Завтра ― значит никогда (джен)

— Р… Рок… Рокки?.. — наконец смогла выдавить из себя Гайка. То, что она устояла на ногах и не упала при виде погибшего друга в обморок, само по себе было чудом. Но вдвойне чудом было то, что Рокфор ее услышал и повернулся к ней:

— Привет, дорогая! Извини, с завтраком придется подождать, я не думал, что кто-то встанет так рано… Что с тобой? На тебе лица нет, словно ты призрака увидела!

— Это ты очень… тонко подметил, Рокки, — сказала мышка уже чуть поспокойнее. Главное — не нервничать. От сумасшествия еще никто не умирал и, как она слышала, оно вполне поддавалось лечению. Галлюцинации на почве нервного срыва. Ничего удивительного, если учесть, сколько всего ей пришлось вчера пережить.

— Кстати, — заметил Рокфор, снова отворачиваясь к плите, — я заметил, что ты не сказала «доброе утро!», как обычно говоришь, и я…

— Доброе утро, — машинально произнесла Гайка. Рокки застыл, потом поплевал три раза через каждое плечо и показал язык своему отражению в висевшей перед ним сковородке, надраенной до зеркального блеска. После чего, схватив со столика какие-то непонятные штуки и сделав пару замысловатых па, повернулся к Гаечке.

«Он уже так вчера делал, — подумалось ей. — Так вот как выглядит дежа вю. А я никогда не верила, что такое возможно…»

— Ну вот, а я только обрадовался… Нельзя в такой день, как сегодня, говорить «доброе утро!». Сегодня же суббота! Тринадцатое!

«Он говорит точно то же самое, что и вчера. Просто слово в слово. Теперь я должна сказать что-то вроде “Как ты можешь во все это верить? Ты же объездил весь мир, столько всего видел…”»

СТОП!

Мышка посмотрела на висевший в коридоре отрывной календарь. На нем действительно красовалась цифра «13». Суббота, 13-е июня.

«Да ладно! Я просто забыла оторвать вчера лист!» — подумала Гайка. Она направилась к календарю с твердым намерением сорвать этот проклятый листок и развеять затянувшийся кошмар. Хотя, если честно, она была совсем не против того, чтобы он затянулся подольше…

— Что ты делаешь! — закричал Рокфор, подбегая к ней и хватая за протянутые к календарю руки. — Нельзя этого делать ни в коем случае! Только после полуночи, иначе быть беде!

— Рокки, пусти меня!.. — закричала на него Гайка и остолбенела. Потом медленно дотронулась рукой до лица Рокфора, провела пальцами по его усам и щекам. Он был настолько реален, насколько это было вообще возможно…

— Что с тобой, Гаечка? — ласково спросил Рокфор, беря ее пальцы в свою ладонь. — Ты сама не своя. Что-то случилось? Пожалуйста, не молчи, скажи мне.

— Рокки, ты… ты живой…

Австралиец подпрыгнул, как ужаленный, и опрометью бросился к своим амулетам. Замахав ими вдвое сильнее, чем прежде, он по шесть раз поплевал через каждое плечо, дважды стукнулся лбом в сковороду, и только после всего этого ответил ей.

— Гаечка, дорогая, ты так не шути! Сегодня так шутить нельзя!.. Постой! Куда ты?

Но мышка, не слушая его, бросилась к двери в комнату Чипа и Дейла и рывком распахнула ее. В полумраке явственно виднелись очертания двух спящих на своих местах бурундуков. Она тихо закрыла дверь, прислонилась спиной к стене и медленно сползла по ней на пол.

* * *

— Что с ней, Рокки?

«Чип. Надо же, я и не замечала, какой приятный у него голос…»

— Понятия не имею. Посмотрела на меня, как на привидение, заглянула в вашу комнату и вот…

«Рокфор…»

— Это она меня увидела, я во сне такой красивый!

«Вот и Дейл. Слава Богу, они все здесь. Я, наверное, умерла во сне…»

— Дейл, не мели чепухи!

— Хорошо, мистер Всезнайка, ваша версия?

«Какие же они, все-таки, смешные…»

— Надо у нее спросить… Рокки, принеси воды!

— Уже. Вот.

— Спасибо. Ну-ка…

В лицо Гайке ударил поток холодной воды. Она встрепенулась и резко села, чуть не столкнувшись лбом с наклонившимся над ней Чипом. Какое-то время мышка молча оглядывалась вокруг. Она снова была в своей кровати, поперек одеяла лежал ее заботливо принесенный из кухни Рокфором комбинезон, а вокруг нее собрались взволнованные друзья. Гайка некоторое время вглядывалась в их лица, потом поморгала и помотала головой, но видение не исчезало. Хотя какое это видение, когда наполовину пустой стакан с водой в руке Чипа — вот он, капли холодной воды на ее лице — вот они…

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Рокфор, беря изобретательницу за руку.

— Спасибо, ничего… — пробормотала Гайка. — А вы все… откуда?

— Ну вот, совсем нас забыла, уже даже не узнает… — горестно вздохнул Дейл.

— Как это «откуда»? — удивленно спросил Чип. — Мы в нашем штабе. Мы здесь живем… Ты что, действительно нас не узнаешь?

— Господи, что за глупости, конечно, узнаю! Просто я думала… Как вам хоккей?

— Ура, ура! — воскликнул враз просиявший Дейл и принялся прыгать по комнате. — Отлично! Замечательно! Она выздоровела! Она помнит про хоккей!

— Такое, знаете ли, не забывается… — тихо сказала Гайка, наблюдая за прыжками Дейла.

— А мы уж думали, ты совсем забыла про матч! — сказал Чип, в голосе которого звучала неприкрытая радость. — Пойдешь с нами?

— Куда?

— Как куда? На хоккей!

— Но он ведь уже был…

— Нет, Гаечка, ты что-то путаешь. Матч сегодня, в субботу, 13 июня.

— А вчера тогда что было?

— Вчера? Ничего. Пятница. 12 июня. Ты весь день сидела в мастерской… Помнишь?

Гайка совсем запуталась. Если это галлюцинации, то уж слишком, если так можно выразиться, качественные. Звук, цвет, осязание…

— Куда это ты? — испуганно спросил Чип, видя, как Гайка начала слезать с кровати.

— Сейчас… Мне надо проверить… то есть, в ванную! Я сейчас! — она выбежала из комнаты. Остальные Спасатели, переглянувшись, кинулись следом.

На самом деле ни в какую ванную изобретательница не собиралась. Спустившись на средний этаж, она пересекла гостиную и, чуть не выбив входные двери, выбежала на крыльцо. Увидев то, за чем бежала, она замерла, но, услышав позади шаги бегущих друзей, припустила снова. Ее целью был накрытый брезентом Самолет Спасателей. Подбежав к аппарату, мышка рывком сорвала накрывавшее летательный аппарат полотнище. Самолет был цел. Теперь последняя проверка… Гайка со всей силы ударила ногой по крылу. Вскрикнув от резкой боли, она запрыгала на одной ноге и уже начала падать, но подлетевший первым Вжик схватил ее за воротник ночной рубашки, что позволило остальным вовремя подхватить ее.

— Гайка! Что с тобой?! Гайка! — тряс ее за плечи Чип.

— Родная! Не молчи, скажи что-нибудь! — с мольбой в голосе попросил Рокфор.

— Гайка! Приди в себя! Очнись! — налетел на изобретательницу Дейл.

— Сейчас, ребята, подождите… — наконец ответила Гайка, осторожно ставая на ушибленную ногу. — Да не тряси ты меня, Чип! Давайте все успокоимся… Какой сегодня день?

— Суббота, 13-ое, — мягко произнес Чип таким же голосом, каким совершенно отчаявшийся учитель в десятый раз объясняет нерадивому ученику условия задачи.

— Хорошо, допустим. Какой день был вчера?

— Пятница, 12-ое! — ответил вместо Чипа Дейл.

— Очень хорошо… Ребята, можно вас о чем-то попросить?

— Конечно, Гаечка, что угодно! — хором ответили все четверо.

— Мне нужно побыть одной…

— Секундочку! — строго сказал Рокфор. — Учитывая твое не совсем адекватное поведение, этот обморок и внезапно проснувшуюся склонность к членовредительству, — он красноречиво кивнул на все еще подрагивающее крыло Самолета, — нам бы хотелось для начала кое-что выяснить…

— Я обязательно все вам расскажу, — перебила его мышка, — но для начала я бы хотела, как минимум, переодеться…

— Ну да, разумеется, извини, — сказал внезапно порозовевший Чип, — но, пожалуйста, не устраивай больше гонок по всему штабу, хорошо?

— Конечно! — она поцеловала Чипа в щеку, ненадолго задумалась, крепко обняла и поцеловала Дейла в губы и лишь после этого направилась к входным дверям. Остальные Спасатели провожали ее взглядами, пока она не скрылась внутри.

— Гаечка, похоже, совсем заработалась, — сказал Рокфор, покрутив пальцем в воздухе около виска.

— Да, случай интересный, но что-то в этом есть такое… — согласился Дейл, еще не отошедший от ее поцелуя и мечтательно смотревший куда-то вдаль.

— Нельзя спускать с нее глаз! — оборвал его Чип, уязвленный до глубины души такой разницей в проявлении чувств со стороны Гайки. — Идемте, у меня есть план!

* * *

«Если это не сон, — думала Гайка, застегивая комбинезон, — и не галлюцинации, и не горячечный бред, то что же это такое?»

Царапин на лице нет. Комбинезон чистый и целый. Окно в кухне цело. Самолет Спасателей цел. Ее друзья живы. Сегодня снова 13 число.

Возникает вопрос: что было вчера?

Точнее, даже не так. А как-то так: а было ли это самое вчера?

А если его не было, то что это было?

«Нет, стоп, еще хуже получается…»

А если это шутка друзей?

«Хорошая шуточка!!!»

Нет, ну а вдруг? Они увидели, что их уговоры на нее не подействовали, и решили инсценировать свою смерть. Самолет они за ночь перетащили назад на базу. Ее, спящую, переодели в ночную рубашку (от этой мысли она залилась краской до самых кончиков ушей и хвоста) и перенесли в спальню. А сейчас ломают комедию…

«Угу, и “Боинг” тоже они сбили. Для вящей убедительности. Очень смешно…»

А при чем тут они? Может, они действительно опоздали на этот злополучный матч, а потом решили воспользоваться подвернувшимся случаем? Оставили рейнджермобиль в кустах, а сами…

«Но ведь Спарки их видел! И утверждает, что в момент падения они были там!»

Ну, Спарки мог и ошибиться…

А может, он с ними заодно?!

Допустим, это правда. То есть, это шутка. Ее друзья вернули все так, как оно было вчера, и теперь посмеиваются в кулаки…

«Да нет, они не такие! Как можно так плохо о них думать?!»

А ЧТО ЭТО ТОГДА ТАКОЕ ВООБЩЕ?!

«Стоп, Гайка, стоп, давай все сначала…»

Ее друзья вернули все так, как оно было вчера. Отремонтировали окно. Отремонтировали Самолет…

«Быстро же они его отремонтировали. Там поломок было дней на пять кропотливой работы, а они всего за несколько часов…»

Ладно, допустим, они его все-таки отремонтировали. Все вернули назад…

Но кое-что они вернуть назад не могли!

Гайка пошла в мастерскую. Какого бы высокого мнения она ни была о своих друзьях, ей казалось невероятным, чтобы они могли восстановить ее мастерскую в том виде, в котором она была вчера утром. Даже она сама не смогла бы это сделать. И дело не только в том, что она сама точно не помнила, где что лежало. А в том, что некоторые вещи просто необратимы. И если готовые пневматические пистолеты для забивания крюков еще можно как-то разобрать, то, например, превратить полученный путем электролиза калий назад в электролит было проблематично…

Но они и это сделали!

Гайка смотрела на свою мастерскую и не узнавала ее. Точнее, наоборот, узнавала слишком хорошо. Вот лежат недоделанные пневматические пистолеты. В тисках зажаты ждущие окончательной обработки детали. Вот банки с компонентами и первыми пробными порциями суперклея. Вот оставленные с пятницы ванны с электролитом. Вот отдельные составляющие каркаса нового самолета, которые она вчера полдня скрепляла между собой…

При всем своем желании подшутить над ней ее друзья ни за что не смогли бы все это провернуть.

«Фантасмагория какая-то…»

Хорошо, допустим, они гении техники. В душе. Где-то глубоко. И они все восстановили.

Оставался последний элемент, который они не смогли бы восстановить при всем своем желании и всем своем техническом гении.

«Айс-Доум».

Надо лететь. Заодно проверим, как ее друзья починили Самолет Спасателей.

Если это, конечно, действительно их рук дело…

* * *

Полет к «Айс-Доуму» и обратно поставил больше вопросов, чем дал ответов.

Хотя точнее было бы сказать, что он дал ответ на один маленький вопрос, а задал один очень большой.

ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ПРОИСХОДИТ?!!

Ее друзья были здесь абсолютно ни при чем. Более того, они были абсолютно правы.

Самолет, как и «вчера», завелся лишь после определенных усилий. На нем действительно давно не летали. И, что немаловажно, его давно не ремонтировали.

Уже сам факт отсутствия видимых за мили столбов черного дыма над городом указывал на то, что тут что-то не так. Или, если угодно, что все в порядке.

Вид блестевшей в лучах утреннего солнца серебряной громады «Айс-Доума» окончательно развеял все сомнения.

И электронные часы на здании городской ратуши, показывавшие дату «13.06», лишь подтвердили то, что и так стало очевидным.

Сегодня было вчера.

Гайка понимала две вещи. Первое — что она ничего не понимает. Второе — что если это то, о чем она думает, а именно тот самый шанс все изменить, который она вымаливала вчера ночью, то ни на какой хоккей ее друзья сегодня не пойдут.

Приземлившись у дверей родного штаба, она еще пару минут посидела в кабине самолета, собираясь с мыслями и продумывая стратегию отговаривания друзей от посещения этого матча. Это будет нелегко. Это будет тяжело. Это будет неприятно. Но она должна это сделать. Ради них.

Гайка вылезла из самолета и направилась в штаб. Каждый следующий шаг давался ей легче предыдущего. Ее решимость крепла, нужные слова выстраивались в законченные фразы. «Надеюсь, на этот раз они такого плана, как в прошлый раз, не придумали…» — подумала мышка, толкая дверь.

Ее друзья расположились на полукруглом диване, специально по такому случаю развернутом к дверям. Чип сидел прямо, сложив руки на груди, его черные глаза смотрели строго и настороженно. Дейл, наоборот, откинулся на спинку и смотрел на нее мечтательно и влюбленно, попутно опасаясь, что прекрасный сон развеется, и Гаечка вновь к нему охладеет. Рокки задумчиво теребил усы. Даже устроившийся на спинке дивана Вжик выглядел встревоженным.

— А что вы здесь?.. — начала Гайка, но Чип не дал ей договорить.

— Где ты была? — резко спросил он тоном, которым в детективных книжках обычно допрашивают подозреваемых.

— Я? Я… летала…

— Куда летала? Зачем?

— Чип, хватит играть в сыщика! — взвился Дейл. — Не смей так разговаривать с Гаечкой!

— Нет, пусть расскажет! — настаивал Чип.

— А ты не дави на нее!

— Тебе-то что?

— Это мне-то «что»?! Да я…

— ПРЕКРАТИТЕ!!! — заорала Гайка так, что задребезжали стекла. Чип и Дейл ошарашено замолчали, Рокки так и замер с накрученным на палец усом, а Вжик свалился с дивана на пол.

— Да что вы, в конце концов! Вы… Вы… Да как… — Гайка никак не могла отдышаться после собственного крика. Все слова, которые она подбирала по дороге от самолета к дверям, вылетели у нее из головы, и ей снова требовалось время, чтобы внятно сформулировать свои мысли. Она говорила отдельными фразами, боясь, что, если она замолчит, Чип опять на нее набросится, Дейл снова за нее вступится, и все начнется по второму кругу.

— Я… Я должна вам что-то сказать… Объяснить…

— Да, уж объясни, будь так добра! — вмешался Рокфор. — А то мы тут все чуть с ума не посходили!

— Я сама чуть с ума не посходила. Простите, если вела себя неадекватно и ненормально…

Чип моментально просиял. Дейл понурился. Гайка поспешно добавила:

— Это не значит, что я совершенно не отдавала себе отчета в своих действиях…

Дейл расплылся в широкой улыбке. Чип закрыл лицо ладонью. Мышка поняла, что ничего хорошего из такого разговора не получится в принципе, и надо срочно менять тему. Но как? Выход нашелся внезапно.

— Друзья, — начала она, пытаясь как можно точнее вспомнить «вчерашние» слова Чипа. — Я понимаю, что все вы очень за меня беспокоитесь. Спасибо вам за это. Должна признать, в последнее время я действительно чересчур увлеклась своими делами. Вам может показаться, что я слишком от вас отдаляюсь, и вас это, как я понимаю, очень волнует и пугает. Так вот. Я хотела бы извиниться за это. Да, я увлеклась. Заработалась. Простите меня, пожалуйста. Я… Я никогда не забывала о вас! Ни на минуту! Очень сожалею, что дала вам повод в этом усомниться…

По мере того, как она говорила, озабоченность на лицах друзей исчезала, сменившись сначала заинтригованностью, а затем — растроганностью. Чип был просто сражен наповал, ведь изобретательница почти слово в слово повторила то, что он сам собирался сказать. Осознание того, что его с Гаечкой чувства совпадали, наполнило сердце бурундука светом и теплом, и он, окрыленный, подбежал к мышке.

— Гаечка! Ну, как ты могла такое про нас подумать? Мы никогда в этом не сомневались! Я никогда в этом не сомневался…

— Гаечка, идем с нами сегодня на хоккей! — перебил его подскочивший Дейл. — Серьезно, мы уже очень давно никуда не ходили, а матч обещает быть просто фантастическим! А завтра в нашем городе большой концерт группы «A-Kha»! Единственный, между прочим! Я уже и места присмотрел! Тебе обязательно понравится!

— ДЕЙЛ! Ты что себе позволяешь? Ты все испортил! Ты… — накинулся на друга Чип. Гайка, вспомнившая, что последовало после этих слов «вчера», вклинилась между готовыми начать очередную драку бурундуками и раздвинула их руками в разные стороны. Но теперь, благодаря Дейлу, она получила возможность плавно перейти к самому важному — хоккейному матчу.

— Ребята! Не ссорьтесь! Это еще не все! Или вы садитесь и слушаете меня, или я уйду и…

— Нет! Нет! Слушаем! Слушаем! — изрядно напуганные такой перспективой Чип с Дейлом наперегонки бросились к дивану. Дождавшись, когда они усядутся, Гаечка заговорила.

— Сейчас я объясню причину своего утреннего поведения. Видите ли… как бы это сказать… у меня был вещий сон!

— Вещий сон? У тебя? — удивленно спросил Рокфор. — Ты ведь не веришь во все эти, так сказать, «предрассудки»!

— Не верила. Теперь верю. Сон был такой… в общем, как наяву. Настолько реальный, что, проснувшись, я решила, что сплю, хотя на самом деле проснулась, а то, что считала явью, на самом деле было сном…

— Э-э-э, а можно еще раз с того места, где про «наяву»? — поднял руку Дейл, для которого эти выкладки были слишком сложны. Чип толкнул его локтем и показал прижатый к губам палец. Дейл хотел ответить, но, натолкнувшись на поистине ледяной взгляд Гайки, сдержался.

— Ты хочешь сказать, что именно поэтому смотрела на меня, как на призрак? — спросил Рокфор, начавший кое-что понимать.

— Да, именно поэтому.

— То есть ты хочешь сказать, — продолжил Рокфор упавшим голосом, — что в твоем сне я… меня…

— Да, Рокки. Именно так. — Гайка решила по возможности избегать слов «погиб» или «умер». Мало ли что…

— А Чип и Дейл?..

— Они тоже.

— А Вжик?

— И Вжик.

— А я?.. Ой, я, кажется, уже спрашивал…

— Вы все.

