Цена жизни (джен)

Им всю жизнь внушают, как думать, что делать, что чувствовать. У них нет права голоса, все давно решено. Жизнь определяет цвет крови, Хеду — целеустремленность и готовность пролить кровь. Родственные узы, а уж тем более дружеские, не имеют значения. Мораль, этика, нравственность — пустой звук. Миром правит смерть с самого их рождения, но Луна не желает ни умирать, ни убивать. Больше не желает.

Глядя на мертвое тело брата и всеобщее ликование, она понимает, что жизни на самом деле грош цена. Сожгут его или закопают, никто не вспомнит, что был такой мальчик, пусть и надблида. Безымянная жертва отбора. Сколько их было до этого? Сколько еще будет? Мясо, оказавшееся негодным. Всегда найдется тот, кто заменит. Сильнее или хитрее, изворотливее или мудрее — не имеет значения. Были до ее рождения, будут после смерти.

Каждый будет думать, что он особенный, не понимая, что все принципы и каноны вбиты с детства, отпечатаны страхом и покрыты илом прошлого. Око за око без разбора — важен факт, неважны причины. Милосердие — слабость, промедление с местью — непозволительная роскошь. Возможно, во время Прамхеды это и было необходимо, но сейчас изжило себя. Насилие в ответ на насилие не выход, но разве кто-то хочет это слышать? Держаться за привычку проще, а думать… надблиды слишком юны и оторваны от жизни, чтобы понимать реальность. Хеда же должна уметь сражаться, для остального есть наставники.

Луна хочет мира для народа, но народ предпочитает гореть в непрекращающемся пламени войны. И, оборачиваясь на всех, кто сейчас аплодирует ей, она не видит ни одного печального лица. Ни одного. Им плевать на смерть. Она привычна так же, как рассвет. Луна хочет править, а не убивать. И она отказывается ломать себя в угоду другим. Она заплатила слишком высокую цену, чтобы осознать: ей придется жить с грузом убийства брата. Тут она не может ничего изменить, но сражаться и дальше на потеху публике она не намерена. Даже если сядет на трон. Завоеванным таким путем он ей не нужен.

Луна никому ничего не говорит. Молча приходит к себе, молча собирает вещи, молча прощается с каждой мелочью, что была хоть немного дорога. Она не оплакивает брата — не здесь, не перед этими людьми. О ее решении знает только Титус — «Ты предала свою кровь, народу не нужна такая Хеда!» — и Лекса — просто потому что не вовремя зашла. С ней прощаться тяжелее всего. В ее глазах Луна видит понимание. А еще — справедливость и желание не причинять вред больший, чем необходимо.

— Из тебя получится хорошая Хеда, — говорит на прощание, отводя взгляд. Она не хочет, чтобы Лекса считала ее трусихой, но и объяснять что-либо хочет еще меньше.

— Из тебя вышла бы ничуть не хуже. Останься, — хватает ее за руку и тянет.

— Тебе так хочется сразиться со мной во втором раунде? Умереть не боишься? — жестко сквозь зубы. — А убить? Спокойно ночью будешь спать после?

— А ты? — совсем тихо.

— Сомневаюсь, что смогу закрыть глаза.

— Это наш долг.

— Это то, что говорит Титус. А что думаешь ты?

— Что ты убегаешь, — твердо и убежденно, упрямо вздернув подбородок.

Да, Хеда из нее выйдет отменная, но Луна этого уже не увидит.

— Возможно, однажды мы еще встретимся, — вздыхает она, выдергивая руку из ослабевших пальцев Лексы.

— Надеюсь, не по разные стороны баррикад.

— Вот это я обещаю, — чуть улыбается Луна и выходит из палатки.

Ей больно оставлять Лексу одну, но не больнее, чем пытаться осознать кровь брата на своих руках. Она может только верить, что Лекса сделает выводы из случившегося, из ее поступков. Рассчитывать, что Титус будет советовать, а не проживать за Лексу ее жизнь. Все они заслуживают мирной жизни без постоянной угрозы и страха. И если Лекса не сможет обеспечить это, то Луна в силах создать островок надежды, где хотя бы единицы смогут получить спокойствие и стабильность, понимание и принятие. Неважно, что кому-то ее затея и может показаться неосуществимой и нелепой, она от нее все равно не откажется. Пусть сейчас она понятия не имеет, с чего начинать и что делать, впервые в своей жизни она свободна и вольна поступать, как считает нужным. Возможно, она юна и глупа, но свои убеждения будет защищать до последнего.

У каждого своя правда, и она не обязана быть одинаковой. Даже если Титус, Лекса или кто-то еще думают иначе.

Луна делает свой выбор, и она не отступится.