Запах (джен)

В лесу пахнет по-новому.

Волчица навострила уши. У волчицы есть имя — Нимерия. Нимерия навострила уши.

В лесу слишком холодно для этого запаха. Здесь должно пахнуть льдом, снегом, водой и тишиной. Сосновыми иголками. Совсем чуть-чуть — сухим запахом мертвых листьев, давно укрытых толстым слоем снега или висящих на голых ветвях.

В лесу пахнет по-новому.

* * *

— Арья? Арья?

Черт. Арья вздрагивает и резко поднимает голову, подошвы ботинок скребут по потертому полу, пока она пытается сесть прямо. Это опять произошло.

— Ммм… пропустите меня, — вздыхает она, впервые в жизни ощущая, что не может посмотреть в глаза окружающим её людям. — Мне больше нечего добавить.

Консультант поднимает бровь, но оставляет Арью и заводит разговор с женщиной слева от неё. Арья накидывает на плечи свитер.

Наверное, это просто стресс, думает она. Остаться без отца. Без Робба. Без матери. Этого вполне хватит, чтобы любой подросток сошел с ума. А когда сходят с ума, начинают видеть вещи, которых на самом деле нет, так ведь? Слышать то, чего нет. Чувствовать себя кем-то другим. Чем-то другим.

К черту группу поддержки. Арья трогает вибрирующий в кармане мобильник. Джендри, Ломми и Пирожок шлют сообщения, пока она торчит здесь, слушая разговоры о людских печалях. Тете Лизе стоило отвести меня к психоаналитику.

Но есть кое-что в этих волчьих снах, о чем Арья не хочет никому говорить. Тот запах. Он реален. Каждый вечер, когда сеанс групповой терапии подходит к концу, и Арья выбирается из подвала старой церкви на свободу, скрипучая деревянная лестница пахнет лесом Нимерии.

* * *

Это запах тепла и осени. Имбиря, гвоздики и корицы. И чего-то еще, что волчица пока не может определить, и густой мех Нимерии ощетинивается, спина выгибается, а запах слабо разносится по лесу. Она прислушивается — быть может, удастся услышать треск веток или хруст кристаллов льда под чьими-то шагами, но нет — только ветер шумит в кронах деревьев. Тем не менее, лес пахнет, и она выгибает спину и запрокидывает морду вверх по ветру. Запах должен быть приторным, но это не так. Он сладкий.

Он пахнет сладостью смерти.

* * *

— Думаю, в подвале живут призраки, — говорит она Джендри. Он ждет её после очередного сеанса групповой терапии с двумя стаканчиками горячего кофе в руках, и, пока Арья идет к нему по грязному снегу, звук собственных шагов заставляет её вздрагивать. Хрусть-хрусть. Нимерия затаилась.

— Ну, какие призраки могут жить в церкви? — спрашивает Джендри. — Сюда же ходят за спасением души. Если, конечно, верят.

Сам Джендри не верит. Так же как и Арья, церковь — идея тети Лизы.

— Я не знаю, — Арья делает глоток кофе — он черный и горький, именно такой, как ей нравится. И почему-то ожидает ощутить на языке привкус имбиря и гвоздики, корицы и хвои. — Просто там я как-то странно себя чувствую.

— Как странно? — спрашивает Джендри. Они останавливаются на пешеходном переходе, и он смотрит на неё сверху вниз. Дыхание вырывается из его рта облачками пара. — Я имею в виду… это ведь группа поддержки, там и не должно быть особенно весело.

— Я просто отключаюсь. Чувствую, что засыпаю, вижу странные сны, но в то же время знаю, что не сплю. Даже не знаю, как объяснить.

— Может, дело в том, что ты не высыпаешься, — говорит Джендри. Они переходят дорогу, и его рука в перчатке сжимает её ладонь. — Тебе выпало больше дерьма, чем заслуживает кто-либо. Оставайся сегодня ночевать у меня. Отдохнешь от тетки.

— Может, ты и прав, — отвечает Арья и вдруг ощущает тепло, а потом чувствует запах. Они идут по темному переулку между двумя магазинами, уже закрытыми на ночь. Имбирь и гвоздика в воздухе словно ждут именно её.

* * *

На горизонте светло-голубое небо медленно становится белым. Скоро опустятся сумерки. Каркает ворона, и под этот звук Нимерия слышит то, что давно ждала. Трещит ветка, и шерсть волчицы вздымается, ощущая тепло, какого не было уже очень давно. И на мгновение кажется, что зима подошла к концу.

