Юные Чанты (джен)

1. Мил­ли

Они должны были уехать на медовый месяц еще два дня назад, но Габриэль де Витт вновь заболел, а между тем предстоял званый ужин, ни в коем случае не подлежащий переносу.

— Мне правда очень жаль, Кристофер. И, конечно, мне страшно не хочется просить тебя, но ты запланировал свадьбу посреди такого занятого месяца…

Флавиан совершил ошибку, сказав это.

— Ну конечно, — ответил Кристофер с ледяным сарказмом. — Было бы лучше назначить ее во время мирных переговоров в прошлом месяце или всеобщего саммита волшебников в декабре. Ничего страшного не случилось бы, если бы меня избавили от этих переговоров.

Он знал, что согласится остаться, уже когда говорил это. Самая удручающая вещь в том, чтобы быть взрослым — ты начинаешь понимать, почему все то, что не хочется делать, тем не менее сделать должен. Однако, учитывая, что они с Милли в данный момент должны были проводить медовый месяц в Париже, Кристофер считал, что вправе излить свои чувства на Флавиана.

К тому же это лучше, чем изливать их на Милли, которая была такой же жертвой, как и он — даже если вела себя раздражающе равнодушно по этому поводу.

— Веселее, Кристофер, — повторила она примерно в пятый раз. — Мы можем уехать завтра. И перестань возиться со своим галстуком: он в порядке.

— Все еще остается вариант с необитаемым островом в Пятых мирах, — предложил Кристофер без особой надежды.

Но поскольку Милли лишь фыркнула, оставалось снова поправить галстук, взять ее под руку и торжественно спуститься по большой мраморной лестнице, чтобы ожидать прибытия короля-диктатора Дрюджа.

Король-диктатор прибыл с визитом из Двенадцатого-В, чтобы обсудить торговые соглашения. Будучи военачальником, он являлся еще и сильным чародеем, и потому его всегда принимали в Замке Крестоманси, а не в Лондоне. Он имел привычку вечно щуриться на замок так, будто представлял, как из окон висят его собственные флаги. Кристофер терпеть его не мог, но, по крайней мере, этот не был тупым. А вот остальные гости — разнообразные лорды, министры и секретари — были унылы, как переваренная каша. И, как правило, удручающе пунктуальны, из-за чего Кристоферу приходилось развлекать их, пока не прибудет свита короля-диктатора и банкет не начнется по-настоящему.

Из сложившейся ситуации можно было извлечь лишь одно удовольствие.

— Моя жена, леди Чант, — сообщил Кристофер секретарю казначейства и сделал широкий жест в сторону Милли. — Милли, это секретарь… э… Вулсмит.

Секретарь казначейства пробормотал, что его зовут Велман, и ушел вслед за слугой, несущим закуску из креветок. Это позволило Кристоферу поймать министра торговли и межмирной индустрии и торжественно представить ему леди Чант.

— Это так необходимо? — прошептала Милли после пятого секретаря, представленного ей.

— Не каждый день, — надменно сообщил Кристофер, — имеешь шанс представить новую супругу. На самом деле, я искренне надеюсь, что в моей жизни будет только одна такая возможность.

Милли выглядела в равной степени довольной и раздраженной.

— Ты понимаешь, как ты смешон… — начала она, когда вошел лакей сообщить о прибытии короля-диктатора.

Кристофер устремился вперед и отвесил полупоклон-между-равных, принятый в Двенадцатом-В.

— Счастлив, что вы прибыли благополучно, ваше высочество, — произнес он и оглянулся в поисках Милли, чтобы торжественно представить ее, но ее уже задержал один из чиновников короля-диктатора.

То, что их официальная униформа предполагала оранжевые клетчатые брюки, не меняло тот факт, что все они были такими же унылыми, как британские секретари и министры, и Кристофер совсем ей не завидовал.

— Счастлив быть здесь, — ответил король-диктатор, вернув поклон. — Надеюсь, мы не заставили вас ждать слишком долго?

Кристофер чувствовал, как он оценивает стоимость его шелкового жилета. Он нацепил свое самое невозмутимое выражение и сделал за спиной знак лакею, что пора открывать двери в обеденный зал.

В качестве Крестоманси Кристофер должен был сидеть во главе стола — с королем-диктатором по правую руку и секретарем казначейства по левую. Все люди Крестоманси, имевшие какие-либо официальные титулы, рассеялись среди остальных гостей: проследить, чтобы никто из министров и секретарей не совершил ничего оскорбительного для помощников короля-диктатора. Милли оказалась в конце стола между министром международных дел и чиновником из Двенадцатого-В, с которым разговаривала до этого. Она нацепила свое глупейшее выражение лица. Это выглядело шикарно, когда ей было десять, но сейчас, когда она добавила еще и сладко-озадаченную улыбку, Кристофер подумал, что это настоящий шедевр. Пока им подавали суп, он использовал магию, чтобы вытащить из пучка ее волос шпильки — просто показать, что он не забыл про нее.

Милли отомстила, послав небольшой порыв ветра, сбивший его галстук. После этого он уже ничего не смог сделать, поскольку пришлось взять в руки серебряные столовые приборы. Кроме того, разговор с королем-диктатором поглощал все его внимание. Тот все время пытался с помощью коротких магических атак заставить Кристофера рассказать о защите Двенадцатого-А. Приходилось одновременно отклонять от себя чары и не давать ему проделать то же самое с секретарем казначейства. Поэтому Милли практически застала его врасплох, появившись за его плечом, когда он протянул руку к еде.

— Любовь моя, — сладким тоном произнесла Милли, — мне жаль прерывать вас, но могу я украсть тебя на минутку? — она улыбнулась королю-диктатору и добавила: — Мы только что поженились.

— Поздравляю, — вежливо ответил король-диктатор.

Кристофер положил вилку, бросил слегка сомневающийся взгляд на секретаря и последовал за Милли через дверь в боковой коридор.

Как только они оказались вне поля зрения, Милли наложила заглушающие чары, сопровождаемые иллюзией.

— Вот! — сообщила она. — Если кто-нибудь сюда заглянет, они подумают, будто мы увлеченно целуемся.

— А мы разве не?.. — спросил Кристофер. — Нет, нет, в любом случае я не могу оставить этого идиота-секретаря наедине с королем больше чем на пять минут. В чем дело?

— Мадам Зейн казалась чересчур самодовольной. Я решила разузнать из-за чего. Знаешь, эти люди из Дрюджа думают, что мы страшно глупые — она чуть-чуть проболталась уже через полчаса. Как только я узнала, что они провозят контрабандой нечто, чего не должно быть в Двенадцатом-В, я легко смогла с помощью магии определить местонахождение этого. Оно в машине короля-диктатора.

— Милли, — Кристофер был впечатлен, — ты чудо. Что они перевозят в машине?

— Много магического оружия. Думаю, они скорее собираются продать его на черном рынке, чем использовать. В любом случае, я заполнила место, где оно находилось, иллюзиями и отправила его в твой кабинет. Будь осторожнее, если пойдешь туда завтра.

— Флавиан может позаботиться об этом, — заявил Кристофер не без мстительного удовольствия.

Теперь, когда он посидел рядом с королем-диктатором в течение четырех смен блюд, он понимал, зачем нужен был Флавиану здесь, но лучше ему от этого не стало.

— Знаешь, — с надеждой добавил он, — мы можем задержаться на минутку прежде чем возвращаться…

— Ты можешь возвращаться. Я чувствую, что сыграла свою роль, и я правда устала, разрушая защиту на оружии. Я сказала всем на моем конце, что быть молодой женой — ужасно утомительно, и много хихикала, так что они ничего не заподозрят, если я рано уйду спать. Я собираюсь почитать, и это будет блаженство, — она безмятежно улыбнулась ему, зная, что ей никогда не придется становиться Крестоманси, а значит, она не обязана сидеть там весь ужин. — Возможно, я еще не буду спать, когда ты освободишься. Но я могу задержаться на минутку, если хочешь.

Остаток ужина прошел гораздо более терпимо, поскольку Кристофер представлял себе выражение лица короля-диктатора, когда рассеется иллюзия на его машине и он поймет, чего лишился. Однако следующие три блюда тянулись медленно, и к тому времени, как он выпроводил всех гостей, было уже за полночь.

Первым делом он поднялся в комнату Милли — они еще не успели перенести свои пожитки в общие апартаменты, поскольку предполагалось, что это будет сделано, пока они путешествуют.

— Я говорил тебе в последнее время, как я восхищаюсь твоим глупым выражением? — спросил он, заходя. — Никто на обеде, моя дорогая Милли, даже не заподозрил, насколько ты умна.

