Нянька для Малфоя (гет)

— У вас часто проявляются такие симптомы, как затрудненное или учащенное дыхание, тахикардия? — мадам Помфри с озабоченным видом расспрашивала больного и внимательно смотрела на него, держа в руке какую-то потрепанную зеленую книжицу.

— Случается, но не часто... Не так часто, чтобы акцентировать на этом внимание, — в своей обычной неприветливой манере ответил Драко. — Я просто много времени находился в душном помещении, сейчас мне уже гораздо лучше, — он изо всех сил старался, чтобы его голос звучал убедительно.

— Мистер Малфой, на вашем месте я бы не относилась к своему здоровью так пренебрежительно. Вчера вы не приходили в сознание около трети часа. Учитывая то, что здоровый человек, не болеющий какими-либо соматическими заболеваниями, как правило, не находится в бессознательном состоянии больше пяти-десяти минут, что бы ни послужило причиной, думаю, это серьезный повод волноваться.

Выражение лица Драко стало озадаченным, лоб прорезало несколько складок.

— И давно вы испытываете недомогания? — продолжила мадам Помфри.

Драко задумался:

— Может быть, около двух-трех месяцев.

— Ваши родственники когда-нибудь имели подобные проблемы со здоровьем?

— Нет.

— Вас часто беспокоит головокружение или тошнота?

— Нет.

Пациент оказался не слишком многословен, на все вопросы отвечал односложно, и мадам Помфри пришлось буквально выуживать из него информацию.

— Судя по результатам обследования, у вас приобретенный порок сердца. Он компенсированный, но вам всё равно требуется консервативное лечение. Если оно никак не поможет, придется прибегнуть к хирургическому вмешательству.

Кажется, эта новость заставила Малфоя немного встрепенуться, и он приподнялся на локтях, переспрашивая:

— В смысле — "к хирургическому"? — он чуть не начал заикаться.

— Возможно, понадобится операция, — с сочувствием ответила мадам Помфри. — А пока мы можем ограничиться диетой и лечебной физкультурой, но все эти процедуры должны осуществляться под чьим-то чутким руководством. Извините, но я не поверю вам на слово. Придется оповестить ваших родителей.

От услышанного Драко передёрнуло. Он едва не вскочил с кровати, чтобы выразить свой протест.

— Нет, не нужно говорить родителям, — взволнованно ответил он. — У нас в школе же наверняка найдутся желающие... которые любят кому-нибудь помогать. Вот и пусть кто-то из них мне поможет. И совсем не надо тревожить родителей.

«Я этого не выдержу, — еле слышно проворчал он, — только не дотошная опека матери».

Мадам Помфри всё же уловила его невнятное бормотание.

— Мистер Малфой, вы готовы доверить свою жизнь кому угодно, лишь бы не собственным родителям? — с насмешкой спросила она, но, увидев щенячью мольбу в его глазах, изменила тон: — Хорошо. Но, во-первых, мне нужно обговорить этот нюанс с директором Дамблдором, а во-вторых, если в течение месяца лечения вы не пойдете на поправку, мне всё же придется сообщить вашим родным.

— Я согласен, — обреченно произнес Драко, поправляя подушку. — И кого же вы предлагаете на роль моей няньки? — насмешливо поинтересовался он.

— Вам нужен ответственный и дисциплинированный человек. Тот, кто имеет хотя бы начальные знания в медицине и компетентен в области первичной врачебной помощи. Как насчет мисс Грейнджер? Вчера, когда вы лишились сознания, она единственная среагировала достаточно быстро и сумела доставить вас сюда вовремя.

Услышав фамилию Гермионы, Драко буквально взвыл от негодования.

— Только не Грейнджер, прошу вас! — взмолился он. — Кто угодно. Вот толс… Долгопупс, допустим. Но не Грейнджер. Если вы доверите меня ей… Слушайте, ну должен же быть хоть кто-то ещё, кроме этой гриффиндорской зубрилки.

Но мадам Помфри была настроена решительно и не стала слушать никаких возражений.

— Выбирайте, мистер Малфой: или "дотошная опека матери", или "гриффиндорская зубрилка". Гермиона неоднократно присматривала за больными, и лучше неё, к вашему сожалению и, одновременно, к счастью, эту работу никто не сделает.

Драко осознал, что находится в безвыходном положении. Если он отдаст себя на растерзание родителям, его заболевание скорее приобретет более тяжелую форму, нежели наоборот, а если согласится лечиться под занудным контролем Гермионы, то вскоре его явно начнут посещать суицидальные мысли.

Под испытующе-насмешливым взглядом мадам Помфри ему стало еще невыносимее.

Казалось бы, что тут думать, ведь с Грейнджер они соперничали и ненавидели друг друга чуть ли не с первого года обучения в Хогвартсе, а мать и отец — какими бы они ни были — все же родные люди и желают ему только лучшего... Но выбор оказался непосильно трудным.

Он долго взвешивал и обдумывал оба варианта. Мадам Помфри сосредоточенно писала что-то в своей книжице, пока Драко неожиданно для самого себя не произнес:

— Я выбираю Грейнджер, — пробормотал он негромко, но уверенно.

Мадам Помфри не смогла скрыть удивления. Она знала о недружелюбных отношениях, сложившихся между Драко и Гермионой, и рассчитывала на то, что, если она даст ему право решить, с кем лучше коротать дни болезни, то выбор, бесспорно, падет на родителей. Но не тут-то было: Драко оказался не так уж предсказуем.

