Мальчик, который... (джен)

— Доброе утро, — поприветствовал Дамблдор своего визитера.

Бессонная ночь практически не отразилась на старом маге, разве что глаза смотрели без привычного всем обитателям Хогвартса ласкового веселья. Впрочем, перед этим человеком не было нужды носить маску.

— Вынужден с вами не согласиться, — с холодной вежливой улыбкой ответил визитер. — Нет нужды ходить вокруг да около, Альбус. Говорите, зачем вы вызвали меня, и я отправлюсь по своим делам.

— Боюсь, что вам придется пересмотреть ваши планы, — не менее холодно произнес Дамблдор и взмахом руки заставил скользнуть по столу лист бумаги. — Ознакомьтесь.

Визитер остановил скольжение бумаги и, несколько презрительно улыбаясь, стал читать. Однако Дамблдор, внимательно за ним наблюдавший, заметил, как по мере прочтения, лицо визитера меняется, словно самодовольно-снисходительная маска сползает, превращаясь в застывшую ничего не выражающую.

— Откуда… — голос визитера сорвался, пальцы сжались, комкая лист; впрочем, он быстро справился с собой и спросил уже гораздо спокойней: — Что вы хотите?

— В этом году в школу поступил антимаг, — ответил Дамблдор, стараясь говорить столь же ровным голосом, однако торжествующие нотки нет-нет, да и проскальзывали. — Я хочу, чтобы вы стали его тенью. Его руками. Его магией.

— Это невозможно, — скривив губы в вежливой улыбке, ответил визитер. — Ни одно заклинание невидимости, ни одно дезиллюминационное заклятье не продержится даже полдня.

— Заклинания и не понадобятся, — добродушно улыбнулся Дамблдор, и его гостя передернуло. — Я дам вам мантию-невидимку.

* * *

Гарри разбудил Дамблдор.

— Гарри, мой мальчик, — произнес он. — Пора вставать.

Солнце дробилось на множество разноцветных зайчиков, проникая сквозь витражные окна. Гарри сначала зажмурился, но потом, проморгавшись, схватился за голову — было уже никак не меньше двенадцати часов пополудни.

— Уроки! — закричал он, подскакивая на кровати.

— Не переживай, мой мальчик, — улыбаясь, произнес Дамблдор. — Я не стал тебя будить раньше, потому что мой заказ прибыл только сейчас. Тебе нравится?

Он протянул Гарри пару перчаток.

— Красивые, — вежливо произнес тот.

— Примерь.

— Это мне? — удивился Гарри.

Он посмотрел на перчатки внимательнее. Сделанные из какой-то тонкой полупрозрачной кожи, почти невесомые, немного шершавые на ощупь… Гарри посмотрел сквозь одну на свет и заметил крохотные чешуйки.

— Это из змеиной кожи? — спросил Гарри.

— Из драконьей, — поправил Дамблдор. — И да, это для тебя. Помнишь, я вчера сказал, что ты должен будешь носить их постоянно?

Гарри задумался, припоминая, и кивнул — действительно, было такое.

— Постоянно, Гарри. Не снимая ни днем, ни ночью!

— И даже в ванной и туалете? — удивился Гарри.

— Пожалуй, там ты можешь ненадолго снимать их, — согласился Дамблдор.

Перчатки были Гарри впору. Когда он надел их, то облегченно выдохнул — он боялся, что все сразу их увидят, но всё оказалось не так уж страшно. Тончайшая драконья кожа была на руках почти незаметна.

— А теперь, — Дамблдор заговорщически подмигнул, — ты, наверное, хочешь почитать газету? Совы очень кстати принесли свежий «Пророк».

Гарри с некоторой обидой поглядел на Дамблдора, протягивающего ему газету с живыми картинками, но все же взял ее в руки. Вопреки его опасениям, картинки двигаться не перестали, да и буквы никуда не делись.

— Вау! — восхищенно прошептал Гарри и с интересом принялся читать все подряд: и про какое-то ограбление, и про колебания курса галлеона, и помолвку каких-то там мисс и мистера…

— Гарри!

Он виновато вздохнул: опять Дамблдору пришлось его окликать, и аккуратно сложив газету, положил ее рядом с собой.

— Ты, наверное, уже знаешь, что мы, маги, колдуем при помощи палочки, — начал было Дамблдор, но Гарри его перебил:

— Как феи?

— Нет, — после паузы ответил директор. — Как маги. И это — твоя палочка. Возьми и взмахни ею.

Он протягивал Гарри небольшую резную палочку, очень красивую.

— Просто взмахнуть? — уточнил Гарри, осторожно беря палочку в руки.

Дамблдор кивнул. Гарри взмахнул ею, совсем немного, и по комнате пролетели небольшие синие бабочки.

— Ого!

Гарри стал рассматривать свою палочку, и не заметил, какой сердитый взгляд Дамблдор бросил ему за спину.

— А теперь, мой мальчик, я отведу тебя на обед, — ласково произнес директор, когда Гарри вдоволь налюбовался палочкой. — Ведь ты уже проголодался, не так ли?

* * *

Этой ночью не спал не только Дамблдор — не до сна было и профессору Флитфику.

Вернувшись к себе, он первым делом достал все книги, в которых так или иначе упоминалось о «погибели магии». Память не подвела: антимаги в основном действительно не представляли опасности для магов. Все источники повторяли одно и тоже, отличаясь разве что небольшими подробностями. Так, например, арабские ученые утверждали, что антимаг поглощает магию одним своим присутствием и рекомендовали прятать от их взора ценные вещи, но подставлять сыновей, «дабы те напитались исходящей от антимагиков сырой силой». Парацельс восхищался результатом опытов общения антимага со сквибом. Простые объятия, по его мнению, уже вызвали приток силы. К сожалению, дальнейшие исследования пришлось прервать по причине бегства влюбившейся парочки.