Милли подняла взгляд от книги.

— Полагаю, будет довольно полезно, если теперь половину времени я буду изображать миссис Великолепие.

На одно неуютное мгновение закралось сомнение, что, возможно, ей не нравится изображать миссис Великолепие. В конце концов, она в каком-то смысле являлась миссис Великолепие. Он был так доволен ее согласием выйти за него, Кристофера, и не подумал, что значит для нее быть женой следующего Крестоманси.

Он сел на край кровати и серьезно посмотрел на нее.

— Знаешь, ты не обязана в это играть, если не хочешь. Забудь про Великолепие.

— Если бы я думала, что быть твоей женой сделает меня несчастной, — довольно резко ответила Милли, — я бы не вышла за тебя, — она заметила его взгляд, и ее голос смягчился. — До сегодняшнего вечера я не до конца понимала, как это будет, — признала она. — Но, честное слово, мне это нравится. Я могу найти, что можно делать полезного, и делать это по-своему — так, что люди и не поймут. Думаю, мне подходит роль твоей жены.

Кристоферу не хотелось признаваться, каким облегчением были для него ее слова. Вместо этого он растянулся поперек кровати так, чтобы положить голову Милли на колени, и одухотворенно посмотрел на нее.

— Кстати говоря, — заметил он, — я был бы не против, если бы меня звали «любовь моя» чаще. Не обязательно делать это только когда ты изображаешь глупость.

Милли рассмеялась.

— Кристофер, ты понимаешь, как ты смешон?

Впоследствии она неизменно одаривала его нежными эпитетами — «любовь моя», «милый», «дорогой» — при свидетелях, и обращалась просто «Кристофер», когда никто не слышал. Позже он стал ценить это — когда все чаще его называли не иначе, как «Крестоманси». Не то чтобы ему не нравилось, когда его называют Крестоманси. На самом деле, он сам поощрял к этому окружающих, считая, что элегантность имени идет ему. Но его собственное имя, исходящее от Милли, значило больше, потому что она имела право произносить его.

 

2. Джу­лия

Крис­то­фер был аб­со­лют­но уве­рен, что без тру­да спра­вит­ся с мла­ден­цем. В кон­це кон­цов, мла­денец — та­кой же че­ловек, толь­ко еще не уме­ет раз­го­вари­вать. А он прек­расно справ­лялся с боль­шинс­твом лю­дей. Так­же он был аб­со­лют­но уве­рен, что смо­жет ис­полнять обя­зан­ности Крес­то­ман­си пос­то­ян­но. На са­мом де­ле, пос­ледние три го­да он не раз на­мекал об этом Габ­ри­элю де Вит­ту. Но ока­залось, со­четать то и дру­гое нес­коль­ко слож­нее, чем он ожи­дал. Он не мог при­вык­нуть к то­му, что лю­бой че­ловек из лю­бого ми­ра те­перь вы­тас­ки­вал его ку­да и ког­да угод­но. По­это­му, а так­же по­тому что мла­ден­цы, как вы­яс­ни­лось, пред­по­чита­ют пла­кать в са­мые ужас­ные ча­сы, он вы­нуж­ден был поп­ро­сить Джей­со­на и Мор­де­хая круг­ло­суточ­но нак­ла­дывать на не­го ча­ры, при­да­ющие сил, что­бы быть уве­рен­ным, что смо­жет ос­та­вать­ся на но­гах.

Од­на­ко, ког­да Мил­ли пред­ло­жила взять пос­то­ян­ную ня­ню, что­бы прис­мотреть за Джу­ли­ей, по­ка она бу­дет в Лон­до­не, Крис­то­фер ка­тего­ричес­ки от­ка­зал­ся.

— Ты точ­но уве­рен, Крис­то­фер? — спро­сила Мил­ли. — Не­из­вес­тно, как дол­го мне при­дет­ся там про­быть. Зна­ешь, пра­витель­ство не име­ет ни ма­лей­ше­го пред­став­ле­ния, как об­ра­щать­ся с гос­тя­ми из Де­сятых ми­ров. И на то, что­бы со всем ра­зоб­рать­ся, мо­жет уй­ти це­лая не­деля.

— Моя до­рогая Мил­ли, ты оби­жа­ешь ме­ня сво­им не­дос­татком ве­ры. У нас уже пол­ный штат. Учи­тывая шесть гор­ничных и ме­ня са­мого, мы спра­вим­ся с заботой об од­ном мла­ден­це.

— Ну, во­об­ще-то в обя­зан­ности гор­ничных не вхо­дит прис­мотр за ней, зна­ешь ли, — тер­пе­ливо про­из­несла Мил­ли. — Это моя обя­зан­ность. А в мое от­сутс­твие бу­дет тво­ей. Вот что я пы­та­юсь те­бе ска­зать.

Крис­то­фер по­думал, что это не сов­сем чес­тно. Буд­то до сих пор он ни­чего не де­лал для ухо­да за Джу­ли­ей. Он ме­нял под­гузни­ки и ука­чивал ее по но­чам — хо­тя и не так час­то, как дол­жен бы, пос­коль­ку его пос­то­ян­но вы­зыва­ли. Он чувс­тво­вал се­бя из-за это­го ви­нова­тым и час­то вспо­минал о том вре­мени, ког­да ре­бен­ком бес­по­ко­ил­ся, что не уз­на­ет от­ца, ес­ли встре­тит его в пар­ке. Прав­да, Джу­лия по­ка еще не мог­ла уз­на­вать ко­го бы то ни бы­ло, не го­воря уже о прогулках в пар­ке. Од­на­ко луч­ше с са­мого на­чала де­лать все как сле­ду­ет.

— Ес­ли я вдруг об­на­ружу, что мне хо­чет­ся скор­мить ее ди­ким зве­рям или про­дать улич­ным маль­чиш­кам, — за­явил Крис­то­фер, — я неп­ре­мен­но заб­ла­гов­ре­мен­но пре­дуп­ре­жу те­бя, что­бы ты ус­пе­ла ос­та­новить ме­ня на краю про­пас­ти.

— Тог­да я ве­лю, что­бы ее люль­ку пос­та­вили в тво­ем ка­бине­те.

Мил­ли не ска­зала: «Пе­няй на се­бя», — но ей и не на­до бы­ло: это прек­расно чи­талось по ее ли­цу.

За сле­ду­ющие два дня Крис­то­фер по­сетил все мес­та, находившиеся, как он знал, в сос­то­янии кри­зиса, при­нимая вре­мен­ные ме­ры, которые должны были про­дер­жать­ся хо­тя бы не­делю, и вну­шая всем, что­бы они решали сво­и проб­ле­мы че­рез мес­тные ка­налы. Ве­чером пе­ред отъ­ез­дом Мил­ли его выз­ва­ли в Седь­мые ми­ры ра­зоб­рать­ся с кри­тичес­кой си­ту­аци­ей с й­ети, и он вер­нулся лишь пе­ред рас­све­том. Од­на­ко к то­му вре­мени, как Мил­ли го­това бы­ла от­прав­лять­ся, си­ту­ация с й­ети вре­мен­но ста­били­зова­лась, кух­ня бы­ла зас­тавле­на бу­тылоч­ка­ми с мо­локом, на ко­торые на­ложи­ли ча­ры све­жес­ти, и Крис­то­фер — с по­мощью еще од­них чар, при­да­ющих си­лы, от Джей­со­на — чувс­тво­вал се­бя ра­зум­но оп­ти­мис­тичным по по­воду пер­спек­ти­вы от­цовс­тва с пол­ным ра­бочим днем.

— Будь ум­ни­цей с па­поч­кой, сол­нышко, — про­мур­лы­кала Мил­ли и до­бави­ла обыч­ным го­лосом: — И пом­ни, Крис­то­фер, ка­кой бы шум она ни под­ни­мала, ей нуж­но есть толь­ко че­тыре ра­за в день.

Пос­ле че­го она пе­реда­ла Джу­лию на ру­ки Крис­то­феру, от­це­пила ее паль­чи­ки от сво­их во­лос и пос­пе­шила к две­рям, что­бы сесть в эки­паж.

— Я ду­маю, — со­об­щил Крис­то­фер Джу­лии, — мы прек­расно про­ведем вре­мя вмес­те.

Джу­лия об­слю­няви­ла его пле­чо. Крис­то­фер ре­шил при­нять это за знак сог­ла­сия.

