Дуб Сэлмы (джен)

Одинокий старый дуб рос на отдаленном берегу Черного озера, у самой кромки воды. Корявые ветви торчали из накренившегося вперед ствола, от которого ползли по земле в стороны и переплетались между собой мощные изогнутые корни. Чуть левее покоились серые, покрытые мхом, прибрежные валуны. Это тихое место считалось проклятым. Оттуда веяло сыростью, тиной и змеями, поэтому студенты выбирали для отдыха деревья на освещаемой солнцем поляне, ближе к тропе, ведущей в сторону Главной Башни, а этот дуб обходили стороной.

Чарли сидел в тени одного из таких деревьев, опершись спиной о ствол и вытянув ноги на траве. Его задумчивый взгляд был устремлён к озеру, туда, где рос дуб-отшельник. Издалека дерево выглядело таким же нескладным, сумрачным и отрешённым от мира, как пять, семь, десять лет назад.

С тех пор мало что изменилось. Разве только сам Уизли за годы работы в Драконьем заповеднике стал более замкнутым и склонным скорее к общению со своими огнедышащими подопечными, чем с людьми. У него даже лицо поменялось, так Джинни сказала. Сам Чарли не видел разницы: да, посуровел, оброс, обзавелся татуировкой, ожоговыми рубцами и пиратской серьгой в ухе. Матушка по возвращении сына схватилась за сердце, а секундой позже — за волшебную палочку, подразумевающую под собой парикмахерские ножницы. Чарли не стал возражать, ибо волосы, как известно, не ноги — отрастут.

Июнь обыкновенно радовал солнечной погодой, но не изнурял жарой и жаждой. Чарли втянул носом тёплый свежий воздух и медленно выдохнул, после чего нехотя поднялся на ноги, отряхнул потёртые джинсы и, выйдя на солнце, медленным прогулочным шагом направился через поляну к озеру.

В тени раскидистого вяза расположились две старшекурсницы, одетые в форменные блузки и юбки. У обеих на шее красовались галстуки Гриффиндора. Та, что слева — темнокожая брюнетка — легонько ткнула подругу в бок и кивком указала на проходящего мимо рыжеволосого незнакомца, одетого не по-хогвартски. Другая, коротко стриженая блондинка, присвистнула и довольно громко окликнула его. Чарли обернулся, не замедляя шаг.

— Классное тату! — весело крикнула светловолосая, кивая на его правую руку, которую почти полностью, от плеча до кисти, занимала очень реалистично выполненная цветная татуировка: ядовито-красный желтоглазый дракон, изрыгающий рыжее пламя.

Чарли бросил в ответ «спасибо», улыбнулся, и обе девушки кокетливо захихикали. Чем-чем, а улыбкой Чарли мог похвастаться независимо от того, в каком расположении духа находился.

Солнце ненавязчиво припекало, Уизли слегка щурился от его лучей. Синеватые тени молчаливых холмов по ту сторону берега возвращали парня с небес на землю, напоминая о том, что он здесь лишь в качестве гостя и ненадолго. Поглядеть Турнир и обратно, в Заповедник. Отмерять будни суточным количеством дерьма Норберты и выходные — стопками дешевого местного виски.

По мере того, как Чарли приближался к дубу-отшельнику, он всё больше чувствовал необъяснимую тревогу. Невероятно, но ощущение было в точности таким же, как и много лет назад. Казалось, площадка вокруг дуба до сих пор была защищена неведомым магическим барьером, вызывающим у непрошеных посетителей чувство сродни панике. Но Чарли не привык паниковать, особенно вслух.

Много лет прошло с тех пор, как это дерево стало называться «дубом Сэлмы» — для Чарли, ни для кого больше. Даже теперь ему упрямо казалось, что он видит её, сидящую на самом низком, наиболее толстом ответвлении ствола. На том, что опасно кренился к поверхности озера.

Сэлма читает книгу, повисшую в воздухе чуть ниже уровня её глаз. В правой руке она держит волшебную палочку, которой периодически взмахивает, чтобы перевернуть страницу.

Чарли вновь ловит себя на мысли, что любуется ею. Было в облике этой юной ведьмы нечто такое, что привлекало его и, вместе с тем, отталкивало. Что-то загадочное, тёмное и недоступное, как это озеро и этот дуб.

У Сэлмы задумчивое бледное лицо и изящные руки с длинными паучьими пальцами. Густые чёрные, как смола, волосы тяжёлым водопадом спускаются по узким плечам. На Сэлме, как всегда, белая блузка, юбка до колен и синий галстук Рэйвенкло. Свои туфли-лодочки она, как обычно, оставила внизу у заросшего мхом камня.

Чарли тряхнул головой, пытаясь отбросить прочь мысль об этой девушке. Ненужную, нелепую и неправильную.