Краем глаза она видит вспышку чего-то рыжего. Оборачивается — пусто.

Но ведь было же что-то.

* * *

— Арья, можно тебя на минуту?

Женщина-консультант ловит её у двери, ведущей на лестницу. Арья оглядывается — складные металлические стулья, стоящие полукругом, уже пусты. Лампы на потолке гудят. Стены, окрашенные в синий цвет, кажутся даже слишком синими, для выцветшего зимнего неба и воды, скованной коркой льда.

— Конечно, — кивает Арья. — Если вы о том, что я невольно засыпаю, то мне очень жаль. У меня проблемы со сном, и…

— Ты не засыпаешь, — женщина прерывает её на полуслове. Арья впервые видит беспокойство на её лице и ей это не нравится. Оно заставляет её паниковать. Арья Старк редко паникует. — Твои глаза открыты. Кажется, ты просто… в другом месте. Тебе пришлось многое пережить, и меня интересует, что ты думаешь о наших сеансах? Они тебе помогают?

— Не помогают, — говорит Арья, лампы по-прежнему гудят, в ушах шумит, а потом по лестнице спускается запах. Имбирь, гвоздика и выделанная кожа. Она определенно чувствует запах кожи.

Вы это чувствуете? хочется спросить ей.

— Я так и думала. Хочешь поговорить о других методах лечения?

— Не знаю, — честно отвечает Арья.

Она понимает, что запах ей нравится. Насыщенный и таинственный — он согревает, пьянит и почти утешает.

* * *

Нимерия привыкла к запаху. Она засыпала и просыпалась, охотилась и выла, окутанная этим запахом. Он баюкал и успокаивал, сопровождал, но не преследовал. Она видела вспышки рыжего, слышала шелест и треск веток, но и только. Она знала, что этот человек — теперь под теплой сладостью имбиря и гвоздики она чувствовала человека — осторожен и не причинит ей вреда. Но чего он хочет, Нимерия не понимала и поэтому была начеку, спала не крепко, всегда готовая к прыжку.

До тех пор, пока однажды утром, на свежевыпавшем за ночь снегу, не заметила дорожку следов.

Солнце отражалось от снега и льда и слепило глаза. Она прищурилась и, принюхиваясь, медленно пошла по следам сапог. Запах был сильнее, чем когда-либо и вел её глубоко в чащу леса.

Он сидел на бревне. Он ждал её. У него длинные руки и ноги, длинное лицо. В нем что-то плутовское. Нимерия подумала о лисах. У него рыжие волосы. Рыжие с белым. Он один, но пахнет множеством людей.

Человек медленно протянул руку.

* * *

Арья не спеша выходит с сеанса, её ботинки тяжело случат по ступенькам лестницы, на которой душно от запаха имбиря и гвоздики. Сегодня в воздухе что-то витает, что-то, чего не было ещё вчера. Она реагирует совсем как Нимерия — настороженно прислушивается, и волоски на руках топорщатся. Что-то происходит.

Она не удивляется и не пугается, когда видит человека. Он стоит, прислонившись к припаркованной возле церкви машине. На нем черные ботинки, черные штаны, черная кожаная куртка, черные перчатки… всё черное. Кроме волос. Одна половина прядей — рыжая, другая — белая.

— Кто ты? — спрашивает Арья, уперев руки в бедра. Ей не страшно — по улице идут люди, к тому же бегает она довольно быстро, пусть даже и по снегу. Он него пахнет имбирем и гвоздикой.

— Человек, которому нужна девочка по имени Арья. Человек, в котором нуждается девочка по имени Арья. Человек, который понимает, что чувствует девочка.

— Ты не ответил на мой вопрос. — Арья делает шаг навстречу его теплу. — Откуда ты знаешь как меня зовут?

— Человек ждал, — он протягивает руку.

— Я постоянно вижу тебя во сне, — говорит она.

Он сжимает её ладонь, а потом касается её губами.

— Человек знает, — отвечает он. — Волчица великолепна, но девочка её превосходит.

Арья щурится.

— Как тебя зовут?

— Человека зовут Якеном Хгаром. — Арья наблюдает за его губами, произносящими странное имя. — Человек хорошо знаком с потерей. Он может научить девочку. Помочь ей.

Он подмигивает, когда Арья берет его за руку.