Свое разрушительное воздействие антимаги оказывали лишь на зачарованные предметы, возвращая их в первозданное состояние. Это касалось и любого сваренного с применением магии зелья. Направленные на них заклинания антимаги попросту не замечали в отличие от насылавшего проклятие, на которого оно отражалось. «Так вот что случилось с той самой Авадой», — хмыкнул Флитфик и внезапно понял, что необходимо немедленно сделать.

Он сел и крайне подробно описал сегодняшний вечер, указания Дамблдора и доказательства того, что Гарри Поттер — антимаг. Записку он сложил и упаковал в конверт с наложенными чарами напоминания. С Альбуса станется и Обливейтом приголубить, если подумает, что для Нерушимой клятвы уже поздно. «Сдает старик, — подумал Флитвик. — Или был слишком взволнован, что не вспомнил об этом еще в кабинете?»

Флитвик положил конверт так, чтобы гарантированно видеть его каждый день и довольно улыбнулся: теперь он в любом случае не забудет этого важного факта. Оставался еще один немаловажный пустячок…

Традиционно декан факультета Рейвенкло поздравлял своих студентов сразу после праздничного пира, однако в этом году из-за вызова к директору он не успел этого сделать. И, пожалуй, даже к лучшему.

Когда в гостиной Рейвенкло появились первые жаворонки, Флитвик уже ждал их. Попросив позвать всех остальных, он вновь углубился в чтение фолианта с претенциозным названием «Что прячут сокрытые Рода?», но как только студенты собрались, отложил книгу и встал. Поприветствовав всех и поздравив с началом нового, крайне интересного учебного года, он представил старост, отдельно обратился к первокурсникам, а потом перешел к насущной проблеме.

— Как вы знаете, в этом году к нам поступил Гарри Поттер, — по рядам студентов прокатился шепоток — все они, кроме первокурсников, знали, что их декан ничего не говорит зря. — Мальчик, который выжил благодаря чуду, именуемому жертвенность. Его мать, Лили Поттер была магглорожденной. Вернее, считалась магглорожненной. — Флитвик сделал заранее рассчитанную паузу и словно невзначай положил ладонь на книгу. — Предчувствуя угрозу для сына и защищая его, она провела кровный ритуал, вложив в него слишком много силы. Слишком. Много. Неконтролируемой. Силы, — продолжил он, подчеркивая каждое слово. — Ее хватило не только на то, чтобы отразить Аваду нападавшего, которого сейчас принято именовать «Тот-кого-нельзя-называть», то есть лорда Волдеморта, но и окружить Гарри своеобразным щитом. Поэтому, ради вашей же собственной безопасности, не посылайте в Гарри никаких заклятий! Помните: хорошо, если они просто в вас отразятся. И вдвойне хорошо, если это будет что-то безобидное, к примеру, всего лишь диагностическое заклинание… — Он снова сделал паузу, во время которой пристально оглядел ряды своих студентов. — С кровной магией, особенно выполненной дилетантом с непроверенной силой, не шутят. И напоследок: не стоит делиться моим предупреждением с друзьями и родней с других факультетов.

От бдительного ока Флитвика не ускользнуло ни то, как внимательно часть студентов смотрит на якобы забытый на столе фолиант, ни перешептывания, ни то, с какой скоростью некоторые помчались на завтрак.

Ключевые слова «скрытые рода», «кровная магия», «жертва» и просьба оставить все внутри Рейвенкло сделали свое дело: к обеду о феномене Поттера сплетничала вся школа.

* * *

К вечеру третьего сентября Люциус готов был проклясть все: свою неосторожность, пронырливый характер Дамблдора и его осведомителей, гоблинов с их дурацкими порядками, Гарри Поттера и всех Поттеров разом.

Отдельно хотелось проклясть ту минуту, когда он вынужден был согласиться на авантюру старого интригана. Однако было уже поздно — второй день подряд Люциус как приклеенный ходил за Поттером и колдовал за него.

Радовало всего два момента. Первый — что Поттер не пытался размахивать палочкой направо и налево. Второй — по Хогвартсу упорно ходили слухи о какой-то там материнской жертвенности и о том, что Поттер никто иной, как Мальчик-который-отражает. Люциус вздохнул с облегчением: хоть не надо оглядываться и бояться чего-то мерзкого в спину, ибо он-то — всего лишь маг под мантией-невидимкой и шантажом старого манипулятора.

Впрочем, кое-кто из львятника решил проверить крепость «щитов», и Люциус с большим удовольствием наградил их заклинаниями фурункулов и икотой, причем такими качественными, что Финитой они не снимались, и героям пришлось обращаться к Помфри.

Заодно Люциус имел возможность понаблюдать за тем, как ведет себя его воспитанный, сдержанный и спокойный сын вне родительского ока. Едва только Поттер, надевший перчатки и получивший палочку, в сопровождении Дамблдора переступил порог Большого зала, как в их сторону со всех ног ринулся Драко, оглашая Большой зал воплями баньши в брачный период.

— Гаррииии! А у нас было Зельеварение, и меня похвалил профессор Снейп! — и кинулся обниматься с Поттером.

