Долгий-долгий день (джен)

Получив своё без остатка, Джош устало перекатился на свободное место. Он тяжело дышал, фыркал громко, как старый мерин, и тут же без предисловий повернулся к ней спиной. Молча потянув одеяло на себя, невозмутимо укутал бок. Помедлив, Кейт мягко провела кончиками пальцев по рельефной линии его руки, но могла бы вообще этого не делать — ответом был ровный и мерный сип спящего мужчины.

«Чёрт!» — поняв, что даже «спасибо» не дождётся, Кейт подвзбила в ком подушку и расслабленно легла на неё спиной, с досадой глядя в потолок. Некоторое время не двигалась совсем, потом небрежно подправила взъерошенные волосы, навязчиво лезущие в глаза, и тихо хлюпнула носом: к горлу поступали слёзы. Ну вот, почему вот так всегда, с бездушием и полным безразличием, и никак иначе? Сначала это его дежурное «Привет!», неизменный ужин из китайского ресторана и грубоватые, хоть и изобретательные, объятия. А потом? Несмотря на ядрёный, затяжной секс, ощущаешь себя вконец опустошённой. И не в позитивном смысле… А стоит ли жаловаться? Сама сделала выбор, и хоть интуитивно кажется, что шанс ещё есть, но, положа руку на сердце, он трудно реализуем. И что? Разрушить всё? Ведь как-то до этого устраивало, должно устроить и сейчас.

Беккетт размазала по щеке скупую слезу и, поддев на ноги тапочки, побрела в душ. Нет, зря она, наивная, надеялась, что вечером её обязательно отпустит. Видимо, в таких случаях требуется нечто больше, чем просто безумный, изнуряющий секс. Общение куда более важно.

Сначала, сам того не ведая, её невольным душеприказчиком выступил Рой. Распустив с лёгким сердцем парней и пожав на прощание руку Фэллону, он под прикрытием мнимой секретности вытурил Джоша из кабинета, а сам усадил её в кресло и протянул уже знакомую флягу. Под неспешную дегустацию отменного виски завёл ничего не значащий разговор. Минут сорок они основательно перебирали начало совместных будней, редкие праздники в участке и забавные сценки из параллельной гражданской жизни, но ни словом не обмолвились о том, что творилось и вчера, и сегодня: Рой явно хотел отвлечь её от тяжких дум. Всё-таки взрослые, повидавшие многое люди, и её открытая улыбка была для капитана, как самый оптимистичный признак того, что с ней всё по-прежнему в порядке, что она не откажется от достигнутого, не изменит себе. И она, Беккетт, старалась, как могла. Тем более, с некоторой поры у неё получалось улыбаться просто замечательно: открыто, свободно и легко, хоть и с притушенными эмоциями. А почему бы и нет, раз кризис успешно миновал? Из офиса Роя Кейт вышла с отеческим напутствием и гордо приподнятой головой. И сразу же попала в лапы Джоша: всё это время тот нетерпеливо переминался под дверью. Они непринуждённо обменялись поцелуями, как бы подтверждая прочность отношений, и поехали к ней домой. Вот только вечер, даже с кофе, даже с красным вином, так и не сложился, и в этом не только его, Джоша, «заслуга».

С полотенцем на голове и в невесомом декольтированном халатике Кейт проследовала в спальню, а затем с телефоном в руке — на кухню. Привычно зажужжала кофемолка; вспыхнув голубоватым пламенем, конфорка с шипом облизала турку, и Беккетт в привычном ожидании забралась с ногами на стул. Телефон положила на стол перед собой. Заслуженный, поистёртый жизнью аппарат. Треснутая рамка дисплея, облезлые кнопки и блёклое защитное стекло — этот телефон, исправно служа своей хозяйке, был просто кладезем ценнейшей информации. Когда на него и неважно от кого поступал звонок, Беккетт чувствовала себя нужной всем и каждому, но сейчас, отражаясь в тёмном стекле, Кейт особенно резко почувствовала своё одиночество. Не сильно-то Джош проникся её проблемами, сразу к телу. Рой… Хоть и дал слово, что не потревожит до утра, но… должна же быть хоть какая-то жизнь помимо всего этого? Это были не её слова, а Касла, и в этом, честно говоря, была своя нелёгкая правда. Причём дело было даже не в жарких спорах на болезненную тему, просто Рик непреклонно обозначил свою точку зрения. Как отрубил, и незаметно, непреднамеренно задел за живое. Ощутимо так задел, и от осознания сего факта стало только хуже.