Пер­вые че­тыре или пять ча­сов прош­ли до­воль­но спо­кой­но. Крис­то­фер за­кон­чил бу­маж­ную ра­боту по по­воду вы­зова в суд ведь­мы без ли­цен­зии в Пут­ни; прос­мотрел дан­ные, ко­торые мисс Ро­зали при­гото­вила на й­ети из Седь­мых ми­ров; приз­вал бу­тылоч­ку и на­кор­мил Джу­лию; пе­рего­ворил с Мор­де­ха­ем, по­качи­вая Джу­лию на пле­че; и вы­зывал Гран­та че­рез вол­шебное зер­ка­ло, что­бы со­об­щить, ка­ких дей­ствий он ждет от не­го по по­воду си­ту­ации с й­ети. Он как раз объ­яс­нял, по­чему воз­ра­жения Гран­та нас­чет то­го, что он не ра­бота­ет на Крис­то­фера, со­вер­шенно не от­но­сят­ся к де­лу, ког­да Джу­лия на­чала во­пить.

— Бо­же мой, Крис­то­фер, — по­ражен­но про­из­нес Грант, — у те­бя что, там один из й­ети?

— Ужас­но гру­бо го­ворить та­кое про свою крес­тни­цу, Грант, — прок­ри­чал Крис­то­фер сквозь шум. — Я вы­зову те­бя сно­ва, ес­ли все бу­дет в по­ряд­ке!

До­сад­но — он со­бирал­ся дол­го еще го­ворить с Гран­том, — но ни­чего не по­дела­ешь. Он по­нюхал Джу­лию, сме­нил ей под­гузни­ки, пос­ле че­го, чувс­твуя се­бя ви­нова­тым, что пре­неб­ре­га­ет ею, соз­дал не­боль­шо­го ил­лю­зор­но­го дра­кон­чи­ка, что­бы он ле­тал вок­руг ее кро­ват­ки. Джу­лия зас­ме­ялась и по­пыта­лась сца­пать его, а Крис­то­фер за­ново выз­вал Гран­та.

Пол­ча­са спус­тя Джу­лия под­ня­ла но­вый вой. На этот раз он раз­го­вари­вал с премь­ер-ми­нис­тром Ан­глий­ских Альп. Крис­то­фер пос­пешно из­ви­нил­ся и от­пра­вил­ся кор­мить Джу­лию. Он ду­мал, что свык­ся с рит­мом.

Са­модо­воль­ство прод­ли­лось при­мер­но до по­луно­чи, ког­да Джу­лия вне­зап­но прос­ну­лась и на­чала пла­кать. Это был один из тех слу­ча­ев, ког­да она не со­бира­лась ус­по­ка­ивать­ся. Ей не на­до бы­ло ме­нять под­гузни­ки, она не же­лала брать бу­тылоч­ку, она нап­рочь от­ка­зыва­лась раз­вле­кать­ся тан­цу­ющи­ми огонь­ка­ми или ко­лыбель­ной. Джу­лия ста­нови­лась спо­кой­ным ле­печу­щим ре­бен­ком, толь­ко по­ка Крис­то­фер но­сил ее на ру­ках, но сто­ило по­пытать­ся по­ложить ее об­ратно в ко­лыбель, как она ши­роко от­кры­вала рот и во­пила изо всех сил. У не­го на­чали не­меть ру­ки, ког­да в дверь пос­ту­чал Фла­ви­ан.

— Крис­то­фер! — крик­нул он. — Из­ви­ни, Крес­то­ман­си, соб­ра­ние из Мель­бур­на спра­шива­ет, где ты — ты ска­зал, что по­пыта­ешь­ся встре­тить­ся с ни­ми се­год­ня пе­ред сном.

На мгно­вение Крис­то­фер ис­пы­тал силь­ней­шее ис­ку­шение су­нуть Джу­лию в ру­ки Фла­ви­ану и ос­та­вить его раз­би­рать­ся с ней. Но пред­ста­вив уко­ря­ющее вы­раже­нии ли­ца Мил­ли, ес­ли она уз­на­ет об этом, он крик­нул в от­вет:

— Бо­юсь, те­бе при­дет­ся встре­тить­ся с ни­ми вмес­то ме­ня! Я при­со­еди­нюсь, ес­ли смо­гу!

Они с Фла­ви­аном прок­ри­чали друг дру­гу еще нес­коль­ко инс­трук­ций, и Фла­ви­ан ушел, выг­ля­дя так, слов­но меч­тал о кро­вати. Крис­то­фер не слиш­ком ему со­чувс­тво­вал. Сам он, ка­залось, не спал уже нес­коль­ко лет.

Джу­лия вдруг гром­ко ик­ну­ла и об­рызга­ла все пле­чо его шел­ко­вого кос­тю­ма. Пос­ле че­го она до­воль­но при­тих­ла. Крис­то­фер был так рад, что ему уда­лось ее ус­по­ко­ить, что ему бы­ло поч­ти нап­ле­вать на кос­тюм.

— Мо­жем ли мы на­де­ять­ся, — ска­зал он Джу­лии, — на­конец, на ти­шину?

Джу­лия мор­гну­ла, на­дула свои пух­лые щеч­ки и тут же на­чала пла­кать по но­вой. Од­на­ко, учи­тывая об­сто­ятель­ства, это бы­ла по­нят­ная ре­ак­ция, пос­коль­ку они вне­зап­но ока­зались не в ка­бине­те, а на ули­це, в тем­ной но­чи, где дул хо­лод­ный ве­тер.

Крис­то­фер на дол­гое мгно­вение прик­рыл гла­за — ярость ос­ле­пила его, — ос­ла­бил свою хват­ку на Джу­лии, уб­рал пят­но с пле­ча и приз­вал два до­пол­ни­тель­ных оде­яла для до­чери. По­том он по­вер­нулся, соб­рав все свое ве­личие, и пос­мотрел с над­менной рас­се­ян­ностью по­верх го­ловы Джу­лии.

— На­де­юсь, — про­из­нес он, — си­ту­ация, из-за ко­торой вы выз­ва­ли ме­ня, край­не серь­ез­ная.

Че­ловек, выз­вавший Крис­то­фера, ус­та­вил­ся на не­го, а по­том с не­кото­рым стра­хом — на пла­чущий свер­ток оде­ял, ко­торым бы­ла Джу­лия. Это ока­зал­ся ви­це-кан­цлер ма­лень­кой фла­манд­ской стра­ны в Две­над­ца­том-G, и Крис­то­фер ни за что на све­те не смог бы вспом­нить его име­ни.

— Э… — про­бор­мо­тал ви­це-кан­цлер. — Бро­дячий маг… спор о гра­нице… ос­во­боди­ли ва­силис­ка…

Крис­то­фер был со­вер­шенно уве­рен, что по­сещал Две­над­ца­тый-G толь­ко вче­ра, и кол­дун сог­ла­сил­ся по­дож­дать не­делю до воз­вра­щения Крес­то­ман­си для пос­редни­чес­тва при спо­ре о ред­ких вол­шебных тра­вах на гра­нице ко­ролевс­тва. Все это он выс­ка­зал на фо­не неп­рекра­ща­ющих­ся зву­ков не­удо­воль­ствия Джу­лии. Ви­це-кан­цлер, ког­да на не­го на­дави­ли, не­охот­но приз­нал, что этим ут­ром поз­во­лил па­ре во­ен­ных ча­роде­ев пе­ресечь гра­ницу…

— Но на са­мом де­ле, — прер­вал он сам се­бя, — сей­час не­ког­да в это вда­вать­ся, ва­силиск мо­жет по­явить­ся в лю­бую ми­нуту! Ес­ли вы поз­во­лите ко­му-ни­будь из мо­его пер­со­нала взять… э… ре­бен­ка, мы мо­жем уй­ти в ко­ман­дир­скую па­лат­ку и ос­та­вить вас ра­зоб­рать­ся с проб­ле­мой.

— Мой до­рогой сэр, — с ле­дяным сар­казмом про­из­нес Крис­то­фер, — вы серь­ез­но по­лага­ете, что я до­верю бе­зопас­ность мо­ей до­чери вам?

Ви­це-кан­цлер по­нял на­мек.

Глав­ная хит­рость, ког­да име­ешь де­ло с ва­силис­ком, что­бы он не уви­дел вас рань­ше, чем вы по­лучи­те шанс рас­пра­вить­ся с ним. Как толь­ко ви­це-кан­цлер и его лю­ди уш­ли, Крис­то­фер на­ложил ча­ры не­види­мос­ти на се­бя и Джу­лию. Джу­лия те­перь толь­ко ти­хонь­ко про­тес­ту­юще хны­кала, что бы­ло все-та­ки луч­ше, чем рев. Крис­то­фер ус­по­ка­ива­юще пог­ла­дил ее по спи­не и в ожи­дании прис­ло­нил­ся к ска­ле.

