Принцесса Драконьего Камня (джен)

Ширен Баратеон любила шторм.

В такую погоду Каменный Барабан — центральная башня Драконьего Камня — соответствовал своему названию. Монотонный гул, издаваемый древними стенами, воспринимался Ширен как призрачный совет с участием многих поколений владельцев этого острова, от Таргариенов до Станниса Баратеона.

Палата Расписного стола, расположенная в верхней части Каменного Барабана, стала любимым залом Ширен. Внешне здесь все осталось как прежде, разве что простенки между четырьмя стрельчатыми окнами заполнились книжными шкафами, но дух завоевателей исчез. Расписной стол больше не был картой будущих битв, а служил восстановлению Вестероса, обескровленного битвами королей и долгой зимой.

В северной части Расписного стола горкой лежали ежедневные отчеты из шахт о добыче обсидиана и мастерских о количестве изготовленных ножей, наконечников для копий и стрел защитникам Стены. А модели кораблей указывали морские пути доставки вооружения до Восточного Дозора-у-моря.

Зима и прорыв Иных с упырями на просторы Вестероса прекратили распри королей, и все как один под началом Лорда-командующего Ночного Дозора стали на защиту мира живых. Рано повзрослевшей после гибели родителей Ширен вместе с Давосом Сивортом досталась должность Главного оружейника Вестероса. Работа в шахтах и мастерских Драконьего Камня не стихала ни на миг. Мужчины, которые не могли держать оружие, взяли в руки кирки, а женщины и дети работали в гранильных мастерских.

В южной части Расписного Стола разместилась «аптека» Ширен. Каждую свободную минуту она посвящала любимому делу: изготовлению снадобий раненным и больным. Здесь же и в книжном шкафу напротив хранилась переписка с Эброзом, архимейстером медицины, который лично руководил ее обучением врачеванию. Точку Староместа на Расписном столе отмечало серебряное мейстерское звено с гравировкой «Будь вы мужчиной, лучшего преемника себе я бы не нашел».

Сейчас Ширен сидела на председательском месте — стуле с высокой спинкой — приблизительно в центре стола-карты, в точности на том самом месте, где у побережья Вестероса находился сам Драконий Камень, и читала письмо от Дейенерис Таргариен.

«Я рада, моя дорогая принцесса Драконьего Камня, что ты задала свой вопрос в письме. Глядя в твои невинные голубые глаза, мне было бы сложно отказать, но я снова отвечу нет. Согласна, что первой женщиной-мейстером достойна стать именно ты, но судьба тебе выбрала более важную роль…» — Ширен опустила письмо на колени и задумалась, вглядываясь в штормовую даль моря.

Был такой же непогожий зимний день, когда мейстер Пилос прислал ворона с башни Морского Дракона, что к острову приближаются драконы.

Ширен не нужно было объяснять, что это означает. Дейенерис Таргариен, выждав подходящий момент прорыва Иных, напала на Вестерос. Слухи о подготовке к войне за Железный Трон уже давно просачивались через Узкое море, и Ширен знала, что первым делом дочь Эйериса Безумного истребит последнюю из рода Узурпатора-Баратеона.

Ширен чувствовала, что рано или поздно ее ночные кошмары с драконами превратятся в явь. Но в тот момент главным оказалась не ее жизнь, а ее дело: налаженное снабжение защитников Вестероса оружием из обсидиана. Приказав всей охране крепости уйти со стен в твердыню, Ширен, продуваемая всеми ветрами, стояла на краю крепости, вцепившись в гриву каменного дракона, и смотрела в глаза своей приближающейся смерти. Сколько раз она с криком просыпалась по ночам, и сердце от ужаса выскакивало из груди, но сейчас страх полностью ушел, оставив лишь пустоту в душе.

Ширен уже могла разглядеть лицо Дейенерис, летящей на черном драконе с кроваво-красными рогами и спинными пластинами. Его глаза пылали огнем, как и глаза Дейенерис гневом.

— Дрогон, дракарис! — выкрикнула Дейенерис, отбросив серебристую прядь с лица, и Ширен поняла этот приказ и закрыла глаза, ожидая обжигающий жар пламени.

Но ничего не произошло.

— Рейегаль, дракарис! Визерион, дракарис! — но ни зеленый дракон с золотистыми крапинками, ни бледно-желтый не причинили Ширен вреда.

Принюхиваясь, драконы нарезали круги над крепостной стеной. Пока Визерион, вцепившийся когтями в соседнюю горгулью, не потянулся к лицу девушки, открыв пасть. Ширен вжала голову в плечи, понимая, что ночной кошмар сейчас воплотится: дракон откусит ее голову и выплюнет. Во всех книгах о драконах писали, что они едят только жареное мясо. Надо же, даже они брезгуют выжившей после серой хвори!

Расплавленным золотом блеснули глаза дракона, вертикальные зрачки которого то сужались, то расширялись, как и трепещущие ноздри. Показался золотистый язык, который змеей дотянулся до окаменевшей щеки Ширен. Причмокнув, словно шут Пестряк, получивший леденец, дракон стал с наслаждением вылизывать пораженные серой хворью лицо и шею. Его братья, расталкивая друг друга, тоже кинулись на этот «пир», чувствуя, что «угощения» на всех не хватит. Дейенерис, отбросив попытки усмирить драконов, с удивлением глядела на это чудо.