Кейт вопросительно глянула на часы: почти одиннадцать вечера. Вечер чудный, манящий к себе, и город за окном: повинуясь ненавязчивой магии погоды, он потихоньку, понемногу засыпал. Город и люди в нём даже и не знали, и не ведали о том, от какой чудовищной избавились напасти, а героизм-то проявили всего двое. Мужчина и женщина, рука об руку, бок-о-бок, успешно предотвратили неминуемые последствия злого умысла, но затем почему-то разбежались по углам, как испуганные мыши. Он — она не знала куда, а она сама — весьма предсказуемо. И эта её предсказуемость сейчас дрыхнет на её же постели, подмяв одеяло под себя, и умиротворённо сопит. Завтра Джош сорвётся в больницу, даже кофе в постель не предложив, и это не самое худшее окончание вечера. Интересно, а как же Касл? Чем сейчас занят и о чём думает? Крепко же ему досталось, нервы-то — не железные, и чтобы снять жуткий стресс, наверно очаровывает какую-нибудь фанатку, восхваляясь её гибким телом. А что бы нет? Это же Касл! А может быть, зря она так про него, а он, на самом деле, расселся на диване с банкой попкорна, задрав ноги к потолку, и вместе с героем вживается в роль космического ковбоя? Или же принял с устатку на грудь и сладко посапывает в кресле в обнимку с ноутбуком? Ведь переживал за них обоих, да ещё непрошибаемый Фэллон этот…

Много и сразу идей возникло для книги, но чтобы Каслу вдруг беспричинно позвонить, надо бы найти, что ещё сказать. Это о трупах и о преступлениях можно спорить до хрипоты, но когда дело касается только их двоих, она моментально задёргивает шторки вокруг себя. Но… не сегодня, нет. Они столько пережили вместе, и это страшное чуть не заставило её изменить себе. И оно же, хоть и с Джошем под рукой, усиленно гнало её прочь из дома. Даже несмотря на то, что это самый уютный её мир. Мир исключительно для неё самой, но душа-то душа! Вот ей-то, в отличие от тела, как раз и некомфортно.

Кейт сняла с газа турку, наполнила чашку. «Пошарила» по столешнице глазами: в промасленном пакете ещё осталась выпечка (привет сладко храпящему Джошу!) Кофе, рогалики, пончики: практически в идеальной позе лотоса она лениво жевала, лениво отхлёбывала, явно никуда не спеша, пока не почувствовала, как остро и навязчиво свербит в кончиках указательного и большого пальца. Это означало лишь одно — несколько манипуляций с телефоном, чтоб услышать весёлый голос Касла. Но это… это точно будет удобно? Кейт уже и сама не знала, пока идея непременного общения не разрослась в ней быстрее сытости в желудке и непередаваемого удовольствия от кофе. И когда опустела третья чашка, деятельная натура Кейт не выдержала. Приложив ладонь к голове, Беккетт лёгким касанием оживила телефон, выбирая «1» в меню быстрого набора, но Касл в сети почему-то отсутствовал. Сначала Беккетт даже обрадовалась: значит, можно честно заявить себе, что напарник недоступен, и тогда с лёгким сердцем отправиться в кровать, но… нет ли тут ненужной спешки? А точно всё в порядке с её совестью? В свете сегодняшних событий Кейт уже так не считала. Два раза за один присест будучи на волосок от смерти — нечастый случай для любого копа, поэтому её дежурное «спасибо!» в адрес Касла — это как стаканчик эрзац-кофе: невкусно, приторно и по сути — просто отвратно. Так ей подсказывало сердце, так подсказывала жизнь.