Нес­коль­ко ми­нут спус­тя ва­силиск по­явил­ся в по­ле зре­ния, то­роп­ли­во сте­лясь по зем­ле и ка­чая ту­да-сю­да го­ловой. По­зади не­го тра­ва за­сыха­ла, а цве­ты увя­дали от его взгля­да. Крис­то­фер увер­нулся от ог­ня его глаз и, щел­кнув паль­ца­ми, прев­ра­тил его в пе­туш­ка.

— Эй! — вос­клик­нул пе­тушок. — Кто здесь?

Крис­то­фер уз­нал этот го­лос. И не­мед­ленно снял ча­ры не­види­мос­ти.

— Крес­то­ман­си! — пе­тушок, ко­торый был бро­дячим ма­гом, воз­му­щен­но за­кудах­тал. — Вы дол­жны по­нимать: пер­вы­ми на­руши­ли пе­реми­рие они. Я лишь…

— В дан­ный мо­мент, — лю­без­но про­из­нес Крис­то­фер, — у ме­ня к вам толь­ко один воп­рос. Я по­хож на че­лове­ка, у ко­торо­го есть вре­мя или тер­пе­ние выс­лу­шивать оп­равда­ния, из-за че­го вы при­няли смер­то­нос­ную фор­му и от­пра­вились гу­лять по ок­ру­ге?

Пе­тушок под­нял взгляд на эле­ган­тную фи­гуру Крис­то­фера и его хо­лод­ное пус­тое вы­раже­ние ли­ца, и ре­бен­ка, ко­торо­го он мяг­ко по­качи­вал воз­ле пле­ча. Пос­ле че­го пе­тушок съ­ежил­ся и спря­тал го­лову под кры­ло, про­бор­мо­тав:

— Хо­рошо. Я сда­юсь. Де­лай­те, что хо­тите.

У Крис­то­фера на язы­ке кру­тил­ся сар­кастич­ный ком­мента­рий нас­чет то­го, как он це­нит раз­ре­шение, но он слиш­ком ус­тал, что­бы от­пустить его. Он от­пра­вил ча­родея-пе­туш­ка в офис в Брюг­ге для ожи­дания офи­ци­аль­но­го слу­шания, пос­ле че­го по­шел за ви­це-кан­цле­ром.

— Вы ра­зоб­ра­лись с чу­дови­щем? — про­бор­мо­тал ви­це-кан­цлер, как толь­ко уви­дел Крис­то­фера, обой­дя его и выг­ля­нув из две­ри, ви­димо, что­бы убе­дить­ся, не сле­ду­ет ли за ним ва­силиск.

— Пре­вос­ходно! Я как раз го­ворил мо­им со­вет­ни­кам, что на вас мож­но по­ложить­ся.

— Увы, — от­ве­тил Крис­то­фер, — это чувс­тво не вза­им­но.

Приш­лось при­ложить не­кото­рые уси­лия, что­бы сло­ва не прев­ра­тились в ры­чание. Бы­ло два ча­са но­чи, и он ис­пы­тывал серь­ез­ное, хо­тя и не­дип­ло­матич­ное же­лание прев­ра­тить ви­це-кан­цле­ра в мор­ско­го конь­ка.

— Я…

Он ос­та­новил­ся, прив­ле­чен­ный вне­зап­ной ти­шиной. Джу­лия пе­рес­та­ла пла­кать.

Поз­же Крис­то­фер клял­ся, что слу­чив­ше­еся за­тем бы­ло пер­вым сви­детель­ством вол­шебно­го да­ра, ко­торый он ви­дел у до­чери. По всем пра­вилам, ког­да Джу­лия сно­ва срыг­ну­ла, заб­рызган­ным дол­жен был ока­зать­ся толь­ко кос­тюм Крис­то­фера. Ес­тес­твен­но, фи­зичес­ки не­воз­можно, что­бы брыз­ги дос­та­ли до ко­го-то еще. Тем не ме­нее ви­це-кан­цлер ус­та­вил­ся на свой све­тящий­ся фи­оле­товый жи­лет, пос­ле че­го воз­му­щен­но про­тянул ру­кава к Крис­то­феру.

— Крес­то­ман­си, мой со­вет ждет ме­ня, что­бы об­су­дить на­ши сле­ду­ющие ша­ги, и у ме­ня нет вре­мени пе­ре­оде­вать­ся. Ес­ли бы вы бы­ли столь лю­без­ны…

— К нес­частью, — с ка­мен­ным ли­цом от­ве­тил Крис­то­фер, — дет­ские… э… жид­кости не­чувс­тви­тель­ны к ма­гии. Бо­юсь, не мо­гу тут ни­чем по­мочь. По­жалуй­ста, пе­редай­те со­вету, что гра­ница за­печа­тана до тех пор, по­ка у ме­ня не по­явит­ся воз­можность пре­дос­та­вить суж­де­ние по де­лу.

Он ос­то­рож­но пок­ло­нил­ся — Джу­лия хи­хик­ну­ла от плав­но­го дви­жения вниз и вверх — и, одер­нув свои бе­зуп­речные ман­же­ты, пе­ренес­ся об­ратно в За­мок Крес­то­ман­си.

— Ду­маю, Джу­лия бу­дет прек­расно раз­би­рать­ся в лю­дях, — со­об­щил Крис­то­фер Мил­ли на сле­ду­ющий день. — Хо­тя, воз­можно, она не ста­нет при­рож­денным дип­ло­матом.

Его ли­цо смяг­чи­лось, ког­да он пос­мотрел на дочь, ко­торая ко­лоти­ла де­ревян­ным брас­ле­том по зер­ка­лу, по­хоже, серь­ез­но пы­та­ясь раз­бить ли­бо од­но, ли­бо дру­гое.

— Хо­тя с дру­гой сто­роны, это по­меша­ло мне со­вер­шить что-ни­будь не­разум­ное. Так что, воз­можно, мне не сле­ду­ет от­бра­сывать ее дип­ло­мати­чес­кие за­дат­ки.

Мил­ли пос­мотре­ла на не­го сквозь ту­ман вол­шебно­го зер­ка­ла нас­толь­ко по­доз­ри­тель­но, нас­коль­ко воз­можно.

— Ты же не прев­ра­тишь­ся те­перь в су­мас­шедше­го па­поч­ку, а Крис­то­фер? Она тог­да вы­рас­тет жут­ко из­ба­лован­ной.

— Ерун­да, — над­менно от­ве­тил он. — Я прос­то вы­ражаю пох­ва­лу, ког­да она зас­лу­женна.

 

3. Род­жер

Уже тре­тий раз за день Род­же­ра пой­ма­ли на том, что дер­гал Джу­лию за во­лосы. Спра­вед­ли­вос­ти ра­ди на­до за­метить, что Джу­лия пер­вая при­вяза­ла его к сту­лу.

— Я прос­то хо­тела, что­бы он был не та­кой глу­пый! — воз­му­щен­но объ­яс­ни­ла Джу­лия сквозь сле­зы.

Даль­ней­ший доп­рос не смог про­лить свет на то, как имен­но, по ее ожиданиям, при­вязы­вание к сту­лу тут по­может.

В лю­бом слу­чае, вре­мен­ное раз­де­ление пред­став­ля­лось единс­твен­ным вы­ходом.

— Что ж, — ска­зала Мил­ли, — по­лагаю, Джу­лия мо­жет пой­ти со мной на чай.

Крис­то­фер мор­гнул.

— Раз­ве?

Мил­ли от­прав­ля­лась на чай с же­нами нес­коль­ких чи­нов­ни­ков, ко­торых ми­нис­терс­тво по­доз­ре­вало в пе­ревоз­ке не­легаль­ных зе­лий.

— О да, — без­мя­теж­но про­из­несла Мил­ли. — Ле­ди Гей­тс то­же при­ведет свою дочь, и я знаю, что они бу­дут ра­ды.

Что ж, Крис­то­фер по­лагал, Мил­ли зна­ет, что де­ла­ет. Ник­то не за­подоз­рит в хит­ростях ко­го-то, кто пол­ностью сос­ре­дото­чен на том, что­бы его ре­бенок не про­лил суп на но­вое платье.

— Как нас­чет это­го, до­рогая, хо­чешь пой­ти на чай с ма­моч­кой?

Джу­лия по­доз­ри­тель­но пос­мотре­ла на ро­дите­лей.

— Бу­дет скуч­но?