Дамблдор едва успел проворно отскочить в сторону, а Люциус придержал пытающееся пробить грудную клетку сердце и еще раз напомнил себе, что антимаг в перчатках и не вытянет из сына магию.

Едва Драко отлепился от сияющего, но изрядно помятого Поттера, как на его место кинулся рыжий и нескладный мальчишка.

— Не верь ему! Похвалили, ха! Снейп всего лишь сказал, что он меньше всех вывозился в слизи рогатого слизня.

Люциус недоуменно смотрел, как его воспитанный сын прыгает вперед и плебейски втыкает кулачок в нос рыжему. Гарри отскочил в сторону, едва не отдавив Люциусу ноги, а Дамблдор, с умилением взиравший на рыжего, поспешил развести драчунов, напомнив о дисциплине и обеде. Драко и рыжий, оказавшийся очередным отпрыском Уизли, пошли на свои места, оглядываясь и прожигая друг друга воинственными взглядами, а Люциус поплелся вслед за Поттером и Дамблдором к столу Рейвенкло.

За оставшиеся полдня Люциусу довелось заниматься такими важными делами, как беготня следом за вопящими мальчишками (Поттер, Уизли и Драко, умудрившийся непонятно как договориться с этим самым Уизли), играющими в абсолютно непонятную игру, смысл которой, судя по всему, заключался в собственно беготне и душераздирающих воплях. А когда эта троица сбила с ног внука старой Лонгботтом, то они стали бегать вчетвером и орать еще громче.

Ему даже пришлось невольно принять участие в обучении Поттера заклинанию Акваменти. Грело душу то, что педагогом Драко оказался неплохим, по крайней мере, всего-то через полчаса Поттер научился правильно выполнять пассы палочкой и почти не запинаться при произнесении заклинания.

Надо ли говорить, что «его» Акваменти было безукоризненным?

На следующий день Люциуса настиг приступ ностальгии, особенно остро проявившийся во время урока Трансфигурации, на котором он превращал спичку в иголку и выслушивал обращенные к мальчишке дифирамбы от Макгоногалл. Зато на Чарах удалось отдохнуть — Флитвик, как самый разумный из преподавателей, подошел к обучению детей серьезно и весь урок только тем и занимался, что разучивал с недорослями правильность произношения Левиоссы.

Вот только после обеда Драко и Уизли подрались. Увалень Лонгботтом совершенно растерялся, зато Поттер сориентировался довольно быстро и направил на уже катающихся по полу мальчишек палочку.

— Аквагу…

Ожидать продолжения косноязычно выговариваемого заклинания Люциус не стал и от души обдал драчунов струей воды. Самое обидное, что баллы от Снейпа, проходившего мимо, «за максимально пацифистский способ воздействия» получил Поттер и Рейвенкло.

Вечером, проводив сонного мальчишку в отдельную спальню (и почти не застряв около двери в Рейвенкло, ибо охраняющая их горгулья плевать хотела и на мантию-невидимку, и на то, что Люциус уже давно не является студентом), Люциус от греха подальше наложил на дверь комнаты оповещающее и запирающее заклинание и поплелся к Снейпу. Официально — для того, чтобы выяснить, что он именно суровый декан похвалил в сыне, на самом же деле — выпросить хотя бы глоток огневиски.

Снейп внезапному визитеру, под покровом ночи постучавшему в дверь личных покоев, не просто удивился — он на некоторое время замер в дверях и, как показалось Люциусу, с трудом подавил порыв потрогать гостя, но потом отмер и буркнул:

— Чему обязан?

— Мой сын учится на твоем факультете, — в явно показном удивлении поднял брови Люциус. — Разве это не повод?

— Повод? — не менее напоказ удивился Снейп.

— Я что, не могу в Хогвартс просто так заглянуть? — обиделся Люциус.

— Ты — нет, — серьезно ответил Снейп и посторонился. — Проходи.

Люциус прекратил дуться и наконец-то вступил в святая святых хогвартсовских подземелий — гостиную Слизеринского Ужаса (он же Подземельный Упырь, он же Сальноволосая Сволочь — и еще с десяток прозвищ, которых за последние два дня Люциус наслушался предостаточно).

— Интересно, почему это я не могу в Хогвартс прийти? — с максимально возможным комфортом разместившись на потертом диване и получив вожделенное огневиски, продолжил разговор Люциус.

— Потому что на «просто так», — нарочито подчеркнув последние два слова, ответил Снейп, — у тебя нет времени. Так что причина твоего появления как в школе, так и на пороге моих комнат серьезная.

Люциус припомнил события последних дней и кивнул. В конце концов, он не обещал хранить молчание.

— Ты прав.

— Итак, что привело тебя в Хогвартс?

— Антимаг.

Стакан выпал из пальцев Снейпа и покатился по полу, а отменный коллекционный огневиски, украсивший брызгами черную мантию, нехотя впитался в шерстяную ткань.

Надо сказать, огневиски у Снейпа оказался крепким.

— Уууу, мерлинов зельевар! — ругался рано утром Люциус.

Голова не раскалывалась, но жизнь явно не играла приятными красками. Что для любого зельевара простейший дистиллят сделать? Да еще и на травках настоять, а потом выдать за коллекционный огневиски. Да еще и юмор… своеобразный.

Немного придя в себя после вываленного на его голову известия, Снейп крепко задумался и в итоге ссудил Люциусу пару трактатов о природе антимагов. К сожалению, на китайском. Или японском. Или кто там еще вместо нормальных букв иероглифы использует? Наверное, поэтому и ссудил.

