Тег эпизода "Ничто золотое не вечно" (7х10) (гет)

Около часа Лисбон оставалась на кладбище, в одиночку оплакивая все последние события: ее скорбь по юной, навсегда потерянной жизни Веги, скорбь по команде и их горечи, ее скорбь о том, что посреди самых трудных времен Джейн оставил ее. Снова.

Она дала себе этот час, а затем поднялась со своего места под деревом, где Джейн оставил ее, и, восстановив былую уверенность и силу, вернулась к своей машине. Она пропустила ступень Отрицания и с головой нырнула в Гнев. Несмотря на всю его любовь к ней, несмотря на его заверения, что он не уйдет, он все равно сделал это. И она в очередной раз вынуждена будет справляться с последствиями этой катастрофы без Джейна.

Она нашла оставшихся членов команды в баре, недалеко от их офиса ФБР, разделила виски с мужественным Чо, обняла сентиментального Вайли и покачала головой на вопрос Эббота о Джейне. Ее боссу не нужно было расспрашивать о деталях. Ему было достаточно взглянуть на нее, чтобы с долей вероятности понять, что же случилось.

— Он вернется, — заявил Эббот.

Из-за своей злости она практически огрызнулась, выпалив, что ее это не волнует.

На второй день молчания и в момент слабости, она приехала к кемпингу Джейна у реки. Айстрим исчез. Она пыталась, как могла, унять свою злость, но сорвалась в машине, закричав как ребенок. Тогда, возвращаясь домой, она остановилась у винного магазина.

На четвертый день она получила сообщение.

«Я в порядке»

Она смотрела на эти три слова на экране своего телефона, наверное, минут десять. Ураган эмоций проревел в ее голове, закручивая в своем вихре каждый возможный вариант ответа. Она остановилась на правде.

«А я нет»

Как и следовало ожидать, его следующим сообщением было: «Мне жаль»

На это она вообще не стала отвечать.

Этим вечером, дома, она налила себе виски и попыталась понять, как ей справиться с этим особым расставанием. Раньше она бывала убита горем, она безумно скучала по нему и злилась тоже, но ничто не могло сравниться с тем, что она чувствовала сейчас. Сейчас, когда она знала, какого это — целовать его, чувствовать, как сладко он теряет контроль в ее объятьях. Эта боль даже не начала окутывать ее на этот раз. Существовало ли слово, которое могло бы объединить в себе опустошение и абсолютную ярость? Может быть, что-то из немецкого языка. Почему-то казалось, что им хватило бы мастерства дать название неописуемым эмоциям.

Звук ключа в замке заставил ее вздрогнуть, тем самым взболтав виски в ее стакане. Она сидела в гостиной в полной темноте. Было еще светло, когда она присела на диван, и она не нашла повода зажечь лампу, когда солнце перестало просачиваться сквозь закрытые жалюзи. Ее сердце сжалось, когда она услышала знакомый звук — Джейн убирал ключи, мягко закрывая за собой дверь и поворачивая засов. Но оставшаяся часть ее тела была готова к бою.

— Лисбон? — позвал он.

Она не ответила, по-детски желая, чтобы он поискал ее.

Внезапный щелчок выключателя наполнил комнату ярким светом. Она прищурилась, а затем взяла свой напиток. Это был всего лишь ее первый глоток, но ей хотелось, чтобы он обеспокоился ее душевным состоянием.

Ему хватило одного взгляда на развернувшуюся перед ним картину, и ему не понравилось то, что он увидел.

— Тереза, — начал он осторожно, все еще стоя в паре метров от нее. — Я…

— Не извиняйся. Тебе нужно было уйти. Я приняла это.

Но этими словами не удалось его одурачить. В них звучало прощение, но сказаны они были не от чистого сердца.

Он присел рядом с ней на диван, но не достаточно близко из-за ее холодного приема.

— Я отправился в Галвестон, — сказал он, хоть она и не просила его об этом.

— Это хорошо. Я знаю, как сильно ты любишь пляж.

— Тереза…

— На самом деле, я по-настоящему удивлена, что ты вернулся, — ответила она, раскручивая виски в бокале, не сводя глаз с янтарной жидкости.

Она вспомнила, как когда-то хотела придать волосам такой же оттенок.

Он вздохнул, опустил взгляд, затем уперся локтями в колени и спрятал лицо в ладонях.

— Я боялся, что ты можешь так подумать.

— И все же ты сделал это.

— Как я и сказал. Я не могу так больше, не могу больше переживать за тебя, видеть, как люди, которые мне дороги, умирают. Я должен был уйти. Уйти, чтобы разобраться в своих мыслях.