— Да, ужа­са­юще скуч­но. Но, зна­ешь, ты это зас­лу­жила, при­вязы­вая бра­та к сту­лу. Мне не нра­вит­ся ос­тавлять Род­же­ра од­но­го. Ду­маю, мож­но поп­ро­сить Джей­со­на приг­ля­деть за ним…

— За­чем про­сить Джей­со­на? — воз­ра­зил Крис­то­фер. — Я возь­му его.

Мил­ли нах­му­рилась.

— У те­бя есть вре­мя?

На са­мом де­ле, у Крис­то­фера не бы­ло вре­мени. Че­рез де­сять ми­нут ему пред­сто­яла встре­ча с не­мец­ким пос­лом по по­воду при­веде­ния в по­рядок ма­гичес­ких инс­тру­мен­тов. Но он всю не­делю при­сутс­тво­вал на скуч­ных встре­чах и те­перь ис­пы­тывал же­лание взбун­то­вать­ся — а кро­ме то­го, его слег­ка раз­дра­жало, что Мил­ли да­же не спро­сила.

Он по­вер­нулся к сы­ну.

— Род­жер, я со­бира­юсь взять те­бя в му­читель­но скуч­ное мес­то. Хо­чешь по­ехать на ма­шине?

Род­жер тут же пе­рес­тал ре­веть.

— ДА! — крик­нул он и с жуж­жа­ни­ем бро­сил­ся к две­ри так быс­тро, как поз­во­ляли его но­ги че­тырех­летне­го ма­лыша.

Крис­то­фер нес­пешно по­шел сле­дом, до­воль­ный тем, что пра­виль­но уга­дал, как прив­лечь Род­же­ра.

Род­жер ро­дил­ся вско­ре пос­ле Джу­лии. И Мил­ли, и Крис­то­фер прек­расно пом­ни­ли, что зна­чит рас­ти оди­ноким ре­бен­ком сре­ди важ­ных за­нятых взрос­лых. И по­ка еще дой­дет до то­го, что­бы при­водить в за­мок де­тей обу­чать­ся ма­гии вмес­те с Джу­ли­ей, ког­да она под­растет. Ра­зум­нее, что­бы уже сей­час у нее по­яви­лась дет­ская ком­па­ния. В це­лом, это хо­рошо ра­бота­ло. Джу­лия и Род­жер прек­расно раз­вле­кали друг дру­га, да­же ес­ли по­рой раз­вле­чения при­нима­ли фор­му дра­ки ку­бика­ми.

Единс­твен­ная проб­ле­ма сос­то­яла в том, что Джу­лия и Род­жер те­перь боль­шую часть вре­мени бы­ли Джу­лия-и-Род­жер, или ско­рее «де­ти». У Крис­то­фера бы­ло дос­та­точ­но вре­мени, что­бы от­но­сить­ся к Джу­лии как к са­мос­то­ятель­ной лич­ности до то­го, как по­явил­ся Род­жер. И стран­ным об­ра­зом он чувс­тво­вал, что это нем­но­го нес­пра­вед­ли­во по от­но­шению к Род­же­ру, ко­торый то­же был са­мос­то­ятель­ной лич­ностью.

Но Род­жер яв­но лю­бил ма­шины, и Крис­то­фер лю­бил ма­шины, и оба очень лю­били ав­то­мобиль Крис­то­фера. Это бы­ла пос­ледняя мо­дель Бен­тли — длин­ная, глад­кая и чер­ная. Она ста­ла пер­вым, что он ку­пил на но­вое го­сударс­твен­ное жа­лова­ни­е, ког­да за­менил на пос­ту Габ­ри­эля де Вит­та. Ста­рая ма­шина бы­ла скуч­но­го ра­зум­но­го ко­рич­не­вого цве­та, как у всех скуч­ных ра­зум­ных пра­витель­ствен­ных чи­нов­ни­ков, от­чи­тыва­ющих­ся в офи­сах Лон­до­на. Но у Крис­то­фера за­мок, а не офис в Лон­до­не, и он был твер­до убеж­ден, что Крес­то­ман­си дол­жен нем­но­го вы­делять­ся.

Род­жер яв­но был с этим сог­ла­сен. Он изоб­ра­жал ры­чание ма­шины всю до­рогу до га­ража, а по­том по­бежал к Бен­тли с кри­ком:

— Я хо­чу ехать ВПЕ­РЕДИ!

— До­воль­но ра­зум­но, — сог­ла­сил­ся Крис­то­фер.

Он отор­вал Род­же­ра от двер­ной руч­ки, что­бы от­крыть ее, поз­во­лил ему вска­раб­кать­ся на си­денье и обо­шел вок­руг, что­бы сесть с дру­гой сто­роны.

Как раз ког­да они вы­ез­жа­ли из га­ража, из-за уг­ла вы­летел Бер­нард.

— Ку­да вы соб­ра­лись? — крик­нул он.

— Об­су­дить кое-что с де Вит­том! — крик­нул Крис­то­фер в от­вет во вне­зап­ной вспыш­ке оза­рения.

Дей­стви­тель­но сто­ило об­су­дить с быв­шим Крес­то­ман­си не­кото­рые не­пос­ти­жимые де­тали не­мец­ких тор­го­вых сог­ла­шений. К то­му же он обе­щал взять Род­же­ра в скуч­ное мес­то. А для ре­бен­ка не мог­ло быть мес­та скуч­нее, чем лон­дон­ская ра­туша Габ­ри­эля де Вит­та.

— Те­бе при­дет­ся дер­жать обо­рону, Бер­нард!

Род­жер ли­ку­юще по­махал рас­сержен­но­му Бер­нарду, ког­да ма­шина плав­но тро­нулась с мес­та.

Как толь­ко они ока­зались на до­роге, Род­жер при­тих и си­дел спо­кой­но. Его во­лосы — пря­мые и блес­тя­щие, как у Мил­ли — раз­ве­вались на вет­ру, пос­коль­ку верх ав­то­моби­ля был от­ки­нут. (Крис­то­фер, ко­неч­но же, на­ложил зак­ли­нание на собс­твен­ные во­лосы, что­бы они не рас­тре­пались). Не­кото­рое вре­мя спус­тя Род­жер спро­сил:

— Па­па, по­чему ма­шины дви­га­ют­ся?

— Бла­года­ря дви­гате­лю. И бен­зи­ну. Это не ма­гия.

Род­жер по­раз­мышлял над этой иде­ей.

— По­чему?

— По­тому что толь­ко не­кото­рые лю­ди мо­гут тво­рить ма­гию. И иног­да что-то ме­ша­ет ее тво­рить. Но лю­бой мо­жет зас­та­вить ра­ботать ма­шину.

Гу­бы Род­же­ра изог­ну­лись так, слов­но с них со­бира­лось сле­теть оче­ред­ное «по­чему», но вмес­то это­го он хит­ро пос­мотрел на Крис­то­фера и за­явил:

— Я мо­гу зас­та­вить ра­ботать ма­шину.

— Нет, эту не мо­жешь, — ве­село от­ве­тил Крис­то­фер. — По край­ней ме­ре, по­ка не дос­тигнешь со­вер­шенно­летия. Бо­юсь, та­ков за­кон, Род­жер.

Род­жер впал в мол­ча­ние, вы­сунув ру­ку на­ружу, что­бы ве­тер об­ду­вал его паль­цы, и Крис­то­фер поз­во­лил се­бе сде­лать то же са­мое. Он за­думал­ся, не сле­ду­ет ли с поль­зой рас­по­рядить­ся вре­менем на­еди­не с Род­же­ром — воз­можно, за­давая ему ис­пы­ту­ющие воп­ро­сы. Но бы­ло так хо­рошо, и Род­жер выг­ля­дел впол­не до­воль­ным, и ка­залось по­зором раз­ру­шить та­кую ат­мосфе­ру.

У них уш­ло пол­ча­са на то, что­бы до­ехать до до­ма Габ­ри­эля. Де Витт вы­шел на стук в дверь еще бо­лее вы­сох­ший и се­дой, чем всег­да.

— Крес­то­ман­си, — мор­гнул он.

Он об­ра­щал­ся так к Крис­то­феру с то­го мо­мен­та, как пе­редал ему ти­тул. Вна­чале Крис­то­фер удив­лялся — он не ду­мал, что де Витт из тех, кто столь прос­то ме­ня­ет при­выч­ки, — но, воз­можно, Габ­ри­эль на­поми­нал се­бе о том, что ему боль­ше не на­до вы­пол­нять эту ра­боту.

— Не­ожи­дан­но.

— Мы с сы­ном по­еха­ли по­катать­ся, — со­об­щил Крис­то­фер. — А вы не ви­дели его с тех пор, как он был мла­ден­цем. И я хо­тел спро­сить вас о па­ре ве­щей по по­воду пос­ледне­го на­бора не­мец­ких до­гово­ров.