Потом — на следующий день или немного позже — Люциус имел беседу с Дамблдором. Итогом стал Нерушимый Обет, условием которого было неразглашение Люциусом тайны героического мальчика без позволения на то Дамблдора. Формулировал текст сам Люциус, а потому отдачи от возможного нарушения Обета он не опасался, как не опасался за Нарциссу, которой сразу все рассказал, и за Снейпа.

В общем, и Дамблдор был явно доволен, и Люциус не стал портить старику настроение. В конце концов, больше никому Люциус настолько, чтобы делиться такой пикантной тайной, не доверял. Впрочем, Снейп попал в число избранных исключительно потому, что Люциусу нужна была помощь — а кто, как не декан наследника Малфоев, может ее оказать?

К концу же первой учебной недели Люциус начал всерьез подумывать о покупке ошейника и поводка для несносного мальчишки с шилом в заднице. Не успеешь вытереть пот, как приходится снова бежать. К счастью, хоть вопить во все горло не требовалось.

Передохнуть удавалось только в библиотеке, ибо Поттер — слава Мерлину! — оказался заядлым книгочеем. Только там Люциус мог сесть, вытянуть ноги и опереть о стеллаж спину. А ведь до сих пор он считал себя мужчиной крепким и выносливым.

А еще Люциус считал себя хорошим отцом и воспитателем.

Однако жизнь преподнесла сюрприз.

* * *

Теперь Гарри знал, как выглядит рай. Это, конечно, не Хогвартс — ведь в раю не может быть хитрых директоров, злобных завхозов и толпы то ли поклонников, то ли злопыхателей, — но явно что-то очень похожее. Место, где с потолка светит солнце и идет дождь, где учат всяким интересным наукам и где есть огромная, просто таки необъятная библиотека.

— Погода такая классная, — нудил Рон. — Гарри, пойдем погуляем, а? К Хагриду вон зайдем — он же звал.

— Молчи, Уизел, — отмахивался от него Драко.

Впрочем, он тоже посматривал за окно, но соглашаться с Роном не хотел — как думал Гарри, из вредности. Гарри уже заметил, что эти двое соглашались друг с другом крайне редко — в основном, если дело касалось мистера Филча.

— Вы идите, — несколько рассеянно отозвался он. — Я хочу дочитать…

Компания стала складываться стихийно. С Роном Гарри было интересно, ибо тот знал много всякого про волшебный мир, особенно про квиддич.

Гарри кое-как удавалось удерживаться на метле, и это он считал величайшим чудом, но летать как хотя бы Невилл, Гарри не мог. Невысоко зависнуть над землей — вот его потолок. Рон же летать умел и любил.

Да и Драко, как выяснилось, чувствовал себя в воздухе почти так же, как на земле, и мог летать, не держась за метлу. С Драко тоже было интересно, к тому же, он учился на Слизерине, а Гарри твердо решил понять, чем «факультет темных магов» отличается от остальных. Драко тоже любил рассказывать всякое про мир магов, но часть его слов была Гарри не совсем понятна, и тогда на помощь приходил Невилл.

С Невиллом они столкнулись случайно — уронили его, когда носились по двору. Гарри извинился, потом разговорился — и вот уже Невилл бегает вместе с ними.

— А ведь мы как Основатели, — заявил как-то Драко.

Рон в ответ только фыркнул, а Гарри заинтересовался — основатели чего? И друзья ему рассказали, перебивая и поправляя друг друга, про то, как появился Хогвартс. Потом уже Гарри и сам нашел в библиотеке «Историю Хогвартса» Гариуса Томкина и довольно долго хихикал, глядя на портреты.

На Годрика Гриффиндора Рон походил лишь цветом волос, и это еще хорошо, потому что Драко не был похож на Салазара Слизерина ну вот ни капельки, а уж Гарри и Невилл… Впрочем, и Ровена Рейвенкло, и Хельга Хаффлпафф могли заслуженно гордиться питомцами своих факультетов. Ну, по крайней мере, честно признавался Гарри, уж точно не стыдиться.

Перчатки из драконьей кожи, подаренные Дамблдором, Гарри носил, исправно не забывая надевать каждое утро. Честно говоря, он думал, что это такая традиция в мире волшебников — вдруг от какой-нибудь старинной штуковины сглаз подхватишь?

Тетя Петуния обожала смотреть всякие выступления экстрасенсов и адептов белой и черной магии, в которых пугали сглазами, порчами и проклятиями от «злых» вещей. К тому же и у Драко, и у Невилла, и даже у Рона всегда были при себе разные охранные вещички. Драко важно гордился колечком на мизинце. Он утверждал, что эта финтифлюшка предупреждает о зельях, сглазах и ментальных атаках. Невилл очень недоверчиво поглядывал на кольцо и пару раз робко лепетал что-то о невозможности существования артефакта с таким широким спектром защиты, но Гарри больше верил Драко — уж очень красивым было кольцо, сразу видно — мощная штука.

«Это — фамильная печатка с изображением парящего дракона», — важно говорил Драко, но Гарри, сколько ни вглядывался, видел лишь силуэт крылатой лошади.

У Невилла такой охранной штукой был плетеный из полосок кожи браслет, на нем еще были бусинки и висюльки из серебра, но все равно кольцо Драко было однозначно красивее.

Рон хвастался старинной деревянной пуговицей с полустертой позолотой в бороздках какого-то замысловатого узора.

Так что у всех были амулеты — вот и у Гарри были перчатки. Пусть не такие старинные, как у других, зато действенные — именно так он и сказал друзьям. И носил перчатки, не снимая. Ну, разве что только в туалете или при умывании.