Тонкий палец прокрутил меню, пока не замер на зелёной «маргаритке» — icq. Редко используемый, а потому тайный канал связи. Если судить по улыбчивой иконке, Алексис ещё сидит в чатах, а значит… Сдерживая слегка участившееся дыхание, Беккетт терпеливо набрала:

«Привет, Алексис! Касл дома? Его телефон молчит!»

Ответ пришёл не сразу, и все эти десять минут Кейт сидела неподвижно, пальцами правой руки методично выглаживая скатерть. В голове опять крутилось чёрт знает что.

«Здравствуйте, детектив! — в довесок всплыл забавный смайлик. — Нет! Ушёл ещё засветло!»

«А куда, не сказал?»

«Что-то очень срочное?»

«Да!»

«По работе?»

«Да!!»

«Кажется, у вас сегодня чуть не разразился кризис?»

«А разве Касл что-то говорил?»

«Молчал, пока не вздремнул пару часов, а затем поведал сногсшибательную историю, как вы вместе с ФБР «гасили» зелёных человечков. Велика ли в этом доля истины? Мы так сильно за вас переживали! Эта таинственность, с которой он приказал нам покинуть город, это его тревожное лицо, что до сих пор стоит у меня перед глазами! Я догадалась, что он имел полное право ничего не говорить, но мы-то его поняли!»

«Мы успешно справились, и твой папа молодец! И мне нужен его совет! Ну, так где?»

«Сказал, что если не взбодрит Реми своей кислой миной, то до утра завалится в «Старое логово»: там накопилась столько счетов, что если своевременно их не разобрать, то размеры бухгалтерских архивов превзойдут полицейские!»

«???? — Кейт и не скрывала удивления. — Твой папа же ненавидит бумаги! Откуда взяться бычьему терпению?»

«На всё есть время, когда никто без причины не покушается на твои уши!»

«А что, так сильно по ним заметно?» — весело подкатила глаза Беккетт: градус её настроения неуклонно повышался.

«Пока их не прикрывают руки — да! Но как же тогда испечь блинчики?»

«Надо просто знать, кого попросить!»

«Мэра?» — на пару с изумлённым, заплясал очередной шаловливый смайлик.

«ФБР! У них сковородки круче!»

«Я обязательно передам папе, и он с вами свяжется! Что-то ещё?»

«Разберёмся! Спокойной ночи! — Беккетт послала стикер в виде широко зевающего мишки. — И… спасибо!»

«Всего хорошего!»

Экран погас, и Беккетт живо засобиралась. Грязную посуду — в мойку, полотенце — в сушку, халат — на спинку стула. Минимум макияжа, минимум духов и минимум снаряжения, без значка, пистолета и наручников. Только телефон и несколько двадцаток в кармане.

Перед выходом Кейт критически осмотрела себя. Ничто не выдаёт подсознательного, но непреодолимого стремления к флирту. Всего лишь общение, до просветления души.

* * *

— Привет, Поль! — Беккетт с облегчением взгромоздилась на барный стул: её реально и непреодолимо тянула сюда, в эту особую атмосферу давности, так усиленно культивируемую его новым владельцем. — Касл не приходил?

— Часа три назад! — приветливо кивнул бармен — улыбчивый веснушчатый паренёк. — Провёл экспресс-ревизию спиртного, насовал заслуженных колотушек повару и дал ещё несколько ценных указаний, после чего заказал себе салат. Всё счета забрал с собой и больше из кабинета не выходил. Обещал позвонить, если ему вдруг что-нибудь потребуется. Упомянул ещё, что столько всего нехорошего за день на него свалилось…

— Как я его понимаю… — вежливо склонила голову Кейт, памятуя о событиях, — но ты… ты же для начала не откажешь мне в чашечке кофе? Действительно, трудный, просто дьявольский день!