— А ты?

— А я осталась.

— Боже мой, — пробормотал Рокфор. — Это неспроста! Я же говорил! С субботой тринадцатым шутки плохи! А вы мне не верили! — обратился он к сидевшим, как истуканы, бурундукам. Те ничего не ответили, оглушенные страшными словами Гайки, и на некоторое время в гостиной повисла такая тишина, что, казалось, было слышно, как меняются цифры на электронных часах. Первым пришел в себя Чип.

— Гаечка, я, конечно, все понимаю… Но не кажется ли тебе, что сны, скажем так, не стоит воспринимать слишком серьезно? И вообще…

— Чип, пожалуйста! Поверь мне! Вы все мне поверьте! Я вас умоляю — не ходите сегодня на матч!

— Гаечка, послушай, — подал голос Дейл, — ты устала. У тебя был напряженный месяц…

— Ну почему вы мне никогда не верите?! — в отчаянии закричала Гайка. — У меня что, так часто бывают страшные сны?! Да в обычный день я бы первая посмеялась над всем этим! Но сегодня…

— Она права, ребята, — заметил Рокфор. — Сегодня очень необычный день!

Чип схватился за голову.

— Ну вот, мало нам было одного помешанного на суевериях…

— Это не суеверие! — закричала уже готовая расплакаться мышка. — Я ВИДЕЛА!!! Я ПЕРЕЖИЛА ЭТО!!!

Она часто заморгала, пытаясь прогнать набежавшие слезы. Только не сейчас. Слезами она только все испортит. Тогда ее точно посчитают ненормальной, закатывающей истерику по любому поводу…

— Гаечка, пожалуйста, не плачь, — услышала она совсем близко голос Дейла и почувствовала, как он положил руку ей на плечо. — Вот, возьми мой платок. Он, конечно, не то, чтоб уж очень чистый, но…

— Спасибо, Дейл, — поблагодарила Гайка, промокая влажные веки. Возвращая ему платок, она взяла его за руку и, заглянув ему прямо в глаза, умоляюще произнесла:

— Хоть ты мне поверь, Дейл. Пожалуйста!

— Я бы очень хотел… — ответил Дейл севшим голосом, не в силах отвести взгляда от ее небесных глаз. — Но… Я так ждал…

Тут Гайку осенило.

— Но вы ведь можете посмотреть матч по телевизору! — воскликнула она.

— Это, разумеется, так, — ответил Чип, — но мы и так всегда смотрим хоккей по телевизору, а тут такая возможность окунуться в атмосферу праздника, почувствовать себя частью большого сплоченного коллектива болельщиков…

— Да-да, — согласно закивал Дейл, — подудеть в дудку, помахать шарфом, попрыгать…

— Но вы же можете это сделать и дома! Чип наденет свой шарф, ты наденешь хоккейную форму и все щитки, и вы будете… Что?! — она осеклась, увидев, как Чип и Дейл застыли с расширившимися до размеров чайных блюдец глазами.

— О… От… Откуда ты знаешь про мой шарф? — дрожащим голосом спросил Чип. — Я его только вчера купил… Ты не могла его видеть…

— А про мой к-костюм? Со щ-щитками? — Дейл от волнения начал заикаться.

Гайка чуть не запрыгала от радости. Вот оно, вот оно! Она нашла доказательство! Нашла, чем их убедить!

— Это из моего сна, — пояснила она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно. — Ты, Чип, был в сине-красном шарфе. А ты, Дейл, в полном хоккейном облачении. С клюшкой…

— Боже, Боже, Боже… — затараторил Дейл, подбегая к Чипу и чуть ли не крича ему в лицо. — Она знает про шарф. Про форму. Про клюшку… Она все знает! Она… Она как Кассандра! Она ясновидящая! ГАЙКА ЯСНОВИДЯЩАЯ!!!

Чип был настолько поражен, что даже не пытался отбиться от Дейла, бешено дергавшего его за воротник. Это было нелогично. Невозможно. Он не верил во все это… Но стоило Дейлу упомянуть Кассандру, как по спине Чипа забегали мурашки. Он на собственной шкуре убедился, что некоторые пророчества действительно сбываются. И хотя он тогда не погиб, как предсказывала бабочка-гадалка, падающий сундук ему все же иногда мерещился. Чип, естественно, никому никогда об этом не говорил…

— Ладно, ребята, послушайте меня, — раздался зычный голос долго молчавшего Рокки. — Я знаю, что вы думаете про суеверия, про мои амулеты и ритуалы защиты от дурного глаза. Поступайте, как знаете. Но лично я и лично Вжик останемся дома и посмотрим этот матч по телевизору! Правда, Вжик?

Муха утвердительно пискнула. Рокки встал со скрипнувшего под его весом дивана, подошел к Гайке и по-отечески обнял ее.

— Я верю тебе, малышка. Возможно, это знак свыше. Возможно, припадок ясновидения, как у Кассандры. Возможно, послание от Гиго… Я не знаю. Но я верю тебе. Ты — не такая мышка, чтобы все это выдумать и разыгрывать нас. Сегодня такой день, когда действительно возможно все. Извини, что поначалу подумал плохое о тебе и твоем здоровье.

— Спасибо, Рокки, — прошептала Гайка, прижимаясь к нему. Густой свитер великана немного кололся, но так было даже лучше. Это вселяло дополнительную уверенность в том, что все происходит на самом деле.

— Да, Чип, ты как знаешь, а я Гаечке верю! — сказал Дейл, кладя руку на плечо изобретательницы и заглядывая ей в глаза в надежде увидеть там тот же свет, что парой минут раньше. В ответ мышка протянула руку и погладила его по щеке, от чего Дейл просто растаял. Он наклонился и хотел поцеловать ее, но уткнулся губами в воротник куртки шустро вклинившегося между ним и Гайкой Чипа и стал шумно сплевывать набившийся в рот мех.

— Гаечка, прости, что я был груб… — начал Чип, но мышка лишь коротко кивнула, закрыв глаза и думая о чем-то своем, и Чип, еле слышно всхлипнув, опустил голову и вышел из штаба.

Он совершенно не мог взять в толк, что произошло с Гаечкой. Она целый месяц не обращала внимания ни на кого из них, с головой уйдя в работу. А до этого никогда не отдавала Дейлу столь явного предпочтения, как сейчас. Неужели он что-то упустил? Или причина — в его сегодняшнем поведении? Но что он такого сделал? Он ведь и раньше бывал резок с ней, особенно когда из-за поломок ее изобретений под угрозой оказывались их жизни. Но она всегда прощала его…

Или только делала вид, что прощает? А на самом деле ее чаша терпения понемногу заполнялась, и именно сегодня переполнилась окончательно?

— Ну почему я ей не поверил? Почему накричал? Почему стал допрашивать? Дурак! Дурак! — ругал самого себя лидер Спасателей, забираясь все выше и выше в густую крону дерева. По всему выходило, что, ослепленный ревностью, он собственноручно порвал ту нить, что связывала его с самой лучшей мышкой на свете…

А МОЖЕТ, И СО СПАСАТЕЛЯМИ ВООБЩЕ?!

Он обернулся и посмотрел на оставшиеся внизу двери. На ставшее родным крыльцо. На исхоженную за многие годы вдоль и поперек стартовую площадку. На верный старый Самолет Спасателей…

— Неужели это все? — спросил себя Чип. Он и представить себе не мог, что сможет когда-нибудь покинуть это место и уйти из Спасателей. Остальные члены команды уходили. Он — никогда. Он не мог себе этого позволить.

Но сейчас он, как никогда раньше, ощущал себя совсем одиноким.

Да кому он теперь вообще нужен?!

Вжику? Ой, не смешите…

Рокфору? Зачем? Рокфор старше, опытнее, сильнее…

Дейлу? У Дейла есть Гаечка.

А у Гаечки есть Дейл…

Чип не помнил, когда последний раз по-настоящему плакал. Он даже успел забыть, каково это.

Теперь вспомнил…

— Чип! Ты где? Чип!

Гайка. Гайка ищет его.

Ну и для чего, спрашивается?

А вдруг?..

Чип стал поспешно вытирать лицо шляпой и воротником куртки. Гаечка не должна увидеть его таким! Ни в коем случае!

— Господи, Чип! Вот ты где!

Поздно, она уже здесь. Чип надвинул шляпу на глаза так, что перестал что-либо видеть. Ну и хорошо. Если его глаза ничего не видят, значит, никто не видит его глаз…

Не помогло.

— Чип! — Гайка подбежала к бурундуку, и, сорвав с него шляпу, взяла его лицо в свои ладони и повернула к себе. — Господи! Я… не знаю, как так получилось! Я… я просто…

— Нет, правда, я пойму…— тихо начал Чип, внутренне сжавшись, как рессора под прессом.

— Господи, Чип, выслушай меня! Просто вчера… То есть, во сне… То есть, я…

— Нет, если тебе был знак, что ты должна быть с Дейлом, тогда, конечно…

— ЧТО ТЫ ТАКОЕ НЕСЕШЬ?! — в сердцах закричала Гайка. — Ты что, не понимаешь?! Я думала, что потеряла вас! ВСЕХ ВАС! Что я ищу вас сначала в «Айс-Доуме», потом в какой-то Малой Центральной больнице…

— Малая Центральная? Да, есть такая… — машинально ответил Чип.

— Что, правда?.. Видишь, это из той же серии, что и твой шарф, и форма Дейла! Я же понятия не имела, что такая больница существует! Вчера я об этом и не подозревала! Ты понимаешь?! Ну не молчи, Чип! Ну пожалуйста!

— Так это все… — начал Чип, понемногу приходя в себя и вновь обретая надежду.

— Вы все мне дороги! — сказала Гайка. — Вжик — как друг и член команды. Рокфор — как товарищ и старый приятель моего отца. Ты и Дейл — как самые близкие, самые дорогие на свете друзья. Пойми, Чип!

«Хоть это радует», — подумал бурундук. Значит, у него еще есть шансы…

— Но почему ты сегодня так ласкова с Дей…

Закончить вопрос он не успел. Гаечка обняла его за шею, и на минуту, а может, и дольше, их губы соединились.

* * *

Изумрудная листва монотонно покачивалась, и ее тень образовывала причудливый, постоянно меняющийся узор. Густая крона задерживала солнечные лучи, и сложно было поверить, что на самом деле на улице стоит палящий зной. Чип нежно поглаживал золотистые волосы Гаечки, то и дело осторожно смахивая прилетавшие с верхних веток листья, сорванные шальным ветром. Сейчас он больше всего на свете боялся, что это окажется всего лишь сном вроде того, который, в чем он уже ни капли не сомневался, был у изобретательницы. Таким же реальным, как явь, но при этом — только сном…

— Прости мне мою грубость, — тихо попросил он.

— Не надо, Чип. Я сама виновата.

— Нет, это не так! Это я не должен был говорить такое. И таким тоном. Просто я перепугался до смерти… Ой, извини! — поспешил исправиться Чип, почувствовав, как Гаечка вздрогнула при этом слове. Снова воцарилось молчание. Чип решил, что это даже к лучшему. Так он чувствовал себя гораздо уютнее. Нужные слова все никак не подбирались, а случайные могли в одночасье все разрушить…

— Зачем ты ушел? — прервала затянувшуюся паузу мышка. — Ты ведь не собирался?..

— Конечно, нет! — чуть громче и чуть быстрее, чем надо было, ответил Чип. Даже слишком громко и слишком быстро. Гайка настолько отчетливо это почувствовала, что внутри нее все оборвалось.

— Господи, Чип! Не уходи, прошу тебя! Останься!

— Ну что ты, Гаечка? Как я могу уйти? Представляешь, во что Дейл превратит нашу с ним комнату? — попытался пошутить бурундук, но прозвучало как-то плоско и неубедительно.

— Я плохо разбираюсь в чувствах, — продолжала она, никак не отреагировав на его слова. — С изобретательством у меня проблем нет, а вот с чувствами…

— Нет, Гаечка. Это я совершенно в них не разбираюсь.

Мышка не ответила. Ей нечего было ему ответить. Но вины Чипа в этом не было. Она сама едва все не разрушила. Впрочем, ее тоже можно понять. Открывшаяся ей «вчера» ночью правда о чувствах Дейла настолько потрясла ее, что, из благих побуждений все исправить, она принялась компенсировать ему то, что задолжала за все эти годы. Совсем не подумав, как это выглядит со стороны, в том числе — со стороны Чипа, который просто физически и логически не мог понять, что происходит на самом деле, ведь для него этого страшного «вчера» просто не существовало… Гайка, правда, сама еще до конца не поняла, было ли вообще это «вчера». Возможно, следует как-нибудь при случае навестить Кассандру и спросить, какие именно ощущения возникают у нее в, как выразился Рокки, «припадках ясновидения», и сравнить со своими…

Но она не могла объяснить все это Чипу. Во-первых, она не имела права, так как это было бы нечестно по отношению к Дейлу, который не просто так прятал от всех эти диски и свои чувства вообще. А во-вторых, она боялась, что Чип решит, что все эти ее слова, этот долгий поцелуй, и то, что она сейчас рядом с ним — тоже компенсация. Своего рода возмещение ущерба…

А ЕСЛИ ЭТО НА САМОМ ДЕЛЕ ТАК?!

«Я — моральный урод! — подумала Гайка. — Даже сейчас пытаюсь свести все вместе, как две части уравнения. Как теорему. Как… Как… Господи-и-и-и…»

— Гаечка! Что с тобой? Ну, не плачь, пожалуйста! — испуганно заговорил Чип, почувствовав, как она затряслась всем телом. — Все в порядке! Я никуда не уйду! Обещаю! Я не оставлю вас… тебя! Никогда! Слышишь?! Только не плачь! Не надо!..

Он прижал прекрасную мышку к своей груди, мысленно проклиная себя за все колкие, обидные, порой просто грубые слова, которые когда-либо посмел сказать или подумать в ее адрес. И ведь, главное, за что? За какие-то недоразумения, мелкие неполадки… В сущности, по пустякам… От каждого вздрагивания, каждого всхлипывания Гаечки его сердце сжималось в комок, а тело словно сводило судорогой. «Я монстр! — подумал Чип. — Чудовище! Бездушный чурбан!» Как он мог даже подумать о том, чтобы уйти, чтобы бросить ее и друзей? Спасатель, называется… Как он посмел учинить ей форменный допрос с пристрастием? Да кто он вообще такой? А ведь сколько красивых слов придумал, пока они ждали ее возвращения.

«Мы все реже слышим твой голос, смех…»

«Разлука — самое страшное…»

«Невидимая связь между нами…»

«Тонкая паутинка, делающая нас командой…»

Слова, слова… А сам что? «Нельзя спускать с нее глаз!» «Где ты была?» «Куда летала?»…

— Я недостоин тебя, Гаечка… — прошептал Чип, прижимаясь щекой к ее нежной челке.

— Неправда… Это я недостойна вас… — ответила сквозь слезы мышка.

— Не говори глу… так! Ты — самая лучшая на свете!

Она подняла лицо и посмотрела в его черные, блестевшие от влаги глаза.

— Ты не знаешь… я…

— И знать не хочу! — сказал Чип, закрывая ее рот своим.

* * *

«— Привет, Америка! Бэзил Сендс уже на связи, вместе со мной в студии Кейси Родригес, и мы начинаем репортаж с решающего, седьмого матча финальной серии розыгрыша Кубка Стэнли. Сегодня все дороги ведут в “Айс-Доум”. Нет, это не новое название родной арены “Рейнджеров”, это совсем даже в другом городе, ведь, как мы все прекрасно помним, этот матч проводится на нейтральной территории…

— Если, конечно, можно считать нейтральной территорией соседний с Сан-Анджелесом город!

— Ты прав, Кейси! Не секрет, что решение дисциплинарного совета вызвало неоднозначную реакцию. Но глава совета, комментируя вынесенный вердикт, отметил, что, цитирую, “философия родных стен является краеугольным камнем политики проведения матчей Лиги”, конец цитаты. Кроме того, в ходе официального расследования было установлено, что зачинщиками беспорядков недельной давности были болельщики мичиганской команды, и это не могло не повлиять на решение совета. Так что, как мне кажется, справедливость в данном случае восторжествовала. Ведь, доведя дело до седьмой игры, “Рейнджеры” доказали, что всерьез настроены бороться до конца…

— И как тут не вспомнить героический прорыв Марка Шеффилда на последних секундах шестого матча, когда все Восточное побережье уже готово было открывать шампанское!

— Да, это был просто феноменальный момент! Так вот, как я уже говорил, матч все-таки решили проводить недалеко от Сан-Анджелеса, поэтому мне даже как-то неудобно произносить словосочетание «нейтральное поле»…

— Мы все здесь гости, но Мичиганские “Звезды” — более гости, чем “Рейнджеры”!

— Отлично сказано, Кейси! “Айс-Доум” заполнен под завязку, что неудивительно! Билетов не было уже задолго до сегодняшнего дня…»

— Эх-эх-эх… — грустно вздохнул Рокфор, вертя в руках заветную синюю бумажку. — Все-таки, как-то неудобно вышло. Старик Бенни так старался, а мы…

— Я понимаю, Рокфор, — кивнула Гайка, — но сон…

— Не стоит, дорогая. Думаю, если бы мне сегодня ночью приснилось что-нибудь подобное, со мной еще и не то было бы!

Спасатели сидели на заново развернутом к телевизору диване. Слева сидел Рокфор, в центре — бурундуки, между ними, ровно посередине — Гайка. Вжик обосновался на люстре. Как и предсказывала изобретательница, Чип повязал на шею шарф с символикой «Рейнджеров», а Дейл надел полное хоккейное облачение. При этом он пытался одновременно есть, держать клюшку и поправлять все время сползавшую на лицо маску, мешавшую есть. Гайке, сидевшей к нему вплотную, было не очень комфортно, но она не обращала на это внимания. Это ведь она предложила Дейлу смотреть матч в таком же виде, в каком он «вчера» отправился на стадион. К тому же, умудренная печальным опытом, она не хотела лишний раз травмировать очень чувствительную, как оказалось, душу Дейла. Сейчас, глядя на его ужимки, в это трудно было поверить, но она точно знала, что это — напускное. Что-то вроде защитной ореховой скорлупы, скрывавшей изумрудное чистой воды ядро.

Чипу, никогда раньше не упускавшему возможности поддеть друга, тем более в присутствии очаровательной изобретательницы, сейчас до мучений Дейла не было никакого дела. Он сидел, положив руки на колени, хотя еще утром представлял себе, как обнимается с Гаечкой на трибунах «Айс-Доума». По форме ничего не изменилось. Они смотрели тот самый матч, пускай по телевизору. Они сидели рядом. Но что-то было не так. И хотя его губы еще хранили тепло их с ней поцелуев где-то там, среди густой кроны дерева, в его сердце была грусть. Пусть не траурная, пусть светлая, но грусть. Он не знал, почему именно. Возможно, он что-то понял. Что-то почувствовал. Может, в один миг стал взрослее. Не старше, а именно взрослее.

Раньше он видел все так: есть он, Дейл и Гайка. Именно так — Дейл как стена между ним и Гайкой. Все время норовящий в самый неподходящий момент появиться из ниоткуда и в тысячный раз все испортить. Теперь были он, Гайка и Дейл. Не Дейл между ним и Гайкой, а она между ними. Но не как стена. Как мост. Она стала им с той самой первой их встречи в нашпигованном ловушками старом «Митчелле» и оставалась все это время. Если бы не она, кто знает, где он был бы сейчас. Детство и юность Чипа были бурными. В разное время у него было много товарищей и знакомых. Однако юношеский максимализм и, если говорить начистоту, весьма скверный характер довольно быстро их всех отпугивали. Отпугнули бы, в конце концов, и Дейла. Очередная их перепалка непременно закончилась бы ссорой и расставанием. Но тут они встретили ее…

— УРААААА! — внезапно закричал Дейл, подскакивая с дивана и тут же под тяжестью щитков падая обратно, от чего всех остальных подбросило в воздух. — Наши забили! Ура!

