Воспоминания о былой любви (гет)

Her skin is like velvet

A-ha “Velvet”

Беллатрикс красива. Это бесспорно. Она всегда врывается, как вихрь. Она принимает тысячи ненавидящих взглядов и отвечает на них презрением или заклятием. Она Блек.

Беллатрикс строптива. Она упряма и своенравна. Никто не может приручить её.

Беллатрикс жестока. Она неразумна, импульсивна и неуправляема.

И я люблю её.

Белла – не выросший ребёнок. Она капризна и ранима. Она эгоистична.

Белла мила. Со всеми, кто того по её мнению заслуживает.

Белла совершенство. Недостатки в ней компенсируются неуемной жаждой жизни.

Порой, я готов убить её.

Она ворвалась в мою жизнь в своей обычной манере – нежданно и негаданно.

Мы были детьми. Блеки и Лестрейнджи поженили нас ещё до нашего рождения. Она была не согласна.

— Я ненавижу тебя, Руди! – кричала она на весь сад, швыряя в меня книгой со сказами Барда Биддла.

Когда это случилось впервые, книга угодила мне по голове. Таким образом я заработал немаленькую шишку и ненависть к «этой безмозглой Блек» до конца недели.

— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – надрывалась тем временем Белла. – Видеть не хочу!

Оглушительно хлопнула дверь, ведущая в дом.

Да что я сделал?

Недоуменно пожал плечами, потирая ушибленную голову.

Впоследствии я научился неплохо уворачиваться. А потом у меня появилась волшебная палочка, которая очень хорошо помогала отражать летящие в меня предметы, запущенные хрупкой рукой Беллы Блек.

Гостиная была пуста. Вошла Беллатрикс и опустилась на соседнее кресло у камина.

— О, Руди! Ты слышал радостную весть?

Голос Беллы сочился ядом. Мерлин, ей всего тринадцать! Что же будет дальше?

Приподнял одну бровь. Этот жест совсем недавно начал получаться у меня в совершенстве.

Я давно уже всё знал, но всё же…

— Какую же?

Белла по-кошачьи сощурила глаза и пристально посмотрела на меня.

В своё время, чтобы больше не получать книгами по голове, а потом и заклятиями в грудь, я научился неплохо притворяться.

Она ни о чём не догадалась. Откинулась в кресле.

— Наши любимые родители решили нас поженить! – из губ её вырвался истерический смешок, она как-то обмякла в кресле и устало потёрла веки. – С ума можно сойти! А меня они спросить не хотят? Не хотят поинтересоваться, чего хочу я?

Становилось всё интереснее.

— А чего же хочешь ты? – спросил я вкрадчивым голосом, таким тоном, бывало, осведомлялся о моём самочувствии наш семейный колдомедик.

— Я … — Белла ненадолго замолчала, её лицо стало задумчиво-печальным, вдруг она резко вскочила на ноги. – Ну, уж точно не замуж за тебя!

И вихрем вылетела из комнаты.

Я проследил за ней взглядом и вернулся к чтению. Экскурс в Тёмную магию – вещь довольно увлекательная…

— Кто? Я спрашиваю: кто?! – гневный голос Минервы МакГонагалл перескочил на октаву выше.

Все молчали.

— Кто?! Я последний раз спрашиваю: кто применил к Денельзе Марджори Круциатус?

Слизеринцы молчали. Они не знали. Они просто шли на урок зельеварения.

Знал я. Ох, Белла, Белла…

— Профессор, а она сама разве не может вам этого поведать?

МакГонагалл нахмурилась:

— Мистер Лестрейндж вы хотя бы думает, что говорите? Мисс Марджори без сознания и находится в больничном крыле. У неё слабое здоровье и, боюсь, нам придётся отправить её в Мунго.

Ну что ж… Белла… Беллатрикс Блек на этот раз тебе повезло. Я ничего не скажу. Пусть я и наблюдал то, как ты послала проклятие в спину этой заучке Денельзе. Хотя, на мой взгляд, эпитет «змея», которым наградила тебя эта самоуверенная гриффиндорка, следовало принять, как комплимент.

— Ну что ж… Я вижу, что больше я от вас ничего не добьюсь. Идите на урок. А вы, Лестрейндж, — она смерила меня подозрительным взглядом, — идите… куда шли…

И профессор трансфигурации, устало махнув рукой, направилась в учительскую.