— Не знаю, сказал ли вам об этом мистер Касл, но в «Логове» вам открыт бесконечный кофе-кредит! Хозяин ещё как-то заметил, что всё ещё питает надежду. Примерно на пару сотен ванильного латте в качестве достойного возмещения.

— Когда-нибудь да сподоблюсь, — весело закатила глаза Кейт, — вот только в кредите увязну поглубже.

Она пересела в угол стойки, чтоб на её лицо поменьше падал свет. Терпеливо дождалась дымящегося латте и, грея ладони чашкой, выцеживала кофе мизерными глотками: уж очень-то не хотелось признаваться самой себе, что преднамеренно затягивает неплановую встречу. Но и малодушничать тоже как-то не с руки, она же всё-таки коп.

Кейт подсунула банкноту под пустую чашку, а когда бармен, протестуя, замахал руками, шутливо пригрозила ему кулаком и отправилась в офис.

Вниз спускалась осторожно, едва касаясь перил, по самому краю ступенек, чтобы не дай бог ни скрипнуть, ни взвизгнуть. Чтобы невинно так застать его врасплох. Зачем? Необъяснимо… Странно… По крайней мере, если Касл один, то она не доставит неудобств ни ему, ни себе. Если только он не затащил сексапильную девицу через «чёрный» ход и теперь не «объясняет» ей тонкости гламурной жизни.

Прикрыв рукой скакнувшее вдруг сердце, Кейт припала ухом к тонкой филёнке: ни звука. Дверь отворилась практически бесшумно, и из груди Беккетт вырвался сдавленный вздох облегчения: её накрутки ничем не подтвердились; притушив в офисе свет, Касл спал. Его скрещенные руки были подложены под голову, а пресловутая папка с бумагами, которую даже не удосужились открыть, лежала лицевой стороной вниз слева от хозяина. Перед Каслом стояли бокал с жидкостью на донышке, тарелка с недоеденным салатом — и теперь всемирно известная бутылка из красного стекла.

«И он тоже переживает один!» — когда Беккетт прокралась внутрь и, прихватив за массивные подлокотники раритетный стул, уселась так, чтобы видеть его лицо, а самой оставаться в тени. Её щёки горели от стыда. Не нужно было оставлять Касла в тот день, хоть Рик и благородно отступил, который раз дав ей право выбора. Когда столько на грани со смертью событий за какие-то разнесчастные сутки, надо как-то суметь прожить… этот долгий день… вдвоём… и непременно вдвоём…

«Долгий, очень долгий день!» — повторила Беккетт про себя, неторопливо, вдумчиво выговаривая каждое слово. Такие простые и такие осмысленные слова. И кем бы или чем бы она теперь была, если бы не Касл?

Опять её жизнь невольно раскладывалась по полочкам: и до, и после, и для всего, и для всех находилось место, и Касл почему-то всё время оказывался на первом. А что если бы она самоуверенно, в одиночку попёрлась бы на склад и замёрзла бы там насмерть? А что если бы, когда догоняли чёрный вэн, настояла бы на своей точке зрения, а не Касла, и поехала бы по другой улице? А что если бы Касл, услышав беспомощное «Прости!» Фэллона, не вырвал бы с отчаяния злополучные провода? А что если… Господи!