«Мечтатель хренов…»

Нет, он давно всё для себя решил. Где теперь Сэлма — неважно. Хоть у Мордреда в пасти. Здесь её нет. Чарли, будучи студентом, выдумал её. Никакой Сэлмы не существует.

От этой мысли на душе стало значительно легче. Иногда, стало быть, полезно врать самому себе.

Чтобы немного развеять нарастающую по мере приближения к дубу угрюмую тишину, Чарли начал напевать студенческий гимн и заметил, что проходящие неподалеку хаффлпаффцы — курс третий или четвертый — смотрят на него, как на идиота. Один из них крикнул:

— Мистер, уходите оттуда! Гиблое место! Слышите? Говорят, оно проклято!

Чарли усмехнулся. «Гиблое место»... Этот парень не был в Румынии. Один лес Хоя-Бачу чего стоит! Местные магглы называют его Бермудским треугольником Трансильвании. Полгода назад эскорт драконологов в течение трёх суток вылавливал в его дебрях самку румынского длиннорога, заражённую драконьим бешенством. Чарли был среди них.

Драконицу поймали и усыпили с помощью чар, но компания потеряла в лесу двоих человек. Один пропал без вести, а в другого вселился демон, пожирающий плоть изнутри. Зрелище, прямо скажем, не из приятных. От бедняги осталась кучка обглоданных липких вонючих костей. Чарли был до смерти рад, что отделался неделей ночных кошмаров и при этом не ушёл в глубокий запой, как большинство его «товарищей по несчастью».

Парень в жёлтом галстуке ещё мгновение пытался докричаться до него, а затем плюнул и отправился дальше своей дорогой. Ещё бы, какого дементора этот чудак стоит там, да ещё и пальцами щёлкает, напевая себе под нос? Может, проклятие подействовало, и бедняга умом тронулся? А, мол, ладно, к гриндилоу его.

Сам Чарли никогда не мог дать ответ на подобные вопросы. Может быть, вся соль изначально в том, что в местах, подобных этому закутку, есть огромный невидимый магнит, а в тело Чарли вшита железная пластина, которая — понятное дело! — силой тащит его туда, куда люди в здравом уме не суются?

Трансильванский, он же Всемирный, Драконоведческий заповедник — яркое подтверждение этой гипотезы. Вот уже пять лет каждое матушкино письмо в обязательном порядке напоминает Чарли, что дома, в Англии, его стрелка на кухонных часах Уизли круглые сутки не сдвигается с отметки «смертельная опасность». Ответные оправдания насчёт огнеупорной магии и прочих мощных защитных заклятий для матушки — пустой звук. Чарли понимал: в глубине души она до сих пор не может смириться с тем, что её сын избрал путь, идущий вразрез с карьерой игрока в квиддич.

Что же до этого дуба и до Сэлмы…

Чарли фыркнул. Мерлин, неужели он и вправду до сих пор способен о ней думать? Если так, то это более чем странно и совсем нехорошо, если учесть, что за семь лет учёбы они и словом не перекинулись.

Совершенно чужая и далёкая, теряющаяся на фоне толпы и быстро пропадающая из виду. Да, Сэлма существовала и сама по себе, вне дуба-отшельника. Будучи студентом средних курсов, Чарли долго не мог понять, почему он то и дело ищет эту девочку взглядом. На церемонии Распределения Шляпа довольно долго думала, куда определить «Гринграсс, Сэлму» и отправила в итоге в Рейвенкло. Юному Чарли, ждущему своей очереди, ещё тогда стало интересно, какой факультет был альтернативой в решении Шляпы, потому как до этой девчонки к «синим» она отправляла без колебаний.

На совместных занятиях Гриффиндора с Рейвенкло Сэлма Гринграсс предпочитала сидеть на средних рядах ближе окнам, в сторону которых никогда не смотрела. А Чарли обретался на задних партах и бросал косые взгляды в её сторону. Высокая черноволосая девочка в синем галстуке, бледная и угловатая, с острыми худыми коленями, совсем не подходила для жертвы дёрганий за косичку и, тем более, игр вроде «спрячь сумку». Она редко тянула руку и отвечала только тогда, когда её спросят, но всегда верно. Это, Мордред побери, так по-рейвенкловски! Чарли было интересно, почему же Шляпа так долго над ней думала?

На втором курсе его взяли ловцом в команду по квиддичу. Чарли подавал большие спортивные надежды, и на пятом курсе, когда он выбился в капитаны, на его голову обрушился шквал популярности. Гриффиндор брал кубки по квиддичу который год подряд, имя гриффиндорского ловца было на слуху у всей школы, родители гордились своим вторым сыном не меньше, чем первым, и хвалили его за успехи в спорте. У Чарли было много друзей не только с Гриффиндора, но и с других факультетов. А ещё — целая плеяда младших братьев.