Учиться Гарри в Хогвартсе нравилось. И не только учиться — вообще жить в этом замке. Хогвартс медленно открывал свои тайны, незаметные днем и загадочные ночью. Так Гарри уже знал, что если выйти из гриффиндорской гостиной, пройти по коридору до первой развилки и не спуститься по лестнице, а подняться, но не до конца, то в углу за доспехами Гульфика Рыжего есть крохотная дверца, которая ведет прямо к кухне. Правда, туда он пока не ходил — еды хватало, а просто так ходить на кухню пока не хотелось.

Еще Гарри знал, что на третьем этаже кто-то вечно подвывает, но кто именно Гарри узнавать не собирался. Пока не собирался. Тем более, что днем удалось подслушать разговор старшеклассников о каком-то райском местечке с бассейном. Вот эта тайна стоила того, чтобы нарушить правила! И потому ночью Гарри, дождавшись пока все уснут, тихо выскользнул из гостиной и прокрался по новому маршруту.

Райским местом оказалась ванная старост, и она была восхитительна! Как помесь фонтана на площади и детской зоны в бассейне. Из фонтана весело били разноцветные струи воды и пены, гораздо круче, чем в аквапарке. И глубина бассейна была как раз такой, что можно было свободно плавать, а если устал, то или стоять по горло в воде, или присесть на скамеечку бортика.

Вволю наплававшись и разнежившись, Гарри устроился на скамейке и погрузился в блаженную полудрему и ленивые рассуждения о том, что в следующий раз он точно приведет сюда друзей. Но тут его уединение было внезапно прервано.

В ванную вошел беловолосый незнакомец и стал раздеваться. Если бы Гарри умел читать мысли, он бы без труда узнал, что несмотря на то, что огневиски у Снейпа было, конечно, отменным, сегодня Люциус решил пожертвовать вечером у камина и направился в ванную старост — очень уж надоело обходиться школьной душевой.

Время было позднее, так что встретиться с кем-то из учеников он не боялся, а с преподавателями — тем более.

При появлении незнакомца Гарри встрепенулся и скрылся за толстой струей розовой пены. Мужчину он ни разу не видел, но это же вполне мог быть кто-нибудь из преподавателей старшекурсников.

Немного посидев в засаде и понаблюдав за тем, как незнакомец пристроил палочку на бортике бассейна и, явно предвкушая немалое удовольствие, погрузился в воду, Гарри решил действовать. Он медленно и осторожно прокрался к лесенке, постоянно поглядывая в сторону незнакомца. Тот, кажется, спал, и это было очень вовремя.

Вылезти, схватить в охапку одежду и выскочить в коридор было делом пары минут, а накинуть мантию можно и на голое тело.

* * *

Сквозь дремотную расслабленность Люциус ощутил движение воды на коже и лениво приоткрыл один глаз.

Мимо него осторожно крался мелкий мальчишка. Нарушитель.

Коварно ухмыльнувшись, Люциус продолжал сидеть, позволяя будущему помощнику Филча вылезти на бортик, и только после этого негромко сказал:

— Бу!

Реакция превзошла любые ожидания. Мальчишка дернулся, поскользнулся и с пронзительным визгом рухнул на голову Люциуса, инстинктивно хватаясь за его руки. И в этот момент Люциус узнал своего подопечного — того самого, которого лично сопроводил до кровати и на котором даже с трудом подавил желание поправить одеяло.

Одновременно с узнаванием руку пронзила боль. Люциус буквально кожей ощутил, как из него словно уходит что-то большое, что-то важное — он ощутил утекание магии. Сердце затопил ужас, захотелось орать, как плакальщицы на похоронах, но даже в этом состоянии он заметил, что Поттер при падении умудрился приложиться головой о бортик бассейна, и теперь на его лбу красовался длинный порез, из которого текла кровь.

— О Мерлин! — простонал Люциус и вытащил неугомонного Поттера из воды.

Тот был жив и здоров — царапина вскоре почти перестала кровоточить, — зато, кажется, собирался зареветь.

Опыт отцовства и родительский инстинкт подсказали единственный способ избежать надвигающейся истерики. Люциус быстро усадил Гарри на колени, обнял и принялся гладить по голове, приговаривая:

— Ну-ну, все пройдет.

Поттер затих и реветь не стал, зато, пошмыгав носом, спросил:

— Вы меня накажете?

— Надо бы, — честно ответил Люциус и, вздохнув, добавил: — Но я тут гость и не имею на это права.

Немного отдышавшись, он вдруг понял, как дико они, должно быть, выглядят со стороны: абсолютно обнаженный взрослый мужчина держит на коленях не более одетого мальчика.

Быстро поставив Поттера на пол, он вскочил, не задумываясь, схватил палочку и парой взмахов одел и себя, и Поттера. И замер. Магия была на месте, зато…

Он задрал рукав и уставился на левое предплечье. Идеально чистое предплечье, без каких-либо следов Темной Метки.

— Мальчик, ты… — потрясенно выдохнул Люциус, у которого от избытка чувств даже дыхание перехватило.

У вас когда-нибудь бывало так, что вдруг сбывалось ваше самое сокровенное, самое несбыточное желание? Если да, то вы поймете, что именно испытал в тот момент Люциус Малфой.

— Ты спаситель! — наконец подобрал он самое подходящее слово.

— Я же ничего не сделал, — в очередной раз шмыгнул носом Поттер.

