Последний бой (джен)

Я впрыгнула в кабину одноместного истребителя ручного управления и пристегнула ремень безопасности. В принципе, толку от него во время боя будет мало, но вдруг все же какой-нибудь идиот умудрится попасть в крохотный гравитатор и не разнести мою ласточку ко всем чертям.

— Все на месте? — чуть ли не скучающе поинтересовался какой-то голос в моих наушниках и начал перечислять наши цифровые номера.

Вот кто мы для них — всего лишь цифры. Я, конечно, понимаю, что числа-имена намного удобнее использовать в боевой обстановке, но зубы непроизвольно скрипнули, когда я произносила свой номер. Затем все тот же голос, обладатель которого находился в самом защищенном и практически неуязвимом крейсере, начал отсчитывать секунды до старта. Вот и все. Через восемь секунд я вынуждена буду оказаться в аду под названием Четвёртая межгалактическая война. Так как я все же неплохой пилот, то минут эдак через двадцать пять меня разнесет на части какой-нибудь более удачливый пилот противника. Если по случайности свой не зацепит — а такие случаи ох как часты.

Громкий сигнал в ушах дал знать, что времени на раздумья больше нет. Рывок. Те несколько секунд, пока вылетаешь из крейсера, истребитель довольно ощутимо потряхивает. Я успела мысленно посыпать проклятиями на криворуких механиков, которые все никак не могут выровнять дорожку, и оказалась в открытом космосе. Хотя конкретно то место, где я очутилась, открытым назвал бы только слепой. Или стратег — они же видят такие просторы совершенно иначе, чем обычный солдат). Люди в своих кораблях умирали десятками в секунду. Повсюду был огонь, осколки чьих-то кораблей, останки людей вперемешку с космическим мусором и пылью. Не хотелось думать, что и я через четверть часа превращусь в этот... это... в общем, в мусор.

— В атаку! — прозвучало в наушниках, и на стекле шлема загорелся красный кружочек-курсор, обозначающий моё направление.

Самое страшное во время космического боя — это тишина. Представляете: глаза видят, как все вокруг взрывается, куски железа совершенно беззвучно принимают неправильные формы... Некоторые сходят с ума. Да что скрывать, люди пачками превращались в дерганных психов, напрягающих слух, пока какой-то умник не придумал включать пилотам музыку. Вот и я сейчас несла смерть врагам Империи под тяжелые гитарные аккорды. Если будут команды, то музыка сама собой стихнет. Но команд не будет. Нам дали цель, и пока мы эту цель не уничтожим, нас не отзовут. Конечно, кто-то ее и уничтожит... Только вот не я. Ибо этот вражеский корабль совсем ещё не потрепан нашими войсками. Вон как сверкают начищенные турбины! Мы — лишь вторая волна. Пока я кружила над этим чудом вражеского производства, в голову пришло, что я и не хочу уничтожать этот корабль. Ведь стоит ему пасть, и на моём экране загорится новый курсор, показывающий направление к цели. И так пока не погибну. Конечно, жить хотелось, но чего совсем не хотелось — чтобы перед смертью в голове не было ни одной мысли от усталости. Но я не отступлю. Ведь это моя жизнь, моя честь, моя война.

Хм... А кто-то из наших не промах — сумел зацепить энергетический блок. Я начала спускаться к пушкам, стремясь вывести из строя хотя бы парочку. Через несколько секунд мне повезло, и вражеский истребитель, стрелявший в меня, попал в родные ворота, точнее, в свой корабль.

Говорят, что у наших новый верховный тактик. Именно он и руководит атакой. Поговаривают даже, что это совсем сопливый мальчишка. Правда, ещё говорят, что он гений, но я, сидя сейчас в неудобном кресле истребителя и глотая до отвращения стерилизованный воздух, сильно в этом сомневаюсь.

На лбу выступила капля пота. Странно... От волнения я не потею, а сильных физических нагрузок сейчас не было. Я открыла рот и начала громко вдыхать полной грудью. Получалось терпимо, а не идеально. А это значило только одно — повредился центр жизнеобеспечения. Ерунда в общем-то, а неприятно. Наверное, отлетело что-то, а я в пылу боя и не заметила. Вот она, наша Империя! Зачем же сажать пилотов в хорошие истребители, если больше половины погибнут в первые тридцать минут боя? Спокойно вытащить трубку запасного кислородного баллона и дышать. Вот так. Страшно не было. Смысл бояться, что через несколько часов воздуха не будет — тут прожить бы ещё несколько минут. Ну хоть парочку. Судьба не пожелала дарить мне пары минут. Не отпуская кислородную трубку, я как в замедленной съёмке увидела, как в мою сторону выпускают снаряды сразу три истребителя. Взгляд успел упасть на часы. Двадцать одна минута прошла со старта. Вспышка.