Сэлма Гринграсс, похоже, была единственным человеком в школе, которому было наплевать, что её факультет в который раз проигрывает «львам» с позорным отрывом в сто с лишним очков. И что виноват в этом гриффиндорский ловец. Она жила в одной ей доступной вселенной, где были книги и то, о чём в них написано, но не было квиддича и не было никого по имени Чарли Уизли.

Лишь единожды за семь лет Чарли удалось встретиться с ней взглядом, и этого раза было достаточно, чтобы парень понял — он не сможет подойти к Сэлме Гринграсс и начать нормальный человеческий разговор, к примеру, о погоде или о квиддиче.

Глаза у Сэлмы тёмные и глубокие, как Чёрное озеро. Тяжёлые глаза. Чарли до сих пор помнит ощущение, будто его прошибло насквозь ударом молнии и парализовало на месте. Необъяснимое дикое чувство, которое не возникало прежде, когда он просто смотрел кому-то в лицо.

Мерлин знает, почему ему с тех пор хотелось ещё раз заглянуть в глаза Сэлмы, но одновременно он понимал, что затея эта провальная. В лучшем случае он будет выглядеть идиотом, в худшем — его атакует армия пауков или летучих мышей, выпущенных из сосновой палочки длиной в десять дюймов.

Он не мог понять, что за странные чувства испытывает к этой ведьме, и куда при виде неё девается гриффиндорская отвага и стремление себя показать.

На шестом курсе Чарли стал встречаться с Дарси О'Брайан, хорошенькой ирландкой, которая на отборочном испытании в команду строила ему глазки. Чарли повёлся на провокацию и утвердил её охотником. Не только из-за симпатии. Дарси превосходно держалась на метле и, похоже, давно тренировалась с квоффлом. О ней мечтали все приятели Чарли до единого, включая толстого Андроса Папалукаса, которого дразнили ботаном.

Чарли недоумевал, почему он раньше не замечал эту девушку. Дарси не была чистокровной волшебницей, но яркой, остроумной и уверенной в себе. В ней присутствовали здоровые амбиции, которые Чарли поощрял. Она обожала квиддич и мечтала пробиться в один из ведущих клубов Англии — «Татсхилл Торнадос». В Чарли она видела симпатичного талантливого капитана команды, встречаться с которым значило не только получать удовольствие сейчас, но и в будущем иметь хорошие рекомендации и помощь в карьерном продвижении.

А Сэлма Гринграсс не видела Чарли вообще, или же не хотела видеть и замечать. Кто её разберёт. Поэтому добиваться её сомнительного расположения, если такая девушка, как Дарси О'Брайан желает с ним встречаться, Чарли не видел смысла.

Но одно оставалось неизменным: каждый раз, стоило Чарли пройти вблизи того берега и увидеть Сэлму Гринграсс у старого дуба, внутри него срабатывал стоп-механизм. Он забывал о Дарси и квиддиче, забывал о том, что вот так пялиться на девушку, будучи в отношениях с другой, неприлично. А подойти и заговорить не мог, трусил.

Чарли Уизли трусил.

Почему-то, глядя на Сэлму, он часто вспоминал о своём давнем тайном увлечении — о драконах. И это увлечение казалось ему более желанным и важным, чем квиддич. Хотя он много думал об этом и без Сэлмы, понимая, что профессиональный спорт — не то, чем он планирует заниматься после школы, какое бы блестящее будущее ему не пророчили.

Дарси вряд ли интересовали драконы. Её, кроме квиддича, мало что по-настоящему интересовало. Поэтому с ней Чарли об этом не говорил и старался по возможности ничего ей не обещать.

Он вспомнил, что лишь однажды решился подойти поближе, чтобы рассмотреть, что за книгу читает Сэлма. Чарли и сам не знал, почему, из года в год подмечая детали, он не задумывался то, что книга в её тонких бледных руках одна и та же.

Или же задумывался, но… не мог какое-то время об этом помнить?

Толстый кожаный переплёт без надписи, сухие пожелтевшие от времени страницы, исписанные мелкими буквами в несколько столбцов.

Тёмная магия? Или это, всё же, мираж? И книга в руках Сэлмы совсем не та? Как могла она, будучи ещё пятикурсницей, наложить эти чары, они же... они...

Глаза Сэлмы Гринграсс — глубокие и тёмные, как Чёрное озеро. Её лицо на фоне этих глаз казалось нездоровым, бледным и неживым, как лицо инфернала и прозрачным, как лицо призрака. Чарли никогда не думал, что увидит её такой. В чёрных глазах на мгновение отразилось пламя, источника которого поблизости не было и быть не могло.