— Ладно, — вздохнула мадам Помфри. — Я сообщу мисс Грейнджер о вашем решении, думаю, она не будет против вам помочь. Только еще одно условие, — строго произнесла она, — лечение будет осуществляться также и под моим систематическим контролем. В конце каждого дня Гермиона будет приходить ко мне и докладывать обо всем — не отказывались ли вы от лечебной гимнастики, соблюдали ли диетический рацион.

Драко молча кивнул, едва подавив в себе настойчивое желание просто взять и убежать из этой злосчастной палаты.

«Что ж, придется потерпеть», — мысленно простонал он.

— Вы можете посещать занятия, начиная с завтрашнего дня. Я составлю для вас подробное расписание.

— А если у Грейнджер будет слишком много домашнего задания и прочей чепухи, на которую она тратит огромное количество времени, как она будет присматривать за мной?

Мадам Помфри добродушно усмехнулась.

— Не переживайте, мистер Малфой, добровольные помощники освобождаются от выполнения домашнего задания по многим предметам.

Драко устало потер глаза. Несмотря на то, что была только середина дня, его сильно клонило в сон.

— Я думаю, что у вас больше нет острой необходимости находиться в Больничном крыле. В случае, если проявятся какие-либо симптомы, примете зелья. Я положила их на тумбочку, на каждом флаконе подробно расписаны дозировка и время, — сказала мадам Помфри.

— Так, значит, я уже могу идти? — обрадовался Драко, пропустив остальные слова мимо ушей.

— Да, только настоятельно прошу вас как можно меньше волноваться, это может привести к осложнениям.

Драко мысленно фыркнул.

— Все будет здорово, у меня нет причин для того, чтобы волноваться. Ну, только если Грейнджер не примется выводить меня из себя, — язвительно ответил он.

— Она не станет этого делать, даже если вы будете сильно ее раздражать, — парировала мадам Помфри.

— А вот это мы еще посмотрим, — ухмыльнулся Малфой.

Как ни странно, он почти не переживал из-за своего малоутешительного диагноза.

Драко быстро собрался, переоделся и пулей вылетел из палаты. Взбодрившись от мысли, что завтра он как следует поиздевается над всезнайкой Грейнджер, он потер ладони от предвкушения — как это делают коварные злодеи на картинках к сказкам.

* * *

На следующий день Гермиона сама наведалась в общую гостиную Слизерина после окончания занятий.

Обнаружив Драко за поеданием шоколадных конфет, Гермиона сердито нахмурилась и выхватила у него мешочек со сладостями.

Малфой приоткрыл рот от удивления, но не успел произнести ни звука.

— Честное слово, не будь у меня поручения контролировать твой рацион питания — объешься этой гадости хоть до смерти, мне нет никакого дела. Но, так как мне доверили твою слизеринскую задницу, я не отдам тебе эти конфеты, — строго сказала Гермиона и выбросила мешочек в урну. — Сахар возбуждает сердечно-сосудистую систему, поэтому тебе нельзя есть шоколад.

Малфой недовольно уставился на нее.

— Какого черта ты пришла сюда и жужжишь над ухом, как назойливая муха? Тебя никто не звал, грязнокровка, — злобно бросил он. И спросил, натянуто улыбнувшись: — Или ты гостиной ошиблась, проводить до двери?

Гермиона оторопела от такого хамства, но не подала вида, положив на журнальный столик списки продуктов: те, которые были разрешены Малфою, и те, которые противопоказаны.

— Вот, читай, тут все написано. Перечень продуктов, выделенных зеленым цветом — то, что тебе можно есть в любом количестве, желтым — не рекомендуется есть в больших количествах, красным — нельзя есть вообще, — объяснила Гермиона.

Драко мельком взглянул на длинный листок пергамента и смерил её раздраженным взглядом.

— Грейнджер, я не думаю, что из-за двух шоколадных конфет снова попаду в Больничное крыло, — усмехнулся он, приподняв одну бровь.

— Из-за двух, возможно, и нет, но учитывая, с каким энтузиазмом ты их поедал, ты явно не собирался останавливаться и на двадцати, — парировала Гермиона.

— Тебе случайно не пора в какую-нибудь библиотеку? — с безразличным видом поинтересовался Драко.

— Поверь, мне тоже не очень приятно твое общество, но пока я не проведу краткий инструктаж, я отсюда никуда не уйду.

— Валяй, — Малфой лениво облокотился на спинку кресла, закрыв глаза.

— Есть ты теперь будешь не меньше шести раз в день, чтобы на один прием приходился меньший объем пищи. Для укрепления сердца необходимо каждый день заниматься лечебной физкультурой, постепенно наращивая физическую нагрузку...

Малфой демонстративно засопел, но Гермиона не стала реагировать и, глубоко вздохнув, продолжала:

— По вторникам и четвергам подвижные игры, в остальные дни комплекс обычных физических упражнений, не требующих сверхнагрузки. Спать не меньше восьми часов.

Повисла недолгая пауза.

— Что-то еще? — с напускной вежливостью спросил Драко.

— Кажется, это все.

— Тогда рад был пообщаться, — деланно улыбнулся Драко, указывая рукой на дверь.

Гермиона фыркнула.

«Высокомерный идиот».

«Противная заучка».

Казалось, они могли бы придушить друг друга прямо здесь и сейчас.

Но Гермиона пока решила не поддаваться на провокации Малфоя: впереди ещё целый месяц, так что надо хотя бы попытаться установить нейтралитет.

Что же касается Драко, то, несмотря на печальную судьбу конфет и зловещее словосочетание «лечебная физкультура», он всё ещё думал, что изводить Гермиону будет куда забавнее, чем сдаться на милость родителям и семейному врачу.