Бывает так (джен)

Бы­ва­ет так. Те­бе де­вят­надцать, и ещё вче­ра жизнь ка­залась те­бе сплош­ным праз­дни­ком и ве­сель­ем. Ещё вче­ра ты был ду­шой ком­па­нии, сво­им в дос­ку пар­нем, эта­ким веч­ным шу­том. Ещё вче­ра ты шу­тил ис­крен­не и без­за­бот­но. Ещё вче­ра за­рази­тель­но сме­ял­ся и был влюб­лён. Ещё вче­ра ка­залось, что это не кон­чится ни­ког­да.

Ты пом­нишь, ког­да всё из­ме­нилось, Ли Джор­дан?

Сло­ва Грю­ма, прос­тые и страш­ные: «Зна­чит, вой­на». И мир пе­рево­рачи­ва­ет­ся с ног на го­лову. Каж­дый день — как пос­ледний. Каж­дый день — ожи­дание, что вот-вот и над тво­им до­мов под­ни­мет­ся Чёр­ная мет­ка. Каж­дый день — нез­ри­мые бои и ре­аль­ные тру­пы дру­зей и зна­комых. Каж­дый день — та­ет ве­ра в то, что ког­да-то бы­ло по-дру­гому.

Что же ты бу­дешь де­лать те­перь, Ли Джор­дан?

Грязь. Хо­лод. Пус­то­та. Веч­ное бегс­тво и веч­ная ус­та­лость. Ве­чер­ний эфир: «Доб­рый ве­чер! С ва­ми сно­ва «Пот­те­ров­ский до­зор»!» Фаль­ши­вый за­дор в го­лосе. Фаль­ши­вые сло­ва уте­шения. «Мы ско­ро по­бедим». И ус­та­лый шё­пот ко­го-то трус­ли­во-об­ре­чён­но­го в го­лове: «Ког­да?». А Гар­ри Пот­те­ра нет. И сил на­де­ять­ся то­же.

Ду­мал ли ты, что всё бу­дет так, Ли Джор­дан?

Вче­ра умер­ла мать. Не­делей рань­ше про­пал отец. Но ты не ска­жешь о них, объ­яв­ляя ми­нуту мол­ча­ния. Ни се­год­ня, ни зав­тра, ни пос­ле­зав­тра. Ни­ког­да. Это слиш­ком лич­ное, а ты не мо­жешь, не сме­ешь поз­во­лить се­бе та­кую рос­кошь — по­быть обыч­ным че­лове­ком. У те­бя нет ли­ца, есть лишь го­лос. И он не дол­жен дрог­нуть.

Ты при­выка­ешь. Пус­то­та и хо­лод ско­выва­ют те­бя в коль­цо, за­мора­жива­ют ду­шу и сер­дце. Слёз нет. Ра­дос­ти нет. Ни­чего нет. Ты мёртв. Внут­ри те­бя уже не­чему го­реть. Жи­вёт толь­ко твой го­лос. Ра­ду­ет­ся и пла­чет. Уте­ша­ет и злит­ся. И ког­да он за­тих­нет, ты ум­рёшь. Сов­сем.

Во что же ты прев­ра­тил­ся, ве­сель­чак Ли Джор­дан?

Те­перь ты — кук­ла, без­воль­ная ма­ри­онет­ка, чьи ни­точ­ки в ру­ках са­мого жес­то­кого и кап­ризно­го из де­тей — вой­ны. Ты — на аре­не чу­жой боль­шой иг­ры. Ты — кар­та из ко­лоды, фи­гура на шах­матной дос­ке. И те­перь ты зна­ешь, ка­ково это — по­бывать в аду.

