Придёт гигантский кальмар... (джен)

Сириусу Блэку не спалось — внутри всё бурлило от восторга. Сегодня он видел гигантского кальмара, привидение с наполовину отрубленной головой и громадного мужика высотой в четыре отцовских роста — и это всего за несколько часов в Хогвартсе! Усталость брала своё, он уже не улыбался, но в голове всё равно вертелись мысли о квиддиче, тайных ходах и новом друге Джеймсе Поттере. Хотелось немедленно отправиться изучать замок — и в то же время лежать, свернувшись калачиком, на огромной кровати. Он открыл глаза и пошевелил пальцами рук и ног. Всё равно спать — только зря время тратить. Так, планы на завтра: взять Джеймса и подкинуть в спальню к девчонкам игрушечного паука, добыть на завтрак сэндвич с беконом и кетчупом, «случайно» заблудиться по дороге на первый урок и обследовать противоположную часть замка… А потом ещё раз.

Питеру Петтигрю не спалось — от страха душа уходила в пятки. Вокруг был огромный замок с невероятным количеством комнат, к которым вели неуправляемые лестницы. В озере жил гигантский кальмар, вполне возможно — хищный. Еда появлялась из ниоткуда, и все, даже мальчики, носили платья. Ну да, под них надевали штаны, но всё равно мантия — это платье. Как говорил папа, «килт — всё одно юбка, хоть и в клетку». И как же он, «маглорождённый» из Дарема, приживётся здесь? Интересно, те мальчики, с которыми он теперь жил, когда-нибудь смотрели «Доктора Кто», играли на флейте в детском оркестре? Ели малиновое желе и сэндвичи с сыром и ветчиной по воскресеньям, играли летом в салочки? И кто теперь он сам — нормальный или урод? И всё ещё непонятно, как правильно держать волшебную палочку. Питер вздохнул и натянул одеяло на голову, надеясь укрыться от своих страхов.

Ремусу Люпину не спалось — он безумно тосковал по дому. Он мечтал о поступлении в Хогвартс сколько себя помнил, но сейчас, оказавшись здесь, считал дни, оставшиеся до возвращения домой. Он был так расстроен сегодня, что за ужином почти не ел — всё равно лучше мамы никто не готовит. Родители советовали ему в первую ночь закрыть глаза и представить, что лежишь в своей постели. Но кровать здесь слишком большая и неуютная, особенно без любимого плюшевого мишки под боком. Он чувствовал лунный свет даже сквозь полог, и скоро придётся превращаться в уродливой развалюхе, а папы с мамой не будет рядом, только медиковедьма. А она, наверное, страшно злая, а даже если нет, вряд ли станет обнимать и утешать его. Это... просто невыносимо. По лицу потекли слёзы.

Мальчишки чувствовали, как их переживания усиливаются, словно разливаясь вокруг неведомой энергией, ощутимой несмотря на кромешный мрак и поздний час. В темноте раздавались всхлипы, шуршали одеяла и подушки, ветер за окном шелестел в кронах деревьев. А затем вдруг…

…раздался громкий непристойный звук. Возможно, он ещё и сопровождался дурным запахом, нельзя было сказать точно. В комнате повисла густая напряжённая тишина, все молчали, не зная, что сказать.

Питер едва сдерживался. В конце концов, когда тебе всего одиннадцать, а на дворе глубокая ночь — что может быть смешнее, чем громкий пук, даже если весь день тебе было до смерти страшно? Он зажал рот ладонями, стараясь не расхохотаться в голос, но Сириус Блэк на соседней кровати навострил уши, услышав хихиканье. Озорство любит компанию.

Сириус откинул одеяло, подполз к краю кровати, отдёрнул полог и прошептал в темноту:

— Эй!

Питер сразу перестал смеяться. Вдруг он кого-то разбудил? Да его же сразу возненавидят! Вон, у этого мальчика недаром, наверное, даже имени нет, только прозвище — Серый Ус. Он сглотнул, осторожно посмотрел на Сириуса сквозь щёлочку в пологе и с облегчением увидел, что тот улыбается.

— Эй, твоя работа?

— Нет! Твоя?

— Нет! Ты, небось, бобы за ужином лопал?

— Э-э... вроде да.

— Бр-р, — всё ещё смеясь, сказал Сириус. — Ну и чего не спишь?

Питер решил, что можно ответить честно — по крайней мере, почти.

— Я… я думал о завтрашнем дне.