Кейт прикрыла руками лицо, а её воображение в жутких красках уже расписывало последствия взрыва: яркая, мощная вспышка, взбившая столб пыли выше крыш… пепел людских тел, и ужасные гнойные раны на коже случайно уцелевших… рухнувшие на проезжую часть стены… превращённые в щепу деревья и безжалостно смятые, изорванные, как консервные банки, покорёженные автомобили... Они-то сами умерли бы легко, а вот выжившие — влачили бы ужасное существование. И прежде отличный солнечный день превратился бы в ежедневную, еженощную борьбу за жизнь. И те ублюдки, что замыслили подлость, явно не испытывали никаких угрызений совести. Они-то посчитали себя патриотами, но настоящий сын своей страны — это тот, кто крепко держал её за руку, зная, что шансов спастись практически нет. Тот, кто благодаря силе своей мысли, вышел победителем из схватки. Тот, кто сейчас дремлет перед ней, и кого она так и не смогла бы бросить в одиночестве в этот долгий-долгий день. И что же ей сейчас ему сказать? Беззвучно поблагодарить и втихомолку смыться? Признаться, наконец, что таится у неё на сердце? Э-э-э, нет… Нельзя, несвоевременно, но вот поставить финальную точку в их общем деле обязательно придётся, а иначе оно будет мёртво сидеть в её воспоминаниях, как и дело мамы. Правда, отличие в том, что дело о «грязной» бомбе обязательно будет довлеть над ними. Поэтому она здесь, сейчас и если…

— Привет! — неожиданно сказал Касл, не поднимая головы. — Ты давно здесь сидишь?

— Э-э-э… привет… — в её горле вдруг внезапно пересохло, а спавший было стыдливый румянец запылал пуще прежнего, — не очень. Как ты?

— Нормально… лучше не бывает, — пробурчал Рик, подавляя зевок, и прикрыл лицо обеими руками, с усилием растирая лоб и щёки. — Как Джош?

— Отлично, спит. Завтра с утра у него операция.

Она, конечно же, немного солгала, но ей не было стыдно за свои слова. И не потому, что привыкла, а потому, что ложь эта была как бы во благо. И Касл, пряча от неё глаза, неторопливо полез в стол.

Второй стакан звякнул о столешницу рядом с первым: никто в открытую и не предлагал ей выпить, но Беккетт уже и сама бы не отказалась. Нечасто выпадает глушить полуторавековое виски в компании самого завидного холостяка Нью-Йорка, но Кейт почему-то казалось, что широко воспеваемый титул Касла его же самого и тяготил. В последнее время, по крайней мере.

Когда Беккетт приставила свой стул вплотную к столу, Рик молча плеснул виски им обоим и поднёс стакан к губам.

— За тебя, Беккетт!

— За нас, Касл! — она с готовностью взяла свой. — За жизнь!

— Согласен! — тонко звякнуло стекло. — За жизнь!

Когда бокалы опустели, Рик налил ещё. Но так мало, словно стыдился прослыть неприглядным во хмелю. Проявив чудеса тактичности, Касл не стал выспрашивать, какого дьявола ей тут надо в первом часу ночи, а Беккетт даже не уточнила, сколько же бутылок с аукциона он втихую прикупил. Пока Касл сам не начал, после третьего захода.

— Обещай, что не закуешь меня в наручники и не пристрочишь к лопаткам мочки ушей! — начал Касл неподдельно серьёзным тоном. — И я поведаю тебе страш-ш-шную тайну!

— Как подделывать старинные этикетки, или где лучше заказать бутылки из красного стекла? — Кейт едва сдержалась, чтобы не прыснуть со смеху на давно известную предысторию. — И как я могу тебе что-то обещать?

— Обещать? Небось, завидуешь моему успеху! А что если склад нашего проныры был не один?

Касл опять полез под стол, и на белый свет появились два мощных фонаря.

— Как два мушкетёра, скрестим свои лучи. Прогоним нечисть, найдём выход на белый свет. И очередной зигзаг сюжета!

— А чем тебя не устраивает лёгкий путь? — кивком она указала на лестницу.

— В нём нет никакой тайны, серая, скрипучая обыденность. Такая же, как и эти ступеньки. Помоги!

В четыре руки они относительно легко сдвинули шкаф: Касл уже успел поколдовать над скрытыми механизмами, но дело застопорилось из-за пропойцы-мастера. Посветив себе под ноги, Рик смело шагнул внутрь.

— Я уже придумал, куда втравить Никки и Рука! — голос его звучал глухо. — Они не просто найдут склад с вином, он ещё и заминирован будет, древним изощрённым способом. Вот как я это вижу…

Кейт не услышала объяснения, потому что Касл отдалился от проёма, но поняв, что напарница почему-то медлит, метнул луч фонаря обратно, пока не упёр ей в грудь.