Тем­но­та из­нутри и сна­ружи. При­выч­ная, поч­ти рав­но­душ­ная кон­ста­тация: «Се­год­ня мы по­теря­ли…». И всё ча­ще и ча­ще воз­ни­ка­ет мысль, а не бро­сить ли всё это к чёр­ту? Не сбе­жать ли, по­ка не поз­дно? Мо­жет, ещё мож­но ра­зор­вать по­роч­ный круг, сбро­сить кар­ты, уб­рать фиш­ки в ящик?

Но ты ос­та­ёшь­ся. Не по­тому, что уже слиш­ком поз­дно. Не по­тому, что вый­ти из этой иг­ры не­воз­можно. А по­тому, что там, по ту сто­рону ра­ди­оп­ри­ём­ни­ка есть те, кто ещё не по­терял пос­леднюю на­деж­ду. Кто ещё ве­рит, что его семью ми­ну­ет злой рок. Кто ещё ждёт Гар­ри Пот­те­ра. И ра­ди них ты зас­та­вишь се­бя жить и бо­роть­ся. И ра­ди них ты не по­кинешь не­види­мую ли­нию фрон­та и не опус­тишь ру­ки. Ра­ди них ты ста­нешь сра­жать­ся сно­ва и сно­ва, как уме­ешь.

Хо­лод. Грязь. Бес­ко­неч­ные прят­ки. Пос­то­ян­ная ус­та­лость. Ве­чер­ний эфир: «Здравс­твуй­те! С ва­ми сно­ва Пот­те­ров­ский до­зор!»

Ты ведь уже зна­ешь фи­нал этой иг­ры, Ли Джор­дан?

* * *

Бы­ва­ет ещё и так. Те­бе шес­тнад­цать, и ты жи­вёшь в са­мой нас­то­ящей сказ­ке. С вол­шебны­ми па­лоч­ка­ми, дра­кона­ми и древ­ни­ми зам­ка­ми. Ты — вол­шебник, и, ка­жет­ся, что нет та­кого, с чем ты не спра­вишь­ся. Лю­бая проб­ле­ма ре­шит­ся с по­мощью зак­ли­нания, сто­ит толь­ко за­хотеть. Свя­точ­ный бал, ма­гичес­кий тур­нир и иг­ра вер­хом на мет­ле. Всё, как в книж­ках, что ты чи­тал.

Го­вори­лось ли в тех книж­ках об об­ратной сто­роне ска­зок, Ко­лин Кри­ви?

Уда­ры. Боль. Зак­ли­нания. Боль. Крик: «Гряз­нокров­ка!». Боль. Гром­кий хо­хот. Боль. И сно­ва удар. Вряд ли пос­ледний и уж точ­но не пер­вый. Бес­силь­ное ожи­дание и мол­ча­ние со сжа­тыми ку­лака­ми и не­навистью в гла­зах.

Рань­ше ты не ве­рил, что мож­но при­вык­нуть к бо­ли, уни­жению и стра­ху, что мож­но по­кор­но и рав­но­душ­но сно­сить на­каза­ния. Ока­залось, мож­но. Че­ловек ко все­му при­выка­ет. Воп­рос вре­мени. И сей­час ты с вя­лым удив­ле­ни­ем ду­ма­ешь, что ког­да-то бы­ло ина­че. А бы­ло ли?

Пом­нишь, в детс­тве ты спра­шивал, по­чему нель­зя заг­ля­дывать в ко­роб­ку фо­кус­ни­ка? Те­перь ты зна­ешь от­вет. Лег­ко ли да­лось те­бе это зна­ние, Ко­лин Кри­ви?

