Мой герой! (джен)

Дракон был недоволен.

Дракон бурчал и ворочался, скрипел грязными чешуйками и топорщил шипы. Дракону не нравилось все и сразу.

— А я что могу сделать? — зло огрызнулась торопливо собирающая волосы в хвост девушка. Сжав резинку в зубах, она воевала с непокорными кудряшками, злая, как и он, на все и сразу. На весь мир. На себя. На работу, которая сжирала все время, оставляя силы только перехватить бутерброд и упасть в постель — и сутра едва продрав глаза бежать опять работать.

На дракона.

Девушка прикусила резинку так, что ткань опасно затрещала.

Когда-то она была счастлива. Дракон! Её собственный дракон! Она обхаживала малыша, начищала едва-едва появившиеся чешуйки, с радостью хлопала в ладоши, когда он впервые расправил крылышки. Старалась сделать так, чтобы он был самым лучшим драконом на свете.

А потом все пошло наперекосяк.

Наверное, проблема была в том, что она все-таки не принцесса. Тем ничего делать не надо... Сиди день деньской да возись со своим драконом. А ей... А ей надо на что-то жить, в конце концов!

Дракон снова недовольно заворчал за спиной.

— Поищи себе принцессу в другом замке! — в сердцах рявкнула девушка и, захлопнув дверь, выбежала на улицу, душа подступающие к глазам слезы.

* * *

Вечер ничем не отличался от предыдущих. Сил хватало только чтобы переставлять ноги. Ступенька, еще одна, еще... Древний лифт опять не работал.

Девушка едва не проскочила свой этаж, настолько сосредоточилась на том, чтобы просто заставить себя идти наверх. Ключ привычно ткнулся в замок, провернулся с тихим шелестом. Глубоко вздохнув, она шагнула в квартиру.

Первым звоночком был запах. Нет, конечно она не опускалась до такой степени, чтобы оставлять недожеванные драконом объедки — это было бы уже перебором. Но вкусным в квартире не пахло уже давным-давно.

Потом она поняла, что дракон молчит.

Стянув уличную обувь, девушка осторожно прошла на кухню.

Тихо попыхивал огонь под начищенной до блеска кастрюлей. Она заглянула под крышку и сглотнула, обнаружив почти дотушившееся мясо. Потом огляделась. Чешуйки чашек и тарелок ровными рядами выстроились на сушке, лениво поблескивая мокрыми боками. Шипы гвоздей, вечным укором лежавшие на подоконнике, исчезли вместе с молотком, а свернутый и забытый календарь теперь висел в коридоре. Вычищенная раковина не бурчала голодным желудком, и сохнущий на полочке вантуз намекал, что засора больше нет.

Даже пыль, ровным слоем покрывавшая верхний край полок, куда-то делась.

В комнате что-то зашебуршалось, и девушка поспешила туда. Некоторое время постояла в дверях, глядя на сидящего у телевизора рыцаря. Потом подошла поближе.

— Мой герой! — выдохнула она, крепко поцеловав спасителя.

А укрощенный дракон сонно щурился на них светодиодом телевизора и довольно урчал.