Два дня до моего самоубийства (джен)

— Ах, бедный человек... — печально вздохнула медсестра, — как его зовут, кстати?

Энн кинула на бумаги беглый взгляд.

— Люциус... Люциус Малфой, кажется. Если это не краденые документы, конечно.

Человек на кровати тяжело вздохнул, захрипев; мышцы его заходили ходуном. Смирительная рубашка делала свою работу.

Малфой открыл глаза и сипло прошептал:

— Где я?.. Магглы? Вы магглы, да? Магглы? Магглы?

— Да, да, мы магглы, магглы. Вы помните свое имя? — торопливо проговорила медсестра.

Однако тот ее уже не слышал. Изо рта мужчины потекла тоненькая стуйка желтоватой слюны.

— Хоть бы узнать, что это за магглы мы такие... — Джейн устало откинулась на спинку жесткого стула. — Что ж, пошли к Майклу. Запишу, что улучшений пока почти нет.

Энн протерла щеку Люциуса салфеткой и кинула на него последний взгляд.

* * *

Почему-то пламя оказалось не зеленым, а желтым. Ноги вдруг обожгло болью, штаны загорелись. Он яростно сорвал себя брюки и, истошно визжа, упал на землю. Люциус начал кататься по голой земле, его ноги стремительно покрылысь волдырями. Мужчина потерял сознание.

Очнулся он в помещении с белыми стенами на такой же белой кровати.

Какой идиот заблокировал камин? Хорошо, что его доставили в Мунго.

— Эй! — крикнул Люциус. — Дайте мне противоожоговое зелье!

Лишь бы никто не увидел браслет, подчиняющий волю! Азкабан грозит за его хранение.

Люциус истошно соображал куда спрятать его. Найдут же!

Никто не залечил ожоги на ногах. Вместо этого колдомедики зачем-то обрабатывали их какой-то дурно пахнущей мазью и перевязывали бинтами.

Это не волшебники, а магглы. Не Мунго это, а какая-то другая больница.

Люциус выждал до ночи. Наконец-то эти магглы ушли. Он сдернул одеяло и попытался поставить ноги на пол. Он отодрал с себя эти маггловские тряпки, повязав одеяло на поясе.

Люциус подошел к окну, открыл его, нерешительно встал на подоконник и, зажмурившись, прыгнул вниз.

Падать было невысоко — всего полдюжины футов. Люциус рухнул на землю. Кажется, ушибся. Но в Мунго это легко залечат. Стараясь не обращать внимания на боль, он побежал на улицу.

Украв простыню и тёплое одеяло у магглов, Люциус чувствовал себя мелким крысёнышем, но другой "одежды" у него не было, а голым разгуливать не хотелось.

Бежать было больно. Ожоги кровоточили. Люциус мчался во весь опор в Мунго. Почему я не могу аппарировать?

Магглы странно косились на него, но Люциус продолжал бежать. Наконец, он пришел в центр Лондона. Она должна быть где-то тут, в этом заброшенном здании...

Люциус нерешительно подошел к мутному стеклу, к манекену.

Пустые глазницы манекена следили за Люциусом. Правая рука манекена давно отвалилась, но левой рукой манекен указывал на вход в больницу святого Мунго.

— У меня ожоги от бракованного летучего пороха, — сказал Люциус манекену.

Манекен кивнул.

Люциус вошёл в приёмную.

В больнице почему-то никого не было. Удивительно. Куда подевались целители?

— Простите, есть тут кто-то? — фраза отдалась гулким эхо.

Портреты подмигивали ему, но молчали. Долго Люциус бессмысленно ходил по больнице. Все больше его одолевал сон. Наконец, он улегся на самом высоком этаже в огромном зале на дорогом мраморном полу и уснул, завернувшись в украденное одеяло.