь палочкой, в голове Джастина звенела пустота. Для журналиста это трагедия, но Финч-Флетчли прекрасно осознавал, что из него хреновый журналист и писательство, а уж тем более интервьюирование — это абсолютно не для него, но он был здесь и пути назад не оставалось. Если он хотел получить зарплату за этот месяц, ему нужно было принести редактору хоть что-то удобочитаемое. От собственных размышлений по поводу отстойности жизни без зарплаты его оторвал простейший и такой частый для начала диалога вопрос:

— Чай или кофе? — улыбнувшись, спросила его миссис Уизли.

— Не отказался бы от чашечки кофе, если вас не затруднит.

Уже немолодая женщина тут же взмахнула палочкой и левитировала к себе небольшую баночку. Закинув горсть кофейных зерен в кофемолку, она тут же наполнила все пространство кухни удивительным ароматом с тончайшим ореховым шлейфом. Джастин думал, что уже опьянен этим запахом, но когда Молли поставила турку на огонь, то он просто сошел с ума, так как ничего более чарующего в своей жизни еще не чувствовал. Казалось бы, Финч-Флетчли никогда не был знатоком сортов, да что уж там, он не смог бы отличить арабику от робуста, но этот запах он не забудет до конца жизни, даже если сегодня был последний день, когда он его ощущал.

— Что это? — спросил он, пытаясь втянуть в себя как можно больше этого волшебства.

— Что именно? — недоумевающе спросила миссис Уизли. — Ты про кофе?

— Да, я никогда не вдыхал более восхитительного запаха, это вообще настоящий кофе? — недоверчиво спросил он.

— Более чем, — сквозь смех произнесла она. — Мне присылает его из Пуэрто-Рико одна давняя подруга. Могу поделиться, если хочешь.

— Я должен буду продать вам свою душу? — прищурившись, спросил Джастин в ответ.

— Думаю, хватит обещания не задавать дурацких одинаковых вопросов в этом никому ненужном интервью.

Через пару минут Молли налила напиток в кружку, совершенно для кофе не предназначавшуюся, но такую домашнюю и уютную, что сразу же забывалось, что в такой широкой кружке кофе слишком быстро остынет, а на белых стенках чашки останутся некрасивые кофейные разводы. Белые мишки по бокам бокала весело бегали друг за другом по кругу, играя в пятнашки, возвращая Джастина в детство, когда его мама по утрам наливала ему горячий какао и взъерошивала волосы.

— Капля огневиски еще не испортила ни один кофе, — хитро подмигнула миссис Уизли, добавив в бокал столовую ложку янтарной жидкости. — Наслаждайся!

Закрыв глаза, Джастин взял кружку двумя руками и сделал крошечный глоток. По его горлу тут же пронеслась волна тепла, и все его нутро будто бы обволокли согревающие чары. Что-то было в этом аромате чарующее, словно амортенция…

Пару минут они так и сидели в тишине, за столом, на котором сиротливо стояла тарелка с печеньем, и пили кофе. С каждым глотком проблемы улетучивались одна за другой, поток сознания опустошался от повседневных мыслей. В момент, когда Джастину уже ничто не напоминало о цели его сегодняшнего визита, кухня вдруг начала терять свои привычные очертания, будто кто-то плавно убавлял тумблер резкости изображения. Когда уже нельзя было понять, где стол, а где стул, все вновь начало приобретать привычные черты, но вокруг уже была не кухня в Норе, а комнатка в небольшом деревянном домике, с дощатыми стенами, сквозь щели в которых проглядывала пышная зелень.

— Так-так, Молли, кто это с тобой? — раздался голос за спиной Джастина. — Где ты оставила Артура?

— О, Фели, — вздохнула Молли. — Приводишь к тебе гостя, а ты тут же начинаешь допрос. Знакомься, это мистер Финч-Флетчли, корреспондент «Ежедневного пророка».

— Ох, наконец-то свежая кровь, — улыбнулась незнакомка, протягивая руку для поцелуя. — Приятно познакомиться, мое имя Офелия Ланчер, но ты можешь звать меня Фели.

Перед Джастином стояла женщина лет пятидесяти, но ее возраст, словно мантией-невидимкой скрывался за ее образом: распущенные чуть кудрявые длинные волосы, яркая лента, охватывающая голову, легкая белоснежная рубашка и джинсы по фигуре. Финч-Флетчли, будучи магглорожденным, тут же произнес:

— Не знал, что среди магов популярна культура хиппи.

— А кто сказал, что Фели маг? — ухмыльнулась Молли, подойдя к подруге и нежно прикоснувшись губами к ее щеке. — Полагаю, мой новый друг хочет узнать секрет твоего волшебного кофе!

— Ну что ж, тогда ему придется приготовиться к долгой истории, — Офелия улыбнулась и, подойдя к буфету, достала из верхнего ящика серебряный портсигар. — Выйдем на воздух?

Когда все трое покинули дом, Джастин тут же заметил, что на улице нет и следа дождя, а на небе — ни облачка. Было глупо даже предположить, что они все еще в Англии: тропические деревья вокруг нисколько не напоминали туманный Альбион.

Во дворе дома под отдельным навесом стояли качели. Усевшись на них вместе с Молли, Фели жестом предложила Джастину расположиться на пледе подле них, Молли тем временем наложила на качели заклинание, благодаря которому они начали плавно раскачиваться сами по себе.