— Хорошее начало! Давно бы так! Все-таки уже полпериода прошло! — поддержал его Рокфор, которому пришлось кричать чуть ли не во весь голос, дабы пробиться сквозь восторженные возгласы комментаторов и оглушительный рев трибун.

— Чип! «Рейнджеры» забили! — весело толкнула задумавшегося бурундука в бок Гайка. Ей было, по большому счету, все равно. Во-первых, она не воспринимала этот спорт. Во-вторых, она в любую минуту ожидала самого страшного. Но считала своим долгом порадоваться вместе с друзьями и заодно подбодрить Чипа, которого явно одолевали не самые веселые мысли.

— Что? Правда? Здорово! — Чип тоже улыбнулся, но вышло это у него как-то слишком уж вымучено. Никто, кроме Гайки, не обратил на это внимания. Она же, тронув Чипа за плечо, попыталась заглянуть ему в глаза, но он, все так же смотря прямо перед собой, еле заметно помотал головой, одними лишь губами произнес «не надо», и мышка, поняв, что Чипу сейчас не до всего этого, снова устремила взор на экран.

— Гаечка, хочешь чего-нибудь? — услышал Чип голос Дейла. Он слегка повернул голову, наблюдая, как Гаечка с улыбкой берет с протянутой ей тарелки небольшой бутерброд.

— Спасибо, Дейл, ты такой заботливый…

Они ехали по пустынным боковым улочкам города на новой, усовершенствованной модели рейнджермобиля. Гаечка уступила место за рулем Рокфору, а сама перебралась на заднее сиденье, где стояла заботливо и аккуратно (Чипа это тогда тоже поразило) сложенная Дейлом корзинка для пикника. Для его пикника с Гаечкой. Но Гаечка, до этого использовавшая горшок из-под подаренного ей Чипом цветка в качестве крепления лопастей вентилятора (что ранило Чипа в самое сердце), пригласила на пикник всех. Чип еще долго не мог удержаться от смеха при мысли о том, каким разбитым выглядел тогда Дейл. Да и вообще, боевая ничья в их с Дейлом попытках понравиться Гаечке устраивала Чипа гораздо больше…

— Еще лимонада? — спросил Дейл у сидевшей рядом мышки, извлекая из-под сиденья термос.

— Я не против! — вмешался тогда он, протягивая Дейлу свой сделанный из бутылочной крышки стакан.

Дейл взбеленился.

— Пей из своего стакана! Это мой!

— Ах, так! — вскипел он. Завязалась потасовка, закончившаяся потерей лимонада и выведением из строя аккумулятора…

«Как глупо!» — думал Чип, прогоняя нахлынувшие воспоминания. Устроить потасовку из-за такого пустяка, как предложенный лимонад. Но тогда он был готов на все, лишь бы не позволить Дейлу оказать услугу Гаечке, добиться ее расположения…

А сейчас?

Сейчас он видел, как один старый друг вежливо предлагает бутерброд другому старому другу.

* * *

«— Итак, друзья, мы все с нетерпением ожидаем свистка о начале второго периода этого поистине фантастического матча…

— Как, Бэзил, всего лишь второго? По моим прикидкам выходит, что двадцатого…

— Ого! Я об этом не думал! Хотя, если считать все периоды во всех матчах, то даже двадцать второго!

— Почему?.. А, ты имеешь в виду те два эпических овертайма?

— Именно их, Кейси! Лично я их еще долго не забуду… Итак, “Рейнджеры” впереди 1:0. Напоминаем, счет в матче на одиннадцатой минуте очень метким и необычайно мощным броском открыл Джастин Питерсон. Не вздумайте переключать канал, дальше будет только больше!

— И лучше!..»

К середине второго периода Гайка несколько освоилась, и события на поле начали понемногу увлекать ее. Ей не надо было задаваться вопросом, в какой форме «Рейнджеры». Чтобы это узнать, достаточно было посмотреть на Дейла. Неподдельные эмоции друзей, сопровождавшие тот или иной момент, отдавались в ее душе светлой радостью. Особенно эмоции Чипа, который после перерыва заметно оживился. Время от времени поворачиваясь к нему, мышка ловила его теплый устремленный на нее взгляд. Уходить он, похоже, передумал. По крайней мере, она очень на это надеялась. Ледяной страх ожидания катастрофы, доселе сковывавший ее сердце, потихоньку начал таять. Носились по полю хоккеисты, стучали клюшки, кричали возбужденные болельщики. Казалось, ничто не в силах разрушить этот спортивный праздник…

А если ей действительно все вчерашнее лишь привиделось? Что, если это просто игра измученных нервов и разыгравшегося воображения? Последний месяц она и впрямь работала на износ, недосыпая и недоедая. Ей снились мастерская и груды чертежей, даже во сне она продолжала искать решения накопившихся за день проблем. Возможно, в ее натруженном мозгу и впрямь что-то замкнуло?

Но как тогда объяснить, что она знала про шарф Чипа, про форму Дейла, про существование больницы, наконец?

С последним, пожалуй, проще всего. Она могла краем уха услышать это из разговоров друзей во время одной из своих редких вылазок в свет. Тогда она пропустила это мимо ушей, но подсознание зафиксировало информацию, а потом из одного краткого упоминания сам собой создался цельный образ. Что касается шарфа и формы, то как тут не вспомнить редкие совместные просмотры спортивных матчей, где на трибунах то и дело мелькали болельщики в полной экипировке своих кумиров, что уж говорить о такой мелочи, как шарф с символикой любимой команды. А то, что все именно так и оказалось… Что ж, это можно объяснить тем, что именно такой подход к фанатской символике полностью соответствовал характерам друзей. Консервативный и сдержанный Чип обошелся одним шарфом, экспрессивный и неугомонный Дейл не остановился, пока не надел все, что только смог придумать…

— Ой, ой, что ты наделал?! Слепой, что ли?! — закричал Рокфор, ударяя кулаком по дивану. Это защитник «Рейнджеров», стремясь избавиться от плотной опеки со стороны двух игроков соперника, попытался пробросить шайбу вдоль борта на своего товарища по команде, но она, задев какой-то микроскопический выступ, неожиданно срикошетила и попала прямо на клюшку форварда «Красных Звезд».

— Он выйдет один на один! Боже, Боже! Пожалуйста, промахнись!.. — запричитал Дейл, стуча клюшкой по полу. Но это не помогло. Нападающий «Звезд» при помощи пары неуловимых движений запутал вратаря и пустил шайбу в открывшийся буквально на долю секунды угол ворот. Загудела сирена, замигал красный фонарь, радостно вскочили на ноги «звездные» сектора трибун, Рокфор сокрушенно схватился за голову, а Дейл в сердцах стукнул себя по лбу, от чего его маска снова упала на лицо.

«— Ты видел, Бэзил? Одна маленькая оплошность — и сразу наказание!

— Да, Кейси! В матче таких команд любой промах незамедлительно и жестоко карается. Доусону предстоит услышать в свой адрес немало нелестных слов. Особенно, если это взятие ворот в итоге окажется переломным!

— Ну, не будем забегать так далеко вперед, где нас ждут еще как минимум полтора периода. А в хоккее, как мы все знаем, все порой решает одна секунда!

— Будем надеяться, что свежая пятерка “Рейнджеров” сможет снова переломить ход игры в свою пользу, потому что после первой заброшенной шайбы у них мало что получалось…»

«Ну вот, — расстроилась Гайка, — ”Рейнджеры” пропустили… Да разве можно доверять такую важную задачу, как защита ворот, человеку? Он же ту шайбу еле видит! На воротах давно пора устанавливать что-нибудь вроде автоматических жалюзи с фотоэлементом…»

Она почувствовала, как Чип обнял ее рукой за плечи.

— Не огорчайся, Гаечка. Наши забьют еще! — улыбаясь, сказал он.

— Знаю… — ответила Гайка и остолбенела.

Простое слово, выражающее простое согласие. Но оно хлестнуло, словно спущенный курок.

«— Да, конечно… Так вот, Дейл, в хоккейной форме… Как раз “Рейнджеры” забросили шайбу, так он аж подпрыгнул. А потом сдернул шляпу Чипа и стал ею размахивать. Чип рассердился, начал отбирать шляпу. Честно признаюсь, я даже про матч позабыл. Смотрю, как они борются, как Рокфор… Рокфор, верно?.. Вот, хорошо, значит, я не забыл. Память не подводит… Извини, отвлекся. Так вот, наблюдаю я за ними, и вдруг — бабах!..»

Спарки. Больница. «Вчера».

Гаечка ощутила на своих плечах еще одну руку. На этот раз это был Дейл, от которого не мог укрыться жест Чипа, и он по своему обыкновению решил если не пресечь его поползновения, то, по крайней мере, сделать то же самое, не дав сопернику всецело завладеть вниманием любимой мышки. Она повернулась к Дейлу. Тот широко и влюбленно улыбнулся, но Гайка еще успела уловить то выражение злости и ревности, с которым Дейл смотрел на Чипа. Мышка внутренне сжалась в ожидании их новой ожесточенной перепалки, но ничего не произошло. Чип все так же обнимал ее, хотя поверх его руки лежала рука Дейла, и не заметить этого было невозможно. Это настолько не вписывалось в привычный, установившийся за годы порядок вещей, что даже Дейл почувствовал, что что-то тут не так. Выражалось это в том, что он, хоть и смотрел неотрывно на Гаечку, но то и дело буквально на миг переводил взгляд на продолжавшего сидеть, как ни в чем не бывало, Чипа.

«Это не к добру», — подумала Гайка. Но улыбкой Дейлу ответила. Не могла не ответить. Все-таки он так долго скрывал свои чувства…

ДИСКИ!

Гайка чуть не подпрыгнула от пронзившей ее, словно молния, мысли. Если больницу, шарф и форму еще можно было как-то списать на фокусы памяти и подсознания, то диски с песнями группы «A-Kha» в коллекции Дейла — никак. Она была абсолютно уверена, что никогда раньше не видела ни одного их диска и не слышала ни одной их песни…

А вдруг их там и нет?!

Надо проверить. Просто необходимо. Сейчас. Сию же секунду.

— Гаечка, ты куда? — удивленно и несколько обиженно спросил Дейл рывком поднявшуюся с дивана изобретательницу.

— Я… это… Тарелки пустые отнести! На кухню! — Гайка начала быстро собирать со столика пустые блюда и чашки.

— Помочь тебе? — спросил Дейл, пытаясь привстать.

— Нет-нет, не нужно! Смотрите матч, я справлюсь…

— Точно все в порядке? — нахмурился Рокфор. — Ты какая-то…

— Господи, Рокки, все хорошо… Может, принести кому-нибудь что-нибудь, раз уж я?..

— Да! Еще лимонада! — охотно ответил Дейл.

— И пакет сырных шариков! Нет! Два! — подхватил Рокфор.

— Лимонад. Шарики. Запомнила! Я сейчас! Я мигом!

Спустившись на нижний этаж, Гайка кинулась прямиком к комнате бурундуков. Потом вспомнила про посуду и направилась на кухню. Потом вспомнила про диски, и пошла назад к комнате. Потом поняла, что с тарелками там все-таки делать нечего, и вернулась на кухню. Свалив свою ношу в раковину, она побежала в комнату, но перед дверью застыла. Все-таки нехорошо рыться в чужих вещах. Как бы она отнеслась, если бы узнала, что Чип или Дейл в ее отсутствие обшаривали ее комнату? «Вчера», как-никак, был особенный случай, но сейчас… «Простите меня, ребята», — мысленно попросила она и, собравшись с духом, переступила порог.

Комната выглядела так же, как «вчера». Обычный порядок на половине Чипа. Обычный беспорядок на половине Дейла. Так же приоткрытый платяной шкаф… Ладно, это все не важно. Гайка бросилась к стеллажу с дисками. Это не то, это не то… Где же это? Неужели это действительно было плодом ее воображения?..

Нет, вот он. Та же обложка, то же название. «Заглавная тема к фильму об Агенте 00 Дирке Суаве “Искры в глазах”. Сингл.»

Гайка села на пол и начала перебирать диски на самой нижней полке, в самом пыльном и труднодоступном углу. И нашла их. И чуть не уронила — так сильно дрожали у нее руки.

«Мало земли, много неба».

«Западнее солнца, восточнее луны».

Все то же самое. До мельчайших подробностей и деталей.

Но если так, то…

Громкие радостные крики из гостиной заставили ее встрепенуться. Изобретательница наскоро затолкала диски обратно вглубь стеллажа и, перепрыгивая через две, а то и три ступеньки, побежала наверх. Когда она, изрядно запыхавшаяся, влетела в гостиную, Дейл как раз заканчивал какой-то воинственный танец. Сделав последний круг вокруг вертикально поставленной клюшки, он бросил на диван шлем, которым до этого размахивал, с диким улюлюканьем сорвал с Чипа его бессменную шляпу и стал скакать, размахивая уже ею. Гайка, снова вспомнив слова Спарки, уже хотела броситься разнимать бурундуков, которые, согласно всем законам природы и «вчерашним» свидетельским показаниям, неминуемо должны были подраться. Но Чип лишь снисходительно улыбался, наблюдая за кривляньями Дейла и, когда тот, наконец, выдохся, молча взял у него из рук свою шляпу, пару раз встряхнул и надел обратно на голову так, словно перед этим она просто висела на крючке.

«Странно все это…» — задумалась Гайка. Но потом подумала, что, если эта часть «вчерашних» слов Спарки не сбылась, то есть все шансы, что не сбудется и следующая…

«— Какой момент!!! Какой гол!!! Что скажешь, Бэзил?

— Мне кажется, мы с вами, дорогие телезрители, стали сейчас свидетелями Чуда с большой буквы. А как иначе можно назвать то, что произошло? Это просто необъяснимо!

— Ну, в этой финальной серии мы уже видели столько всего необъяснимого…

— Да, Кейси, ты прав. Но этот пас, это пробрасывание между ног ДВУХ защитников, наконец, просто феноменальное чутье Шеннона, подставившего самый кончик своей клюшки…

— Надо обязательно посмотреть повтор!

— Нет, Кейси, его надо не просто посмотреть. Его надо пересматривать по нескольку раз в день и показывать детям! Это просто классика! Итак, смотрим…»

Но повтора заброшенной шайбы, с ходу причисленной комментаторами к классике хоккея, Гайка так и не увидела, поскольку картинка и звук из «Айс-Доума» вдруг сменились белым шумом, а потом, также без предупреждения — рекламной вставкой.

— Эй! Куда! Что такое! — закричал Дейл, гневно стуча клюшкой по ни в чем не повинному пульту от телевизора. Чип молча смотрел на экран. Рокфор открыл рот, чтобы разразиться гневной тирадой в адрес нерадивых телевизионщиков, но так и замер. А потом медленно повернулся к Гайке и совершенно не своим голосом произнес:

— Гаечка, дорогая… это ты тоже видела в своем сне?

Ее прошиб холодный пот. У Гайки закружилась голова, и она схватилась за угол, чтобы не упасть. Потом медленно повернула голову и посмотрела на часы, показывающие местное время.

17:23.

— Как мы уже сообщали, сегодня, в 17 часов 23 минуты по Тихоокеанскому времени, пассажирский самолет “Боинг-747” компании «Нортпасифик Авиа», вылетевший в 17:05 из Международного Аэропорта и выполнявший рейс NА10031 Лима—Си-Сити с промежуточной посадкой в нашем городе, потерпел катастрофу и рухнул на спортивный комплекс “Айс-Доум”, где в это время проходил финальный матч за кубок Стэнли между командами “Мичиган Рэд Старз” и “Сан-Анджелес Рейнджерз”…

— Это оно… — только и смогла выдавить из себя Гайка.

— «Оно»? — спросил Дейл. — Что «оно»? Что ты видела?! Что?!

Отвечать мышке не пришлось. За нее это сделал телевизор, на экране которого вдруг, прямо посреди рекламного ролика, возникла до боли знакомая ей заставка экстренного выпуска новостей, сменившаяся видом студии. За столом сидел тот самый ведущий. Выглядел он, правда, гораздо свежее, что было неудивительно, ведь к тому времени, как Гайка «вчера» включила телевизор, он уже находился в студии без перерыва почти пять часов…

«— В эфире экстренный выпуск новостей. Буквально только что, в 17 часов 23 минуты по Тихоокеанскому времени, произошла страшная катастрофа. На спортивный комплекс “Айс-Доум”, где в это время проходил финальный матч за кубок Стэнли между командами “Мичиган Рэд Старз” и “Сан-Анджелес Рейнджерз”, упал самолет. Мы еще точно не знаем, что это был за самолет, как не знаем и причину его падения. На прямой связи со студией наш корреспондент Стен Блейзер, вылетевший на место катастрофы. Стен, ты в эфире!»

Картинку из студии сменила картинка с принадлежащего телекомпании вертолета. У открытых боковых дверей машины сидел Стен Блейзер в желтых наушниках с микрофоном, дававших ему возможность слышать и говорить, невзирая на шум. В дверном проеме за его спиной не было видно ничего, кроме густого черного дыма.

«— Спасибо, Генри. Говорит Стен Блейзер. Наша съемочная группа находится сейчас прямо над “Айс-Доумом”. Это просто ужасно. Как вы можете видеть, все в дыму и огне. Сейчас мы попытаемся зависнуть непосредственно над эпицентром разрушения… Лонни, подвези нас поближе… Тим, давай камеру…»

Камера задвигалась, и дверной проем начал приближаться. Еще пару секунд не было видно ничего, кроме дыма, но тут вертолет, наконец, вылетел на более-менее чистое небо, а оператор перенастроил объектив, и ошеломленные Спасатели, а вместе с ними вся страна, увидели это. «Вчера», в ту страшную ночь, Гайка много чего не заметила. Во-первых, было уже темно. Во-вторых, повсюду были люди и спецтехника. В-третьих, к тому времени что-то уже убрали и расчистили. Сейчас было видно все.

В южной части спортивной арены зиял огромный воронкообразный пролом, из которого торчал киль гигантского самолета, украшенный зелено-синей эмблемой авиакомпании «Нортпасифик». Широкую площадь между «Айс-Доумом» и прилегающим парком пересекала глубокая борозда, пропаханная правым крылом лайнера. Судя по всему, самолет падал, сильно накренившись, так как второй борозды от левого крыла не было. Нос самолета врезался в здание как раз там, где заканчивались трибуны, и начинался купол, что дополнительно усугубило ситуацию, так как, попади нос буквально парой этажей ниже, купол вполне мог устоять — все-таки при его проектировании учитывалась высокая сейсмическая активность в регионе. Но удар пришелся в самое уязвимое место конструкции, и часть купола, не выдержав, обвалилась. Приблизительно на середине площади виднелась отлетевшая после взрыва стойка шасси с четырьмя огромными колесами. Вообще, вся площадь перед «Айс-Доумом» была усеяна обломками различных размеров и происхождения — как элементами конструкции здания, так и деталями самолета. Подъезжали первые «скорые», пожарные и полицейские машины. Над противоположной стороной комплекса зависли еще два вертолета других телекомпаний. Вот мимо них пронесся красно-белый медицинский вертолет…

Объектив снова переместился на Блейзера.

«— Произошедшее просто не поддается описанию. Учитывая, что по случаю матча “Айс-Доум” был полностью заполнен, масштабы трагедии потрясают уже сейчас. Пятый, шестой и седьмой сектора арены полностью разрушены. Мы не знаем, сколько людей было на борту этого самолета, но уже сейчас можно утверждать, что это самая страшная катастрофа в истории нашего города. Генри!

— Спасибо, Стен. Итак, для тех, кто присоединился к нам только что, повторяем. Сегодня, в 17 часов 23 минуты...»

— Он сказал... шестой сектор? — дрожащим голосом спросил Дейл. — Но ведь это там, где...

— Наши места, — закончил за него Рокфор. — Гайка была права. Если бы мы были там, то...

Дейл подскочил и, стуча щитками и клюшкой, неуклюже побежал к едва держащейся на ногах изобретательнице.