Он не соврал, но Сириус понял совсем не то, что подразумевалось.

— Ещё бы! Сам жду не дождусь! Я хочу всё здесь облазать! Сходить на третий этаж, в Запретный Лес и…

— У тебя шарики за ролики заехали? Говорят, там водятся чудовища! Тролли и… и вампиры… и... оборотни! Оборотни, ага!

Сириус уже открыл рот, собираясь ответить что-то вроде «Во-во!», когда с кровати позади Питера донесся судорожный всхлип. Мальчики переглянулись.

— Что это с ним?

— Плачет, похоже.

— С чего бы?

— Может, ему страшно. Может, по мамочке скучает.

— Маменькин сынок.

— Ага.

Всхлипывания не прекращались, к тому же их явно пытались приглушить одеялом, и мальчикам стало неловко. Питер начал думать о маме и о том, как он по ней скучает — ну, совсем чуть-чуть — а Сириус задумался, не стоит ли и ему поскучать по матери.

На этот раз Питер взял инициативу в свои руки.

— Как там его зовут?

— Хлюпин или вроде того. Да, кстати, а тебя как?

— Питер Петтигрю.

— А меня Блэк.

— Я думал, тебя зовут Серый Ус.

— В школе надо звать друг друга по фамилиям, Петтигрю.

— Ладно, пусть будет Блэк.

Покосившись в сторону «Хлюпина» и понимающе кивнув друг другу, мальчики вылезли из постелей и крадучись подошли к его кровати. Питер медленно раздёрнул полог, и они увидели мальчика с заплаканными карими глазами, который, взглянув на них, уткнулся в подушку.

Питер сконфуженно посмотрел на Сириуса и неуверенно произнёс:

— Э-э... мы хотели проверить, вдруг с тобой чего не так.

— Всё нрмал, — пробормотал мальчик. — Топайте назад, если хотите.

Сириус и Питер предпочли сделать вид, что не расслышали.

— Как тебя зовут?

— Ремуф Люфин.

— Извини, как?

— Ремус Люпин.

— Меня Питер Петтигрю.

— А меня Сириус Блэк. Почему ты плачешь? — напрямик спросил Сириус.

Ремус даже не поднял головы.

— У меня живот болит. Несварение.

— Но ты даже не ел ничего, — возразил Питер. — Я помню, я взял последнюю запечённую картошку.

— И ещё три перед ней, — пробормотал Сириус.

Ремус прикусил губу, чтобы не расплакаться снова.

— Ну… ладно. Знаю, это звучит глупо, но я ещё никогда не расставался с папой и мамой, и я правда… — он с трудом договорил из-за комка в горле, — правда по ним скучаю…

Они немного помолчали, а потом Питер сказал:

— Я тоже скучаю по маме. Знаешь, по воскресеньям, — он мысленно перенёсся в маленький домик в Дареме, — она жарит мне глазунью. Здесь, наверное, такую не делают.

— А моя мама готовит мне горячий шоколад. Со вкусом орехов, как я люблю, — всхлипнул Ремус.

— В субботу она пришлёт посылку, — продолжал Питер. — Она, кажется, думает, что я на фронте или в экспедиции, поэтому собрала мне шерстяные носки и консервы.

Ремус повеселел, узнав, что не только он скучает по родителям.

— А мне папа пришлёт паззлы с комиксами и каждую пятницу будет посылать по шоколадке.

Сириус неожиданно почувствовал себя обделённым. Кричер никогда не готовил ничего особенного. Однажды подали грейпфрут, сок брызнул в глаза, и Регулус смеялся. А отец и мать даже не заикались ни о каких посылках, а теперь тем более ничего не пришлют, раз он попал в Гриффиндор. Чувствуя, как радостное настроение улетучивается, Сириус сменил тему.

— Кто хочет погулять по замку?

— ПРЯМО СЕЙЧАС?! — взвизгнул Питер.

Ремус тронул его за плечо.

— Тихо… Джеймса разбудишь.

Питер тут же вспомнил, где находится, и ему снова стало жутко.

— Этот замок такой большой! Я не хочу бродить по нему в темноте, здесь и при свете страшно!

Ремус и Сириус фыркнули.

— Да ни фига не страшно!

— Страшно! — яростно настаивал Питер. — Тут ещё в пруду есть гигантский кальмар, и кентавры в лесу, и привиде-е-ения… Я такое вообще первый раз вижу! Ясное дело, у вас призраки по дому летают, а дядя вампир какой-нибудь, но я-то к этому не привык!