— После окончания Хогвартса, — начала свою историю Фели, достав небольшую сигаретку, явно скрученную самостоятельно, — Молли и Артур отправились в небольшое путешествие, чтобы отдохнуть после экзаменов… Как они там у вас называются? Да к черту, неважно. После пары недель на берегах Флориды, Мексики и Кубы, они наконец-то добрались до нашего волшебного островка, Пуэрто-Рико. В то время мы с группой ребят колесили по острову в поисках идеи для дальнейшего взрослого существования — так думали наши семьи. Но на самом деле мы больше развлекались, чем занимались чем-то серьезным, наслаждались обществом друг друга, исследовали заброшенные форты, в общем, радовались жизни. В один из дней, не предвещавших ничего особенного, мы не заметили приближавшегося с моря урагана, пришлось срочно искать укрытие, так мы и наткнулись на этот домик, но каково было наше удивление, когда он оказался занят парочкой британцев. Так я и познакомилась с Молли и Артуром. Видел бы ты их: двое чудил, которые с трудом пытались втюхать нам, что они обычные туристы, при этом совершенно не понимающие таких обыденных вещей как компас и каремат.

— Могла тогда и сразу нам сказать, что вы в теме, — перебила ее Молли, поджигая волшебной палочкой сигарету в руках Офелии.

— И упустить шанс насладиться таким представлением? — рассмеялась Фели. — К слову сказать, я, и те двое ребят, Фрэнк и Сид, с которыми я путешествовала, сквибы. Колдовать мы не можем, палочек у нас нет, но мы из семей американских волшебников, поэтому прекрасно знали, что такое магия и были знакомы с ней не понаслышке, — пояснила ремарку Молли ее подруга, выпуская облако дыма, после затяжки сигаретой. — Спустя пару часов мы все же признались им, что в курсе, и общение потекло в новом русле. В этом домике мы в итоге задержались на месяц. В одну из вылазок, Молли и я наткнулись на кофейное дерево: с виду оно было ничем не примечательно, но в лунном свете его листья радужно переливались, будто покрытые тончайшей пленкой. В ту ночь мы сварили кофе из его зерен и поняли, что это наш шанс, золотой билет в магический мир для меня, Фрэнка и Сида.

— Этот напиток переносит любого сюда? — заинтересованно спросил Джастин.

— О нет, иначе пришлось бы строить отель на месте этой чудесной хижины, — ухмыльнулась Офелия и укоризненно посмотрела на Молли. — Тебя сюда перенесло всего лишь заклинание миссис Уизли. Весь секрет этого кофе в том, что он опустошает мозг от лишних мыслей и тревог, кратковременно, конечно, но это помогает расслабиться. Еще чашечку?

На дворе стояла глубокая ночь. Джастин, Молли и Офелия лежали на пледе, смотрели на черное небо, усеянное звездами, словно жемчужинами, и медленно передавали самокрутку друг другу.

— И как много людей знает об этом кофе? — не смог устоять Финч-Флетчли перед своим журналистским любопытством.

— Из магглов — никто, а вот среди волшебников оно очень даже популярно в определенных кругах. Фрэнк держит кофейню в Нью-Йорке, Сид обосновался в Марселе, я же живу здесь, контролирую поставки, слежу за состоянием дерева и держу небольшой ресторанчик для местных.

— Вам не скучно здесь, вдали от больших городов, эпицентра магических событий?

— Я не одна, вокруг меня природа, да и к тому же именно здесь все дышит жизнью и волшебством. Разве может мечтать о чем-то большем сквиб, как не быть причастным к миру магии настолько, чтобы ощущать ее дыхание каждый день?

В окружавшей их тишине казалось будто можно услышать, как дышит лес, как ночные насекомые летают вокруг, как падают звезды, сорвавшись с насиженных на небосклоне мест. Мира вокруг, помимо этого островка спокойствия, и не существовало будто: никаких тревог, беспокойств, лишь размеренное течение жизни, которое можно почувствовать кожей. И Джастин понимал, почему Офелия остается здесь, почему так трепетно хранит это место. А еще он понимал, почему миссис Уизли перенесла его сюда. Это был ее ответ на незаданный им вопрос, ее способ жизни после войны.

— Я ведь так и не спросил вас ни о чем…

— И не нужно было, как видишь, я и так дала тебе ответ на вопрос, который задает ваша братия всем «героям войны», — шепотом прервала тишину Молли. — После случившегося в тот день: после смерти Фреда, после того, как от моих рук погиб человек, пускай и такой ужасный как Беллатриса Лестрейндж, единственное, чем я могла заглушить разрывающие мою душу отчаянные крики скорби, был кофе Офелии. Да что уж там, он помог многим после того дня…

После пары мгновений тишины Финч-Флетчли наконец-то решился задать единственный важный сейчас вопрос:

— Почему вы никогда не рассказывали об этом другим? Тем, кто приходил до меня?

— Они всегда выбирали чай.

На следующий день на столе редактора «Ежедневного пророка» лежала статья:

«У Молли Уизли есть секрет, и вам не придется продавать душу дьяволу или читать очередную псевдобиографию от Риты Скитер, чтобы его узнать. Все, что вам понадобится, это один порт-ключ до города Ороковис в сердце Пуэрто-Рико...»