— Гайка! Гайк… — закричал он, но тут элементы хоккейной амуниции спутались окончательно, и бурундук со страшным грохотом упал на пол, совсем чуть-чуть не долетев до ее ног. Внезапный громкий шум привел мышку в чувство. Она замотала головой, приходя в себя, и тут увидела ползущего к ней Дейла.

— Господи! Дейл! И думать забудь! А ну, вставай! — она бросилась поднимать Дейла с пола, решив, что тот от переизбытка чувств кинулся целовать ей ноги. В принципе, она была недалека от истины, поскольку Дейл действительно намеревался встать перед «Ясновидящей Гайкой» на колени.

— Я… ты… — лепетал Дейл. — Ты… Ты спасла нас, Гайка! Ты… Это чудо!

Гайка посмотрела на него и грустно улыбнулась, хотя причин для радости было более чем достаточно. Ее друзья живы. Чип остался с ними и, кажется, повеселел, хоть и вел себя порой не так, как обычно. Однако пульсировавшая в голове отбойным молотком мысль о том, сколько других жизней унесла эта страшная катастрофа, не давала покоя. Гибель друзей она предотвратила. Но она не в силах изменить все. И это осознание собственного бессилия просто угнетало.

Как оказалось, не ее одну.

Стоявший соляным столбом Чип вдруг пришел в движение. Сорвав и бросив на диван шарф, он обвел взглядом застывших товарищей и отрывистым, не допускающим возражений голосом произнес, указывая рукой на экран.

— Мы сейчас же едем туда!

— Но, Чип, — развел руками Рокки, — самолет уже упал. Мы не в силах…

— Предотвратить падение? Да, не в силах. Если бы не Гайка, мы уже были бы мертвы. Но ее сон спас нас. У всего должна быть причина. Есть она, как мне кажется, и у этого сна. Это знак. Наше место там. Но не как жертв. А как тех, кто может реально помочь. О пострадавших людях позаботятся люди. Но о пострадавших животных, кроме нас, позаботиться некому!

— Ты прав, Чип! — воскликнул Рокфор. — Думаю, меня все поддержат, когда я спрошу: какой у нас план?

«Какие же они все-таки молодцы! — подумала Гаечка. — Чип, как всегда, оказался на высоте. Не потерял голову, не раскис, а принял единственно правильное решение. Ведь главное — знать свое место!»

— Да, Чип, какой у нас план? — шутливо отдав честь, спросил Дейл.

— Сейчас… Гайка!

— Да?

— Нам понадобятся гарпуны, каски с фонарями, все имеющиеся в наличии веревки, стрелы… Надеюсь, противогазы еще сохранились?

— Конечно, сохранились! Я никогда ничего не выбрасываю! — воскликнула Гайка. А как они, помнится, посмеивались, когда она упаковывала в рюкзаки туристические противогазы. «Мы же едем в лес, дышать свежим воздухом! Зачем нам противогазы?» — спрашивал Рокфор. «Пригодятся!» — отвечала она. И ведь пригодились…

— Отлично! Значит, так. Сегодня нам понадобятся все мощности, какие только есть в наличии. Гайка, заводи «Крыло»! Рокфор и Вжик…

— «Крыло» не работает! У него двигатели разобраны! — перебила его Гайка.

Чип нахмурился, но тут же воскликнул:

— Не беда! Рокфор! Ты и Вжик берете Самолет! Он, правда, долго не летал… Справитесь?

— Ты что, забыл, с кем имеешь дело? — наигранно обиделся Рокфор. — Да он у меня полетит лучше прежнего!

— Я ни секунды в тебе не сомневался!.. Дейл, за тобой рейнджермобиль! Я возьму гиротанк… Гайка! Сколько нужно времени для починки «Крыла»?

— Минут десять, от силы двадцать…

— Понял! Тогда ты остаешься и чинишь «Крыло»! Потом берешь все инструменты и вообще все, что может пригодиться, и находишь нас в «Айс-Доуме»! Постарайся уложиться с ремонтом в полчаса! Дорога каждая минута!.. Ну, что стоим? Спасатели, вперед!

Все разом пришли в движение, и работа закипела. Гайка перерыла всю мастерскую, выуживая из самых дальних углов давно не использовавшееся снаряжение, в один миг ставшее просто жизненно необходимым. Каски. Противогазы. Мини-гарпуны и стрелы к ним. «Кошки». Веревки и веревочные лестницы. Пара готовых пневматических пистолетов. Альпинистское снаряжение. Стеклорезы. По мере нахождения она сноровисто раскладывала найденные богатства на четыре индивидуальных комплекта. Чего-то на всех не хватало, и приходилось думать, как погармоничнее распределить снаряжение. Самый полный, а значит, тяжелый комплект традиционно достался Рокфору, второй взял себе Чип, третий — Дейл. Последний, облегченный, остался ей. Вжику вручили противогаз, все остальное он по мере надобности должен был брать у остальных. Получив свое снаряжение, каждый побежал к назначенному транспортному средству. Рокки привычно вскочил в Самолет, и, что-то сказав ему, взлетел уже со второй попытки. Дейл на рейнджермобиле стартовал так резко, что чуть не высадил еще не до конца открывшиеся двери гаража, и помчался по извилистым дорожкам парка к главным воротам. Выехавший следом с диким воем гиротанк Чипа направился туда же, но напрямик, сминая траву и сшибая тараном чахлые кустики.

«Это уже было», — подумала Гайка, глядя им вслед. «Вчера» она точно так же провожала их в «Айс-Доум» на хоккейный матч. Сегодня — провожала туда же, но уже на страшную катастрофу…

«Хватит! — одернула она себя. — С ними ничего не случится. Они знают, куда идут. Они оснащены технически и подготовлены морально. Они знают свое дело. А я — свое!» С этой мыслью она стремглав кинулась в мастерскую. Надо было срочно починить двигатели «Крыла». И собрать еще хотя бы парочку пистолетов. И вообще найти все, что может оказаться хоть чуточку полезным.

* * *

Прибывшая через час с небольшим на место катастрофы Гайка нашла своих друзей далеко не сразу. К этому времени площадь уже была переполнена, а люди и техника все прибывали и прибывали. Рев неистово бушующего гигантского пламени дополнялся гулом двигателей множества пожарных, медицинских и вертолетов всевозможных телеканалов и агентств новостей. Мышка поначалу растерялась, но потом разглядела у самого основания купола над девятым сектором ярко-красный воздушный шарик Самолета Спасателей и полетела к нему.

— Рокки! Рокки! — закричала она, пытаясь привлечь внимание сидевшего за штурвалом товарища. Тот ее не замечал, всецело поглощенный попытками как можно аккуратнее пристениться к комплексу, чтоб не вышло, как тогда, в Лондоне. К счастью, Гайку заметил Вжик. Он-то и указал на нее Рокфору, который тут же подлетел к зависшему неподалеку «Крылу».

— Гаечка, дорогая! С прибытием! Мы уж тебя заждались!

— Прости, пришлось повозиться! Где ребята?

— Прямо под тобой! — крикнул Рокки, показывая рукой вниз. Гайка посмотрела туда, и, хоть и с трудом, но разглядела мелькавший в редких просветах между людьми и техникой рейнджермобиль.

— Дейла вижу. А где Чип?

— Внутри, пробивает выходы… Вот он!

Мышка увидела, как из разлетевшейся на куски вентиляционной решетки вылетел гиротанк, и из проделанного им пролома начали выбегать зрители-животные.

— Отлично придумано! — восхищенно произнесла Гайка. — Так мы их всех выведем!

— Не всех… — заметил Рокфор и показал наверх, на большие окна под куполом, за которыми виднелись силуэты оказавшихся в ловушке зрителей верхних ярусов.

— ГОСПОДИ! Чего же мы ждем?

— Тебя. Мой Самолет не совсем приспособлен для таких операций.

— Поняла. Закрепляйся на стене и разрезай стекло. Я спущусь вниз, разгружусь и вернусь!

— Погоди! Чип просил, чтобы ты сразу, как только прилетишь, нашла его …

— Нет времени, Рокки…

— Пожалуйста, Гаечка. Он сказал, что это очень важно. Лети вон к тому крану, там мы организовали лагерь. Я сразу за тобой, так что без предупреждения резко не тормози. Давай, малышка!

Гайка еще раз посмотрела на стучащих в стекло грызунов, но послушалась, и направила самолет к крану. Чип не такой, чтобы в разгар спасательной операции отвлекаться на пустяки. Значит, то, что он хочет ей сказать, действительно важно.

Полевой штаб Спасателей представлял собой четыре палатки, разбитых под днищем гигантского четырехосного крана, точно такого же, как едва не задавивший «вчера» Гайку. Его боковые опоры были так сильно вдавлены в асфальт, что тот кое-где потрескался. Место для лагеря было выбрано просто идеально. Во-первых, тут их точно никто и ничто не задавит. Во-вторых, намертво зафиксированная машина не могла поехать вдруг, и, если ее вознамерятся двигать, в запасе у Спасателей будет уйма времени, чтобы свернуть лагерь и перебраться в другое безопасное место.

Именно лагерь Спасателей стал точкой сбора для эвакуированных из ближайших секторов «Айс-Доума» мелких животных. Сюда из комплекса вели несколько проложенных под зафиксированными пожарными машинами и кранами путей, отмеченных нанесенными на днища при помощи баллончиков с краской разноцветными стрелками. В лагере пострадавшие разбивались на группы согласно полученным травмам, и уже в составе этих групп отправлялись дальше по маршруту. Не получившие никаких травм или отделавшиеся лишь царапинами и ушибами счастливчики отправлялись по «зеленому» коридору через всю площадь в парк, откуда шли домой или, при желании, добирались до больницы своим ходом. Пострадавших более серьезно направляли по «желтому» коридору на стоянку машин «скорой помощи». Там они, дождавшись кареты из Центральной городской больницы, залезали в кабинки, оборудованные персоналом Малой городской больницы между днищем корпуса и полом кузова. По «красному» коридору Дейл на рейнджермобиле возил тяжелораненых. Этот маршрут вел прямиком к выезду из парка, где уже уезжавшие с пострадавшими в катастрофе людьми «скорые» ненадолго останавливались, ожидая открытия полицейского заграждения. За время, пока подрагивавшая под всеми парами машина стояла на месте, надо было успеть погрузить на нее раненых. Способ не самый безопасный, но зато действительно самый быстрый.

Разумеется, были во всем этом свои сложности. Например, участки маршрута, проходившие по свободному от стоящей техники пространству, по которому толпами ходили люди, и ездила все та же техника. Кроме того, необходимо было вовремя отслеживать перемещения техники, под которой пролегал маршрут, и, в самых тяжелых случаях, вообще его перепрокладывать и переобозначать. Эту задачу Чип поручил отобранным из числа персонала мышиной зоны «Айс-Доума» и наименее пострадавших зрителей добровольцам. Сам он, как уже было сказано, пробивал дополнительные пути эвакуации тараном гиротанка. Но действительно незаменимым этот шедевр Гайкиного гения стал благодаря способности взбираться на отвесные стены, что позволяло Чипу добираться до ярусов, лестницы на которые обвалились или были серьезно повреждены. Хотя после случая с культом Ку-Ку-Колы гиротанк практически не использовался, Гайка постаралась дооснастить собранную за считанные часы машину всем необходимым для полномасштабной спасательной операции. Так на корме появился десантный люк с установленной над ним электрической лебедкой, сейчас оказавшейся как нельзя кстати — с ее помощью Чип спускал вниз спасаемых животных. К моменту прибытия Гайки он дошел до девятого сектора, где уже ощущался нестерпимый жар, а работать из-за угрозы обрушения ослабленных перекрытий приходилось втройне осторожно. Стальной корпус гиротанка превратился в духовку, служивший ему двигателем фен конструкцию тоже отнюдь не охлаждал, а тут еще противогаз… По сравнению с раскаленными внутренностями «Айс-Доума» насыщенный выхлопными газами и запахом машинного масла воздух под многотонным краном казался по-высокогорному свежим, и Чип старался использовать короткие визиты в лагерь, чтобы как следует отдышаться перед очередной вылазкой или, если угодно, выездом. Неудивительно, что Гайка нашла его лежащим с закрытыми глазами на подстилке посреди лагеря как можно дальше от остывающего гиротанка, размеренно и глубоко дышащим открытым на всю ширину ртом. Рядом с ним лежало мокрое черное полотенце, когда-то бывшее желто-белым, и стоял сифон воды, выкачанной из резервуара соседней пожарной машины.

— Господи, Чип! Ты как? — воскликнула мышка, подбегая к бурундуку. Чип рывком встал на ноги и подошел к ней.

— Наконец-то! Я уже начал волноваться, не случилось ли чего!

— Брось, что со мной может случиться! Рокки сказал, ты хотел, чтобы я…

— Да-да, все правильно… «Крыло» функционирует?

— Конечно! Иначе как бы я…

— Хорошо. Инструменты у тебя с собой?

— Ну да, я же без них…

— Вот и славно. Бери инструменты и все, что может тебе понадобиться. Сейчас вернется Дейл, он подбросит тебя до «скорой», идущей к Малой Центральной. Отправишься туда.

— Но как же… — растерянно спросила Гайка, которую отрывистая речь нетерпеливо перебивавшего ее Чипа совершенно сбила с толку.

— Поверь, там ты сейчас нужнее. У них еще не очень много оборудования, и без твоего таланта они будут, как без рук. А «Крылом» займется Рокки. Мы здесь справимся, поверь.

— А как же… Кто будет управлять Самолетом? Ты же говорил, нам нужны все…

— Вжик.

— Вжик?! — удивлению изобретательницы не было предела. — Самолетом?! Но он же никогда…

— А что здесь такого? — раздался за спиной Гайки голос присоединившегося к ним Рокфора. — Старина Вжик еще и не то умеет! Я несколько ослабил штурвал, и теперь ему не придется напрягаться. Я возьму «Крыло». А ты, дорогая, и впрямь отправляйся в больницу. Там уже сейчас настоящее светопреставление, а то ли еще будет…

— Хорошо, — кивнула Гайка. В конце концов, она сама «вчера» собиралась идти работать в больницу, почему сегодня она должна поступать иначе?

Когда она закончила выгружать из «Крыла» и грузовой сетки все, что могло ей понадобиться для работы, и Рокфор улетел на самолете продолжать спасение, из очередного заезда по маршруту вернулся Дейл. Завидев изобретательницу, уже заглушивший было вентилятор бурундук снова поддал напряжения и подкатил прямо к аккуратной куче разнообразных инструментов, отдельных деталей и вполне законченных, но так и не доведенных до логического завершения приборов. Окинув кучу наметанным за время операции глазом, он задумчиво почесал за ухом и сказал:

— Э-э-э, Гайка… Я, конечно, все понимаю, но это не влезет не то что в рейнджермобиль, но даже в «скорую»!

— Да? — спросила враз погрустневшая мышка. — Пожалуй, я действительно несколько увлеклась. Но при грамотном использовании из всего этого столько всего можно сделать…

— Хм… Ну, если так, тогда конечно… Но я не представляю, как рейнджермобиль со всем этим сдвинется с места…

— Доставлять это все по частям — и дело с концом! — тоном раздосадованного низким уровнем подготовки студентов профессора сказал подошедший к ним Чип. — Все это спокойно вывозится за три-четыре рейса!

— Ух-ты, действительно! — воскликнул Дейл. — И как я не подумал?

— Я бы очень удивился, если бы… — хотел съязвить Чип, но тут к нему подбежал незнакомый Гайке бурундук в мокрой от пота синей форменной рубашке пожарного инспектора спорткомплекса.

— Командир Чип! Командир Чип! — задыхаясь от быстрого бега, прокричал он.

— Что такое, Даррен?

— Одна… одна из машин, под которыми пролегал желтый коридор, уехала… А ближайшая слишком далеко… Все стоят, не зная, куда идти дальше…

— Час от часу не легче! — задумчиво протянул Чип. — А что за машина? «Скорая»? Кран?

— Пожарная, сэр. Пеномет.

— А, тогда все в порядке. Та машина просто израсходовала запас пены и уехала на базу заправиться. Скоро ее сменит такая же. Пускай все остаются на месте. Как машина подъедет, пометьте ее и продолжайте движение. Как понял, Даррен?

— Спасибо, командир, понял! — и бурундук убежал обратно передавать полученные от руководства инструкции.

— «Командир Чип»? — удивлению Гайки не было предела.

— Как-то само собой получилось… — развел руками Чип, но чувствовалось, что он не против такого обращения. — Ладно, мне пора ехать. С погрузкой справитесь?

— Конечно, командир, сэр! — по-карикатурному рьяно прокричал улыбающийся Дейл.

— Дейл, перестань! — отмахнулся Чип. — Это для них я командир… Удачи вам!

— И тебе, Чип! — сказала Гайка. — Держись тут. Вы все держитесь!

— Спасибо, Гаечка! До встречи… Что еще? — последняя реплика относилась все к тому же Даррену, снова прибежавшему в лагерь.

— Командир! Там снова этот Вейдер!

От одного упоминания этого имени Гайка вздрогнула, чуть не упустив на землю очередной прибор. Значит, Вейдер тоже не был плодом ее воображения и существовал на самом деле…

Чип скривился.

— Что ему нужно на этот раз?

— Говорит, что мы мешаем нормальной эвакуации…

— Ясно. Где он сейчас?

— Возле той машины, о которой я вам говорил…

— Пусть придет сюда. Кран № 47-07, напротив девятого сектора. Иди.

— Но он сказал, чтобы пришли вы…

— Вот прямо сейчас все брошу! Ему надо меня видеть — пусть он и приходит! Так и передай, хорошо?

— Хорошо, командир! — и Даррена снова как ветром сдуло.

«Чип и впрямь молодец! Надеюсь, он этого Вейдера поставит на место!» — подумала Гайка, и, исполнившись гордости за дорогого ей бурундука, начала передавать Дейлу самые необходимые вещи, которые предстояло доставить в первую очередь. Закончив с погрузкой этой партии, она вновь посмотрела в сторону лагеря и увидела Вейдера. Он был точь-в-точь, как в ее видении: такой же большой, черный, с полосками седины на морщинистой морде. Командир псов-спасателей что-то сердито говорил стоявшему перед ним, уперев руки в бока, Чипу. Несмотря на огромную разницу в размерах между ним и лабрадором, Спасатель оставался абсолютно невозмутимым. Когда Вейдер закончил свою, вне всякого сомнения, гневную речь, бурундук, совершенно не изменившись в лице, начал что-то говорить ему, показывая рукой то на лагерь, то на горящий комплекс, то на стоящего рядом с ними трясущегося от страха перед грозным псом Даррена.

— А Чип хорошо держится, согласен? — спросила Гайка у Дейла.

— Да ладно, ничего особенного… — хмуро ответил бурундук, явно охваченный при этих ее словах ревностью. Мышка в очередной раз отругала себя за то, что заставила Дейла страдать, и постаралась исправить положение.

— Ну что ж, Дейл! — задорно воскликнула она, садясь впереди. — Покажи мне, как ты научился управляться с этой штукой!

Бурундук моментально расцвел и одним прыжком оказался в кресле водителя.

— У меня хорошо получается, сейчас убедишься! Домчу в один момент! — он молодецки поиграл бровями, от чего мышка зарделась, и подал на вентилятор чуть ли не максимум напряжения сразу. Рейнджермобиль резко рванулся с места, и Гайке показалось, что они врежутся если не в колесо крана, то в одну из его опор точно. Но Дейл отточенным движением повернул служивший рулем ключ ровно настолько, насколько требовалось, чтобы проскочить между колесом и опорой. Видя, как он умело проскакивает открытые участки, Гайка вспомнила про Люка. Тогда ей казалось, что для того, чтобы освоить технику быстрого перемещения среди скопления людей и тяжелой техники, требуются годы. Но, как показывал опыт Дейла, для этого достаточно всего-то пары часов. Маршрут бурундук успел выучить, как свои четыре пальца, и несся, будто по рельсам. Впрочем, в некотором смысле оно так и было, о чем свидетельствовали мелькавшие над их головами, когда они проезжали под машинами, широкие алые полосы, обозначавшие «красный», для экстренных случаев, маршрут. Длинный тягач. Поворот. Две стоящие впритык пожарные машины. Еще поворот. Притормозить перед широким проездом, пропуская экскаватор. Еще три машины. Еще поворот, и вот она, заветная цель — подъезжающая к полицейскому кордону «скорая» с надписью «Центральная городская больница» на двойных дверях. Автомобиль еще не успел остановиться, а Дейл уже тормозил у правого борта машины около совершенно неприметной с первого взгляда дверцы.