— Хоть на мгновение ты подумал о моих мыслях? — она поставила свой стакан на кофейный столик. — Что ж, Джейн, позволь мне сказать тебе кое-что. Я больше так не могу. Ты в третий раз оставил меня. Даже в четвертый, если считать тот раз, когда ты умчался за Красным Джоном, оставив меня стоять на вершине утеса. И каждый раз я думала, что больше никогда тебя не увижу.

— Лисбон…

Но она заводилась все больше и, вскочив на ноги, подняла руку, чтобы заставить его замолчать.

— Я знаю, у меня нет права судить, поверь мне, ведь я тоже по натуре своей сбегаю, столкнувшись с трудностями. Я убежала от ответственности за моих братьев. Я сбежала от двух мужчин, которые любили меня и предлагали весь мир к моим ногам. Но я думала, что все иначе теперь, для нас двоих. Я думала, что… — и в этот момент, внезапно, ее горло сдавили эмоции. — Я думала, что мы любили друг друга, что мы были преданы друг другу. Но я должна была догадаться, когда ты сказал, что мы не должны строить планов…

Джейн не мог промолчать:

— Я люблю тебя. Разве ты не понимаешь? Именно поэтому все так сложно. Я не могу потерять тебя.

— Я тоже не могу потерять тебя, идиот. Но скажи мне, почему твоя боль важнее моей? Я тоже теряла людей, помнишь? Обоих родителей, когда я была подростком. Черт, я потеряла друга из-за Красного Джона. И в то время как я отдала бы все на свете, чтобы вернуть Анджелу и Шарлотту, тебе не мешало бы прекратить вести себя так, будто ты единственный, кто прошел через скорбь и испытал боль утраты.

Ее слова были резки, она понимала это, но так же она понимала, что если они все еще хотят справиться со всем, он должен выбраться из своего собственного закрытого мирка и начать замечать то, что находится вокруг него. Ей было больно смотреть, как его глаза заблестели от ее речи поэтому вздохнув, она снова села рядом с ним. На этот раз ближе.

Тереза взяла его холодные руки в свои и положила их к себе на грудь, удерживая там. Она встретилась с ним взглядом, и в этот момент она знала, что он, должно быть, чувствует, как быстро бьется ее сердце под его руками.

— Посмотри на меня, Джейн. Почувствуй меня. Я здесь. Я дышу. Я жива. Живи для меня, не для своего прошлого, не для своих страхов.

Джейн потрясенно молчал — он совсем забыл о том, насколько сильно разозлил ее. Это было больше похоже на разочарование, которое он никогда не видел в ней раньше. Он почувствовал, как паника охватывает его, он ощутил, как она ускользает от него. Он действительно мог ее потерять, и не только по вине шальной пули.

Но она не закончила свою речь.

— …И, черт, настало время для нас двоих, чтобы наконец-то повзрослеть и начать строить планы. Я больше не могу так жить. Я знаю, что я согласилась просто следовать «этим чувствам», или что ты там сказал несколько месяцев назад. В тот момент чувства были такими новыми между нами, что я готова была сказать что угодно, лишь бы удержать тебя, чтобы ты не разочаровался в нас. Сейчас я понимаю, что мне нужны фактические доказательства твоих намерений. Несправедливо держать меня в постоянных сомнениях, что в один прекрасный день ты просто снова можешь уйти, не сказав ни слова. Разве ты не понимаешь этого?

Она отпустила его руки и дрожащими пальцами стерла внезапно появившиеся на щеках слезы.

Его лицо по-прежнему было серьезным, когда он смотрел на нее.

— Я понимаю, о чем ты, — сказал он медленно, так, будто обдумывал каждое сказанное им слово. — Я просто не понимаю, что, черт возьми, я должен сказать тебе сейчас. Что я люблю тебя? Что я сожалею о своем уходе? Я буду очень стараться…

— Мне нужно больше, чем просто твое слово, Джейн.

Он молча наблюдал за ней, снова пытаясь сосредоточиться на своих собственных страхах. Именно так ему было комфортнее.

— Но как же твоя работа, Тереза? Ведь именно это основная причина, по которой я ушел, помнишь? Как я должен жить, если я постоянно беспокоюсь, вернешься ли ты сегодня домой живая?

— Вот как ты живешь: ты позволяешь себе жить. Я не оставлю мою работу, Джейн. Так сильно, как я люблю тебя, я так же сильно буду срываться на тебе, если уйду. Я достаточно хорошо знаю себя, чтобы понять это. Но главное, я думаю, что ты и сам это прекрасно понимаешь. Честно, мне кажется, мое увольнение — это твой очередной способ избежать встречи со своими страхами. Что же, я прошла через это, я перестала убегать от своих страхов, Джейн. И я надеялась, что ты тоже.