Вче­ра уби­ли ма­му и па­пу. Те­бе ска­зали об этом сли­зерин­цы в про­межут­ке меж­ду дву­мя Кру­ци­ату­сами. Ложь? Жес­то­кая шут­ка? Прав­да? Ты сжи­ма­ешь зу­бы и за­тал­ки­ва­ешь эту но­вую боль как мож­но глуб­же. Сдер­жи­ва­ешь крик. Сдер­жи­ва­ешь слё­зы. Это слиш­ком лич­ное, а ты не мо­жешь, не сме­ешь поз­во­лить се­бе та­кую рос­кошь — по­быть обыч­ным че­лове­ком. Не в зам­ке, ох­ва­чен­ном не­навистью и бес­си­ли­ем. Не пе­ред ли­цами лю­дей, с бе­зум­ным и жи­вот­ным нас­лажде­ни­ем рву­щими се­бе по­доб­ных. Не в аду, из ко­торо­го нет вы­хода. Но ког­да твой млад­ший бра­тиш­ка, кра­дучись, пря­чась, сно­ва при­дёт к те­бе, за­дыха­ясь от ноч­ных кош­ма­ров, ты не ска­жешь ему об этом. Не пос­ме­ешь раз­ру­шить чу­жую на­деж­ду. И, ук­ла­дывая его спать, не­воль­но по­дума­ешь, до­живёт ли твой брат до зав­тра?

На­до ве­рить и на­де­ять­ся. На­до быть силь­ным. На­до — да толь­ко внут­ри тем­но и пус­то. Там что-то вы­горе­ло, ос­ты­ло, за­леде­нело. И ве­сёлый маль­чиш­ка с фо­тока­мерой по­терял­ся, на­вер­ное, в этой ть­ме. Умер­ла при­думан­ная сказ­ка. Рас­та­яли бес­след­но феи. И су­хо и страш­но хрус­тит де­рево ло­ма­ющей­ся вол­шебной па­лоч­ки.

Что с то­бой сде­лали, Ко­лин Кри­ви?

Ты — иг­рушка, жал­кая ма­ри­онет­ка. То­бой иг­ра­ют все, и иг­ре этой не вид­но кон­ца. Ты, ра­дос­тно спе­шив­ший на за­ман­чи­вый блеск вол­шебных ог­ней, вне­зап­но ока­зал­ся на чь­ей-то чу­жой, жес­то­кой вой­не. Заб­лу­дил­ся сре­ди смер­тей и кро­ви. Где тот ге­рой, ко­торым ты так вос­хи­щал­ся? Его нет. Где муд­рый вол­шебник, ко­торый был воп­ло­щени­ем све­та и зна­ний? Его нет. Где вол­шебный за­мок, буд­то со­шед­ший с кар­ти­нок в дет­ской книж­ке? Его нет.

Есть толь­ко ад. Есть толь­ко ть­ма. Они внут­ри те­бя и вов­не. Что при­несёт но­вый день? Бу­дет ли боль? Бу­дут ли по­бои? Бу­дут ли пыт­ки? Или те­бе снис­хо­дитель­но, из­де­ватель­ски доз­во­лят крат­кую пе­редыш­ку? И слов­но на под­созна­нии зву­чит ти­хий, роб­кий го­лос: мо­жет, сми­рить­ся? Прек­ра­тить иг­рать? Ос­та­вить бес­смыс­ленную борь­бу? Сбе­жать от се­бя и от дру­гих? Этот шё­пот от­ча­яния прес­ле­ду­ет те­бя во сне и на­яву: я не хо­чу боль­ше бо­ли!

Но ты не сбе­жишь. Не сог­нёшь­ся. Не вста­нешь на ко­лени. Гриф­финдор — это ди­аг­ноз? Пусть так. У те­бя есть млад­ший брат и есть друзья. Они ещё ве­рят. Они по­ка на­де­ют­ся. Они от­ча­ян­но ждут Гар­ри Пот­те­ра. И ты ос­та­ёшь­ся. Ра­ди них. Про­дол­жа­ешь свою бес­по­лез­ную борь­бу — от­ча­ян­ный акт не­пови­нове­ния. Улы­ба­ешь­ся раз­би­тыми гу­бами. Шеп­чешь сор­ванным го­лосом: "Гар­ри ско­ро при­дёт! На­до ве­рить!" Ра­ди них ты сра­жа­ешь­ся сно­ва и сно­ва, как уме­ешь.