— Эй, там! — закричал он, вставая на ноги и стуча в борт машины. — Открывайте, для вас есть пассажир!

Дверца распахнулась, и оттуда высунулся совершенно измученный и хмурый медбрат-мышь.

— Кто там у вас?.. Ой! — увидев Гайку, он переменился в лице, подобрел и заулыбался. — Мисс, давайте, я вам помогу! Что с вами? Надеюсь, ничего серьезного…

— Я не пациент! — ответила Гайка, забираясь в тесную кабинку, где кроме нее и медбрата находились еще врач и пятеро пострадавших. — Я…

— Это мастер, ее зовут Гайка! — закричал снизу Дейл, забрасывая в кабинку упакованные Гайкой инструменты и детали. — Она гений!

— Мастер Гайка? — переспросил медбрат. — Какое красивое имя! Пожалуйста, садитесь на мое место, тут гораздо удобнее, чем у самых дверей.

— Благодарю, — ответила Гайка, перебираясь вглубь салона. Она почувствовала, как машина задрожала и начала набирать скорость. Дейл закинул оставшиеся детали и, громко крикнув «Счастливо, Гаечка!», развернул рейнджермобиль и понесся назад к лагерю. Мышка повернулась к не сводившему с нее глаз медбрату и протянула руку.

— Привет, меня зовут Гайка… Ой, вы, кажется, уже знаете…

— Митчелл. Можно просто Митч, — сказал он, мягко беря ее ладошку в свою и припадая к ней губами. Изобретательница моментально вспыхнула.

— Право, Митч, не стоит… — произнесла она неожиданно севшим голосом.

— Как скажете, Мастер! — улыбнулся Митчелл. Гайка отвернулась, пытаясь скрыть охватившее ее волнение. «Надо же, — подумала она, — его зовут так же, как назывался тот бомбардировщик, в котором я жила. К чему бы это?..» Потом она заставила себя сосредоточиться исключительно на предстоящей работе и всю дорогу до больницы старалась смотреть прямо перед собой. Но, чувствуя на себе влюбленный взгляд Митча, то и дело непроизвольно опускала глаза на все еще хранившую тепло его губ тыльную сторону кисти.

* * *

Время как будто сжалось. Казалось, минуты стали секундами, а место минут заняли часы. Работа кипела, операция не прекращалась ни на минуту. Но если людей могли сменить другие люди, то Спасателей сменить было некому. Они не роптали — это было не в их правилах. Мысль о том, что они сами должны были быть там, не давала покоя и гнала вперед. Тем более что работы только прибавлялось. Чем ближе к очагу подбиралась пожарная техника, тем более страшные картины открывались пожарным, и с тем более страшными травмами и увечьями приходилось иметь дело врачам. Это в равной степени относилось и к Спасателям. Все чаще отправлялся по «красному» коридору рейнджермобиль Дейла, все глубже в пекло забирался гиротанк Чипа, все ближе к пасти пробитого самолетом пролома подлетали на «Крыле» и Самолете Рокфор со Вжиком. Мощности фары «Крыла» не хватало, чтобы пробиться сквозь все густеющий дым, и Вжику приходилось постоянно держать Самолет прямо перед носом «Крыла», разгоняя черную пелену при помощи воздуходувки. Это помогало видеть, но не спасало от жара и удушливых газов.

Чип нервничал и злился. Несмотря на проходившие через лагерь толпы спасенных зверей, ему казалось, что операция стоит на месте. Они уже дошли до середин восьмого и четвертого секторов, но дальше начинались сплошные завалы и огонь. Но даже там могли находиться чудом выжившие в катастрофе люди и животные. И пожарные, а за ними и Спасатели, бросались в бушующую стихию. Однако если раньше маленькие герои действовали сами по себе, так как спокойно пробирались в недоступные для людей области, то сейчас их продвижение напрямую зависело от успехов пожарных, и Чипу это очень не нравилось. Но уж с этим он точно ничего не мог поделать. Даже техническому гению Гайки было не под силу быстро создать что-то более мощное и эффективное, чем самая совершенная пожарно-спасательная техника людей. Осознание собственной беспомощности и зависимости от неподконтрольных ему обстоятельств просто выводило лидера Спасателей и, по совместительству, командира спасательной операции из себя. Добавьте сюда крики и стоны проносимых через лагерь пострадавших, постоянное напряженное ожидание момента, когда, возможно, потребуется срочно переносить лагерь в другое место; регулярные перебранки с командиром лабрадоров-ретриверов Вейдером, и картина обуревавших Чипа эмоций будет практически полной.

— ДАРРЕН! — кричал он не своим голосом на дрожащего, как осиновый лист, своего заместителя. — Вы что там все, вообще ни на что не способны?! Это же Э-ЛЕ-МЕН-ТАР-НО! Зачем собирать толпу пострадавших у ближайшего к лагерю выхода? Зачем тащить их через задымленные помещения? Этот выход что — один?! Их МНО-ЖЕСТ-ВО! Выводите зверей через ближайший К НИМ выход, а потом ведите в лагерь по маршруту эвакуации! Не собирайтесь большими группами — риск попасть под машину только увеличивается! Хоть что-то нормально организуйте! Выполнять!

— Да, к-командир! С-сделаю, к-командир!

Но Чипа его лепетание уже не интересовало. А вот показавшийся наконец-то рейнджермобиль — весьма и весьма.

— Почему так медленно, Дейл?! Ты видишь, сколько у нас тяжелораненых?! Они не могут ждать!

— Не ори на меня! — огрызался Дейл, слезая с рейнджермобиля и споласкивая руки и лицо холодной водой из сифона. — Я не могу ездить быстрее! Тут такое творится! Все словно взбесились! Бульдозеры носятся со скоростью гоночного болида!..

— Чушь! Они и раньше двигались с той же скоростью! Это ты стал медленно ездить!

— Медленно ездить… Я устал, Чип! Я намотал уже сотню кругов! Я сегодня заснул только в два, если не в три, часа ночи! Я…

— Нечего было читать допоздна дурацкие комиксы! Это все из-за них! Быстро заводи рейнджермобиль! Тебя трое пострадавших ждут!

— Хорошо, командир, будет сделано… — протянул Дейл, произнеся слово «командир» совершенно бесцветным, без тени обычной иронии голосом. Чип кивнул и, развернувшись на пятках, пошел к штабной палатке. Сейчас то, что Дейл назвал его «командиром», он воспринял, как должное.

В лагере принимали сифоновый душ вернувшиеся из очередного спасательного вылета Рокфор и Вжик. Совершенно черные от копоти «Крыло» и Самолет Спасателей стояли неподалеку. Гелиевый шарик самолета лопнул, пластиковый корпус местами оплавился — Вжик подлетел слишком близко к огню. К счастью, маленький отважный пилот весил мало, и Самолет удержался в воздухе.

— Рокки, Вжик! Доложите обстановку! — потребовал бурундук.

— Вывезены последние десятеро, — бодро отрапортовал Рокки, фыркая от удовольствия под тугой струей. — Предпоследний ярус восьмого сектора полностью эвакуирован. Потерь, если не считать гелиевого шарика, нет.

— Плохо, Рокфор! По графику мы должны были полностью закончить с восьмым сектором полчаса назад! Вы обязаны ускорить работу!

— Извини, Чип. Приходится летать очень осторожно, чтобы не сжечь часом сетку! — Слова и манера обращения Чипа задели Рокки, хотя к нему за всю его насыщенную приключениями жизнь порой еще и не так обращались. И пускай австралиец понимал причину такого настроения лидера Спасателей, и допускал, что на его месте вполне мог бы вести себя также, если не еще хуже, слышать такое от старого друга было не очень приятно.

— Я все понимаю, но к 22:30 последний ярус восьмого сектора должен быть полностью эвакуирован!

— Сделаем, сделаем. — Рокки повернулся к умывавшемуся брызгами воды Вжику. — Правда, старина?

Вжик согласно кивнул и, отряхнувшись, полетел к Самолету. Убедившись, что рядом никого нет, Рокфор положил руку на плечо Чипу и строго посмотрел на него.

— Послушай, Чип. Я, конечно, понимаю. Сейчас чрезвычайные обстоятельства, произошла страшная катастрофа, много жертв… Но ты, как мне кажется, перегибаешь палку! Нельзя быть таким. Тебе, знаешь ли, не идет!

Чип медленно поднял лицо и посмотрел на старого товарища.

— Наверное, ты прав, Рокфор. Прости, если чем-то обидел. Я иногда забываюсь. Мы все-таки впервые с таким сталкиваемся. — Чип произнес слова извинения приблизительно таким же тоном, каким в три часа ночи говорят в трубку вырвавшего из царства Морфея телефона «Вы ошиблись номером!».

— Конечно, Чип. — Рокки в знак примирения поднял вверх ладони. — Ты не думай, я не обижаюсь. Мне легче — я был в Бейруте, а вы нет…

— Ты никогда про это не рассказывал. А что было в Бейруте? — несмотря на заданный вопрос, какие-либо нотки любопытства в голосе Чипа отсутствовали, как класс.

— Ничего хорошего, доложу я тебе… А, ладно… — отмахнулся Рокфор, и, так ничего толком и не ответив, пошел к верному «Крылу». Чип только плечами пожал и направился к уже практически успевшему стать его вторым «я» гиротанку. Но тут к нему подбежали Даррен и еще двое бурундуков-добровольцев, несших на носилках кого-то сильно обожженного.

— Командир!.. Командир!.. — запыхавшийся бурундук еле ворочал языком.

— Кто это? Что с ним? Как это произошло? — задал Чип все вопросы за раз.

— Это Морган, из бригады десятого сектора. Тяжелые ожоги, не исключено — переломы. Он сорвался с балки и упал в огонь, — отрапортовал по всей форме Даррен и уже от себя добавил:

— Он умирает…

— Вижу, не слепой! — оборвал его Чип. — Срочно несите его к рейнджермобилю и отправляйте по красному коридору!

Он отвернулся и уже хотел идти дальше, но Даррен схватил его за рукав.

— Командир!

— Что еще?! — сердито спросил разгневанный столь вопиющим нарушением субординации Чип.

— Проблема, командир! Загруженные «скорые» из Центральной городской уже уехали, а вновь прибывшие поедут неизвестно когда! Поэтому мы и обратились…

«Вот черт! Нам только этого еще для полного счастья и не хватало!» — подумал Чип, а вслух произнес: — Что стоите?! Бегом за мной! — и побежал к уже собравшемуся уезжать Дейлу. Даррен и остальные молча повиновались и последовали за ним.

— ДЕЙЛ!!! — закричал Чип во весь голос. — СТОЯТЬ!!!

Тот послушно заглушил вентилятор, слез на землю и спросил совершенно бесцветным голосом:

— Что теперь, Чип, сэр?

— Возникли проблемы. Нужных «скорых» нет. Этого тяжелораненого надо срочно доставить в больницу. Поедешь прямиком туда. Дорогу ты знаешь. Вопросы есть?

— Вопросов нет! — нарочито громко щелкнул пятками Дейл, которого диктаторские замашки Чипа уже начинали бесить, но пререкаться с другом у него просто не было ни желания, ни сил.

— Вот и ладно. Как отвезешь — пулей назад, понятно? Пулей! Загружайте его! — Чип махнул рукой, и подопечные Даррена положили носилки между двумя рядами сидений рейнджермобиля, под ноги уже сидевшим там двум тяжелораненым. Третий пострадавший сидел рядом с водителем. Дейл снова сел за руль рейнджермобиля и, крикнув своим пассажирам держаться самим и держать носилки, сорвался с места. Ему предстояло в очередной раз проехать по опостылевшему «красному» коридору, миновать полицейское заграждение и парк, выехать на 101-ую Авеню, а уже оттуда по одной из боковых улиц попасть на Портеро-авеню, которая и приведет их к заветной больнице. Ничего сложного. Легкая прогулка для наловчившегося проскакивать на полной скорости кишащую людьми и техникой площадь Спасателя…

* * *

— Простите, Мастер Гайка…

— Что там, Милли? — спросила мышка, продолжая сосредоточенно раскручивать старый кардиограф.

— К вам посетитель. Говорит, что вы его знаете.

Гайка на секунду задумалась, но быстро вспомнила «вчерашний» день и поняла, кто это может быть. Она отложила отвертку, убрала очки на макушку и развернулась на стуле к двери. Да, это был именно он.

— Спарки! — воскликнула изобретательница, подбегая к старому знакомому. Забинтованный ученый сидел в одной из наспех собранных ею из подручных средств инвалидных колясок. Конструкция была грубой, зато надежной. Естественно, будь у нее в распоряжении вся ее мастерская и хоть чуть-чуть больше времени, она бы сделала гораздо более удобную модель, возможно, даже с электромотором. Но работать приходилось очень быстро. Даже такие жизненно важные изобретения, как дефибриллятор или аппарат искусственного дыхания, порой приходилось пускать в строй такими, какими они есть, и окончательно дорабатывать уже буквально у постели пострадавшего. Как она ни старалась захватить с собой из штаба побольше, это все равно оказался сущий мизер по сравнению с реальными потребностями. К счастью, персонал больницы показал ей дорогу на склад списанного людьми оборудования, где она с легкостью нашла если не все, то очень многое из реально необходимого.

— Я оставлю вас, — улыбнулась медсестра и закрыла за собой дверь. Гайка придвинула стул к коляске Спарки и села рядом с ним.

— Как ты, Спарки?

— Спасибо, ничего. Знала бы ты, как я рад тебя видеть! Ты прекрасно выглядишь. Совсем не изменилась. Если не считать машинного масла, конечно…

— Да ладно тебе… — засмущалась мышка и начала вытирать лицо и руки тряпкой.

— А где остальные Спасатели? — поинтересовался ученый.

— Работают в «Айс-Доуме». А меня отправили сюда. Чип решил, что здесь я принесу больше пользы.

— Ну, хоть я его и не очень люблю… по понятным причинам, — Спарки заговорщицки подмигнул изобретательнице, — но должен признать, что он оказался прав! Эти твои механизмы — просто чудо. Знаешь, когда я впервые увидел шныряющие по коридору электромобили, то подумал, что Гарольд Кошелек превзошел самого себя в погоне за новейшей техникой. Но потом мне объяснили, что это — творения «одной гениальной мышки», и я сразу понял, о ком речь. Попросил медсестру отвезти меня к тебе, и вот я здесь… Кстати, «Мастер Гайка» — это, знаешь ли, звучит!

— Спасибо, Спарки.

Они какое-то время сидели молча, глядя друг на друга, потом Спарки откашлялся и сказал:

— Гаечка, я понимаю, что сейчас не самое подходящее время, но раз уж судьба снова свела меня с тобой, я считаю своим долгом спросить… Ты никогда не задумывалась о научной карьере?

Гайка удивленно посмотрела на него.

— Вообще-то, как-то нет. Ты же знаешь, я — Спасатель…

— Знаю, знаю! — замахал, как мог, руками ученый-крыса. — Но, видишь ли, такой талант, как у тебя, не должен пропадать… то есть, я имел в виду, останавливаться на достигнутом! Ты прекрасный инженер, ты столько всего знаешь! — Он говорил все быстрее, все воодушевленнее, буквально выстреливая слова. — Да взять любую область! Машиностроение! Авиастроение! Ты спокойно могла бы получить степень доктора! И не одну! Стать профессором!

— Даже так… — тихо сказала пораженная мышка. — Ты на самом деле так думаешь? Это не…

— Такими вещами не шутят, Гаечка! Я могу все устроить! У нас в МТИ как раз открывается новая лаборатория! Одно твое слово, и…

Спарки красноречиво замолчал, давая Гайке возможность самой додумать открывающиеся перед ней перспективы. Это было действительно очень заманчиво.

Слишком заманчиво, чтобы отказаться.

— Знаешь, Спарки, — промолвила она наконец, — все это так неожиданно. Я должна подумать…

— Конечно, конечно! — закивал ученый. — Я понимаю! Это совершенно не срочно, тем более что тут такое творится! Но я очень тебя прошу: когда все это закончится, найди меня и сообщи о своем решении. Меня еще не скоро выпишут, так что ты знаешь, где меня найти… Ладно, удачи! Не буду отвлекать, у тебя все-таки столько дел…

Он начал вращать забинтованными руками колеса, разворачивая коляску к двери.

— Давай помогу! — сказала Гаечка, вставая.

— Право, не стоит… Впрочем, если тебя не затруднит…

Гайка подвезла коляску со Спарки к дверям и постучала. Тут же появилась Милли. Спарки отсалютовал на прощание изобретательнице, и они с медсестрой удалились. Гайка стояла, глядя на закрывшуюся за ними дверь, пытаясь справиться с охватившим ее волнением. И словно чей-то потусторонний голос шептал ей: «МТИ, наука, самое острие прогресса…»

Неужели это действительно возможно?!

Но как же Спасатели? Как же ее друзья? Она не может бросить их!

«Докторская степень, кафедра, профессура, ученики, своя научная школа…» — продолжал голос, и мышка воочию представила, как стоит на кафедре в черной мантии и бонете. Как рисует на доске графики и формулы. Как заполнившие обширную аудиторию мыши, крысы, белки и другие грызуны внимают ей, стараясь не упустить ни единого слова…

Гайка помотала головой, прогоняя навязчивые голоса и мысли. Сейчас нет времени! Надо работать!

* * *

— Осторожно! Не толпитесь! По одному! Все поместятся! Никого не оставим! — покрикивал Рокфор на последних эвакуируемых. Измученные многочасовым ожиданием помощи грызуны столпились у самого края глубокого обрыва, образовавшегося после обрушения потолка. Они неистово тянулись к подвешенной под днищем «Крыла» грузовой сетке. Восходящие потоки раскаленного воздуха все время норовили снести сетку в сторону, и Рокфору приходилось постоянно маневрировать, дабы удержать ее максимально близко к краю. Самое трудное — забрать первых двух-трех пострадавших. После этого сетка потяжелеет и станет гораздо устойчивее. А до того приходилось проявлять чудеса воздушной акробатики. Вжик поддувал сетку в сторону обрыва воздуходувкой, хотя здесь, у самого очага, самого жерла огненной стихии, воздушные вихри были гораздо сильнее не рассчитанного на такие нагрузки хоть и элегантного, но все же примитивного механизма. Но это было все же лучше, чем ничего, и Вжик изо всех сил налегал на отвечавшие за работу мехов педали.

— Так! Так! По очереди! Осторожнее! Хорошо! Хорошо!.. Все на месте?

— Все! — ответили спасенные.

— Больше никого не осталось?

— Нет!

— Понятно! Держитесь! Взлетаем! — крикнул Рокки, поднимая «Крыло» над крышей комплекса. Возвращаться в лагерь надо было очень осторожно и медленно, чтобы, не дай Бог, не зацепиться сеткой за торчащую тут и там арматуру. Приходилось постоянно переключаться в вертолетный режим и обратно, тщательно регулировать скорость вращения винтов и на полную катушку использовать оперение, то и дело выпуская и убирая дополнительные закрылки. Хотя Рокфор налетал по этому маршруту уже много часов, каждый полет был абсолютно не похож на предыдущий. Условия работы постоянно менялись. Где-то что-то потушили, и там было уже не так жарко, что хорошо. Но на границе между охлажденным водой и раскаленным пламенем участками образовывались воздушные завихрения, порой очень сильные, что плохо. Где-то была повышенная влажность, так как поблизости проходила струя брандспойта. Где-то провалился потолок, и там, где только что было чистое небо, теперь был густой дым… В общем, много чего приходилось учитывать.

