Туман (джен)

По улицам текли реки тумана. Редкие прохожие брели сквозь него, утопая по пояс. Иные плыли, двигаясь столь плавно, что движений ног не было видно.

Девушка в длинной широкой юбке шла, покачивая головой. Наверное, слышала только одной ей звучащую музыку. Разноцветный зонтик реял над ней, будто парус, и казалось, по улице её влечет легкий ветерок, играющий с клочьями тумана.

Что дождь, мелкой моросью летевший с неба, уже закончился, она осознала не сразу. Остановилась, робко выглянула из-под радужного купола-паруса, улыбнулась как-то смущенно и торопливо сложила зонтик, поплыв дальше уже своим ходом.

— Хорошенькая, но рассеянная, — постановил куривший на крылечке парень, гася сигарету. Его коллега кивнул. Выпустил струйку дыма, тут же смешавшегося с туманом, махнул рукой: иди, мол, я сейчас тоже.

Туман тек по улицам, и звонкий смех ребятни слышался приглушенно, будто из-под воды. Хлопнула дверь за ушедшим, оставшийся мужчина затянулся и поискал взглядом детей. Они пестрой стайкой собрались у придорожной канавы, по которой с шумом бежал бурный поток. Пускали бумажные кораблики, которые, подскакивая на прощание почти до самого полотна дороги, скрывались потом в широкой дренажной трубе.

— А у меня трехпалубный фрегат! Во-о-от такой! — хвастался один, осторожно опуская на воду большущий кораблик. Наверное, из половины газеты сделал — но вода унесла и его, только метнуло пятно у трубы.

— А у меня...

— А у меня!..

Корабли один за одним отправлялись в плаванье.

— А у меня яхта! — пискляво сказал мальчонка, чей кораблик был последним. Он возился с ним, пока остальные запускали свои флотилии, но теперь шел гордый-гордый: на макушке кораблика покачивался лазурный лоскуток.

— Настоящая, белая-белая! С вымпелом! А на корме медью: «Победа»!

Мужчина улыбнулся, глядя, как сделанный из листка принтерной бумаги кораблик отправляется в путь.

— Она уплывет в далекие-далекие моря, а потом вернется сюда, — с удовлетворением сообщил мальчишка.

— Кругосветное путешествие, пошли играть в кругосветное путешествие! — завопил кто-то, и ребятня с воплями и топотом сорвалась с места, скрывшись в потихоньку редеющем тумане. Он медленно вдохнул горьковатый дым. Пора было возвращаться к работе, но оставались еще последние вдох и выдох, болезненно-сладкие от этой горечи.

Туман лизал стены домов, нехотя стекая по ним на землю. Сверху уже проглядывало солнце — и в его лучах на фоне подернутого дымкой неба что-то мелькнуло. Лазурное-лазурное...

Отдаленный рокот медленно нарастал. Отражался от домов, накатывал и снова затихал, как, как... как рокот волн.

Бушприт взрезал туманные волны. Паруса были свернуты, но величаво покачивавшаяся яхта плыла сама, повинуясь воле течения. Белоснежная, с хищным, безупречно очерченным силуэтом и трепетавшим на мачте вымпелом, она надвигалась все быстрее и быстрее...

Рокот чуть стих, изменил тональность, и мужчина помотал головой, сбрасывая морок.

Мимо ехал старенький тягач, с трудом таща за собой установленную на прицеп яхту. Мотор натужно рокотал, когда водитель чуть притормаживал: улица шла под уклон, и яхта то и дело опасно разгонялась.

— Бывает же... — усмехнулся мужчина, покосившись на сигарету. Потом решительно затушил её, так и не затянувшись. Ну его. И пачку выкинуть, от греха подальше.

Он уже собирался уходить, когда что-то заставило его обернуться, бросив последний взгляд на уплывающую в туман корму.

«Победа» — гласили начищенные медные буквы.