Я посмотрел на Беллатрикс. Не без удовольствия отметил, что она довольно сильно побледнела. Прелестная пухленькая губка её закушена. Ай-ай, Белла, ты прекрасна, моя девочка.

Заметила мой вопросительный взгляд. Вскинулась, но тут же обольстительно улыбнулась. Подошла ко мне плавной походкой, приподнялась на цыпочки и прошептала на ухо:

— За мной должок, Лестрейндж.

И быстро отскочив прочь, расхохоталась.

Белла, Белла… ты безумна. Как надо ненавидеть, чтобы в пятнадцать лет отвечать на слова Круцио?

А Беллатрикс, смеясь, идёт к входу в подземелья. У самой лестницы оборачивается и кричит на весь коридор:

— Только не жди, что я буду хранить тебе верность, женишок! – и с диким хохотом исчезает из виду.

Тебя не приручить, дикая кошка, верно?

И поэтому я тебя люблю и ненавижу вот уже десять лет.

В этом году я изменил своей привычке. Появился на Святочном балу с сокурсницей, а не с малолеткой курса этак с четвёртого. Да-да… студентов всегда забавляла эта моя милая привычка. А я обожал младших школьниц. За их наивность. И за неуёмную жажду жизни, из-за которой я всегда поначалу видел в них Беллу. Но только поначалу… Потом всё становилось слишком банально. Они влюблялись и готовы были делать ради меня всё, что угодно. Это было совсем неинтересно.

Их можно было приручить.

Не то, что тебя, девочка моя.

Девушку, с которой я появился в тот день в Большом зале, звали Ульрика. Хотя это и неважно… Она была довольно красива и как полагается всем красавицам, за редким исключением, в меру глупа.

Теперь она располневшая мамаша двоих наследников и хозяйка огромного фамильного поместья где-то во Франции.

Тогда мне она была нужна только для одного: я последний год обучался в Хогвартсе, и мне до безумия хотелось напоследок позлить Беллатрикс.

Показать этой заносчивой девчонке (а она ведь и была девчонкой!), что и я чего-то стою. Ульрика была избрана мной, как орудие для осуществления задуманного, ибо всех моих предыдущих девушек (большинство которых, как уже упоминалось ранее, были младше меня) она всерьёз не воспринимала и лишь посмеивалась надо мной, сидя в гостиной.

Беллатрикс появилась в зале через три часа после начала под руку с гриффиндорцем, тогдашним капитаном квиддичной команды факультета.

Она что же его Империусом шарахнула? Или опоила чем?

Ведьма!

Моя любимая ведьма.

В тот вечер она была безумно красива. Красная парадная мантия облегала её идеальную фигурку, выгодно подчёркивая достоинства и скрывая недостатки, которых у неё все равно не было. Красный цвет изумительно подходил к её чёрным, как ночь, волосам. Ульрика по сравнению с ней выглядела бледной молью.

Белла держалась по-королевски. Истинная Блек!

Ещё до того, как она подошла ко мне, я понял, что план мой провалился.

— Здравствуй, Рудольфус… Где же твоя очередная нимфетка?

Я холодно ей улыбнулся.

— Здравствуй, Белла… Ну почему же «нимфетка»? Ульрика отошла ненадолго.

— Ульрика? – брови Беллы взлетели вверх. – Ульрика это твоя сокурсница?

На какой-то момент мне показалось, что не всё ещё потеряно и у меня получится выиграть эту партию:

— Именно… Я просто подумал: раз ты не хочешь хранить мне верность, то и я не обязан… А Ульрика довольно мила. Я даже подумал: а не слишком ли рано произошла наша помолвка? — лицо её оставалось непроницаемым, мысли были спрятаны за холодно-вежливой улыбкой. Мне захотелось хоть как-то задеть её. – Ревнуешь?

Ничто не изменилось в её лице, лишь улыбка перестала быть показной. Белле стало действительно весело. Теперь она улыбалась … ехидно?

— Нет, что ты. Ульрика конечно красива, но, по-моему, природа слегка обделила её интеллектом, точнее просто – обошла стороной. Хотя, если тебя интересует такой тип девушек, то я тебе в спутницы жизни точно не гожусь.

И взметнув вихрь волос, развернулась на каблуках и поспешила к своему кавалеру, мнущемуся в нерешительности у стола с напитками.

Ты не умеешь проигрывать, безумная гордячка?

Я ненавижу тебя, Белла.

