Loneliness and affection (гет)

1 день после обращения

Страх

От него вставали дыбом волосы. Он сковывал движения. Рот застывал в немом крике, а кровь леденела. Сердце колотилось, как бешеное, по телу, которое бросало в дрожь, ползали мурашки. В зеркале отражался самый настоящий кошмар. Чёрные. Ужасные. Неестественные. Демонические глаза. И эти руки. Белые, жуткие, в человеческий рост. Они появлялись прямо из пола и окружали её, но вреда не приносили. Схватившись за волосы, она упала на колени. Она была не в силах кричать, плакать. Её колотило. Страшная сила бурлила внутри неё, желая свободы. Страшно.

3 дня после обращения

Уныние

Горячие слёзы скатывались по ледяной коже, обжигая её. Нормально жить уже было нельзя. Она привыкла каждый день видеть в зеркале тот ужас, но легче от этого не становилось. Руки исчезли, но глаза оставались те же. Больше она не выходила из дома, боясь реакции прохожих. Её доставали звонками родители, друзья, но она не брала трубку. Она теперь не имела на это права. Теперь, когда она стала этим, она должна умереть для них. Грустно.

7 дней после обращения

Тоска

Это было невыносимо. Невыносимо осознавать, что о тебе беспокоятся, плачут, а ты не можешь даже намекнуть на то, что жива. Это чувство терзало её изнутри. Эгоизм, вот как это называется. Это было совершенно эгоистично по отношению к близким. Так нельзя. Они должны знать, что происходит. Они ведь смогут принять её любой, правда? Она же не изменилась, осталась такой же, какой и была. Или нет? Тоскливо.

10 дней после обращения.

Боль

Она убивает. Убивает остатки человека. Убивает душу. «Чудовище! Не подходи ко мне!» — звучало в голове. «Ты не моя девушка! Дьявол! Где, чёрт подери, священник?!» — заставляло слёзы литься. «Верни мою дочь, демон! Верни её, тварь!» — сжимало… нет, разбивало сердце. Они не верили ей. Они считали её исчадием Ада, монстром, но никак не прежней подругой или дочерью. Они не приняли её. Больно.

14 дней после обращения.

Одиночество

Одна в пустой полуразрушенной комнате. Заброшенный дом и ворованные деньги и продукты — единственное, на что она могла сейчас рассчитывать. И никто ей не поможет. Ни близкие, ни врачи, ни священники. Она может надеяться только на себя. Все покинули её. Потому что в обществе не принимают таких. Не стремятся помочь. И никогда не стремились. Испокон веков подобных казнили, сжигали, сторонились… Одиноко.

24 дня после обращения.

Шок

Прежде такого не было. Никогда, ещё ни разу в жизни её не пытались убить. От них исходил свет. Яркий, ослепляющий, но добрый. И почему-то она чувствовала к себе ненависть. У них были большие, белые крылья и золотые нимбы над головой. Но они занесли над ней свои клинки. Она не успела ничего сделать. Возможно, сейчас всё было бы намного проще. Она бы просто упала, истекая кровью, и умерла, исчезая из этого мира. Но эти руки. Они появились вновь. И они не просто защитили её. Они уничтожили этих людей. Кажется, их называли ангелами. Шок сковал её тело, и она могла только тяжело дышать.

30 дней после обращения.

Безумие

Она больше не понимает, что делает. Не может сдерживать себя. Жажда наполняет её полностью, она не отдаёт себе отчёта в своих действиях. А потом плачет. Видит это, и плачет. Обескровленное тело молодого парня, на лице которого застыла гримаса ужаса. Окровавленные кинжал, руки, одежда. С губ стекают капли солёной, с привкусом железа, алой жидкости. Они смешиваются со слезами и капают на землю. Она насыщена. Жажда её больше не тревожит. Но какова цена? Жертва. Смерть. Осознание того, что ты такое. Дьявол. Самый настоящий Дьявол.