Сигнальные огни Гондора (джен)

«1709 год Четвертой эпохи, третий день весны. У Арамира и Морвен родился мальчик», — вывел Файо на чистом листе своим аккуратным почерком.

— Эй, Файолен! Бросай свои свитки и спускайся скорей сюда! Праздновать будем!

— Ага, сейчас! Уже бегу! — юноша торопливо вскочил на ноги и, на ходу распихивая по карманам записи и письменные принадлежности, поспешил по стертым каменным ступеням вниз, туда, где находились караульные помещения. Вообще-то караульными они назывались по старой памяти, и сколько Файолен себя помнил, тут всегда жил старейшина Вельмир. Не рассчитав с разбегу скорости, он врезался в загораживающего вход рыжего верзилу Боргласа, которого большинство жителей поселка уже и забыли, как звать по имени.

— Осторожно, шалопай! — добродушно пробасил Рыжий и потрепал его по волосам.

Файо протиснулся в комнату. Тут было тесно и жарко: все шумели, кричали, смеялись и говорили одновременно. Кто-то тут же сунул ему чарку с вином и ломоть хлеба. Паренек заметил свободный уголок и поскорее поспешил там устроиться.

— Как мальчонку-то назвали? — спросил начальник стражи. Судя по голосу, он был хорошо навеселе.

— Да не знают они пока, думают! — ответил Рыжий. — У них и имени-то на примете нет никакого. Уж и не надеялись, что парень уродится, четверо девчонок растут, да семеро внучек! — в ответ раздался дружный гогот.

— Старому Арамиру-то уже восьмой десяток пошел! — узнал Файо голос старейшины, — Вот удалец!

— А старухе его? Старуха-то не сильно и моложе! Она моей тетки ровесница, а той уже за шестой десяток перевалило!

«У-у-у», — одобрительно прогудело в комнатке.

— Ну! За молодую мамашу! — под одобрительные смешки стукнулись чарками и вновь их наполнили.

— Не иначе, как у старухи Морвен не только имя из древних времен, но и сама-то она того — королевских кровей! Она же меня на две весны моложе, а вон оно как… — сказал худой и жилистый старик, отец Вельмира. Когда-то он сам был старейшиной, а сейчас совсем одряхлел и все больше по хозяйству женщинам помогал. И сказал-то он это негромко, да все услышали и притихли как-то, задумались.

— Знаете, что я вам скажу, ребят… — пробасил Рыжий. — Хотите верьте, а хотите — нет. Да не сказки все это. Бывает такое, чтобы век свой на несколько веков растягивать!

— Да бабьи россказни! Ты еще про лесных пастухов и эльфов вспомни! — послышалось со всех сторон.

— Бывает! — упрямо повторил Рыжий, — я точно знаю.

— Ишь ты какой уверенный! Не иначе как эльфа в горах встретил! — со смехом поддразнивал кто-то слева, Файо не разглядел кто.

— Эльфа, положим, и не встретил… Но слышал о тех, кто встречал!

— Если только на дне бутылки, — сказал Вельмир, и стены караульной снова чуть не рухнули от гогота.

Рыжий отчего-то обиделся и насупился. Тема разговора скоро вновь вернулась к Арамиру, Морвен, их дочерям и младенцу, а Борглас никак не мог успокоиться: все пытался вернуться к разговору об эльфах, но его никто не слушал. Вельмир устал от него отмахиваться и указал рукой на Файо:

— Вон иди Файолену расскажи про эльфов! Он у нас старину всякую страсть как любит.

Рыжий в четыре глотка осушил свою кружку и бухнулся на скамью возле Файо:

— А ты, малой, книжки у нас, значит, любишь?

Паренек испуганно замотал головой:

— Да я так, старые истории читаю иногда!

— Молодец! — одобрительно пробасил стражник. — Грамоту знать надо! Поди из ребят кроме тебя никто уж и читать не умеет! Ну, разве что по складам да печатными. Я тоже когда малой был, читал про всякое такое… И про Гондор, и про Белое Дерево. Вот скажи мне, Файо, зачем тут наш гарнизон стоит? Не знаешь? Вот и я не знаю, — грустно закончил Рыжий. — Может, и нет уже никакого Гондора. А нас тут забыли.

Файо удивленно заморгал глазами. А действительно, зачем? Всем известно, что гарнизон Каленхада несет свою службу возле Сигнального огня. Воины всегда должны быть начеку на случай, если зажжется огонь Халифириэна или Мин-Риммона. Да только случится ли это когда-нибудь? Гарнизон, почитай, уж полторы сотни лет никто не навещал и приказов не отдавал.

Последний раз смену гвардейцев сюда прислали во времена незапамятные, в 1578 году: хронологические записи в толстых книгах гарнизона всегда велись исправно. Лет через пятнадцать стало понятно, что смены ждать не стоит. К тому времени переженились гвардейцы с местными девами, детей нарожали. Склоны виноградниками засадили, урожай пшеницы с каждым годом все обильней и обильней собирали. Потом и дети подросли, и их отцы в гвардию приняли. И их дети тоже выросли и приняли службу завещанную. Старый отец Вельмира был из того поколения.

Годы шли, гарнизон постепенно превратился в небольшой поселок на склонах высоких гор. Жизнь тут была трудной, но никто не жаловался. Каждый житель поселка, от мала до велика, знал, что их служба нужна Гондору. Пусть каждый и читал про него лишь в старинных свитках, и представлял себе Минас-Тирит кто во что горазд.

Рыжий допил вторую кружку вина, утер губы рукавом и продолжил:

— Смышленый ты парень, Файо, да и сын мой сестры. Никому не говорил, а тебе скажу. Ходил я в Гондор, когда вот таким как ты был юнцом, — у Файолена аж глаза расширились от любопытства. Борглас никому не рассказывал про тот поход, разве что в общих чертах. — Вернулся, сказал нашим, что, дескать, благодарят нас за службу и повелевают и дальше хранить Сигнальный огонь. А знаешь, что на самом деле там было? — Файо аж губу закусил, так интересно послушать было. — А ничего не было! Не нашел я дороги в Минас-Тирит!

— Но как?! — воскликнул юноша.

— А так. Заросла она давно травой полынью… А почему сказал так, как сказал? А потому, что верю: мы должны хранить Сигнальный огонь Каленхада! Вот до последнего вздоха должны.

Файо стало вдруг так грустно, что он отставил в сторону кружку и молча вышел на улицу. Уже успело стемнеть. В небе, таком бесконечном и близком, какое бывает только в горах, необыкновенно ярко горели звезды.

Зачем Борглас ему это сказал? Как хорошо было думать, что твое дело важно и твоя жизнь небесполезна. Файо тяжело вздохнул. Ему остается только взять вина, сыра и краюху хлеба, да отправиться в путь — искать Минас-Тирит. Ведь не сможет теперь жить, как раньше. Может, Рыжий этого и добивался? Чтобы Файо нашел, раз сам не сумел. Ну а что? Отец с матерью померли давно, горевать по нему не будут, если сгинет…

Чтобы выйти по утру, надо было собрать все необходимое, и Файо развернулся в сторону дома. И по неизменной привычке жителя поселка поднял глаза на чернеющую на фоне синего неба цепочку гор. Над вершиной Мин-Риммона, словно огненный флаг, полыхал Сигнальный огонь.