Неисправимый (джен)

Ксено Лавгуд сидел на порожке своего идиотского домика и крутил в руках маггловскую курительную трубку. По всему было видно, что он хочет засунуть её в рот, но не знает, каким концом.

Я шёл от Диггори и вывернул к самому порожку так, что и не заметишь невзначай.

— Привет, чувак, — лениво сказал я. — Огоньку не найдётся?

— Флетчер! — обрадовался Ксено. — Сколько лет, сколько зим! Когда это ты отрастил живот и растерял все волосы?

— Тьфу на тебя, — скривился я. — Где ты видишь пузо?

Я стянул с себя мундир с эполетами и вязанный Молли свитер с буквой «Д», расстегнул крючки на рубашке и торжественно достал притороченную к моему животу безразмерную котомку.

— Ты поглянь, что я надыбал!

Ксено отложил трубку, и мы сели перед домом прям на дорожку. Я запустил руку в котомку и вынул парик:

— Не то... так, где эта хрень? Ага! А теперь за-це-ни!

— Это... это феноменально! — задохнулся Лавгуд. И было от чего! — Воскрешающий камень! — Он провёл по нему пальцами, удостоверяясь в подлинности.

— Реально, — отозвался я и расплылся в широченной улыбке. — Шёл по лесу и нашёл. А как только нашёл, так о тебе сразу подумал. Ты вроде болел этими мистическими хреньками?

— Да, ещё как, — взгляд Ксено не отрывался от камушка. — Ты ведь отдашь его мне?

— Да без проблем. И почти даром! Для друга-то ничо не жалко. Сто золотых.

Лавгуд очнулся и посмотрел на меня бессмысленным взглядом:

— Сто? Флетчер, у меня нет таких денег!

— Как нет? — удивился я. — Это же редчайшая фиговина! Артефакт. В Лютном загоню в пять-дорога!

Конечно, в Лондон я не сунусь, но Лавгуду почём это знать? Ксено подорвался с земли и замельтешил передо мной. Аж пыль столбом. Ну а я пока поднял его трубку и положил себе в сумку — пригодится.

— Идея, — взгляд его прояснился и засветился маньячным светом. — Давай я отдам все галлеоны, что у меня есть — должно быть больше пятидесяти, — а остальное ты или возьмёшь чем захочешь, или придёшь за деньгами позже? Через месяц, ну же, Мундунгус, соглашайся!

Предложение было даже более щедрым, чем я рассчитывал, но я всё равно поломался для виду. Всегда нужно показывать, как тяжело тебе расставаться с возможной прибычей.

Дом Лавгуда был захламлён ещё круче, чем я помнил. Ксено всегда был немножко того, что мне в нём, собственно, и нравилось. Он заметался по заваленной кипами бумаг комнате, что-то разыскивая.

— Ксено, акцио — не? — окликнул я его.

— Дьявол! — глухо отозвался он из завалов. — Акцио кошелёк!

Мимо моего лица просвистел мешочек. Тощий такой мешочек, я на взгляд мог сказать, что цветняка там и на полтинник не наскребётся. Судя по тихим лавгудовским стенаниям, он и сам это узырил.

— Флетчер! — умирающим голосом сказал Ксено. — У меня только семнадцать галлеонов и тридцать три сикля! Что делать, друг?

Семнадцать кругляшек. Я столько наширмачил бы на Косой аллее дня за три. Да только где теперь та аллея?

— Ты же друг мне, Ксено, — сказал я самым печальным тоном и грустно посмотрел ему в глаза. — Пусть будет так. Отдашь мне Пандорины котлы?

Лавгуд перестал судорожно пересчитывать алтушки и медленно опустил руки.

— Как — котлы?

Я промолчал. Он захлопал шнифтами:

— Это же последняя память о Пандоре! Я не могу, что Луна скажет?

— Наф тебе последняя память — теперь? — удивился я. — Камушек, Ксено, камушек!