— Что-то не так?

— Всё нормально, Касл! — ласково улыбнулась Беккетт, цепко держа свой фонарь.

— Ну, так ты идёшь? Как тебе моя раскладка, а?

— Шикарная! — с готовностью подтвердила она, не расслышав при этом ни слова. — Долго придумывал?

— В два этапа: когда мы мёрзли плечом к плечу, и когда ты намертво вцепилась в мою руку за тридцать секунд до взрыва.

— Это совсем не то, о чём ты мог бы подумать! — горячо и неожиданно для себя запротестовала Кейт, но смутившись, приопустила голову. — Просто я подумала, что если нам суждено погибнуть, так легче будет опознать!

— Восхищаюсь твоей предусмотрительностью! — луч опустился вниз, скрипнул грунт, и из проёма показалась рука: — Хочешь или нет, но вновь краду твою фразу «Ты идёшь, Беккетт?»

— Да… — Кейт с радостью подала свою, и Касл уверенно потащил её вглубь. Низкие кирпичные своды, шум бегущей воды, плети паутины на лице — путешествие казалось и знакомым, и незнакомым одновременно. Напарники миновали тот самый склад, вход в который преграждала жёлтая лента, некоторое время двигались вдоль водостока, потом Касл остановился.

— Что, нашёл ещё более древние, чем в архиве карты? — дружелюбно пошутила Кейт, видя, как Касл усиленно роется в смартфоне. — А если мы всё-таки заблудимся?

— Я писатель, а не ослепший звездочёт, — смешливо хмыкнул Рик, — ну ты же знаешь, что мне можно верить.

— Да, знаю! — её глаза обратились к покатому своду галереи. — Как и то, что некто просто обожает приукрашивать обыденность.

— Туше! — Касл нащупал её горячую руку, но его собственная пекла сильнее. — Не буду оправдываться! Просто я хочу провести тебя дорогой Хит и Рука, прочувствовать то, что почувствуют они, ведь напарники познаются не только в бою, не правда ли?

— Я отдам тебе свой фонарь, если вдруг погаснет твой! — Кейт приблизилась к Рику практически вплотную, и Касл ощутил жаркое дыхание на своей щеке, а тонкое запястье Беккетт плотно-плотно прижалось к его руке. — Идёт?

— И-идёт! — Рик застыл, как вкопанный: вот она, непреодолимая магия её присутствия! И тогда, в холодильнике, и у бомбы, он ни за что не согласился бы погибнуть с кем-нибудь другим, но с Беккетт — всегда. И эта их недосказанность… И стылая тогда от холода рука на его лице… Неужели Кейт вдруг на что-то решилась? Сейчас?! Нет?! Рик крепко-накрепко зажмурился, но Беккетт, лишь задержав руку чуть более, чем надо, в горьковатом, едва уловимом ореоле духов проплыла мимо, шёпотом обронив:

— Нам куда?

«Петух напыщенный! Размечтался!» — припечатав себя ладонью по щеке, Касл тут же вырвался вперёд. И тут же из него посыпались фразы. Он говорил громко и гулко, размахивал руками, иногда слепя её глаза, и Беккетт невольно отворачивалась, но при этом старалась не пропустить ни слова: так интересно было слушать.

Изложение Касла было, как и обычно: живым, образным, слегка метафоричным и логически связным. Когда они остановились в каком-то коридоре передохнуть, Касл, булькнув, протянул ей бутылку с водой.

— Я тебя не уморил?

— Не опоздать бы на работу! Рой обыщется!

— А мы пришли!

В стене напротив них, жутковато зиял неровный проём. Само помещение, со стеллажами вдоль стен, слегка напоминало винный склад, но было заметно обширнее. Воздух спёртый, но паутина не цеплялась к волосам: внутри уже явно кто-то побывал, и на полу, в пыли отпечатались множественные следы.