— Сходит, — прошептала Дейенерис, да и сама Ширен вдруг начала ощущать шершавость языков драконов на прежде омертвевшей коже. — Ох... появилась розовая кожица, как след от ожога. Все! От хвори ничего не осталось.

Драконы сразу же потеряли интерес к Ширен, но не проявили и обычной агрессии. Ширен дотрагивалась рукой то до своего лица и шеи, то до драконов, и беззвучно смеялась, пока не встрепенулась и не впилась взглядом в задумчивое лицо Дейенерис.

— Усмирительница Драконов? А ну-ка, сядь на Визериона! — Ширен безропотно исполнила приказ королевы.

Миг, и тройка драконов по команде Дейенерис взмыла в воздух. От страха у Ширен тряслись коленки, а руки до судорог вцепились в упряжь, но в душе вдруг возник и ширился, сметая все остальные чувства на своем пути, безграничный восторг полета.

— Я чувствую в тебе родную кровь! — сквозь свист ветра услышала Ширен слова Дейенерис. — Твой предок Орис Баратеон — незаконный единокровный брат Эйегона Завоевателя — будет признан моим королевским указом.

Так Ширен стала наследницей Железного Трона. Хотя Станнис вряд ли гордился бы тем, что Таргариен сделала его дочь своей наследницей, но для Ширен главным было другое: став сиротой, она вдруг получила настоящую сестру.

Отмахнувшись от воспоминаний, Ширен продолжила чтение письма королевы.

«Ты знаешь, что мне не суждено иметь детей, поэтому единственный способ дать мир исстрадавшемуся Вестеросу — твой брак с Юным Грифом, плод которого может объединить сторонников как Таргариенов, так и Баратеонов».

— Но он же любит другую! — вскрикнула Ширен, отбросив письмо. — Я не хочу повторить судьбу Элии Дорнийской. Меня пугает, что соперница опять из рода Старков.

Ширен взяла в руки небольшое зеркальце и начала внимательно разглядывать себя. Ничего нового: баратеоновская квадратная челюсть и оттопыренные флорентовские уши, на месте серой каменной корки теперь шрамы по щеке и шее, как от ожогов. Единственное — хороши голубые сияющие глаза и фигура удалась.

Эйегон ценит Ширен как друга, но любит другую, рядом с которой бок о бок сражается на Стене с Иными и упырями. Он исполнит приказ королевы, но не потребует ли кровь Рейегара и Лианны новых жертв? Тем более Эйегон так похож на своего отца, а Арья — на тетку.

В задумчивости Ширен перевернула страницу «Жизнеописаний королевы Дейенерис Таргариен Бурерожденной», недавно присланной ей как первому чтецу, и замерла над абзацем.

Кхал Дрого расстегнул пояс, медальоны его были отлиты из чистого золота, массивного и украшенного, каждый был величиной в руку человека. Кхал выкрикнул приказ. Рабы потянули с очага тяжелый кухонный котел, вылили отвар на землю и вернули горшок в огонь. Дрого бросил в него пояс и принялся невозмутимо смотреть на медальоны, покрасневшие и начавшие оплывать…

— Не может быть! — Ширен кинулась к одному из книжных шкафов, схватила нужную книгу и начала нервно перелистывать страницы. — Ну, вот же! Температура плавления чистого золота больше тысячи градусов, а его сплавов порядка восьмисот градусов, хотя летописец утверждает, что медальоны были из чистого золота. Температура костра без специального кузнечного поддува достигает четырехсот градусов. Золото просто не могло расплавиться. А значит…

Ширен нетерпеливо принялась читать «Жизнеописания» дальше, проговаривая вслух то отдельные фразы, то свои мысли.

— …человек, который был ее братом…

— Но одного из рожденных драконов она назвала все-таки его именем!

— Ноги его выбили отчаянную дробь по утоптанной земле, движения их замедлились, остановились. Капли расплавленного золота стекали на его грудь…

— Дейенерис, не верь своим глазам! Капель золота там не было. Хотя ожог от чего-то горячего был. Визерис ясно потерял сознание от боли. Думаю, что дотракийская хитрость — воск с золотым порошком.

Резкий звон колокольчика, и служанка не заставила себя долго ждать.

— Зера, — Ширен знала имена всех обитателей замка и многое из их жизни. — Мне срочно нужен Давос Сиворт! А это микстура для твоей матери, от ее сердечных болей.

— Слушаюсь, принцесса! — юбка девушки взметнулась от резкого разворота, и уже где-то вдали затихал топот башмаков по каменным ступеням.

— Луковый рыцарь, не потерял ли ты свои навыки мореплавателя? — усмешку своего наставника Ширен восприняла как утвердительный ответ. — Мы едем в Дотракийскую степь, в Вейес Дотрак. Искать и вызволять моего будущего мужа.

— Хорошо! Тем более ворон принес радостную весть об окончательной победе над Иными. Теперь нам нужно обустраивать мирную жизнь, — Давос привычно потянулся к новой ладанке на груди. Теперь вместо пальцев в ней хранился знак Десницы. — Моя жизнь делает очередной круг. Когда-то контрабандист стал рыцарем, лордом Дождливого Леса и Десницей Короля, потом из Десницы опять в лорды и рыцари, а теперь снова контрабандист. Корабль, конечно, хорошо, но в Вейес Дотрак лучше на драконе!

— А что мы скажем Дейенерис? Не хочу ее заранее обнадеживать.

— А вот над этим стоит крепко подумать!