Сириус и Ремус удивлённо вздёрнули брови. Питер смутился.

— Э-э… а разве у вас дома нет чудовищ?

— Смотря что считать чудовищем, — усмехнулся Сириус.

— Ага... — поёжился Ремус. — Драконов или чего-то такого мы дома не держим.

— Чего?! Так драконы тоже бывают?! Офигеть... если меня не съест оборотень, не утащит гигантский кальмар, или кто-нибудь не превратит в жабу, то меня всё равно могут зажарить?!

Сириус откровенно веселился.

— А ещё говорят, в школе тоже живёт чудовище.

Как ни странно, на этот раз вскрикнул Ремус, а не Питер.

— Неправда!

— Правда.

— Откуда ты знаешь

— Джеймс… э-э… в смысле, Поттер, сказал, что этот мальчик, у которого дядя… э-э… короче, Джеймс сказал.

— Всё равно неправда, — настаивал Ремус. — Это неправда, потому что… профессор Дамблдор не стал бы держать в школе чудовищ.

— Точно? — с явным облегчением переспросил Питер.

— Да, — заявил Ремус. — Он… он точно не стал бы.

— Он держит здесь этого Хагрида, — сказал Сириус. — Мой отец говорит, что он идиот, раз так сделал.

— Пусть сначала станет умнее Дамблдора, а потом обзывается, — возразил Ремус с такой твёрдой уверенностью, что спор тут же заглох. Сириус, не задумываясь ни на секунду, тут же вернулся к самому интересному.

— Ну что, разбудим Джеймса?

— Да не хочу я никуда идти! — огрызнулся Питер. Сейчас ему было уже наплевать, сочтут ли его трусом. — Я приехал в школу учиться, а не помирать в одиннадцать лет!

Сириус опять чуть не расхохотался, но удержался, увидев предостерегающий взгляд Ремуса. Именно в этот момент он впервые понял, что маглорождённым стоит по-дружески помогать, а не смеяться над ними. Мысль, что кто-то рос, не имея никакого представления о магии, вызывала недоумение, а с точки зрения родителей это вообще ни в какие ворота не лезло… но, если вдуматься, это страшно. Но что было совершенно ясно — где-то тут была мантия, которую нужно надеть. И Сириус оделся.

— Питер... Петтигрю, если ты весь день будешь сидеть в комнате, то ничему не научишься. Ты просто не представляешь, как здесь увлекательно, но Я сделаю так, чтобы ты понял, потому что я знаю о волшебном мире ВСЁ.

Ремус закатил глаза, но Питер уже смотрел на Блэка с безграничным обожанием.

— И никто тебя не съест, — продолжал Сириус, проникаясь гриффиндорским духом. — Потому что, если там будут чудовища, я и Ремус, в смысле, Люпин, сможем их победить...

— Нет, не сможем.

— Засохни, Люпин, — небрежно бросил Сириус.

Ремус обиженно надулся.

— Ну, извини, — проворчал Блэк.

Питер скептически хмыкнул. Дожить до одиннадцати лет и всё ещё считать «засохни» грубостью…

— И вообще, — сказал Сириус, сменив тон, — Нарцисса, моя двоюродная сестра, учится здесь уже шесть лет. А она, прикиньте, боится собак. Если бы тут кого и слопали, так это её. Но она уже сто лет в школе и до сих пор цела и невредима, так что и с тобой ничего не случится.

Ремус хотел было сказать, что это чушь собачья, но Питер явно обрадовался, и, кроме того, не хотелось снова злить Сириуса

— Ну ладно, — сказал Питер. — Обещаю не бояться, если ты будешь рядом.

Сириусу это понравилось, и он похлопал Питера по плечу.

— Не дрейфь, Питер, куда я денусь?

— В смысле, Петтигрю.

— Ну да, Петтигрю.

Ремус, готовый вот-вот снова расплакаться, не сводил с них глаз.

— М-м… пацаны?

«Ёлки-палки, он только что сказал «пацаны»! Офигеть!» — подумал Питер.

— Да? — спросил Сириус.

— Можно… можно, я тоже буду вашим другом?

— Балда, о таком не спрашивают, — сказал Питер. И с этими словами родилась дружба.

— Пошли будить Джеймса!

— В смысле, Поттера!

— А что, тут есть другой Джеймс?

2 сентября 1971 года.