У каждого свои демоны (джен)

Он поднимается.

Пепел.

Пепел на его руках.

Ожоги и раны, пересекающие кожу — как раскалённые трещины в горной породе, сковывающей ярость хтонических недр, стихию эмоций под крепким камнем рассудка и характера. Вулкан его души кипит бессильно и страшно, но извергает лишь одну скупую слезу, которая тут же испаряется от жара Красной Горы. Даже раньше, чем он успевает спохватиться скрыть её от покровительницы.

Рыцари прекрасных дам не сожалеют. Воины за правое дело не сомневаются. Но бывшие союзники...

Они...

Он был убит, они остались живы. Теперь он возрождён, а его учитель, возлюбленная и ближайший соратник мертвы по его вине.

По его ли? Нет, только не те, кого он знал когда-то.

Скоро, нанося смертельный удар воину-поэту, он прошепчет в двухцветные уши единственное, что те не расслышали в симфонии божественности: то, что все они умерли в тот момент, когда обрели бессмертие.

Вы...

Вы выбрали искусство, тайну и интригу своими добродетелями, а они обратились в развращённость, ложь и предательство, добавит он.

Вы объявили насилие, отвержение, порабощение и безумие худшими пороками, а они стали неотъемлемой частью вас.

Вы назвали верного предателем, благородных — чудовищами, а массовое истребление — началом новой жизни, и стало так. Вы жаждали менять реальность подобно детям вечности, и вот исполнение ваших желаний.

Мы...

Столько лет прошло, а мы всё не можем понять — кто кого предал?

Мы — каждый из нас — предали самих себя.

Азура улыбается — победно, но снисходительно и загадочно, как и подобает богине мистерий судьбы и сумерек. И, должно быть, полагает, будто появлением в облике красноглазой серокожей данмерки благосклонно показывает, что близка своему герою, что разделила проклятие его народа с материнским сожалением о вынужденном наказании, и что исключительно во имя блага того её посланник исполнил всё предначертанное.

Но сейчас он видит иное в её глазах — горящее пламя торжествующей мести; другое в оттенке кожи её совершенного тела — горький, серо-безысходный итог: хоть дотянись до звёзд, в конце концов ты — прах, пыль, пепел.

Всё — пепел.

...Но сквозь него сегодня, один только раз, прорастают никем в Морровинде прежде не виданные алые розы — колючие и благородные цветы леди рассвета и заката — там, где сотни лет назад обагрила землю невинная кровь.