Легенда про байкера Юргена (джен)

Мотоцикл Валеры оказался старой развалюхой с чихающим мотором, на котором можно было ехать с весьма невысокой скоростью. Юрий Михайлович включил свой плеер и начал слушать очередной альбом «Accept», поняв, что засветло до своего гаража он на такой колымаге не доберётся.

Через некоторое время стемнело, Левченко включил дальний свет, и, надо же! Электропроводка, ведущая к этой фаре, где-то имела плохой электрический контакт, из-за чего фара постоянно мигала. Юрий Михайлович в это время слушал одну из своих любимых композиций — «Metal heart», и когда начался проигрыш из «К Элизе» Бетховена, он выключил фару, а затем резко включил, надеясь, что бросок тока при включении приварит плохой контакт.

Ничего подобного! Фара продолжала и дальше мигать случайным образом, а через некоторое время Юрий Михайлович с удивлением заметил, что асфальт под колёсами мотоцикла стал мокрым.

«И когда уже успел здесь пройти дождь, причём, приличный? — подумал он. — Я же ещё час назад здесь ехал, и было сухо, а на небе — ни облачка».

Сбросив и без того невысокую скорость, чтобы не потерять управление мотоциклом, который оказался в ужасном состоянии, Юрий Михайлович поехал дальше, и через некоторое время свет его фар выхватил из темноты лежащий посреди дороги мотоцикл «Ява».

* * *

— Только этого сейчас не хватало, — недовольно пробормотал он, останавливаясь возле мотоцикла, чтобы, если это необходимо, оказать помощь пострадавшим, и увидел на обочине другой такой же мотоцикл, придавивший собой ехавших на нём парня и девушку.

Глубоко вздохнув, Юрий Михайлович выключил плеер, вытянул из ушей наушники и достал мобильник, чтобы вызвать «Скорую». Сигнала от станции не было.

— Всё одно к одному, — с этими словами Левченко положил мобильник в карман, припарковал свой мотоцикл на обочине и направился к лежащим на земле людям, чтобы поднять придавивший их мотоцикл.

Парень уже пришёл в себя и пытался помочь Юрию Михайловичу.

— Лежи тихо, — приказал ему врач. — А то, вдруг, у тебя перелом, так ещё и смещение получишь… Кстати, давно вас сбили?

— Не знаю, — ответил парень. — Уже темно было, мы со Светой ехали, а тот козёл нас фарами ослепил, а потом ещё и на середину дороги вырулил…

Ощупав руки и ноги парня и убедившись, что он отделался ушибами, Юрий Михайлович начал оказывать первую помощь девушке, которая была без сознания и у которой, как он сразу определил, был сложный перелом ноги, на которую пришлась вся масса мотоцикла.

— Ох, уж эти «Явы»! — в сердцах проговорил травматолог. — Когда же они закончатся!

* * *

… «Явы» были кошмаром всей молодости Левченко. Не проходило и недели, чтобы в их районе кто-нибудь не попал в аварию на этом престижном в советское время чехословацком мотоцикле. И разбивались, в основном, молодые парни и девушки, решившие покататься вечером за городом, где можно было развить хорошую скорость.

Но это было давно, а сейчас такой мотоцикл днём с огнём не сыщешь. Молодёжь больше не ездит кататься за город, а ездит по району на тихоходных скутерах. А тут — сразу две «Явы»…

* * *

…Юрий Михайлович, светя мобильником, ходил по обочине и искал вылетевшего из сидения мотоциклиста. А когда обнаружил его, то понял, что у того сломан позвоночник. Левченко вернулся к парню, наименее пострадавшему в аварии и попытался снова вызвать по мобильнику «Скорую». Связи опять не было.

— Я сейчас поеду на пост ГАИ и вызову «Скорую», — сказал врач удивлённо глядящему на него парню. — А ты следи, чтобы ни девушка, ни тот парень, что возле дороги лежит, не двигались, и никому, кроме врачей со «Скорой» не разрешай к ним прикасаться.

С этими словами он завёл соседский «Урал» и поехал в город.

* * *

…Он ехал уже минут пятнадцать по тёмной пустынной дороге, хотя, даже на такой скорости он давно уже должен был доехать до поста ГАИ на въезде в город.

«Неужели, проскочил? — сам у себя спрашивал Юрий Михайлович, проезжая мимо частного сектора, который начинался сразу же за этим постом. — Они что, на посту только днём бывают? И почему сегодня не горят фонари на улице?

…Больница, где работал Левченко, находилась недалеко от въезда в город, и очень скоро травматолог увидел знакомый белый бетонный забор. Заехав через ворота на территорию больницы, он направил мотоцикл к приёмному покою, около которого стояло три автомобиля «Скорой помощи». Припарковавшись на свободном месте у входа, Юрий Михайлович быстрым шагом зашёл в комнату диспетчера.