Медленно опустив сетку возле родного крана № 47-07, Рокфор посадил «Крыло» рядом и выключил уже начинавшие натужно гудеть моторы. Сняв опостылевший противогаз, он полной грудью вдохнул прохладный ночной воздух и со словами благодарности за счастливое возвращение поцеловал самый большой из висевших на шее амулетов. Лишь после этого Рокки выпрыгнул из кабины и стал осматривать самолет. Видимых повреждений не было. Самолет вообще выглядел, как новенький, если, конечно, не обращать внимания на оплавившиеся по краям посадочные опоры и густой слой копоти и пыли.

«Батарейки надо будет поменять», — отметил про себя Рокки. За сегодня он уже налетал больше, чем за иной месяц, и очень не хотел оказаться без двигателей в самый неподходящий момент. А в такой день, как этот, поломки только в такие вот моменты и случаются…

— Простите, уважаемый, я не знаю вашего имени…

От неожиданности Рокфор чуть не стукнулся головой о крыло. Выбравшись из-под самолета, он увидел перед собой одного из спасенных — пожилого мужчину-мышь в строгой темной одежде. По тому, как он себя вел во время эвакуации — ловил сетку, помогал остальным забраться в нее, сам сел последним — было ясно, что в этой группе он был предводителем. Его начавшие седеть волосы были всклокочены и блестели от пота. Некогда белый, ныне потемневший от пота и копоти воротничок указывал на то, что перед Рокфором священник. Твердый и ясный взгляд за стеклами очков, которые он время от времени протирал глубоко засунутым в карман и потому практически не утратившим своей белизны платком, давал понять, что испытание огнем и дымом не сломило его дух. Вполне возможно, этот священник далеко не всю свою жизнь провел в рясе…

— Рокфор. Можно просто Рокки, — ответил австралиец, пожимая протянутую ему руку. Ладонь пожилой мыши оказалась на удивление крепкой, и Рокки, привыкший к тому, что именно его рукопожатие заставляет других вздрагивать, на этот раз был вынужден вздрогнуть сам.

— Отец Скотт. Я хотел от лица всех спасенных поблагодарить вас. Мы проделали такой долгий путь до крыши здания, и было бы просто ужасно погибнуть в нескольких шагах от спасения. Но Господь смилостивился и послал к нам вас. Я даже подумать не мог, что за нами прилетят на самолете.

— Ну что вы, не стоит, отче. Это наша работа, — ответил польщенный Рокфор. — Кстати, раз уж вы упомянули… На своем пути вы никого больше не встретили?

Священник глубоко вздохнул.

— К сожалению, мы больше теряли, чем находили.

— Прискорбно слышать, — ответил погрустневший Рокки.

— Не стоит, сын мой. На все воля Всевышнего. Еще раз спасибо.

— Не за что, преподобный отче. Идите в лагерь, там вам помогут.

Отец Скотт ушел. Рокки еще какое-то время осматривал самолет, а потом пошел к палаткам на очередной сеанс сифонотерапии. Тугая холодная струя, приятно контрастировавшая с раскаленным воздухом над «Айс-Доумом», была именно тем, что доктор прописал. Здоровяк, не раздеваясь, с головой окунулся под воду и, фыркая от удовольствия, начал смывать с тела и одежды все, имевшее отношение к пожару. За этим занятием его и застал Чип.

— Вижу, ты уже вернулся. Докладывай.

— Восьмой сектор полностью эвакуирован, Чип. Потерь и повреждений нет.

— Четвертый сектор?

— Никого. Я два раза все облетел.

— Хорошо. Приказываю тебе отправиться к седьмому сектору и…

— Минуточку!!! — взревел Рокки. Он закрыл воду и, подойдя к Чипу вплотную, скрестил руки на груди и посмотрел на бурундука сверху вниз.

— Чип, послушай меня! Мы знаем друг друга уже очень долго! Я понимаю, на тебе сейчас лежит большая ответственность, но это уже переходит все границы! Не забывай, мы — твои друзья! А ты в последнее время обращаешься с нами, как с какими-то бездушными марионетками! И мне это очень не по душе!

— Ты закончил? — спросил бесцветным голосом Чип, на лице которого за все это время не дрогнул ни один мускул.

— Я?! Нет, я еще не закончил! А когда закончу!.. — Рокки чуть не ткнул в лицо Чипу кулак с зажатым в нем летным шлемом.

— Тогда и доложишь! — зло сказал Чип. Какое-то время бурундук и австралийская мышь молча смотрели друг на друга. Внезапно Чип взял Рокки за руку и сказал уже немного другим, более похожим на нормальный, голосом:

— Рокфор, прости меня. Я не знаю, как это происходит. Просто так получается. Я прошу тебя, как друга — еще один, последний, облет. После этого сделаем перерыв. Пусть работают пожарные. Сделаешь?

— Ладно, чего уж там… — протянул Рокки. Вздохнув, он выжал досуха шлем и, нахлобучив его на голову, широкими шагами пошел к стоящим на краю лагеря самолетам, мысленно ругая Чипа за то, что тот произнес слово «последний». Ну, не беда. Защитные амулеты и заклинания его не подведут…

— Вжик, старина! — позвал Рокки, подходя к Самолету. Отдыхавшая на крыле муха встрепенулась и, еле ворочая крыльями, подлетела к давнему товарищу.

— Что, Вжик, устал? Понимаю… Ладно, давай сделаем еще пару кругов и на сегодня закончим.

Вжик что-то слабо пропищал.

— Да знаю, знаю, — вздохнул Рокки, — у меня у самого штормы в желудке. Но тем, кто еще может оставаться там, — он кивнул в сторону разрушенных секторов, — еще хуже. Полетели! Помнишь? Спасатели…

— …вперед! — закончил за него приободрившийся Вжик, и они помчались к своим машинам.

Жар, казалось, немного спал. Рокфор не знал, чем именно это объясняется — действиями пожарных или последствиями душа — но ему это определенно нравилось. Напевая в усы бравурный марш боевых кенгуру, он вел «Крыло» сквозь облака дыма к самому краю восьмого сектора, где здание комплекса резко обрывалось, и начиналась геенна огненная.

Рокки в очередной раз перецеловал все свои амулеты, сменил летные очки на противогаз и направился прямиком в дым. Он намеревался пролететь над килем упавшего «Боинга», долететь до середины четвертого сектора, там развернуться и тем же путем вернуться на базу. Лететь дальше смысла не было, так как третий сектор был изучен, излазан, изъезжен и излетан вдоль и поперек. Спасать там было больше некого.

Хотя чуть впереди и справа от него летел истово орудующий воздуходувкой Вжик, а на фару «Крыла» подавалось максимально возможное напряжение, выросший перед ним, словно айсберг перед «Титаником», киль лайнера Рокфор все равно заметил буквально в предпоследний момент. Он резко потянул штурвал на себя, включил двигатели на полную мощность, и «Крыло», натужно загудев, перемахнуло через преграду. Вжик, решивший, что гораздо благоразумнее будет облететь алюминиевую громаду, отстал, но Рокфор решил не дожидаться его. Вылетев на сравнительно чистое небо, Рокки вынул из кармана уже десятый за сегодня платок, вытер вспотевший под противогазом лоб и продолжил полет. Чем быстрее он обернется, тем раньше они с другом окажутся в лагере. Многоопытный австралиец хорошо понимал, что живых здесь нет и быть не может. Даже если кто-то из находившихся в этих трех секторах пережил падение лайнера, к этому времени они или покинули здание, или остались в нем навеки…

Самолет тряхнуло, и Рокки услышал, как что-то с глухим стуком упало на пол кабины. Посмотрев вниз, он с ужасом обнаружил, что самый большой и самый главный амулет, висевший у него на шее, сорвался с цепочки и укатился куда-то под педали второго пилота.

— Нет! Только не это! Это к беде! — в ужасе воскликнул Рокфор и, поплевав через оба плеча, перевел «Крыло» в вертолетный режим и потянулся за амулетом. Он почти касался его пальцами, но каких-то жалких полдюйма не хватало — мешал ремень безопасности. Рокки, немного подумав, отстегнулся. Всего-то на пару секунд, не больше. Он только достанет амулет и…

Неведомая сила ударила в хвостовую часть самолета, подбросив его вверх и вправо. Рокфора чуть не выбросило из кабины, но он крепко схватился за штурвал и остался в самолете. Сначала Спасатель решил, что это что-то взорвалось, но потом увидел, что летит в окружении водяных брызг. Он попал в струю пожарного брандспойта. Точнее, струя попала в него. Удар был настолько сильным, что самолет подлетел на добрый десяток футов. Рокки попытался вернуть самолет на прежний курс, но он его не слушался. Прямое попадание воды разорвало провода, соединявшие батарейки с двигателями, которые мгновенно встали. Лишившийся тяги самолет начал медленно, но неуклонно сваливаться в штопор. Однако сила удара была такова, что он перемахнул через проделанный «Боингом» пролом и долетел аж до четвертого сектора. Рокки попытался стабилизировать самолет за счет дополнительных закрылков, но без питания автоматическая выдвижная система не работала, а до рычагов на крыльях ему было не дотянуться.

— Я знал, я знал… — бормотал он, глядя на стремительно приближающиеся руины спорткомплекса. — Это очень несчастливый день…

Наблюдавший за этой сценой Вжик застыл в ужасе. Когда «Крыло» и вцепившийся мертвой хваткой в штурвал Рокфор окончательно пропали из виду в глубине охваченной огнем арены, он развернул Самолет и на всей возможной скорости, которую только был способен развивать крылатый ветеран, понесся к лагерю.

* * *

Набивший оскомину «красный» коридор Дейл проехал за рекордно короткое время, но дальше начались сложности. Прошмыгнув под полицейским ограждением и между двумя соседними патрульными машинами, он оказался в парке, в котором были разбиты полевой госпиталь и эвакуационный лагерь людей. Вся территория была занята тентами, машинами «скорой», бегающими туда-сюда врачами и добровольцами с носилками и без. Ну и, разумеется, деревьями. К этому времени уже совсем стемнело, поэтому территория лагеря освещалась яркими прожекторами. Дейл старался по возможности объезжать освещенные и оживленные участки, используя в качестве фары закрепленный на каске фонарик. Однако он при всем желании не мог оставаться в тени все время, и вот тут-то ему в полной мере пригодились приобретенные за день навыки экстремального вождения. Ехать приходилось еще быстрее, тормозить — еще резче и чаще, поворачивать — еще круче. Но бурундук знал, что везет умирающего, и давил на педали, выжимая из подсевшего за день аккумулятора все возможные амперы.

Проскочив пару крайних тентов насквозь, Дейл вырулил на 110-ую Авеню. Стараясь держаться как можно ближе к тротуару, чтобы не попасть под то и дело проносящиеся мимо «скорые», он выжал педаль до отказа. Вентилятор зажужжал так натужно, что, казалось, или сгорит, или оторвется и улетит.

— Как там Морган? — не оборачиваясь, прокричал Дейл пассажирам сзади.

— Очень плох! — ответил один из них. Будто подтверждая его слова, Морган натужно закашлялся. Его дыхание было частым и тяжелым. Было видно, что долго он не протянет.

— Скажите, чтобы крепился! Скоро будем на месте!

Несмотря на бравый тон, на душе у Дейла скребли кошки. Все боковые улицы, мимо которых они проносились, были наглухо забиты автомобилями и их хозяевами. И чем ближе они подъезжали к центру города, тем это «наглухо» становилось все глуше. А на счету была каждая минута…

— Здесь уже не проехать… — грустно протянул сидевший рядом с Дейлом хомяк. Его спина была сильно обожжена, поэтому он изо всех сил старался не касаться спинки сиденья. Получалось это у него далеко не всегда, и его лицо то и дело искажала гримаса боли.

— Вижу… — коротко ответил Дейл, лихорадочно ища выход. Он еще никогда не оказывался в ситуации, когда от его решений настолько напрямую зависела чья-то жизнь. Хотя в том же Боттлботтоме именно его действия позволили команде помешать зловещим планам Шпиона и спасти жизни тысяч людей, тогда это не ощущалось так остро, как сейчас, когда на кону была жизнь не кого-то далекого, а находившегося прямо тут, рядом…

— Вспомнил! — воскликнул Дейл. — Я вспомнил кратчайший путь! Держитесь!

С этими словами он до упора вывернул руль влево. Рейнджермобиль, развернувшись буквально на пятачке и едва не угодив по пути под колеса выросшего, словно из-под земли, пожарного автомобиля, помчался к неприметному просвету между двумя офисными зданиями на другой стороне дороги. Это был 2-ой Крысиный переулок, и он выводил прямо на пересечение Портеро-авеню и 24-ой стрит, откуда было уже рукой подать до Центральной городской больницы. Дейл знал эти места, так как именно здесь Толстопуз встречался с главарем банды канализационных крыс, который принес ему план подземных коммуникаций в районе Федерального Резервного Банка. Встреча продолжалась считанные минуты. Толстопуз, которого многолетнее противостояние со Спасателями приучило к максимальной осторожности, буквально на секунду развернул и осветил схему фонариком, дабы удостовериться, что его не надули. Но этого времени хватило обосновавшейся на карнизе неподалеку Гайке, чтобы сфотографировать карту. Так Спасатели узнали, что задумал коварный кот, и сумели в очередной раз помешать его преступным замыслам…[1]

— ТАМ СТЕНАААА!!! — закричал хомяк, хватая Дейла за рукав гавайки. Спасатель ударил по тормозам, одновременно выключая вентилятор, но скорость рейнджермобиля была такой, что он проехал еще футов пятьдесят, прежде чем остановиться практически вплотную к стене.

СТЕНЕ?!

Раскрыв от удивления рот, Дейл смотрел на перегородившую проход серую бетонную стену в два этажа высотой. Ее не могло быть. Не должно было быть. Он точно помнил, что этой стены здесь раньше не было. Вообще никакой стены здесь раньше не было. Ни стены, ни забора, ни даже кучи мусора.

— Вы тоже ее видите? — сипло спросил он у своих пассажиров. — Скажите, что мне мерещится. Что это мираж…

— Нет, сэр, — ответил хомяк, — это не мираж.

— Тогда держитесь! — закричал очнувшийся Дейл. Переключив направление вращения лопастей на противоположное, он развернул рейнджермобиль и помчался обратно к 101-й авеню. В конце концов, этот проезд не единственный. Должны быть и другие…

* * *

Поток эвакуированных из комплекса пострадавших понемногу иссякал. Все более-менее уцелевшие после падения самолета сектора были обследованы. Три последних сектора все еще оставались «терра инкогнита», но туда вряд ли можно будет проникнуть раньше утра. Пожарные машины и вертолеты продолжали извергать на пылающие руины тонны воды, пены и противопожарной смеси, но все понимали, что огонь не успокоится, пока не выгорит все питающее его авиационное топливо. Поэтому основные усилия пожарные направили на недопущение возвращения огня на уже отвоеванные у него участки. Можно было передохнуть, но Чипу не сиделось на месте. Его переполняли эмоции. Это была первая настоящая, полномасштабная спасательная операция, по сравнению с которой все их прошлые дела казались детскими играми. Он старался ничего не упустить, все проконтролировать, во все вникнуть. Поэтому сейчас, когда работы в основном лагере значительно поубавилось, он решил съездить во второй лагерь, разбитый на противоположной стороне площади, перед третьим сектором. Сполоснув под сифоном разгоряченное от напряжения лицо, Чип проворно забрался в гиротанк и запустил фен. Ясно различимое в его низком гудении постукивание бурундуку активно не нравилось. «Забился, наверное, — подумал он. — Пожалуй, стоит отогнать его в больницу, чтобы Гайка разобралась, что к чему…»

Вдруг прямо перед гиротанком приземлился Самолет Спасателей, и Чип ударил по тормозам, чтобы не смять его в лепешку. «Вжик совсем из ума выжил!» — выругался про себя лидер Спасателей, открывая люк. Муха, громко жужжа, подлетела к нему.

— Ты что, совсем… — зло начал Чип, но, увидев, что на Вжике лица нет, переключился на деловой тон:

— В чем дело, Вжик?

Вжик затараторил, сопровождая свой рассказ оживленной жестикуляцией.

— Что-что? Говори медленно, я ничего не понимаю… Рокфор что?.. Амулет упал? Рокфор упал? Куда?! Давно?!! Черт возьми, плохо дело! Четвертый сектор? Точно?!! Понял… В гиротанк, быстро!.. Даррен!

— Да, командир?

— До моего возвращения остаешься за старшего!

С этими словами Чип закрыл люк и помчался к четвертому сектору. Ему очень не хотелось делать то, что он собирался, но сейчас было не до сантиментов…

— Где командир Вейдер? — спросил он у рыжего лабрадора-ретривера в куртке спасателей с противогазом на шее и серебристым баллоном на спине, сидевшего возле задних дверей большого красно-белого фургона. Пес, пристально смотревший на стоявшую чуть поодаль группу куривших спасателей-людей, повернул голову, и Чип увидел в его больших коричневых глазах слезы.

— Он сейчас там, — пес кивнул в сторону «Айс-Доума». — Но скоро должен вернуться…

— Мне срочно… — начал Чип, но был прерван появлением еще одного, на сей раз палевого, лабрадора-спасателя.

— Ну что там, Чуи? — спросил пес, подходя к боевому товарищу.

— Люк, — тихо сказал Чуи, и опустил голову, — Оби погиб. В третьем секторе…

— Как?! — спросил пораженный пес и сильно вздрогнул.

— Потолок обвалился… Фрэнк бросился его откапывать, но тут все вокруг начало рушиться, и его самого еле успели оттащить… Нас всех там чуть не убило…

Пес головой указал на группу людей, и только сейчас бурундук обратил внимание на сидящего на подножке спецмашины недалеко от группы курильщиков пожилого мужчину в расстегнутой красно-белой куртке, неотрывно смотревшего на поводок, который он вертел в руках. Остальные спасатели то и дело поглядывали на него и тут же, словно извиняясь за вторжение, отводили взгляды.

— Сожалею, — сказал Чип, — но мне срочно нужно поговорить с командиром Вейдером. Где я могу его найти?

— Скорее всего, он… Нет, постойте-ка… Вон они с Бронсоном!

Чип посмотрел туда, куда указывал Чуи, и увидел Вейдера, медленно шедшего рядом с хозяином — начальником спасательной бригады. Бронсон похлопал четвероногого напарника по спине и направился к Фрэнку, а Вейдер — к своим подчиненным. Подойдя к ним, он устало сел и стянул с головы противогаз.

— Не раскисайте, ребята, — начал пожилой пес с места в карьер. Голос у него был все такой же хриплый, резкий и грубый. — Оби не вернешь, но так лучше, чем от старости или болячек… Этому что еще надо? — спросил он Люка, указывая лапой на Чипа так, словно заметил его только сейчас.

— Самолет с моим другом упал в четвертый сектор, — ответил вместо пса Чип. — Мне нужна ваша помощь.

— Я смотрю, сегодняшний день выдался богатый на авиакатастрофы, а? — Вейдер издевательски хохотнул и нехорошо прищурился. — Смотрите-ка, как мы заговорили! Пока все в порядке, мы, видите ли, гордые! А едва припекло — сразу «помогите!» Интересно получается…

— Ближе к делу! — перебил его Чип. — Вы мне поможете?

— Послушай, как-тебя-там…

— Называйте меня командир Чип. И «сэр» не забудьте.

Наигранно равнодушное выражение морды Вейдера моментально сменилось звериным оскалом.

— ЧТО?! ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?! — прошипел черный лабрадор, наклоняясь к Чипу и едва не касаясь его лица своими клыками. Люк и Чуи невольно отшатнулись. Вейдер редко показывал зубы, но уж если показывал — значит, все, рубеж пройден. Или унизительные извинения, или драка на смерть. Даже более крупные, чем Вейдер, псы из других подразделений при виде его оскала шли на попятную. Но только не Чип. Не сегодняшний Чип. Бурундук сделал шаг вперед и, с силой ткнув своим носом в нос Вейдера, посмотрел ему прямо в глаза.

