Перед бурей (гет)

Драко не мог смириться с мыслью, что у него что-то не получается. Тем более в Защите от темных искусств. Хотя Малфой ко всему прибавил бы «тем более», но не в этом суть.

Он все делал правильно, точь-в-точь как Гермиона, у которой все с первого раза выходило бесподобно. Однако с заданиями Драко справлялся одним из последних, и это вынудило его окунуться в пыль библиотечных книг — с тайным желанием разыскать себе оправдание.

Малфой даже нашел способ узнавать новые заклинания за неделю до занятий. Вычитанные заранее детали он использовал на практике со всем старанием, и прогресс был налицо, но Драко его достижения не устраивали. Он хотел быть первым. Хотел, чтобы Гермиона, как и раньше, с едва скрываемым удивлением косилась в его сторону: как бы спрашивая, кто смеет претендовать на грейнджеровский трон.

Малфой желал вернуть эти взгляды, потому что теперь Гермиона почти на него не смотрела.

Недели летели одна за другой, и Драко скорее по инерции, нежели по необходимости, проводил некоторые вечера среди стеллажей. Снейп хвалил его, не упуская ни случая, а вот Грейнджер все равно больше не косилась. Она, наверное, смирилась.

И Малфой как будто искал в книгах ответы на свои, никак не связанные с учебой вопросы.

Спустя пару месяцев он почти случайно узнал, где в библиотеке любимое место Гермионы. Она сидела у окна, установив перед собой опасно шатающуюся стопку томов, а весь стол был завален пергаментами. Грейнджер читала с такой сосредоточенностью на лице, какую сложно было представить на чьем-нибудь другом, и писала быстро, решительно.

Драко не понимал, почему не мог пройти мимо этого уголка, почему всегда останавливался, изучая линию ее скул, тонкую шею, что-то шепчущие губы… упрямый профиль, который не скрывали волосы, убранные в высокий хвост.

Она не замечала, как Малфой с каждым разом все дольше задерживался в проходе. Гермиона вообще не имела обыкновения смотреть в библиотеке по сторонам — она всегда четко знала, какие книги ей нужны, и взгляд ее скользил только по корешкам и строчкам.

— Грейнджер… спасибо за помощь.

Она помедлила, прежде чем взглянуть исподлобья на стоящего у ее стола Драко.

— Да… не за что. Я это по привычке.

Малфой хотел съязвить, что на ЗОТИ находиться рядом с ней вообще не стоит: это место всегда занято бесталанным Уизли, которого раз в минуту надо поправлять в заклятиях и движениях палочки.

Но в последнюю секунду настроение говорить все это резко пропало.

Драко смотрел на пальцы Гермионы, прекратившие вдруг водить по строкам и сжимающие замершее, словно в ожидании, перо; он хотел снова почувствовать то ее прикосновение и заглянуть в глаза — чуть расширенные от осознания, что так уверенно схватила за запястье совсем не Рона.

Еще до того, как Грейнджер справилась с чувством неловкости и продолжила конспектировать, Малфой сел рядом, сложил все ее пергаменты на другой половине стола и подтянул к середине массивный учебник.

Гермиона очень удивилась, но сумела это скрыть. Драко же все эти движения дались с большим трудом и волнением, а рядом с Грейнджер вдруг стало тяжело дышать.

В следующий раз он снова застал ее врасплох, а потом Гермиона начала привыкать и, несмотря на всю странность ситуации, даже ждала Драко, не в силах начать конспект, пока тот не подвинет в сторону ее разложенные пергаменты. Учебник она, почти не задумываясь, сразу клала на середину.

Малфоя пугало это чувство наивной радости, которая пробуждалась в нем, когда он останавливался и видел, что «Темные силы и способы борьбы с ними» лежат будто приглашение.

В умиротворяющей тишине библиотеки, в молчании и ореоле совершенно особенного в этом углу света между ними происходила какая-то магия. Грейнджер замечала, что расстояние, на котором Драко сидел от нее, постепенно сокращалось. Иногда она с любопытством и странным удовольствием исподтишка разглядывала Малфоя. Теперь в библиотеке, кроме корешков и строчек, она видела еще и его.

Определенный ступор настиг их обоих, стоило прийти дню, в который им не нужно было делить учебник на двоих.

Помявшись в проходе, Драко в конце концов сел за другой стол, неподалеку, а Гермиона долго не могла собраться с мыслями, чтобы осилить Прорицания.

Его тянуло к ней. Не хватало ее тепла, едва уловимого запаха духов, этих случайных или не совсем, до обидного быстрых столкновений рук, вызывающих мурашки по всему телу.

Малфой не понимал и не пытался понять, что он делает и зачем… Но Гермиона встала убрать одну из книг, а Драко сразу же оказался позади. Он вытягивал с верхней полки случайный том, медленно, смакуя ощущения, по которым скучал без перерыва. Это были своеобразные объятия на расстоянии, и соприкасались, кажется, только оболочки их душ.

Гермиона не дышала, когда они стояли вот так.

Это повторялось изо дня в день. Драко уже был уверен, что нужен ей так же, как она ему, но осознать, что происходило на самом деле, не представлялось возможным. Порой он слегка касался пальцев Грейнджер или подбирался на опасно близкое расстояние — и тогда все мысли рассыпались вдребезги, ненужные, мешающие.

Безумие библиотечных встреч било по натянутым нервам.

В один из вечеров Грейнджер смотрела на Драко долго, не таясь, и от дурного предчувствия у того сердце ушло в пятки. Он с горем пополам дождался случая по обыкновению встать рядом, у стеллажа. А коснувшись руки Гермионы, понял, что она отдает ему небольшой кусочек пергамента.

Гермиона скрылась за углом и покинула библиотеку, а Малфой развернул записку.

«И ты не сможешь преодолеть бурю надвигающихся видений, если не связан с напарником крепко, так, что одну половину души без сомнения отдал бы ему, и взял бы его половину, преподнесенную в дар»

Основы прорицания, том 3

Драко прочитал несколько раз, в панике соображая, что она хотела этим сказать. «Не сможешь преодолеть» билось у него в голове, как маленький пикси, и только спустя несколько минут Малфой понял: это не утверждение, а вопрос.

Ни в одном из учебников, которые он торопливо листал, не находилось подходящего для ответа предложения. Отчаявшись, он макнул перо в чернильницу и принялся выводить на пергаменте — букву за буквой — свое доверие, свою искренность.

На следующий день Гермиона заметила, что Драко пришел раньше. Чуть только она подошла к стеллажу, в ее руке оказалась записка — сотню раз исправленный, но уже окончательный вариант его законспектированных чувств.

«Привяжет она тебя к себе чем-то, чего не видно, а порвать — нельзя, и отдашь ты ей всю свою душу»

Малфой почувствовал, как Грейнджер улыбается. Впервые с их первого совместного дня здесь Гермиона позволила себе нарушить магическую тишину:

— Спасибо, — произнесла она вроде бы невпопад, но с бескрайней нежностью и теплотой.

Драко ничего не сказал. Он поцеловал ее в макушку, зажмуриваясь и опасаясь упустить Гермиону, как видение. А она обернулась, и, преодолев заветные миллиметры, обняла его по-настоящему.

И в это мгновение в библиотеке они не видели книг — только друг друга.