Уда­ры. Боль. Зак­ли­нания. Боль. Крик: «Гряз­нокров­ка!». Боль. А твой брат по но­чам зах­лё­быва­ет­ся кри­ком ужа­са.

Ты ведь уже зна­ешь, ка­ков бу­дет фи­нал. Да, Ко­лин Кри­ви?

* * *

Бы­ва­ет так. Идёт Боль­шая иг­ра. Страш­ная иг­ра. Иг­ра в жизнь и смерть. Здесь нет пра­вил, и те, кто ещё вче­ра счи­тал се­бя иг­ро­ками, се­год­ня с ужа­сом об­на­ружи­ва­ют, что они все­го лишь фи­гуры и да­леко не са­мые зна­чимые. Раз­менные мо­неты. Глу­пые пеш­ки, за спи­нами ко­торых иг­ра­ют в вой­ну мо­гучие грос­смей­сте­ры. Но и им в свой че­рёд слу­чит­ся осоз­нать, сколь ма­ло они зна­чат. По­тому что в этой иг­ре есть лишь по­беж­дённые.

Но вы ведь зна­ете об этом. Да, Ли Джор­дан? Не так ли, Ко­лин Кри­ви?

Не вы на­чали вой­ну. Не вам её за­кан­чи­вать. Вы мо­жете лишь од­но — не сда­вать­ся до са­мого кон­ца. Быть чу­жими ма­ри­онет­ка­ми, от­пля­сыва­ющи­ми чу­довищ­ный danse macabre. Приб­ли­жать фи­нал, пусть да­же зная, ка­ким он бу­дет.

Вы вста­нете пле­чом к пле­чу с дру­гими чле­нами ОД, что­бы сно­ва сра­зить­ся со злом и за­щитить за­мок, ко­торый мно­го лет на­зад наз­ва­ли до­мом. А ночь — чёр­ная, без­звёздная ночь — вдруг оза­рит­ся сно­пом раз­ноцвет­ных зак­ля­тий. Иг­ра по­лучит свою бе­зум­ную куль­ми­нацию. Свою раз­вязку. И вы ста­нете её частью.

Зак­ли­нание, за­щита, зак­ли­нание, за­щита — как учи­ли. Зак­ли­нание, за­щита, зак­ли­нание, за­щита — миг рас­тя­гива­ет­ся в веч­ность, и по­дума­ет­ся, что эта страш­ная ночь не кон­чится ни­ког­да. Зак­ли­нание, за­щита, зак­ли­нание, за­щита — ус­та­лость на­валиться на пле­чи, сож­мёт те­ло в сво­их тис­ках, зас­та­вит па­лоч­ку дро­жать в све­дён­ных су­доро­гой паль­цах. Это не вы — ус­та­лость со­вер­шит ро­ковую ошиб­ку.

Вы упа­дёте в рас­кисшую зем­лю, под но­ги тем, кто сра­жал­ся вмес­те с ва­ми. Вы упа­дёте и уже не су­ме­ете встать. Вы упа­дёте и в миг меж­ду жизнью и смертью, меж­ду вдо­хом и вы­дохом по­дума­ете: «Как хо­чет­ся… жить». А за­тем об­ре­чён­ность уй­дёт, сот­рётся, вы­горит са­ма в се­бе и прев­ра­тится в по­кой. Ма­ри­онет­ки ста­новят­ся сво­бод­ны­ми лишь пос­ле смер­ти. Иг­ра для пеш­ки за­кан­чи­ва­ет­ся тог­да, ког­да её сби­ва­ют с дос­ки.

Так мо­жет быть. А по­ка... Хо­лод и грязь. Уда­ры и боль. И ещё есть воз­можность вы­бора: ос­тать­ся или сбе­жать. Сра­жать­ся или пре­дать. Что вы вы­бере­те?