— Сказал, что сказал. Так вы поможете мне?

Пес опешил, хоть виду и не подал. Этот бурундук его не боялся. Это была не бравада, не блеф — за свою жизнь Вейдер научился безошибочно распознавать и то, и другое. В глазах бурундука он видел все: ярость, решимость идти до конца, беспокойство за пропавшего товарища, наконец. Но только не страх. Его не боялись. Вообще. И Вейдер почувствовал то, что, как ему казалось, невозможно испытывать к кому-то более мелкому, чем ты сам.

Уважение.

— У меня нет свободных псов! — процедил Вейдер сквозь зубы.

— Тогда я поеду туда один!

— Езжай! Но там половина второго яруса обвалилась. И в соседнем секторе тоже. Напрямую туда не попасть, даже в этой кастрюле! А если и попадешь, то ничего не увидишь из-за дыма! И дышать там просто НЕЧЕМ, понятно?!

— Тогда найдите мне кислородный баллон и фонарь…

— Я тебе что, бюро находок?

— …и план комплекса, будьте любезны!

— …

Командир псов-спасателей запнулся и, чтобы скрыть замешательство, изобразил глухой кашель. Этот бурундук ему определенно начинал нравиться. Как нравится свое отражение в зеркале. «Из этого парня выйдет настоящий профессионал, — подумал Вейдер. — Если, конечно, он себе шею раньше не свернет…»

— ЛЮК! — взревел он. Палевый лабрадор вздрогнул и подошел поближе.

— Да, командир?

— Дай этому… Чипу все, что он попросит. Понял?

— Понял, командир.

— Чуи! Чтоб через пять минут был у входа во второй сектор! Люк! Как закончишь здесь — лапы в зубы и туда же! Засиделись мы что-то, пора за дело! И не опаздывать!

Вейдер рывком поднялся с места и пошел к своему напарнику-человеку, сидевшему рядом со скорбящим Фрэнком. Чуи шмыгнул носом, с нескрываемым уважением посмотрел на бурундука и пошел за командиром.

— Значит, так, — сказал Чип, обращаясь к выжидающе застывшему Люку, — мне потребуется вот что…

* * *

Следующий узкий проезд между домами также оказался перекрыт стеной, но на этот раз это было видно сразу, поэтому Дейлу не пришлось тратить понапрасну время на его исследование. «Когда же они успели все это наворотить?» — возмущался про себя Дейл. Раньше был город как город, с множеством милых сердцу искателя приключений закоулков. А теперь все перегородили, перекрыли, заделали… И ведь, что самое обидное, никого об этом не предупредили!

Вот он, наконец-то! Длинный узкий проход, в дальнем конце которого виднелись огни фонарей Портеро-авеню. И никаких стен!

— Скажите Моргану, что уже недолго! Через минуту будем на месте! — крикнул Дейл, сворачивая. Рейнджермобиль занесло, но сегодня Дейл и не в такие повороты вписывался, так что все обошлось, если не считать сорванного лопастями с угла здания мха. Натужно завывая, машина понеслась по бугристому асфальту, проходя слаломом между стоявшими под стенами мусорными баками. На Портеро-авеню они вылетели одним кварталом дальше, чем планировал Дейл, но теперь это уже не имело значения. Сев на хвост как раз ехавшему мимо санитарному автомобилю, Дейл проскочил главные ворота больницы. После этого их со «скорой» пути разошлись — карета покатила к главному корпусу, а Дейл — к подземному гаражу, где находился скрытый вентиляционной решеткой подъезд Малой центральной больницы. Сейчас решетка была зафиксирована в открытом положении, так как пациентопоток через нее не иссякал. Между подъездом для машин «скорой помощи» и входом в больницу курсировали электромобили, перевозившие доставленных на автомобилях пострадавших. «Явно работа Гайки!» — подумал Дейл. Перед его мысленным взором возник образ самой красивой мышки на свете, и все накопившиеся за день проблемы, усталость и злость на вконец распоясавшегося Чипа разом померкли. Настолько, что Дейл чуть в один из этих электромобилей не врезался, благо, пассажиры рейнджермобиля проявили бдительность, громко закричали и вернули его в реальный мир.

— Вот мы и приехали! — торжественно провозгласил бурундук, тормозя у открытой решетки. Дежурившие у подъезда врач и два санитара с носилками сразу же подбежали к рейнджермобилю и стали помогать пострадавшим спуститься.

— Спасибо вам! — пожал Дейлу руку обожженный хомяк. — Если бы не вы, мы бы еще долго ждали машины…

— Пустяки! — ответил Дейл. Потом обернулся назад и сказал лежащему между сидений Моргану.

— Все в порядке! Здесь вам помогут!

Врач, как раз осматривавший тяжелораненого, накрыл его лицо простыней и сказал, обращаясь к санитарам:

— Этот мертв. Его сразу в морг.

До Дейла смысл этих слов дошел не сразу.

— Простите, доктор, — переспросил он. — Почему в морг?

— Что значит «почему»? Он умер.

— Как умер?! Этого не может быть! Он был жив, когда я…

— Я сожалею, но его травмы оказались несовместимыми с жизнью. Забирайте…

— НЕТ! — Дейл выпрыгнул из рейнджермобиля и подбежал к врачу. — ВЫЛЕЧИТЕ ЕГО! ЕГО ЕЩЕ МОЖНО СПАСТИ! ВЫ ДОЛЖНЫ ЕГО СПАСТИ! ВЫ…

— Молодой бурундук! Успокойтесь! Я понимаю, что вы чувствуете, но, к сожалению, медицина здесь бессильна…

— НЕТ! ТАК НЕЛЬЗЯ! — Дейл бросился к санитарам и стал вырывать у них из рук носилки. — ПУСТИТЕ! Я САМ ЕГО ДОНЕСУ! ЕГО НАДО В ОПЕРАЦИОННУЮ! СРОЧНО!..

Один из санитаров отпустил носилки и, скрутив Дейла отработанным движением, силой усадил Спасателя на ступеньку рейнджермобиля. Бурундук вырывался, но санитар по силе ничем не уступал Рокфору, поэтому ничего у него не получилось. В конце концов, Дейл выдохся и затих. Тогда врач сказал санитару отпустить бурундука, а сам сел рядом с ним.

— Простите меня. Я очень сожалею, но мы ничем не можем помочь вашему другу. Примите мои соболезнования…

— Он не был мне другом… — всхлипнул Дейл.

— Что ж… В таком случае ваше поведение делает вам честь. Если вас это хоть как-то утешит, подумайте о тех троих, которых вы доставили. К сожалению, всех спасти невозможно… Извините, мне пора.

Врач на прощание стиснул плечо бурундука и ушел. Дейл все так же сидел на ступеньке, уставившись в одну точку на бетонном полу, пока не почувствовал на своем плече чью-то руку. Он решил, что это вернулся врач, и тихо сказал:

— Оставьте меня, доктор.

— Нет, мистер Дейл, это не доктор. Я Джон. Вы везли меня.

Дейл поднял слезящиеся глаза на одного из своих бывших пассажиров. Тот стоял перед ним, поддерживаемый санитаром.

— Что вам нужно?

— Во-первых, я хотел поблагодарить вас за помощь. Вы столько для нас сделали…

Спасатель молча кивнул.

— А еще я хотел сказать… Вы не виноваты в том, что Морган умер.

— Нет, виноват! — вскричал Дейл. — Я повез его не туда! Я…

— Мне жаль… Просто… Морган перестал дышать еще там, у стены… Мы не хотели вам говорить… Он умер еще тогда. Вы не виноваты. Вы сделали все, что могли… Простите…

Джон, опираясь на руку сопровождавшего его санитара, удалился. Дейл посмотрел им вслед, потом уронил голову на грудь и, закрыв лицо гавайкой, заплакал.

— Эй! — окликнули его. — Убери тарантас с дороги! Не проехать!

Дейл молча поднялся и сел за руль рейнджермобиля. Глаза застилали слезы, и он практически вслепую отогнал рейнджермобиль к одной из высившихся в стороне от въезда колонн. Заглушив вентилятор, бурундук положил руки на руль и уткнулся в них лицом. Ему до сих пор слышались хрипы и сдавленный кашель Моргана, которого он так и не довез. И Дейл знал, что будет их слышать еще очень и очень долго.

— Я не смог… — бормотал он сквозь слезы. — Я подвел его… Это из-за меня… Моя вина… Я не смог спасти его… Какой из меня теперь Спасатель…

* * *

Закончив работу, Чип отер пот со лба и придирчивым взглядом окинул получившуюся в итоге конструкцию. Конструкция состояла из гиротанка, кислородного баллона псов-спасателей и мощного пожарного фонаря, расположенных на крыше машины слева и справа от покатого броневого выступа соответственно. Прежде чем окончательно закрепить их пропущенными под днищем ремнями баллона, Чипу пришлось помучиться и несколько раз переводить гиротанк из одного режима в другой. Лишь удостоверившись, что новые элементы не препятствуют ходу гирорамы, он присоединил свой противогаз к раструбу шланга баллона и замотал соединение несколькими слоями изоленты. Гайка, конечно, придумала бы что-нибудь получше и понадежней, но приходилось работать с тем, что есть здесь и сейчас. Все это должно было помочь ему проникнуть в охваченный пламенем и отрезанный недавним обвалом от остальной части здания четвертый сектор. Где-то там, в огне и дыму, был Рокфор. Шансов выжить после падения у австралийца практически не было, но Чипу было все равно. Он найдет друга живым или мертвым. Или останется в «Айс-Доуме» навсегда. Третьего, как говорится, не дано.

Прибежал Люк и положил перед Спасателем принесенный в пасти свернутый лист бумаги.

— Вот план комплекса на данный момент. По крайней мере, именно так мы его себе представляем, исходя из имеющихся данных. Вот это, — пес указал лапой на черный овал в третьем секторе, — зона последнего обвала. Он полностью отрезал третий и четвертый сектора от остальных. Ваш друг должен быть где-то здесь, в верхней части четвертого сектора. На первом этаже — море горящего авиатоплива. Второй полностью обвалился. Поэтому он или на третьем и выше, или…

— Понял, — кивнул Чип. — Как мне туда попасть?

— Даже не знаю, — пожал плечами Люк. — Пожарные говорят, что туда не попасть, пока не потушен огонь. Разве что…

— Что? Не тяните! — поторопил Чип замявшегося пса.

— Разве что перелететь на крыльях через поле.

— А как же балки, перекрытия?

— Они, конечно, были. Но после того как большая часть купола обвалилась, сложно что-либо утверждать наверняка…

— Вот как… Что ж, и на том спасибо.

— Не за что. Надеюсь, вам повезет, и вы найдете своего друга! Счастливо! — попрощался Люк и со всех ног помчался ко второму сектору. Чип, еще раз проверив крепления баллона и фонаря, обратился к зависшему рядом Вжику.

— Что ж, Вжик. Я поехал.

Вжик протестующе замахал руками.

— Нет-нет, — сказал Чип, — тебе со мной нельзя. Там сейчас не продохнуть, а источник кислорода — только один. Отправляйся в больницу и жди нас с Рокки там. Понятно?

Вжик отрицательно помотал головой и возбужденно запищал.

— Что-что? Будешь ждать нас здесь? Что ж, воля твоя. Я планирую возвращаться через третий сектор, так что можешь зависнуть где-то в том районе. Но ждать, возможно, придется долго. Очень долго. Ты понимаешь меня? Очень.

Вжик смахнул слезу и коротко кивнул.

— Ладно, как хочешь, Вжик. Ты хорошо поработал сегодня. Я тобой горжусь!

Бурундук похлопал Вжика пальцем по плечу и полез в гиротанк. Пропустив шланг противогаза через приоткрытый люк, он удостоверился, что клапан баллона закрыт, и утечки воздуха нет, после чего включил фен. Глухой ритмичный стук ему определенно не нравился… Ладно, раз он все равно не может ничего с этим поделать, остается лишь смириться и надеяться, что еще на одну, последнюю поездку фена хватит. С этой мыслью Чип надавил на педаль, и гиротанк, взвизгнув колесами, рванулся вперед.

Около третьего сектора Чип остановил гиротанк в безопасном месте под пожарной машиной и сверился с планом. Если верить Люку, на верхние ярусы четвертого сектора можно было попасть либо снизу, через огонь, либо через верхние ярусы соседнего третьего сектора. Но теперь, после масштабного обвала, верхние ярусы третьего сектора были надежно отрезаны от остальной части комплекса. Конечно, в его распоряжении был Самолет Спасателей, но на него кислородный баллон не поместился бы при всем желании. Значит, надо было попасть туда на гиротанке, который, при всех своих достоинствах, имел одну серьезную конструктивную недоработку — он не умел проходить сквозь бетонные стены. Оставался последний путь — через девятый сектор добраться до хоккейной площадки и попробовать «перелететь» через нее в искомый третий. Но это возможно только при трех условиях. Первое условие — после обрушения купола должно было уцелеть хотя бы одно перекрытие, хотя бы одна балка, хоть что-нибудь, ведущее в третий сектор. Второе условие — до этого «чего-нибудь» можно добраться на гиротанке. И последнее, но едва ли не самое важное — это «что-нибудь» должно выдержать вес гиротанка. Вместе с баллоном, фонарем и его скромной персоной.

— Всего-то! — иронически усмехнулся в ответ на собственные мысли Чип. — Что может быть проще! Спасатель, вперед!

Он обогнул «Айс-Доум» с северной стороны и въехал в девятый сектор. Поначалу ехать было легко и просто. Этот сектор пострадал не очень сильно, и, кроме постепенно нараставшей по мере приближения к центру комплекса жары, ничто не указывало на произошедшую в непосредственной близости страшную катастрофу. Поднимаясь по пандусам, лестницам, а кое-где и по отвесным стенам, Спасатель добрался до верхних ярусов сектора, и лишь тогда повернул к центру. Вскоре началась зона разрушения, появился густой дым, жара стала невыносимой. Доехав до первых крупных завалов, Чип остановил гиротанк и выбрался через люк водителя на крышу. Надев противогаз, он открыл клапан баллона и закашлялся — за время спасательной операции он успел отвыкнуть от чистого, без примесей газов, воздуха. Бурундук отрегулировал подачу кислорода сообразно своим нуждам и включил фонарь. Мощный широкий луч пробил окружающий дым, и Спасатель разглядел выхваченный им из окружающего мрака фрагмент ведущих на трибуны дверей. Створки дверей обуглились, покрывавший их лак вспучился, а между ними и косяком то и дело проскакивали язычки пламени. Ни дать ни взять, ворота ада. И ведь так оно, в общем-то, и было.

— Ну что ж, — сказал себе Чип, потуже затягивая ремешок каски, — мой выход!

Натужно завыл раскаленный фен, взвизгнули натруженные за день колеса, и закованная в броню машина понеслась навстречу неизвестности. Чип направил гиротанк прямо в центр дверей и приготовился к столкновению. Тридцать футов. Двадцать. Десять. Пять. Удар. Оглушительный треск, летящие во все стороны щепки. Одну из створок дверей сорвало с петель, другая настежь распахнулась, и гиротанк вылетел на трибуны. Чип до предела вывернул руль, утопил педаль тормоза, и гиротанк, совсем чуть-чуть не загремев вниз по ступенькам, остановился. Спасатель перевел дух и открыл люк, чтобы осмотреться.

Открывшаяся его взору инфернальная картина потрясала. Там, где днем был лед арены, неистовствовало пламя. Яркие сиденья нижних ярусов исчезли, их место заняли груды обломков рухнувшего купола и остатки погибшего лайнера. Неприступным черным утесом вздымалась из бушующего моря огня одна из уцелевших секций обшивки самолета с пустыми глазницами выбитых иллюминаторов. Сверху висела густая черная завеса, в редких просветах которой виднелось звездное небо. Даже здесь, на верхнем ярусе, вдали от огня, было неописуемо жарко, а уж там, внизу…

— Матч, как и предсказывали, выдался жаркий! — хмыкнул Чип, хотя до этого склонности к черному юмору за ним не водилось. Но сейчас все получалось как-то само собой, и он принял это как должное. Уж лучше профессиональный цинизм, чем палата в психлечебнице… Ладно, сейчас неподходящее время для рефлексий и самоанализа. Надо думать, как добраться до третьего сектора.

Чип запрокинул голову. Фонарик на его каске не шел ни в какое сравнение с фонарем на гиротанке, но бурундук все же разглядел в дыму смутные очертания шедшей с запада на восток стальной балки. До катастрофы она служила креплением для прожекторов и опорой для технической галереи, но обвалившиеся куски купола все это разрушили, и балка одиноко торчала из стены, резко обрываясь, не доходя до поля. Есть ли у нее продолжение? Так далеко фонарик на каске не доставал. Помочь мог все тот же фонарь на гиротанке, но он был намертво зафиксирован ремнями баллона, и попытка извлечь его грозила разрушить всю конструкцию. А потеря кислородного баллона в буквальном смысле смерти подобна…

Бурундук услышал нарастающий гул. Сперва он решил, что что-то начало разрушаться, но потом понял, что звук производил вертолет. Гул перерос в грохот — машина летела очень низко. То ли пожарные вознамерились подлететь поближе для прицельного сброса противопожарной смеси, то ли журналисты в погоне за редкими кадрами рискнули максимально приблизиться к огню и дыму. Как бы там ни было, но поток воздуха от бешено вращающихся лопастей разорвал непроницаемую пелену, и Чип увидел ЭТО. Продолжение обвалившейся технической галереи, пересекавшее все поле и уходившее вдаль. До упора. До самого третьего сектора.

То, что нужно.

Ну, хорошо. Допустим, первое условие выполнено. А со вторым что делать? Летать гиротанк умел только в одном направлении…

Или нет?

Чип посмотрел вниз, на раскуроченные трибуны. Там, на ступеньках в проходе между креслами, лежала огромная плита. Кусок купола, разрушивший при падении ту самую галерею. Ее недостающий участок как раз и лежал под плитой, поддерживая ее в диагональном положении так, что получился своеобразный трамплин. Направленный прямо на уцелевшую часть галереи.

— Просто праздник какой-то! — криво улыбнулся Чип. Что ж, раз иного выхода нет, будем прыгать. Попытка у него будет только одна. Он или окажется на галерее, или на залитом огнем хоккейном поле. Смертельный номер, исполняется первый и последний раз.

— Ну что, друг, полетаем? — спросил Чип у гиротанка, но тот ничего не ответил. Ладно, не очень-то и хотелось… Бурундук включил фен и, дождавшись, когда он заработает на полную мощность, а машина нетерпеливо завибрирует, отпустил тормоз. Резкий рывок чуть не расплющил его о спинку кресла. Гиротанк слетел с площадки и, описав в воздухе дугу, грохнулся на ступеньки. Кучи обломков практически превратили лестницу в склон, но все равно машина то и дело подскакивала, и Чипу, чтобы не удариться головой о крышу, приходилось держаться за руль изо всех сил. Скачок, еще скачок — и вот колеса заскользили по гладкой поверхности плиты. Будь гиротанк хоть чуточку легче, его бы непременно занесло, но стальной корпус в сочетании с баллоном и фонарем делали его гораздо более устойчивым и управляемым. Сейчас это помогало. Но сможет ли тяжелая машина достичь заветной галереи? Скоро узнаем. Осталось недолго…

Отрыв!