Он сох­ра­нял лег­ко­мыс­ленный тон, но уже за­сом­не­вал­ся, не был ли этот спон­танный ви­зит ошиб­кой. Де Витт смот­рел на не­го так, буд­то ему сно­ва бы­ло две­над­цать и он про­гули­вал уро­ки.

— Род­жер, это Габ­ри­эль де Витт, ко­торый был Крес­то­ман­си до ме­ня.

— При­вет, — храб­ро про­из­нес Род­жер.

— А. Да, — ска­зал де Витт Род­же­ру и за­тем Крис­то­феру: — Ты мог наз­на­чить встре­чу, ес­ли хо­тел про­кон­суль­ти­ровать­ся со мной. Мы лег­ко мог­ли по­гово­рить че­рез вол­шебное зер­ка­ло.

Крис­то­фер по­давил раз­дра­жение.

— Тем не ме­нее мы сей­час здесь, так что, воз­можно, вы мог­ли бы приг­ла­сить нас вой­ти?

Они ус­тро­ились в ка­бине­те и на­чали об­суждать до­гово­ры, од­на­ко Род­жер но­сил­ся вок­руг и су­етил­ся, и де Витт пос­то­ян­но пре­рывал свою речь, что­бы нах­му­рить­ся на не­го. И Крис­то­фер чувс­тво­вал, что дол­жен стать еще бо­лее рас­се­ян­ным и над­менным, что­бы ком­пенси­ровать это. В кон­це кон­цов, де Витт ве­лел при­нес­ти су­хого пе­ченья для Род­же­ра, что ус­по­ко­ило его на нес­коль­ко се­кунд, по­ка он с ним не по­кон­чил.

— Есть еще? — спро­сил он.

— Я за­беру его на кух­ню, сэр, — пред­ло­жила слу­жан­ка.

Крис­то­фер по­думал, что ему сле­дова­ло бы воз­ра­зить — Род­же­ру не сто­ило тол­стеть, — но он ис­пы­тывал слиш­ком боль­шое об­легче­ние, най­дя пред­лог, что­бы де Витт пе­рес­тал хму­рить­ся на Род­же­ра. Крис­то­фер прос­ле­дил, как слу­жан­ка вы­водит Род­же­ра из ком­на­ты, по­том пе­ревел взгляд об­ратно на де Вит­та. Но вмес­то су­хого, не­одоб­ри­тель­но­го вы­раже­ния, ко­торо­го он ожи­дал, он об­на­ружил, что де Витт смот­рит со стран­ной тос­кой.

— Я слы­шал о те­бе хо­рошие от­зы­вы, — ска­зал он, пой­мав взгляд Крис­то­фера.

И это бы­ло столь аб­со­лют­но не­ожи­дан­но, что Крис­то­феру приш­лось при­ложить не­мало уси­лий, что­бы сох­ра­нить не­воз­му­тимое вы­раже­ние.

— Хо­тя, — до­бавил Габ­ри­эль, — ты все еще неб­ре­жен и не­обык­но­вен­но бе­зот­ветс­тве­нен. Я бы не смог так ра­ботать, как ты.

Это боль­ше по­ходи­ло на де Вит­та. Крис­то­фер хо­тел ска­зать, что он не бе­зот­ветс­твен­ный и не неб­режный. Лю­бой име­ет пра­во взять пос­ле обе­да сво­бод­ное вре­мя, что­бы про­вес­ти его со сво­ими деть­ми. Ес­ли не мо­жешь это­го де­лать, то не­чего за­водить де­тей.

Од­на­ко ско­рее все­го имен­но по­это­му их у де Вит­та и не бы­ло. По­рой бы­ло слож­но не вспо­минать мо­лодо­го Габ­ри­эля де Вит­та, ко­торый пол­ностью рас­тво­рил­ся в де Вит­те Крес­то­ман­си, и сер­дить­ся на то, что от не­го ос­та­лось.

— Все не­об­хо­димое сде­лано, — про­из­нес Крис­то­фер так тер­пе­ливо, как мог.

И тут слу­жан­ка то­роп­ли­во вер­ну­лась в ком­на­ту, выг­ля­дя мрач­но осуж­да­ющей.

— Господин Крес­то­ман­си, ваш сын…

Крис­то­фер мгно­вен­но вско­чил, пос­ле­довав за ней. Он слы­шал, как де Витт мед­ленно по­дошел сза­ди — де Витт те­перь все де­лал мед­ленно, — ког­да слу­жан­ка по­каза­ла ему сквозь рас­кры­тую па­рад­ную дверь на креп­кие чер­ные бо­тин­ки Род­же­ра, тор­чавшие из-под ма­шины.

— О, Гос­по­ди, — про­из­нес Крис­то­фер и спус­тился, что­бы вы­тащить не­веро­ят­но гряз­но­го Род­же­ра из-под ма­шины.

Вмес­те с ним по­явил­ся ку­сок шас­си. Род­жер энер­гично соп­ро­тив­лялся.

— Лю­бой мо­жет зас­та­вить ее ра­ботать! Ты сам ска­зал!

Крис­то­фер пос­та­вил Род­же­ра на зем­лю, свя­зав его но­ги зак­ли­нани­ем ста­зиса, что­бы быть уве­рен­ным, что он ни­куда не де­нет­ся, и по­вер­нулся к де Вит­ту, ко­торый сто­ял в две­рях, тя­жело опи­ра­ясь на трость.

— Де Витт…

— Я вы­зову ме­хани­ка и рас­по­ряжусь, что­бы ма­шину вер­ну­ли к те­бе. И бу­ду в тво­ем рас­по­ряже­нии че­рез вол­шебное зер­ка­ло ве­чером, ес­ли хо­чешь об­су­дить до­гово­ры. Но сна­чала, ве­ро­ят­но, ты дол­жен от­вести Род­же­ра до­мой, что­бы… э… на­ложить то взыс­ка­ние, ко­торое…

— Дей­стви­тель­но, — вздох­нул Крис­то­фер. — Что ж, Род­жер, для те­бя два на­каза­ния для на­чала: не по­едешь до­мой на ма­шине и не уви­дишь, как ра­бота­ет ме­ханик.

Проб­ле­ма в том, по­думал Крис­то­фер, что это бу­дет на­каза­ни­ем и для не­го са­мого. А еще по воз­вра­щении при­дет­ся объ­яс­нять­ся с бро­шен­ным Бер­нардом.

Он взял Род­же­ра за ру­ку, но преж­де чем ус­пел те­лепор­ти­ровать­ся, де Витт поз­вал:

— Крис­то­фер.

Он ос­та­новил­ся.

— Те­бе очень по­вез­ло в жиз­ни, зна­ешь ли, — про­из­нес де Витт.

Крис­то­фер пос­мотрел вниз на ма­лень­кое, хму­рое, пе­репач­канное ли­цо сво­его сы­на и пе­ревел взгляд на де Вит­та.

— Да. Я знаю.

 

4. Дже­нет

— Как она шикарно одета! — восхищенно сказала Дженет Джулии, когда они проходили мимо почты. — Не думала, что в этом городе у кого-нибудь кроме Крестоманси есть такое чувство стиля.

Джулия оглянулась, чтобы посмотреть, о ком говорит Дженет. То же сделал и Кристофер — с самым рассеянным и незаинтересованным видом. И вздохнул про себя в тот же момент, когда Джулия застонала вслух и громко ответила:

— Не обращай на нее внимания. Она из этих ужасных репортеров.

— Репортеры! — тут же заинтересовалась Дженет.

Она вытянула шею, чтобы посмотреть на репортера «Дейли», которая коснулась своей модной шляпы. Дженет беспечно махнула в ответ и повернулась обратно к Джулии.

— Ну, если у вас нет звезд кино, полагаю, папарацци приходится иметь дело с эффектными государственными чиновниками. Я должна была догадаться, что вы все знаменитости.

Кот выглядел озадаченным.

— Мы не знаменитости, — резко ответил Роджер.

Милли рассмеялась:

— На самом деле, Дженет, тебе не надо беспокоиться: в основном никто не обращает на нас внимания, если только они не в полном отчаянии. Мы здесь слишком скучные, чтобы дать хороший материал для статьи.

— Или пока папа не расстроит всех чем-нибудь, — вставила Джулия. — Тогда они пытаются поговорить с нами о том, какой он тиран дома.

Милли бросила на Кристофера веселый взгляд, который ему удалось с большим достоинством проигнорировать.