— Это я тут исследования проводил, — деловито заметил Касл. — Высчитывал вероятность выживания. Прошу!

Оказалось, что он и стулья сюда притащил. Словно знал, хитрюга, что к нему придут. Кейт, приняв позу заинтересованного слушателя, мягко опустилась на один, а Касл сел напротив. Он продолжил развивать свои фантастические и не совсем теории, и с каждым словом Беккетт чувствовал, как гнетущее напряжение прошлых суток постепенно отпускает её. Даже Джош своими ласками не успокоил её, а Рик, одними только словами — смог. С доброжелательной улыбкой и в знак согласия покачивая головой, Беккетт наблюдала, как разошедшийся не в меру Касл скачет перед ней, как джейран, и яростно размахивает руками, брызгая слюной, а оба фонаря лежат на его стуле, светя немного в стороны.

Внезапно Рик замер, тяжело дыша, и подытожил:

— Всё! Мне нужен воздух!

Беккетт лишь неопределённо пожала плечами. Она почему-то думала, что они вернутся в «Логово» и налягут на виски (или на латте!), но подобрав фонарь, Касл направился совсем в другую сторону. И через некоторое время душераздирающе заскрипела железная дверь.

— Опять маслёнку забыл! — неподдельно сокрушался Касл, кряхтя: раздался приглушенный шлепок. — Скоро ботинок запросит каши! А ты пригни голову!

Они пролезли в невысокий проём и очутились в каком-то закоулке, который одним концом выходил на Гудзон.

Они вышли на набережную, потом по тропинке вдоль берега спустились к воде. Беккетт подняла голову: уже забрезжил рассвет. А она любила утра, чтобы вот так, вдвоём, гулять под руку и молчать. С Каслом бывало, что они долго и трудно молчали, но ещё реже она брала его под руку. А почему бы и нет? То, что у неё, у почти замерзшей, вырвалось тогда, вряд ли скоро прозвучит, но ведь средства выражения признательности не имеют счёта. И Кейт уже не удивлялась самой себе, своей смелости, своей доверчивости, когда без предисловия взяла Касла под руку.

В его взгляде читалось изумление, но Рик не стал акцентировать внимание. Лишь крепко сжал свою руку поверх её.

— Ну, так как тебе моя история? — осторожно спросил он. — Достойна ли она книжек?

— Вполне себе так, — кокетливо мотнула она на палец непослушную прядь. — Но разве книги о Никки Хит уже из раздела фантастики?

Рик пожал плечами, ещё крепче сжав кулак.

— Я ещё долго буду о ней писать… Сколько хватит моих сил… Сколько будет мне отмерено...

Неприкрытый намёк был яснее ясного, и Беккетт отвернулась в сторону, пряча нечаянную слезу. Повторно за эту ночь. Но эта слёза была нечета предыдущей, домашней. Это была тихая слеза бескрайней, искренней благодарности.

— Ты утверждаешь или спрашиваешь? — Кейт осторожно куснула губу, беззвучно шмыгнув носом. — Если утверждаешь, то значит, что уже сам всё решил. И зачем тебе тогда я?

— Хочу видеть твоё лицо… когда пьёшь свой кофе… Когда хмуришься… Когда переживаешь… Когда радуешься… Мне нравится видеть твою улыбку… Ещё не видал лучше…

Беккетт склонила голову так, чтобы волосы маскировали выражение её лица, и лишь плотнее прижалась к Каслу. Она вовсе не рассчитывала форсировать события, просто без оного было никак не обойтись.

— Невинная… неприкрытая лесть… но я, пожалуй, приму её… И клянусь, что тоже, буду с улыбкой смотреть на тебя со стороны!

— Долго-долго? — чуть слышно прошептал Рик, туманно глядя на ласкающий гальку Гудзон.

— Долго-долго! — ещё неслышнее ответила Кейт.

— Насколько долго?

— Дольше, чем этот... долгий-предолгий… длинный-предлинный… день…