— А тебе и не надо ничего делать, — уже спокойнее ответил Люциус. — Так, ты одет? Бери свою палочку…

Гарри послушно взял в руки палочку, упавшую на пол в тот самый момент, когда одежда взлетела в воздух и полетела к хозяину. Палочка громко фыркнула, плюнув фонтанчиком искр, и Люциус окончательно пришел в себя.

— О Мерлин! Где твои перчатки?

Поттер виновато покосился на него и быстро надел перчатки, а потом спросил:

— Она испортилась, да?

— Да, — не стал скрывать от него правду Люциус.

Он уже просчитывал в уме, как можно использовать талант неугомонного мальчишки. И то, как стоит с ним себя вести.

Лгать без необходимости Люциус не любил. Зачем, если можно искусно недоговаривать, говорить правду — ту часть, что выгодна лично ему, или многозначительно молчать, когда собеседник говорит то, во что сам хочет поверить. В конце концов, ложь рано или поздно вылезет, и случится это в самый неподходящий момент, в то время как правда — всегда правда. Даже замалчиваемая.

В случае с Поттером… Искренность в словах и делах, пожалуй, — единственно правильный выбор. Выгодная Люциусу, безо всяких сомнений, но только правда — даже если может показаться, что в ущерб. Жизнь неоднократно убеждала, что рано или поздно любой минус можно сделать плюсом — если знать, как.

— Нам необходимо поговорить, — произнес Люциус, глядя на Поттера.

* * *

До Гарри внезапно дошла одна довольно неприятная вещь — он находится в ванной старост, довольно уединенном месте, один одинешенек. Если не считать незнакомого мага, который сначала напугал, потом успокоил, а теперь хочет о чем-то поговорить. Ночью. А единственная защита Гарри — волшебная палочка — испортилась.

— Может, как-нибудь потом? Мне пора в спальню, завтра рано вставать.

— Потом может быть поздно.

Маг веско опустил руку на плечо Гарри и повел его куда-то вниз.

«Может, закричать? — лихорадочно думал Гарри. — Портреты услышат, проснутся, кто-нибудь скажет преподавателям…»

— Отпустите меня, — пробурчал он для начала. — Или я буду кричать.

— Ради Мерлина, мальчик, — фыркнул маг. — Ты дружишь с моим сыном, занимаешься с ним всякой ерундой, но до сих пор ни разу не слышал обо мне?

Гарри замер на пару секунд, а потом облегченно выдохнул — ну точно! Этот незнакомец был очень похож на Драко. Его отец!

— Вы — мистер Малфой? — на всякий случай уточнил Гарри. — Правая рука какого-то морта, которого нельзя называть, и самый умный маг на свете?

— Мне стоит серьезно поговорить с Драко, — едва слышно пробормотал маг. — Да, Гарри, я Люциус Малфой. Теперь-то ты пойдешь со мной?

— А куда?

Рон поначалу говорил об отце Драко много всяких гадостей, из-за которых они пару раз даже серьезно подрались, но в длинном списке не было похищения детей.

— К Снейпу.

Гарри остановился как вкопанный и замотал головой.

— В чем дело, мальчик?

— Он опять будет ругаться и снимет с меня баллы, — честно признался Гарри. — Вы знаете, что он недавно пригрозил напоить зельем Невилла Тревора? Тревор же тогда точно сдохнет!

— Не будет, — улыбнулся мистер Малфой. — Хочешь, поспорим на галлеон?

Спорить с ним Гарри не стал и даже перестал сомневаться, вслух по крайней мере. Целый галлеон! Не такой дурак Гарри, чтобы спорить на такую большую сумму.

Мистер Малфой оказался прав. Профессор Снейп не ругался. Точнее, он ругался, и еще как, но не на Гарри. Ругался он на мистера Малфоя, стараясь делать это шепотом, но до Гарри все равно долетали отдельные слова, например «ненормальный», «безответственный авантюрист» и почему-то вспоминал нарциссы.

Но, стоило мистеру Малфою задрать рукав и показать ему руку, как тот резко замолчал, схватился за сердце и кулем упал в кресло. Мистер Малфой тут же стал его отпаивать, только почему-то вместо сердечных капель совал какой-то алкоголь, но, к удивлению Гарри, это быстро подействовало, и профессор Снейп так уставился на Гарри, что тот невольно поежился.

— Сев, оставь ребенка в покое, — заступился за него мистер Малфой.

— Проводи лучше ребенка в его спальню, — велел профессор Снейп. — Не то его точно хватятся.

— Нет, Сев, — решительно произнес мистер Малфой и, наклонившись к нему, что-то тихо зашептал, а профессор Снейп начал возражать, тоже шепотом.

— Хорошо, ты меня убедил, — в конце концов произнес профессор Снейп. — Но думосбора у меня все равно нет.

— У меня есть, — отмахнулся мистер Малфой. — Пусть ребенок пока у тебя тут посидит, я скоро.

И шагнул прямо в огонь. Конечно, Гарри уже видел, как директор выходил из камина, но одно дело всякие фокусы, а совсем другое, когда человек вот так вот лезет в камин. Обжечься же можно!

— Садитесь, мистер Поттер, — услышал Гарри голос профессора Снейпа.

Гарри торопливо присел на краешек кресла и стал потихоньку, чтобы не заметил хозяин, оглядываться по сторонам. Оставаться наедине с профессором Снейпом было странно и страшно. Черный Ужас, то есть, конечно же, профессор Снейп сидел и смотрел так, что Гарри не знал, стоит ли оставаться на месте или уже пора бежать с воплями прочь. Через некоторое время профессор Снейп досадливо цокнул языком и поднялся со своего места.