— О, держу пари! — тем временем продолжила Дженет. — Так и вижу заголовки: «Сомнительный Крестоманси». Не бойтесь: я не выдам секреты Замка ненадежным репортерам, какими бы стильными они ни были. Вперед!

Они шли к церкви, которую Дженет, несмотря на все усилия, не воспринимала иначе, чем игру в наряды. Похоже, она воспитывалась в семье, очень приверженной научным взглядам. Она старалась изо всех сил слушать внимательно и не выглядеть слишком ироничной, когда священник переходил к следующей слабой, бессвязной проповеди, но неизменно где-то посередине шептала: «Извините, мне надо в уборную», — и ускользала в заднюю дверь. Обычно она возвращалась спустя несколько минут. Кристофер подозревал, что ей требовалось время похихикать, и не препятствовал ей. Она прилагала больше усилий, чтобы ради них выглядеть уважительной, чем он в ее возрасте.

В этот раз он не обратил особенного внимания на отсутствие Дженет, пока не прошло четверть часа, а она все еще не вернулась. Он встретился взглядом с Милли поверх головы Роджера. Пятнадцатилетний брак сам по себе своего рода волшебство — они с Милли прекрасно могли разговаривать друг с другом без слов. В итоге Кристофер оставил иллюзию себя на скамье, тихо встал и вышел, чтобы найти Дженет.

Это не заняло много времени. Она обнаружилась стоящей, прижавшись спиной к задней стене церкви, и выглядящей бледной и расстроенной.

— Я же сказала, что ничего не знаю об этом! — говорила она. — Я не умею колдовать!

— Глупости, — живо ответила репортер «Дейли». — Мои источники сообщили, что ты несколько лет училась с нелицензированными волшебниками, прежде чем тебя взял Крестоманси. Конечно, ты можешь высказать мнение…

— Это была не я! — рявкнула Дженет. — Это была Гвендолен Чант, а я не она! Я и не принадлежу по-настоящему к Замку Крестоманси!

Кристофер увидел достаточно, чтобы понять, о чем речь. Как столь выразительно объяснила Джулия, проблема состояла в его способности расстроить всех чем-нибудь. Абсурдно, что от учителей магии не требуется получения какого-нибудь особого сертификата, в добавление к их обычной колдовской лицензии, учитывая, что они прекрасно способны влиять на детские умы. Кристофер задумался об этом после инцидента с Гвендолен и приложил усилия к соответствующему изменению законов. Не все согласились с ним. Разнообразные волшебники и ведьмы обвиняли его в том, что он заходит слишком далеко, и энергично агитировали против нового закона. Глупо с их стороны не понимать, что кто-нибудь может сложить два и два.

В три быстрых шага он оказался между Дженет и журналисткой.

— Боюсь, — произнес он с изысканной вежливостью, — интервью закончено.

Журналистка, ничуть не испугавшись, обратила к нему проницательный взгляд.

— Не думаю. Раз вы здесь, не могли бы вы прокомментировать вместо…

— Конечно, — согласился Кристофер, отводя журналистку в противоположную сторону. — Мой комментарий таков: если я услышу, что кто-нибудь из сотрудников «Дейли» беспокоит моих домочадцев, никто из моего офиса не даст интервью для вашей газеты до тех пор, пока я буду помнить, что раздражен инцидентом. А у меня довольно хорошая память. Приятного дня.

Разобравшись таким образом с «Дейли», он вернулся к Дженет, которая опасливо смотрела на него снизу вверх.

— Что ж, думаю, — заметил он, — нам с тобой надо поговорить.

— Клянусь, — поспешно выпалила Дженет, — я не искала ее и не пыталась с ней заговорить. Она приперла меня к стенке, как только я вышла, и я не могла придумать, как уйти.

— Да, я так и подумал, — отмел Кристофер этот вопрос. — Нет, я имел в виду твои слова, что ты не принадлежишь по-настоящему к Замку Крестоманси.

— О, — Дженет, нахмурившись, опустила взгляд на подол платья, одергивая его там, где он собрался складками поверх ее лучшей воскресной нижней юбки — как всегда бывало с подолом Дженет.

— Ну… я ведь и не принадлежу, правда? Вам на самом деле нужен был Кот, и вам пришлось оставить меня, чтобы взять его. Я не возражаю, — твердо добавила она, пока Кристофер переваривал это заявление, и снова подняла взгляд. — Правда, не возражаю. Я чувствую себя счастливой. О, не обижайтесь!

Кристофер приподнял брови:

— Я просто сбит с толку такой интерпретацией очевидного.

Он действительно говорил нечто подобное Гвендолен — и попытался вспомнить, была ли где-нибудь неподалеку Дженет, чтобы услышать это, — но Дженет совсем не Гвендолен, и он надеялся, она понимает это.

— Напомни мне, пожалуйста, Дженет, что Милли сказала тебе, когда ты вернулась обратно из своего мира?

— Кажется, это было: хорошо, что я остаюсь. Но Милли такая милая, знаете. Ей бы любой понравился.

Брови Кристофера поднялись еще выше.

— Любой?

Дженет покраснела.

— Я не имела в виду… только что она такая добрая!

— Милли несомненно доброжелательна с большинством населения, — согласился Кристофер. — Но довольно разборчива, на самом деле, в отношении тех, кто ей действительно нравится. Знаешь, я томился годами прежде чем она согласилась выйти за меня.

Дженет уставилась на него в искреннем восхищении.

— Правда? Никогда бы не подумала!

— Уверяю тебя. Поэтому я отлично знаю, что Милли весьма привередлива насчет тех, кого она впускает в свою семью. Так же как и я, — он сложил руки на груди, внимательно посмотрев на Дженет. — Если ты вспомнишь события, которые привели тебя сюда, ты вспомнишь, что я довольно могущественный и безжалостный человек.

По лицу Дженет было заметно, что она согласна, но считает грубым произносить это вслух.

— Существуют сотни других возможностей, как я мог бы устроить тебя. Если бы мы не хотели, чтобы ты жила в Замке Крестоманси, этого бы и не было. Надеюсь, ты понимаешь?

— Да, но… — нерешительно произнесла Дженет; она потеребила растрепанный золотой локон, потом дернула рукав и, наконец, сказала: — Но дело в том, что даже если я хорошая — я знаю, что я хорошая, — я такая обычная. Я не могу колдовать. Я не могу соответствовать.

— Моя дорогая девочка. Полагаю, ты помнишь, в чем назначение моей должности? Если бы только стоящие люди были ведьмами и чародеями, не было бы нужды в Крестоманси.

Дженет кивнула, однако не выглядела полностью убежденной. Кристофер проигнорировал раненую гордость и напомнил себе, что ничто не бывает просто. Люди в своих ошибках склонны цепляться за самые тяжелые мысли, которые ранят их больнее всего — и это вдвойне справедливо в отношении детей. Им с Милли стоит по очереди повторять этот разговор с Дженет, пока она не начнет по-настоящему верить, что желанна.

Милли, признался он сам себе, вероятно, справится с этим лучше.

Но, по крайней мере, он положил начало.

— Думаю, проповедь почти закончилась. Еще пара минут, и мы полностью пропустим конец, — он улыбнулся Дженет и с облегчением увидел ее ответную нерешительную улыбку. — Как мы их проведем?

 

5. Кот

Время от времени бывали дни, когда все наваливалось одновременно. В тот конкретный день случилась армия големов, буйствовавших в Йоркшире, вкупе с нападением на Замок Крестоманси банды прыгающих по мирам магов-воров.

— И хуже всего, — с отвращением произнес Майкл, — у них сортирный юмор кучки хулиганистых подростков.

У Майкла были веские причины испытывать отвращение — он только что провел полчаса, защищая свой кабинет от нападения зловонной оранжевой жижи, и запах все еще оставался на его камзоле. Воры, похоже, надеялись, что смогут выкурить их с помощью зловония и затем пошарить по полкам, как им вздумается.

— Действительно, — рассеянно ответил Кристофер.

Это напомнило ему о некоторых уловках, которые Джейсон использовал, когда защищал замок от Призрака, и навело его на мысль. Он запечатал последнюю партию срочной корреспонденции, росчерком отправил ее Бернарду в Йоркшир и встал из-за стола.

— Майкл, замени меня, пожалуйста, на некоторое время в поддержании охраны. И если Бернард выйдет на связь, скажи ему: у нас будет еще одна партия готовых амулетов для него, как только мы сможем достать нужное из кладовой.

После чего он телепортировался в детскую.

Дети теснились у окна, вытягивая шеи, чтобы посмотреть, что происходит снаружи. Все, кроме Кота, который свернулся в клубок с Кларчем, спящим на нем. Милли сидела в кресле-качалке с закрытыми глазами, кошки собрались вокруг нее.