Она встала и прошла мимо него в спальню, оставив его сидеть в одиночестве на ее диване и задумчиво разглядывать полный стакан виски, который она так и оставила на кофейном столике. Он оглянулся и посмотрел в сторону холла, в котором она только что скрылась, и подумал о том, какой была бы его жизнь, если бы она ушла к Маркусу Пайку или не захотела оставлять свою работу в Вашингтоне, чтобы переехать в Техас и работать с ним.

Так что же он сделал для нее после?

Слова Маркуса Пайка снова всплыли в памяти: «Что ты можешь предложить ей, кроме как Патрика Джейна?»

Он не знал ответа на этот вопрос даже сейчас, но он точно знал, что есть одна вещь превыше всего. Сильнее всех его страхов и неуверенности была его любовь к ней. Он любил ее всем сердцем. Однажды он сказал ей, что единственное, чего он действительно хочет, так это то, чтобы она была счастлива. Было ли это ложью? Мог ли он постараться жить согласно этому заявлению, вернуться назад и жить прежней жизнью, когда он мог думать только о ней?

Он всегда был эгоистом и собственником в своих желаниях, но понимал, что она права. Настало время, чтобы наконец по-настоящему повзрослеть, по крайней мере, ради нее. Время, когда не мешало бы оставить дом на колесах, на котором было так легко совершить очередной побег. Время, когда пора было прекратить использовать свои страхи в качестве оправдания, чтобы не отдавать ей всего себя без остатка.

Он поднялся с дивана и проследовал за Лисбон в спальню.

Свет и здесь был погашен, и он мог лишь слышать ее мягкие всхлипы, которые она так старалась заглушить подушкой. Он сел на край кровати.

— Знаешь, уход из комнаты в середине ссоры можно было бы, технически, также сравнить с бегством.

— Иди к черту, Джейн, — раздался ее приглушенный голос. — Я пыталась удержаться от того, чтобы не врезать по твоему проклятому носу.

Он улыбнулся. Он не мог ничего поделать с этим, ведь она была так прекрасна, когда злилась.

— Я и правда собирался вернуться, — сказал он, осторожно протянув к ней руку и положив ее на поясницу.

— Я не знала этого, — ответила она.

— Да, ты уже сказала.

Он молчал, и она позволила ему успокаивающе погладить ее по спине, все еще напряженная под его рукой.

Тяжело вздохнув, он ощутил свое кольцо в темноте. Даже несмотря на него, Джейн мог рассказать о каждой царапине и каждой потертости, он вспомнил в ярких деталях тот момент, когда Анджела надела это кольцо на его палец.

Его любимое стихотворение Роберта Фроста* всплыло в памяти, напомнив ему о юной Веге, которая была будто олицетворением молодой листвы. Невинна. В расцвете своей юности. И которую забрали намного раньше ее времени. Так же, как и Анжелу. Как Шарлотту.

В день переходит рассвет.

Вечного золота нет…

Время, которое отведено нам на этой земле, эфемерно, вне зависимости от того, верим ли мы в загробную жизнь, подумал Джейн. Потеря семьи должна была преподать ему урок, стать предупреждением, что не стоит тратить свое драгоценное время на жизнь в страхе, а стоит холить и лелеять все то хорошее, что есть в его жизни. Принять с благодарностью невероятный подарок — любовь Лисбон. Понять, что изменения необязательно должны нести с собой страх.

Иногда, даже после больших потерь, может начаться что-то более значимое.

Джейн снял кольцо и положил его на ночной столик. Обруч из золотого металла издал характерный мягкий звон.

Лисбон подняла голову.

— Джейн? — она хрипло выдохнула. Она знала, что только одна вещь в этой комнате, могла издать такой особенный звук.

Патрик снял свои ботинки, забрался в постель и лег с ней рядом. Он коснулся ее щеки, ощутив на ней влагу, и стер скатившуюся слезу пальцем.

Она нашла его левую руку и пробежалась своими пальцами по его безымянному без кольца, подтвердив свою догадку. Он прижался губами к ее губам, и она снова пригласила его в свои объятия.

— Такой конкретики тебе достаточно? — прошептал он.

— Это начало, — сказала она, и Джейн поцеловал ее улыбку.

____________________________________________________

*Стихотворение Роберта Фроста «Ничто золотое не вечно»

Злато природы — листва.

Зеленью пышной щедра.

Юность — цветок дорогой.

Век так недолог земной.

Вот уж кружит листопад.

Грустный стоит райский сад.

В день переходит рассвет.

Вечного золота нет.