— У вас разбит лоб, мистер Поттер, — произнес он. — Необходимо обработать. — С этими словами профессор Снейп поднял палочку и, чуть подернув манжеты, явно приготовился что-то такое колдонуть, но почти сразу же опустил руку. — Не зельем и не магией, конечно же… Мерлин, да что такое! Обыкновенной маггловской зеленкой придется!

Зеленки у профессора Снейпа не нашлось. Извлеченный откуда-то из глубин ящика стола и просмотренный на свет пузырек оказался пустым. Зато нашлось что-то другое, прозрачное и пенящееся, и именно этим был смазан лоб — как раз то место, которым Гарри приложился, когда упал в ванной старост.

Гарри тихонько ойкал, но смирно сидел на месте. С профессора Снейпа станется и связать. Разделать на куски поаппетитней и сварить в зелье, а потом споить бедолаге Тревору…

Закончив обрабатывать царапину, профессор Снейп вернулся на место и уставился в камин. Гарри тоже стал смотреть на огонь. Отец Драко все еще не возвращался, и Гарри уже начал волноваться, не застрял ли он в трубе? Говорят, с Сантой это случалось.

Посидев еще немного, профессор Снейп неопределенно кашлянул и снова вернулся к изучению Гарри, а потом расстегнул манжету на левой руке и слегка задрал рукав.

— Мистер Поттер, вы не могли бы прикоснуться к моей руке? — попросил он.

Гарри подумал и кивнул: почему бы и не нет? И он одним пальцем дотронулся до руки профессора. Снейп внимательно посмотрел на свое предплечье, где, как заметил Гарри, была какая-то татуировка, потом негромко хмыкнул.

— Как всегда, много шума из ничего.

Гарри принял это на свой счет — некоторые в Хогвартсе спрашивали, как это он, такой малявка, убил самого страшного волшебника, а когда слышали честный ответ Гарри (тот всегда отвечал: «Не знаю»), как раз и говорили про «много шума». Он тяжело вздохнул и признался:

— Я палочку сломал.

— О, Мерлин! — страдальчески воскликнул профессор Снейп. — Теперь еще и сопровождать к Оливандеру придется. Обычная история — сунул в задний карман и сел? Сколько раз повторять, что…

— Нет! — Гарри возмущенно засопел — ну почему сразу же подозревать в таком? Он не носил палочку в кармане, особенно теперь, когда Драко поделился прикольной кобурой на руку. — Я схватился за нее… Ну… — Гарри решил, что хуже уже не будет, и скороговоркой признался: — Безперчатокязабыл…

Профессор Снейп нахмурился и недоуменно посмотрел на руки Гарри, даже поднес одну из них ближе к глазам, а потом опять похмыкал и попросил снять.

— А теперь еще раз, — и протянул руку с татуировкой.

Гарри ткнул пальцем в рисунок и взвизгнул от неожиданности, когда змея задергалась, пару раз открыла пасть, словно в беззвучном крике, и растворилась. На руке осталась чистая кожа, будто не было здесь никакой змеи и черепа.

Профессор Снейп замер, глотая воздух открытым ртом, и принялся торопливо ощупывать руку. А потом сделал то, от чего Гарри тоже замер.

Как-то совершенно по-особому поклонившись, он торжественным голосом признал за собой какой-то «долг жизни». Удивиться Гарри не успел: из камина в клубах сажи вывалился мистер Малфой, прижимая к груди огромную каменную чашу.

— А я не признавал! — торжествующе заявил он и бережно поставил чашу на стол. — Но благодарность испытываю и обещаю помогать мистеру Гарри Поттеру пока это будет в моих силах. И для начала открою ему правду.

Он приставил свою волшебную палочку к виску, словно собирался из нее застрелиться, но вместо этого стал втягивать из головы какую-то серебристую полупрозрачную нить.

— Прошу! — кивнул он на чашу, в которую стряхнул эту нить. — Сев, думаю, тебе тоже будет интересно.

После просмотра воспоминаний мистера Малфоя Гарри приуныл. И было отчего!

Сначала он всю жизнь считал себя совершенно обычным мальчиком, а потом, когда его почти насильно убедили в том, что он волшебник, вдруг выяснилось, что он в магии умеет только одно — ломать ее.

И директор Дамблдор… Гарри ему почти верил, почти считал хорошим человеком — а оказывается, тот решил обмануть всех вокруг, словно Гарри и вправду — маг.

Хотелось плакать, и Гарри даже шмыгнул носом, втягивая неизбежные сопли.

— Нет-нет-нет, только не плакать, — мистер Малфой кинулся к нему и принялся гладить по голове. — Если заплачет, то до утра не успокоится, — объяснил он свои действия Снейпу. — И вообще все хорошо, все прекрасно. Ты такая редкость, что… — Гарри заметил, что он оглянулся на профессора Снейпа, словно прося о помощи.

— Ты обладаешь силой, недоступной не только Темному лорду, но и любому из ныне живущих, — вырвалось у профессора Снейпа, и вдруг он захихикал так, что мистер Малфой даже перестал утешать хлюпающего носом Гарри и кинулся к нему, судя по всему, с теми же поглаживаниями. — Люц, иди ты к Мерлину со своими родительскими инстинктами! — отмахнулся от него профессор Снейп. — Слушай, он же не просто антимаг, он полный антипод мага. Только тронет Лорда — и тот сразу аннигилирует.

— Не думаю,— с сомнением поглядел на Гарри мистер Малфой.