Там за столом, выкрашенном белой краской, сидела полная медсестра с кудрявыми чёрными волосами, выбивающимися из белой медицинской шапочки. Рядом на кушетке сидел пожилой фельдшер Пётр Леонтьевич.

— Здравствуйте, все! — в своей обычной манере поздоровался Левченко. — Там на трассе в сторону Рябинихи два мотоциклиста столкнулись… От поста ГАИ минут пятнадцать езды… Два парня и девушка… У девушки — сложный перелом голени и колено сильно повреждено. Я шину наложил, но вы с ней всё равно поаккуратнее. А у одного из парней позвоночник повреждён, на носилки его не кладите, возьмите щит… Да, анестезиолога моего и Варвару Романовну вызовите, там работы не на один час…

С этими словами Юрий Михайлович вышел из приёмного покоя и направился в травматологию.

* * *

…На посту возле двери сидела молодая серьёзная медсестра в белой медицинской шапочке, скрывавшей волосы, и белом хлопчатобумажном халате. Это была Варвара Шабалина, его операционная медсестра, с которой он работал более двадцати лет. Странно, как молодо сегодня Варвара выглядит. И что она делает здесь ночью, ведь сегодня должна дежурить Катя?

— Мужчина, — строго произнесла Варвара. — У нас вход в отделение в тапочках и в халатах…

— Варвара, хорош шутить, — отмахнулся от неё Юрий Михайлович. — Пойди, попроси Павловну, чтобы подготовила две послеоперационные палаты — мужскую и женскую, там за городом — авария…

— Вы из какого отделения? — совершенно серьёзно поинтересовалась медсестра.

Левченко удивлённо посмотрел на неё и вдруг увидел на стене возле поста настенный календарь за 1985 год. Откуда он здесь? Затем Юрий Михайлович внимательно оглянулся вокруг и увидел возле входа в отделение огромную картину, на которой была изображена горящая свеча, в вокруг была надпись на латыни: «Светя другим — сгораю сам». Он точно помнил, что эту картину подарил старому заведующему один благодарный пациент, а, уходя на пенсию, заведующий забрал её с собой, как память… И Варвара… Почему она в халате, а не в робе, как обычно?

Он обернулся к двери, ведущей из отделения, и увидел возле входа вешалку с халатами, под которой стояло несколько пар шлёпанцев. Он давно уже убрал и эту вешалку, и халаты, ведь посетители, приходя к больным, надевали бахилы и одноразовые халаты…

…Вдруг дверь в отделение с шумом распахнулась, и на пороге показался высокий полный мужчина средних лет.

— Варя, две послеоперационные палаты готовь и Левченко вызывай, а то я один до утра буду возиться, — приказал он медсестре, а потом увидел Юрия Михайловича и строго спросил у него. — Вы к кому?

Левченко, не отрываясь, смотрел на этого мужчину, который был до него заведующим травматологии. Но ведь он лично был на похоронах Александра Евстафьевича десять лет назад! Он закрыл лицо руками, несколько раз глубоко вздохнул, протёр глаза и опять посмотрел вокруг. Ничего не изменилось: молодая Варвара Романовна, старый заведующий, картина со свечой, халаты на вешалке возле входа и календарь за 1985 год.

Юрий Михайлович пробормотал: «Извините» и быстро вышел из отделения.

* * *

…А потом он долго стоял рядом с соседским мотоциклом возле входа в приёмный покой и удивлённо смотрел на тёмно-зелёные «УАЗы» с надписями «03» и советскими номерами на бамперах, после чего вспомнил, что и фельдшера Пётра Леонтьевича уже давно нет в живых, а кудрявая диспетчерша, которую вся больница называла Кармен, лет пять назад ушла на пенсию...

Юрий Михайлович завёл мотоцикл и, не спеша, выехал за ворота больницы, направляясь к своему гаражу. В это время улицы были абсолютно пустынны, поэтому Левченко решил включить плеер, чтобы прийти в себя после непонятных вещей, произошедших с ним в больнице. Припарковавшись на обочине и найдя свою любимую «Metal heart», он надел наушники и выехал на дорогу.

«Опять проводка контачит, — заметил он, увидев мигающий свет фар. — Неужели так сложно привести мотоцикл в порядок?»

Дождавшись, когда начнётся убийственный проигрыш из Бетховена, который он так обожал, что даже когда-то поставил его рингтоном на свой мобильник, Юрий Михайлович выключил, а затем опять включил фару дальнего света и заметил, что ему навстречу стали время от времени попадаться автомобили, да и на дороге появилась разметка и пешеходные переходы.

…Через пятнадцать минут Левченко был уже возле своего дома. Он открыл гараж, поставил туда соседский мотоцикл и отправился спать, чтобы утром на свежую голову подумать о случившемся с ним этим вечером.