— Белла! – окрикнул я её.

Она обернулась и с недоумением в тёмно-карих глазах посмотрела на меня.

— За тобой должок, — чуть тише говорю я.

Белла недовольно скривилась. Вот так-то, моя красавица, ты будешь делать то, что я захочу.

— И что повелителю угодно? – в её голосе звучал нескрываемый сарказм.

— Танец.

Вальс – это волшебно. И новые духи, моей строптивой мегеры, и мягкая ткань её мантии, и её бархатная кожа…

Ты будешь моей, Белла… Ты. Будешь. Моей.

— Ну что тебе стоит, Руди? Ну я прошу тебя, Руди!

— Нет, Белла. Я сказал – нет.

Беллатрикс упала передо мной на колени и обхватила руками мои бёдра.

— Я молю тебя! Я должна увидеть его!

Тёмный Лорд. Жесток, как она. Упрям, как она. Привык повелевать… Он – прирождённый убийца, как …Белла?

Я ненавижу его и преклоняюсь перед ним, так же как перед ней.

И сейчас она умоляет меня о том, чтобы я представил её ему.

Ты безумна, Беллатрикс Блек.

— Я скажу тебе «да» только при одном условии…

Она вскочила на ноги:

— Всё, что угодно, Руди! Всё, что угодно!

— Ты станешь моей женой, как того хотят твои и мои родители. Завтра.

Она остановилась посредине комнаты и с изумлением посмотрела на меня. Её удивило это условие. Зачем я должен заставлять делать её то, что итак заставят сделать традиции?

Ты не понимаешь… Белла…, не понимаешь, что я боюсь потерять тебя.

Я боюсь потерять свою любовь к тебе.

Я подхожу к ней и жадно целую её губы, сжав до боли в пальцах её плечи.

Я люблю тебя, Белла. И поэтому сделаю всё, что ты захочешь.

Только что-то неправильно. Но что?

— Закрой дверь, Руди.

Она сидит на краешке кровати, в нерешительности глядя на меня.

Я подхожу к ней, запускаю пальцы в её изумительно-чёрные волосы.

Белла, Белла… тебе страшно?

Я пытаюсь поцеловать её губы. Но Белла отворачивается от меня. Резко вскакивает на ноги. Одним рывком снимает с себя лёгкую ночную рубашку и остаётся стоять передо мной обнажённая, с гордо поднятым подбородком.

— Белла… — мой голос срывается, — Белла… я…

Её лицо каменеет, на губах – холодная усмешка:

— Умоляю тебя, Рудольфус, избавь меня от лишних сантиментов.

Во мне толчками поднимается холодная ярость. Она не хочет быть моей!

Но она будет! Будет!

Я с силой толкаю её на кровать. Ещё успеваю заметить испуг в её глазах, прежде чем полностью теряю контроль над собой.

Беллатрикс спит. Я смотрю в её бледное, застывшее лицо. Ресницы чуть трепещут. Провожу по ним кончиками пальцев.

Еле слышно шепчу в её приоткрытые губы:

— Прости, прости меня Белла…

Дверь в спальню со скрипом отворяется. На пороге появляется черноволосая женщина с горящей свечой в руке и безумно-пьяной улыбкой счастья на губах.

Окидываю её мимолетным взглядом. Сердце сжимает ненависть.

— Где ты была?

Я знаю ответ на этот вопрос. И всё равно спрашиваю.

Вместо ответа она подходит к креслу и садится на пол у меня в ногах.

Закатывает рукав мантии и заглядывает мне в глаза.

Я вижу Чёрную метку на изящно-хрупком запястье и фанатичный блеск её глаз

В этот момент что-то в душе у меня обрывается, я сползаю на пол рядом с ней.

— Белла! Белла! – я пытаюсь обнять её.

Она вырывается. Лицо её кривит гримаса отвращения. Она вскакивает на ноги и выбегает из комнаты.

Безумная женщина. Безумная фанатичка. Безумная убийца. Хоть кто… кто угодно… но это уже не Белла.

Нет и следа в ней той непокорности, мятежности, насмешливости…

Её приручили.

Белла, Белла,… где ты?

Я люблю иллюзию. Я всегда любил иллюзию.

Нет больше Беллы Блек.

А, может, никогда и не существовало.

Есть Беллатрикс Лестрейндж. Пожирательница смерти. Слуга Тёмного Лорда.

Если бы я мог, я бы заплакал.