— А ты не думай, — посоветовал профессор Снейп и вдруг зевнул. — Ты лучше отведи его в спальню, он же небось уже засыпает на ходу. Засыпаешь, Поттер?

— Немного, — осторожно согласился Гарри.

На самом деле спать ему не хотелось. Ну, почти не хотелось, но утром были уроки, и прогуливать их Гарри не хотел.

— Хорошо, отведу, а потом…

— А потом поговорим, — как показалось Гарри, несколько обреченно произнес профессор Снейп. — Куда же я от тебя денусь?

Мистер Малфой действительно проводил Гарри до самой башни Рейвенкло, спрятавшись под мантией-невидимкой, а на прощание попросил дать слово, что Гарри никому не будет рассказывать о том, что произошло сегодня ночью.

Гарри, зевнув, пообещал и побрел к себе, буквально рухнув в кровать и уснув сразу же, как только голова коснулась подушки.

* * *

«Что бы Сев ни говорил, а мальчишка соображает быстро, — думал Люциус, шагая вслед за Поттером после окончания уроков в кабинет зельеварения. — Ночью узнал про то, что антимаг, а уже сейчас вприпрыжку несется задавать вопросы!»

Поттер действительно шел задавать вопросы и именно вприпрыжку, весь сгорая от нетерпения. Насколько успел заметить Люциус, обычно к Северусу так не ходили. Шли понуро или гордо, неохотно или обреченно, но не спешили со всех ног.

Впрочем, у дверей кабинета Поттер все же несколько поумерил свой энтузиазм — то ли решил показать воспитанность, то ли подействовала атмосфера подземелий, то ли — репутация Слизеринского Ужаса. Как бы там ни было, но в кабинет он вошел чинно и вежливо поздоровался с его хозяином.

— Виделись уже, — хмыкнул Снейп. — Садитесь, мистер Поттер. О чем вы хотели поговорить?

Поговорить Поттер хотел о многом. Едва присев на стул, он буквально выпалил град вопросов — Снейп даже слегка опешил.

— Думаю, мистер Поттер, я не смогу ответить на ваши вопросы, — вклинился он, когда мальчишка сделал паузу, набирая воздуха для очередного залпа. — Об этом стоит спросить, например, Люциуса Малфоя.

— Ах, да, он же всюду ходит за мной, — недовольно проворчал Поттер.

— Уверяю вас, не всюду, — произнес Люциус, снимая мантию-невидимку. — В душ и туалет я вас не сопровождаю.

— Люц, мистера Поттера крайне интересуют… — начал было Снейп.

— Спасибо, Сев, но пусть мистер Поттер сам задает вопросы. По одному! — сдвинув брови, перебил его Люциус.

— Чему я должен учиться, если за меня все делаете вы? — немного подумав, спросил Поттер. — И что я буду делать, когда вырасту?

— Практику освоить в любом случае не получится, а вот теорию… — задумчиво ответил Люциус. — Ведь ничто не мешает тебе учить теорию, не так ли?

— А зачем?

На этот вопрос отвечали уже вдвоем — и Люциус, и возмущенный Снейп. Впрочем, через некоторое время Поттер стал задавать новые вопросы, и от крайне интересной беседы их отвлек стук в дверь.

Снейп пошел открывать, и вид имел самый недовольный — еще бы, прервали такую дискуссию!

— Добрый день, Северус, — раздался писклявый голос поттеровского декана. — Позволь узнать, что это ты тут делаешь с моим студентом?

С приходом Флитвика беседа пошла на второй виток — Поттер сначала честно ответил, что с ним тут разговаривают, и вновь озвучил свои вопросы. Впрочем, ничего нового по части обучения Флитвик не сказал — он категорически был согласен с тем, что теория лишней не бывает. А вот насчет будущего…

— А разрушителем проклятий не хочешь быть? — хитро улыбаясь, спросил Флитвик, и Люциус тотчас вспомнил о частично гоблинском происхождении профессора.

— Это как? — удивился Поттер.

— Ты знаешь о природе твоего дара, Гарри? — вопросом на вопрос ответил Флитвик.

— Да. Мне мистер Малфой показал.

— Показал? — повернулся к Люциусу Флитвик.

— Да. Альбус…

— Обет или клятва? — перебил его Флитвик.

— Обет, — нехотя ответил Люциус. — Но я обещал не рассказывать — о том, чтобы не показывать речи даже не шло.

— Мне ты рассказал, — удивился Снейп.

— До того, — пожал плечам Люциус. — Но давайте вернемся к вопросу Гарри.

Флитвик прочел небольшую, но крайне познавательную лекцию о том, что такое проклятия, как их разрушать и какие опасности таит в себе эта профессия.

— Для обычного мага, конечно же, — добавил он в конце. — Для антимага это не составляет никакого труда.

— А еще можно научиться определять ценность артефактов, — озвучил Люциус недавно пришедшую ему в голову идею. — И самому решать, что развеивать, а что лучше продать без этой процедуры.

— Ваш авантюризм, мистер Малфой, — покачал головой Флитвик, — до добра не доведет.

Однако Люциус видел, что в глазах у хитреца так и скакали смешинки.

— В любом случае, — подвел итог беседе Снейп, — для начала следует учиться. Надеюсь, это понятно, мистер Поттер?

Мистер Поттер заверил всех присутствующих, что ему все абсолютно понятно. Например, то, что еще следует посоветоваться с дядей и тетей.

— Думаю, раз у них хватило сил вырастить вас, то определенно стоит, — согласился Люциус. — А пока… Разве не пора на обед?