— Я говорила тебе, дорогой, мне нужно больше времени, — произнесла она, не открывая глаз. — Они расставили самые разнообразные чары, чтобы схватить все, что я пытаюсь перенести. Довольно сложно лавировать среди них и одновременно защищать комнату. Мне понадобится, по меньшей мере, еще несколько минут.

— Я здесь не для того, чтобы беспокоить тебя, — ответил Кристофер. — Не обращай на меня внимания.

Он знал, что Милли прекрасно справлялась со своим делом. При его словах Джулия нетерпеливо повернулась.

— О, скажи, что ты пришел, чтобы позволить нам помочь! Слушать, как они бегают вокруг замка, просто сводит с ума!

Кристофер улыбнулся.

— Так и есть. Не подойдете ли все сюда на минутку?

Роджер и Джулия ринулись от окна, за ними последовала Дженет. Кот тоже поднял взгляд — довольно осторожно.

— Джулия, — сказал Кристофер. — Я собираюсь перенести тебя в столовую к Маргарет и мисс Бессемер. Они работают над уничтожением ловушек в коридорах, но подозреваю, им не хватает для этого такого мышления, как у тебя. А как только закончите, я хотел бы, чтобы ты помогла им установить несколько контр-ловушек.

Джулия не унаследовала от родителей никакой особой волшебной силы, но восполняла этот недостаток умом. И — что еще важнее для данной конкретной проблемы — она вполне была способна воспринять низший уровень юмора. Он знал это даже слишком хорошо.

— Ты не будешь выходить из поля зрения мисс Бессемер, — добавил он, заметив горящие глаза Джулии. — И не выйдешь в какой бы то ни было коридор, пока она не скажет, что это безопасно. Понятно?

Джулия кивнула и вытащила свой носовой платок, и Кристофер немедленно перенес ее в столовую. Она исчезла с хлопком, когда воздух всосался в то место, на котором она стояла.

— Роджер, эта ваша штуковина все еще в рабочем состоянии?

— О да, — ответил Роджер, став таким же нетерпеливым, как Джулия. — Мы добавили совершенно новый вид тормозов, которые должны работать гораздо лучше, чем старые, и систему передач, которая…

— Ты покажешь мне позже, — прервал его Кристофер. — Сейчас я хочу, чтобы ты взял Джо Пинхоу и забрал Джейсона и его жену из деревни. Захвати и Марианну, если она окажется поблизости. Все должно быть в порядке, если ты отправишься с крыши. Позови меня, когда вернешься, и я перенесу вас всех в столовую, — он прервался, направляя магический поиск. — Где Джо сейчас должен находиться?

— В конюшне, но мы вчера ужасно поздно легли, так что думаю, он спит в бельевом шкафу.

В обычных обстоятельствах Роджер никогда не выдал бы этой информации, но он прекрасно понимал, насколько серьезной была ситуация. Кристофер кивнул, принимая его доверие, и щелчком пальцев отправил Роджера, Джо и их аппарат на крышу.

Остался Кот, все еще сидевший в углу, и Дженет, печально смотревшая на Кристофера.

— Знаю, — сказала она, прежде чем он успел открыть рот. — Оставаться здесь, подальше от неприятностей, и поддерживать огонь.

— Ну, я действительно хочу, чтобы ты осталась здесь, но не по тем причинам, что ты думаешь. Как только Милли получит материалы, ей понадобится помощь, чтобы быстро собирать амулеты. Однако ты можешь собирать и одновременно думать, правда? Как только амулеты будут готовы, я хочу, чтобы она отправила тебя вниз помочь Джулии с ловушками, и я надеюсь, твоя голова будет к тому времени полна дьявольских идей. Идей Двенадцатого-Б, которые по-настоящему озадачат эту банду.

— А, понимаю. Я мозг операции. Мне нравится, как это звучит, хотя, когда вы это сказали, моя голова опустела, — она состроила грустную рожицу, однако Кристофер видел, что она стала счастливее. — Но я приложу все силы, чтобы вытащить из нее какие-нибудь идеи.

— Умница. Теперь, Кот.

У него вертелось на кончике языка распоряжение и для Кота. Но теперь, когда у Кристофера появилась возможность по-настоящему посмотреть на него, он заметил на лице Кота тот озадаченный, направленный внутрь взгляд, который означал, что у него есть идея.

Кристофер собирался отправить Кота — с его силой кудесника — позаботиться об охране, а самому помочь Бернарду с големами. Но Кот прекрасно действовал самостоятельно, когда Кристофер попал в ловушку Пинхоу, без каких бы то ни было инструкций. Так что вместо этого он спросил:

— Кот, есть что-то, что ты думаешь мог бы сделать, чтобы помочь?

Кот моргнул, пробужденный от своих мыслей, и ответил:

— Да. Не здесь, а с големами. Но я не знаю, как объяснить.

Времени для колебаний не было.

— Тогда сделай это, — сказал Кристофер и перенесся обратно в свой кабинет.

Он рисковал. Кто-то с уровнем кудесника должен оставаться в замке, чтобы поддерживать охрану во время нападения, и если Кот уйдет — а после него и Милли с амулетами, — значит, Кристофер должен остаться. Но Кот считал, что может помочь, и Кристофер не думал, что совершает ошибку, доверившись ему.

Следующие несколько часов прошли в суматохе, когда Кристофер носился вверх и вниз по замку, отдавая приказы, отправляя депеши в Йоркшир и из Йоркшира и направляя свою магию на все, что выглядело легко фиксируемым. Он был в своей стихии — как всегда во время кризиса. Так же, как и все его домочадцы, которые находились в отличной форме для подобного напряжения. Кристофер наслаждался, наблюдая людей в их лучших проявлениях. Это было одним из величайших вознаграждений его работы — компенсировать все время, что приходилось видеть людей в их худших проявлениях.

К четырем часам некоторые из банды превратились в гусениц, еще трое были заперты подушкой-монстром в кладовой, а оставшиеся двое выбежали прямо в окно и упали в бочку парализующего желе.

— Меня вдохновила земляная кукушка, — гордо объяснила Дженет.

А Джулия добавила с кровожадной ухмылкой:

— Я придумала подушку-монстра.

Кристофер решил, что лучше не спрашивать.

На этой стадии дела в замке шли хорошо. Он оставил детей с Майклом и мисс Бессемер и перенесся в Йоркшир, ожидая, что его встретит уменьшенная, но все еще энергичная армия големов.

Вместо этого его почти ослепило буйство красок от цветочных джунглей, растущих на толпе маленьких коричневых холмиков. Прищурившись, он разглядел, что каждый холмик имеет очертания скрюченного человека, с руками, ногами и мягкой коричневой головой. Посреди них сидел хмурый Кот.

Кристофер подошел и сел рядом с ним. По крайней мере, армия теперь больше не буйствовала.

— Ведовство? — спросил он с осторожной небрежностью.

Он все еще не до конца понимал ведовство, но цветы и земля казались явлениями именно этого порядка.

Кот кивнул.

— Бернард должен был сначала вывести их из деревни, так что я не мог сделать это немедленно. Не думаю, что люди хотели бы видеть их в своих домах.

— Наверняка, нет, — согласился Кристофер. — Бернард сейчас в деревне?

— Он помогает чинить сломанные вещи, но я подумал, что должен остаться здесь, пока не убежусь, что все сработало.

Он оглядел холмики, и Кристофер сделал то же самое.

— Что ж, кажется, сработало.

Кот кивнул.

— Это было несложно, на самом деле. Они созданы из земли. И хотели быть землей.

Кристофер никогда бы не додумался до такого, а если бы и додумался, он не был уверен, что справился бы с задачей. Он вспомнил, насколько близко был к тому, чтобы сказать Коту, что делать, вместо того, чтобы отпустить его сюда. Шесть месяцев назад он так бы и поступил. У Кристофера хорошо получалось приказывать. И это, среди прочего, делало из него хорошего Крестоманси.

Кот совершенно не умел приказывать, и даже объяснять людям, что он сам собирается делать. Но у него хорошо получалось исправлять вещи магией — и, что важнее, ему это нравилось, в чем Кристофер сейчас был уверен, как никогда. Кот определенно станет совсем не таким Крестоманси, как Кристофер, но он и сам не был таким, как Габриэль де Витт. И это не плохо.

— Отличная работа, Кот, — тепло произнес Кристофер.

Кот не засиял от его слов — как засияли бы остальные дети Кристофера, — Кота никогда не было легко прочитать. Но Кристофер знал, что он доволен.