Ему показалось тогда, что он знает это пламя.

Когда-то Чарли помнил выражение лица декана, после того, как он решился спросить, кто такая Сэлма Гринграсс…

После окончания школы Чарли получил ответ из Драконоведческого заповедника насчёт испытательного срока. Сообщив Дарси, что не станет продвигать её ни в «Татсхилл Торнадос», ни куда бы то ни было ещё, он охотно принял её предложение расстаться, высказанное в весьма театральной форме, терпеливо согласился со всеми эпитетами в свой адрес и, спустя неделю, уехал.

Восемнадцатилетний парень, полный оптимизма и веры в то, что чистить пропахшие навозом стойла без помощи магии — вполне приемлемое начало жизни драконолога. И оптимизм его не подвел. Год назад Чарли получил-таки повышение с чистильщика до смотрителя, существенную прибавку к жалованию и официальную подопечную — самку Норвежского горбатого.

О Сэлме Гринграсс он с окончания школы не вспоминал. Он вдруг подумал о том, что она очень странным образом, одномоментно исчезла из его жизни.

И вот он снова оказался здесь, у старого дуба.

— Добрый день, мистер Уизли, — знакомый голос заставил Чарли обернуться и увидеть в нескольких шагах от себя Альбуса Дамблдора. Профессор улыбался.

— Сэр, — следуя давней привычке, произнёс парень и попытался улыбнуться. Не то, чтобы он был не рад его видеть, но что-то подсказывало ему, что его бывший директор появился здесь не просто так.

— Что вы делаете в этом месте?

— Думаю.

— Позволите полюбопытствовать?

Чарли посмотрел на него. Именно таким тоном обычно задают вопросы, на которые заранее знают ответ.

— Сэлма Гринграсс? — брови Минервы Магконагалл взлетели от удивления, а на строгом лице отразилась явная тревога. — Откуда вам известно это имя? И почему вы уверены, что видели именно её у дуба?

— Уверен ли я? — Чарли обескуражила её интонация. — Профессор, она… да я вижу её каждый день! В Большом зале, на занятиях, в коридорах и библиотеке… она ведь учится на Рейвенкло, со мной на одном курсе.

Чарли искренне не понимал в тот день, с чего вдруг ему приходится объяснять декану элементарные, казалось бы, вещи.

— Мистер Уизли, — декан нервно поправила очки и, подойдя ближе, заглянула в лицо подопечного. Выражение её лица сделалось пугающе странным. — Студентка по имени Сэлма Гринграсс училась на Рейвенкло. Давно. На территории школы она практиковала запрещённую магию и по этой причине была отчислена из школы почти шестьдесят лет назад.

Сердце Чарли ухнуло в пятки. Да что там сердце — всего его целиком стало утягивать, засасывать в пучины чёрных вод, пропахших тиной, сыростью и останками съеденных русалками случайных жертв.

— Она занималась чёрной магией?

— Я лишь сказала «запрещённой магией». В тот же день тело мисс Гринграсс нашли в Чёрном озере. Обстоятельств её смерти никто не знает, считается, что она утопилась.

— Что это за магия? Чем она занималась? — Чарли не отдавал отчёта своим словам. Ему казалось, что только теперь он начал с ужасом понимать, что происходит.

— Слишком много вопросов, мистер Уизли.

— Профессор!

— Память — очень странная вещь, мистер Уизли, — произнес Дамблдор с обыкновенной для него безмятежной задумчивостью. — Иногда я думаю, что даже самое мощное заклинание не способно полностью уничтожить то, что она хранит. Ведь существует ещё бессознательное — ощущения, которые не подвластны ментальной магии.

— Так это было сумасшествие? — спросил Чарли, воспользовавшись паузой. — Или, всё же, предупреждение, знак? Поэтому мне стёрли память обо всём, что связано с призраком?

— Ответ на этот вопрос, мистер Уизли, я вам дать не могу. Сэлма Гринграсс — не призрак и не порождение вашей фантазии, — профессор кинул на одинокое дерево короткий взгляд.

— Что же тогда со мной было?

Дамблдор помолчал, после чего тихо произнес:

— Кто знает, мистер Уизли… кто знает…

* * *

Одинокий старый дуб растёт на отдаленном берегу Черного озера, у самой кромки воды. Корявые ветви торчат из накренившегося вперед ствола, от которого ползут по земле в стороны и переплетаются между собой мощные изогнутые корни, а чуть левее покоятся серые, покрытые мхом, прибрежные валуны. Когда-то это жутковатое место было излюбленным пристанищем никому не известной чистокровной волшебницы, которая больше всего на свете мечтала о возможности становиться огромным крылатым вместилищем огня и нечеловеческой мощи…