И я подбросил его в воздух. И не поймал. Этот сцук проскользнул меж пальцев и рухнул в лавгудовские шняжные завалы.

Мы кинулись к месту падения как коршуны, одновременно. Чуть лобешники не расшибли. Зарылись в мусор. В стороны летели какие-то бумажки, цветочки, палочки, тряпки, Мерлин прости, кажется, окаменевшее дерьмо. Да не, просто галька. Мы дорылись до дощатого щелястого пола.

— Ну таки шо за жизнь, — возопил я и лёг животом на пол. — Люмос. Люмос, плин!

Огонёк немножко разогнал темень в щелях, и стало ясно, что камня не видать ни разу.

— Акцио воскрешающий камень! — попробовал обученный Ксено. Хренушки.

— Что, ломать будем? — деловито поинтересовался я и закатал рукава.

— Придётся. Там такое пространство... Между этим полом и потолком подвала. С ярд, поди... Секундочку, — выдохнул Лавгуд и сбежал куда-то. Я же попытался рассмотреть подпол. Не... Ничего не видать.

Через пару секунд в пол воткнулась реальная шапора, и Ксено со всей дури навалился на неё, пытаясь отогнуть доску.

— Друг, мы маги или где? — опять удивился я.

Мы пристроили ломик под углом, поглубже засунув его меж половицами. И начали лупить по нему тяжёлыми предметами. Лавгуд красиво махал палочкой; квадратная тяжеленная тумбочка послушно билась об шапору. Я простецкой левиосой поднимал все подряд и ронял со всей дури .

Часа через половину раздался долгожданный треск.

— О да, Мерлин! — обрадовались мы почти хором. Но рано. Это треснула тумбочка.

— Ай, какой крепкий пол, — посетовал я. — Не ломается совсем.

Мы тяжело сели. Ксено задумчиво шарил по карманам. Нашёл леденец, удивился, но засунул себе в рот.

— Какие ещё предложения? — поинтересовался я.

— Где-то был маггловский магнит, — задумчиво отозвался Ксено. — Акцио магнит!

Судя по тому, что ничего не прилетело, магнит был тоже навроде Воскрешающего. Ну или старый хрен его выдумал, ему не привыкать.

— Удочка? — предложил я и тут же сделал вид, что пошутил.

— Акцио огневиски, — предложил Ксено, и вот это было вовремя.

— А что это вы тут делаете? — раздался девчачий голос.

Мы подняли головы. Перед нами стояла лавгудова дочка и с лёгким интересом смотрела на нас. Я чё-т думал, ей лет десять, а ей вона... Взрослая почти.

— Доча, — простонал счастливый отец. — У тебя есть денежки?

— Конечно, нет, — меланхолично отозвалась доча.

— А магнит?

— Тоже нет. Ну, я пойду?

И спокойно уцокала на второй этаж.

Ксено стукнулся башкой об пол. Его белые волосы спутались и растрепались. Да и запылились, будто не белые, а так, вообще седые.

— Друг, — сердечно сказал я. Сел, отряхнул ладони и прижал одну к груди. — Времени нет ну совсем. Бежать надо, до зарезу!

— Что же делать? — окончательно растерялся Лавгуд.

Я встал и подцепил пальцем тощий кошелёк.

— Возьму только это. И правда, как я мог покушаться на ваши котлы? Затмение нашло, не держи зла. Удачи тебе в извлечении, ага?

— Конечно, Флетчер, конечно! Спасибо тебе! — заулыбался Ксено. — А мы потихоньку артефакт и достанем.

Я сунул кошелёчек в бездонную сумку и вышел из дома. Накинул скинутую одёжку, засунул руку в карман и проверил. Воскрешающий камень на месте. Зажигалка — портключ в Америку — тоже под рукой, это даже важнее, наверное.

Я споро зашагал вперёд, прикидывая, когда Диггори обнаружат подделку и успею ли до того заскочить к Уизли.

Им ведь тоже захочется с кем повидаться.