На секунду Чипу показалось, что он завис на месте. Потом разрушенная галерея начала приближаться, но как-то медленно и неохотно. Ну же, ну! Еще чуть-чуть! Еще пара футов… Когда до галереи оставалось совсем немного, Чип нажал кнопку смены режима. Колеса роликовой доски подогнулись, и гирорама с присосками приняла вертикальное положение. Но это было еще не все. Поскольку крепления рамы располагались на бортах, ось ее вращения проходила перпендикулярно направлению полета машины, и для окончательного закрепления на галерее требовалось произвести одну очень тонкую операцию…

Громкое «ЧАВК!» возвестило о том, что верхняя присоска достигла цели. Но нижняя часть гиротанка по инерции продолжала двигаться вперед, и крепление присоски могло не выдержать прогиба и сломаться. Поэтому Чип сразу же после касания включил поворотный механизм, и все присоски начали одновременно вращаться. Но если семь из них делали это вхолостую, то самая верхняя, будучи зафиксированной, вращала гиротанк. Благодаря этому машина не сорвалась, а, за счет все той же инерции, переместилась на следующую присоску. На большее силы инерции не хватило, но Спасатель уже включил электродвигатель, и гиротанк, словно огромный паук, пополз по галерее. Дальше управлять машиной приходилось, глядя в смотровую щель в борту. Обзор был хуже, но никаких сверхсложных маневров Чип выполнять не собирался. Присоски выдержали дополнительную нагрузку, галерея выдержала гиротанк, так что все шло по плану…

Пока снова не появился пожарный вертолет.

Судя по всему, в первый раз пожарные только примерялись, куда сбрасывать груз. Теперь они это сделали, и с неба обрушился поток густой порошкообразной смеси. Чипа, который к этому времени проехал почти над всем полем, удар не задел. Но галерея, и так державшаяся на честном слове, не выдержала этого испытания и начала разрушаться. Гиротанк затрясло. Галерею по всей длине лихорадило, лопались невидимые глазу тросы. Смесь задела лишь самый конец галереи, но этого удара и вызванной им вибрации оказалось достаточно, чтобы нарушить хрупкое равновесие, и процесс разрушения пошел по нарастающей. Чип выжал из электродвигателя все, что можно было и что нельзя. Чавканья отдельных присосок слились воедино. Из-под люка в полу, скрывавшего электродвигатель, показался сизый дымок — начала гореть изоляция. Часть галереи, которую гиротанк проехал буквально секунду назад, неестественно прогнулась. Бурундук понял, что доехать до противоположной стены он не успеет. И хотя хоккейное поле огня осталось позади, перспектива упасть вместе с одной из секций на разрушенные трибуны не устраивала его совершенно.

Секция над ним заскрипела и немного подалась вниз. Снова застыла. «Может, все-таки выдержит…» — подумал Чип, но тут, словно говоря Спасателю «Размечтался!», лопнул последний из еще державшихся тросов, и вся галерея пошла вниз. «Она упадет…» — подумал бурундук и понял, что надо действовать. Причем быстро.

Чип остановил гиротанк и снова задействовал поворотный механизм, разворачивая машину носом к третьему сектору. Он успел как раз вовремя. Дальний конец галереи уткнулся в поле, всю конструкцию тряхнуло, и крепление удерживавшей гиротанк присоски с хрустом разорвалось. Тяжелая машина начала стремительно падать. Вот оно! Сейчас или никогда! Чип включил смену режима, и преобразившийся на лету гиротанк упал в третий ярус трибун. Под полом кабины что-то громко треснуло, и бронированный корпус немного просел. Гиротанк еще пару раз подпрыгнул и, пробив насквозь двери, вылетел в холл, где и остановился, уткнувшись тараном в мраморную колонну. Позади с грохотом обрушились, заблокировав выезд на трибуны, остатки галереи.

Бурундук размял занемевшие руки и выбрался наружу, чтобы оценить последствия полета и падения. Основа роликовой доски треснула ровно посредине и опасно прогнулась. Задние колеса, принявшие на себя основной удар, были неестественно вывернуты. Корпус фена почернел и оплавился, особенно сильно пострадало сопло, диаметр которого уменьшился почти вдвое. На месте оторвавшейся присоски торчал обломок оси, остальные присоски также пострадали, оплавившись от длительного общения с раскаленным металлом галереи. Но фонарь и баллон уцелели, а самое главное — судя по указателю на колонне, он был в третьем секторе! Оставалось найти в этом лабиринте Рокфора и вывезти его туда, где ему смогут помочь. Конечно, если он еще нуждается в помощи…

Стоило Чипу выехать из-за колонны, как он понял, что если бы не она, сам он в помощи уже точно не нуждался бы. Буквально в нескольких футах за ней начинался обрыв. Тот самый обвал, сделавший третий сектор практически недоступным. Чип медленно подъехал к краю и посмотрел вниз. Да, по такому нагромождению бетонных плит, арматуры и другого строительного мусора даже на гиротанке было не проехать…

Внизу среди обломков блестело что-то металлическое. В этом секторе пожарным удалось справиться с огнем, дышать можно было более-менее свободно, поэтому Чип оставил противогаз в гиротанке, а сам на лебедке спустился вниз, на обрушившиеся плиты, под одной из которых виднелся смятый кислородный баллон. Такой же, как у него.

Спасатель спустился ниже и заглянул под плиту. Фонарик на каске осветил засыпанного обломками крупного темно-коричневого лабрадора-ретривера. «Наверное, это тот самый Оби», решил Чип. Пес был мертв. Бетонная плита сломала ему хребет, словно сухую тростинку.

— Что ж, — тихо сказал самому себе лидер Спасателей, — по крайней мере, он не мучился. Ему просто выключили свет. Не так уж и плохо, если вдуматься.

Он снял каску, воздавая почести своему погибшему при исполнении служебных обязанностей коллеге, и вернулся в танк. Оби уже никто и ничто не поможет. Не хотелось бы узнать то же самое про Рокфора…

Чип поехал на юг, в четвертый сектор. Теперь, после потери одной из присосок, гиротанк уже не мог двигаться по стенам так же свободно, как раньше. Из-за повреждения задней оси существенно снизилась скорость. Треснувшая доска грозила в любую минуту сломаться окончательно. Приходилось осторожничать, объезжая даже самые незначительные ямы и мелкие кучки мусора, которые Чип уже привык игнорировать. То и дело лидеру Спасателей приходилось вылезать из машины и искать проходы среди завалов в буквальном смысле наощупь, везя гиротанк за собой при помощи пульта дистанционного управления и ощущая себя при этом немощным инвалидом. Процесс поисков это отнюдь не ускоряло, но, с другой стороны, вынуждало все время быть начеку и обращать внимание на мельчайшие детали.

На третьем этаже никаких следов Рокки либо «Крыла» не обнаружилось, и Чип по сильно поврежденному, но все же устоявшему после обвала потолка пандусу поднялся наверх. Четвертый этаж представлял собой одну сплошную охваченную огнем и окутанную дымом руину. Как в этом обширном даже по человеческим меркам лабиринте найти маленький самолетик и его пилота? Только по наитию. Или если очень повезет, хотя в такой день, как сегодня, уповать на удачу было, мягко говоря, неблагоразумно. Но последующие события ничем, кроме улыбки фортуны, объяснить было нельзя.

Сначала он не заметил небольшой выемки в полу, в которую и попала передняя ось гиротанка. Машина резко остановилась и наклонилась вперед. Соответственно, наклонился луч фонаря, осветивший невысокую груду бетона и арматуры, увенчанную оранжевой пластиной, совершенно не вписывавшейся в окружающий интерьер. Чип немедленно направил гиротанк в ту сторону и, подъехав ближе, разглядел на обгоревшей детали знак Спасателей. Это было крыло «Крыла». Но если одно крыло здесь, где другое? И вообще все остальное?

Все остальное нашлось сразу же, стоило Чипу обогнуть груду. Разбитое вдребезги «Крыло» лежало чуть поодаль, буквально впечатавшись в бетонную плиту. Благо, Чип знал, что надо искать, иначе он в жизни не признал бы в этой скомканной куче металла, проводов и пластика самолет, ставший за многие годы таким же символом их команды, как разделенный молнией красно-синий круг. Бурундук тщательно обследовал обломки, но ни среди них, ни под ними, ни возле них Рокфора не было. Чип огляделся, однако из-за густого дыма ничего не увидел. Тогда он перевел гиротанк во второй режим и стал вращать его на месте, пристально вглядываясь в освещаемые скопления обломков. Нет, это не то. Нет, здесь тоже ничего. И здесь. А это что? Нет, показалось… Или не показалось?.. Нет, не показалось! Чип побежал туда, куда светил луч, но вдруг кто-то или что-то схватило его за голову и он, нелепо взмахнув руками и ногами, упал на спину. Сначала он не понял, что произошло, но, поднявшись и увидев натянувшийся, как струна, шланг для подачи воздуха, мысленно выругался. Как он мог позабыть про него? Совсем голову потерял. Хорошо, что шланг выдержал, а то могло получиться совсем грустно… Чип поставил гиротанк назад на колеса и, больше не забывая везти его за собой, подбежал к лежавшему у подножия одной из куч обломков Рокфору. Австралиец был весь в пыли и цементной крошке, поэтому практически не выделялся из окружающей среды. То, что он отстегнул ремень безопасности, когда тянулся за амулетом, спасло его, так как, упади он вместе с «Крылом» на плиту, непременно расшибся бы в лепешку. Впрочем, ему и так сильно досталось…

— Рокки! — воскликнул Чип, подбегая к неподвижно лежащему другу. Бурундук приложил ухо к широкой груди, но ничего не услышал. Грудная клетка не двигалась. Какие-либо признаки жизни у Рокфора отсутствовали. Чип набрал полную грудь воздуха, задержал дыхание и, сорвав с себя противогаз, прижал маску к неподвижному лицу товарища.

«Дыши, Рокки! Дыши! Я приказываю тебе! Дыши!», мысленно кричал Чип, колотя свободной рукой в грудь великана. Когда задерживать дыхание становилось невмоготу, он на пару секунд прислонял маску к себе, после чего процедура повторялась. Ничего, никакой реакции.

— Ну, давай же! Дыши! ЭТО ПРИКАЗ! — заорал Чип во весь голос. Он отпустил противогаз и стал колотить в область сердца Рокфора двумя кулаками. Легкие разрывались от недостатка воздуха, глаза слезились от едкого дыма, но он продолжал наносить удар за ударом.

— Я запрещаю тебе умирать! — надрывно, превознемогая кашель, выпалил бурундук. Ему просто необходимо было глотнуть свежего воздуха, но что-то мешало ему снять противогаз с Рокфора. Он мысленно повторял самому себе «Еще немного! Еще один удар, и он оживет! Пусть дышит!» Уже теряя сознание, Чип ударил обоими кулаками одновременно, вложив в это движение все силы, всю злость и всю память об их с Рокфором дружбе и приключениях…

И Рокфор ударил его в ответ.

Точнее, ударил не он, а его судорожно задвигавшаяся диафрагма. Надрывный глубокий кашель возвестил о том, что легкие австралийца начали освобождаться от смертоносного дыма. Чип, уже практически задохнувшийся, на секунду забрал у Рокфора противогаз, чтобы подышать самому. Рокфор забился, его правая рука бешено задергалась, стремясь вернуть на место источник живительного воздуха, и Чип поспешил приложить маску обратно.

— Рокки, ты меня слышишь?! — закричал он прямо в ухо товарищу. — Это я, Чип! Ты слышишь меня?!

Жадно глотающий воздух австралиец ничего не сказал, но кивнул.

— Идти можешь?

Рокфор пожал правым плечом. Судя по всему, левая сторона тела его не слушалась.

— Хорошо, хорошо! Дыши! Все будет хорошо! Не умирай, слышишь!

Рокки все так же молча кивнул. Его дыхание понемногу успокаивалось, возвращаясь в более-менее нормальный ритм. Чип подогнал гиротанк к ним вплотную и снова потянулся за противогазом.

— Ладно, Рокки, молодец! Дай мне подышать, хорошо? Сейчас я только вдохну и отдам тебе маску, понял? — дождавшись, пока Рокфор кивнет, Чип осторожно отнял от его лица противогаз и стал жадно дышать сам.

— Хорошо, Рокки, сейчас будем тебя вывозить отсюда! — сообщил бурундук, возвращая противогаз другу и начиная колдовать над пультом управления. Он развернул гиротанк так, чтобы задняя часть корпуса нависла прямо над Рокфором. Затем открыл десантный люк и запустил лебедку. Когда в его распоряжении оказалось достаточное количество веревки, Чип, снова забрав у друга противогаз, обвязал его так крепко и плотно, как только смог, и запустил лебедку на подъем. Рокфор еще не успел скрыться в люке, а Чип уже карабкался в кабину. Подтащив Рокки поближе к своему сиденью, он вернул ему противогаз и запустил фен. Пора было убираться из этого гиблого места.

— Держись, скоро будем дома! — крикнул Чип, лавируя на максимально возможной скорости между грудами обломков. Гиротанк трясло, машина то и дело подпрыгивала на ямах, из-под прогнувшихся задних осей летели искры. Теперь им надо было как-то спуститься вниз, выбраться на улицу и поймать «скорую помощь» в Первую Центральную больницу. Легче сказать, чем сделать.

Спустившись по уже знакомому пандусу на третий этаж, Чип поехал обратно в третий сектор, так как под четвертым сектором бушевало огненное море. Добравшись до все той же образовавшейся после обвала пропасти, Чип спрыгнул на самую большую плиту и съехал по ней вниз, как по эстакаде. Доска хрустнула еще громче, оси прогнулись еще сильнее, но Чип даже не заметил этого. Все его внимание было направленно на дорогу. Поскольку воздух здесь был гораздо чище, бурундук предоставил противогаз в полное распоряжение Рокфора. Пусть дышит вволю. «Надо бы посильнее открыть вентиль, — подумал Чип. — Как только доедем до “скорой”, сразу так и сделаем…»

Спустившись на первый этаж, он стал искать один из проделанных им сегодня аварийных выходов. Ему казалось, что за время своих бесчисленных выездов он превратил стены комплекса в сплошное решето, но сейчас все выходы будто позарастали. Но это же невозможно, стены так быстро не растут… Ага, вот он! Выбитая им вентиляционная решетка находилась в глубокой нише, поэтому сразу заметить ее было мудрено. Чип направил гиротанк прямо к ней, пытаясь как можно точнее вписаться в узкий, лишь чуточку шире его машины, проем. Но из-за поврежденных осей тяжелую машину все время сносило то в одну, то в другую сторону, и точно вписаться не получилось. Поэтому, когда Чип покинул пределы «Айс-Доума», у гиротанка недоставало уже трех присосок. Что ж, придется как-то обойтись пятью.

Чуть не сбив проходившего мимо пожарного и едва не попав под экскаватор, гиротанк понесся через площадь к выезду из парка — ловить карету «скорой помощи». Но так далеко ехать не пришлось — Чип еще издалека заметил промелькнувший среди машин бело-красный кузов. Взяв параллельный движению «скорой» курс, бурундук медленно пошел на сближение и в конце концов вылетел в широкий проезд прямо позади медицинского фургона. «Скорая» шла туда, куда им было нужно. Осталось ее догнать и…

— Собираешься прыгать, малыш?

Внезапно раздавшийся голос Рокфора заставил Чипа вздрогнуть, и он чуть не потерял управление. Гиротанк завилял, и Чипу пришлось совершить несколько нетривиальных действий с рулем, тормозами и феном, прежде чем машина снова стала послушной.

— Рокки, ты хоть предупреждай! — сердито крикнул он, хотя внутренне ликовал, что его друг не только ожил, но и заговорил. — Сейчас немного потрясет… Кстати, как ты себя чувствуешь?

— Так, словно из меня сделали отбивную, запихнули в духовку, а потом подали к столу! — ответил Рокфор. — Все болит, ноги не слушаются. Но в целом — неплохо! Хотя это, конечно, смотря, с чем сравнивать…

— Ладно, понял. Держись!

— Не волнуйся, я в норме!

— Да нет, ты не понял — рукой держись!

— Хорошо, сей…

Договорить Рокфор не успел. Чип ударил по тормозам и резко повернул машину влево. Гиротанк жалобно заскрипел, но повиновался, и по инерции заскользил правым боком вперед. Тогда Чип включил смену режима, и гиротанк встал на присоски. Но три из них отсутствовали, и машина стала подпрыгивать, с каждым разом все выше и выше, и вот она уже летела вперед, словно футбольный мяч. Каждое соприкосновение металлической рамы с асфальтом сопровождалось громким лязгом и огромным снопом искр, пассажиров трясло и подбрасывало вверх. Хорошо, что сам корпус оставался неподвижным, а то они быстро превратились бы во взбитые сливки. Но эти бешеные скачки продолжались недолго, так как «скорая» затормозила, пропуская не успевший освободить ей дорогу кран, и они на полном скаку врезались в нее. К счастью, столкновение пришлось на то место, где еще оставалась присоска, и гиротанк пристал к корпусу, как родной. Чип выключил двигатель и обессилено откинулся на спинку кресла.

— Рокки, ты там как? Живой?

— Да, но лучше бы я умер… Помнишь, я рассказывал про Сиднейский серпантин 66-го года?

— Что-то такое припоминаю, да.

— Так вот, по сравнению с этой поездкой он — просто 66-ая автомагистраль…

Чип рассмеялся и вдруг услышал, как по крыше гиротанка что-то застучало. Он вылез из люка и нос к носу столкнулся с сидящим на крыше Вжиком. Бедная муха летела за ними от самого третьего сектора, а потому совершенно выбилась из сил. Но при виде Чипа Вжик, несмотря на огромную усталость, радостно заулыбался и запищал.

— А, Вжик, вот ты где! Залетай, тут есть кое-кто, кто будет очень рад тебя видеть!

Второй раз маленького Спасателя просить не пришлось. Он пулей кинулся в люк и полетел прямо к Рокфору. Встреча двух старых друзей, уже не надеявшихся увидеть друг друга, получилась очень трогательной. «Уже ради таких вот моментов стоит быть Спасателем!» — подумал Чип, закрывая глаза. Да, что ни говорите, а денек выдался… Додумать эту глубокую мысль Чип не успел — все перипетии сегодняшнего дня навалились на него разом, и он забылся глубоким сном без сновидений. Он так и проспал бы до самого утра, уронив голову на приборную доску, но его разбудил громкий беспокойный писк Вжика, возвещавший о том, что они миновали ворота Центральной Городской. Чип помотал головой, прогоняя дремоту, включил двигатель и осторожно двинул гиротанк вниз. Двумя присосками спустя машина оторвалась от «скорой» и вновь запрыгала по дороге, но Чип быстро поставил танк на колеса и, поднимая тучи травы и земли, напрямик через клумбу поехал в подземный гараж. Гиротанк не был оснащен клаксоном, но этого и не требовалось, так как и пешеходы, и электрокары, завидев летящую на всех парах стальную громаду, спешили слиться со стеной или просто убежать куда подальше. Даже дежурные санитары, которых уже невозможно было удивить самыми страшными ожогами и увечьями, застыли с отвисшими челюстями при виде затормозившего в каком-то футе от них бронированного динозавра.

— Чего встали?! Вас пострадавший дожидается! — окликнул их Чип, вылезая из люка. И, видя, как санитары побежали к нему, закричал:

— Да не я, бестолочи! Он! — и бурундук указал на опускающегося из люка на лебедке Рокфора. Врачи осторожно отвязали частично парализованного австралийца, уложили на носилки и понесли внутрь. Чип уже собрался бежать за ними, но увидел стоящий неподалеку рейнджермобиль с неподвижно сидящим за рулем Дейлом и, махнув Вжику лететь за носилками, побежал туда.

— Ты чего расселся?!! — набросился он на Дейла. — Я тебе что говорил? «Довезешь — и пулей назад!» Было такое?! ОТВЕЧАЙ!

— Я… Я не довез его… — чуть слышно пробормотал Дейл.

— Что?! Не понял! На меня смотри! Сюда смотри! — Чип схватил старого товарища за загривок и насильно развернул лицом к себе. — Что ты сказал?!

— Я не довез его… Он умер… Я не смог…

— Вот дурень, нашел из-за чего убиваться! Знаешь, сколько их там всего погибло? Сотни, тысячи! Всех спасти нельзя!

— Я должен был… Я не смог… ТАМ БЫЛА СТЕНА! — и Дейл забился в истерике.

— Какая еще стена?! Успокойся! Приди в себя! ТЫ ЖЕ СПАСАТЕЛЬ! — заорал Чип и трижды размашисто ударил друга по лицу. Голова Дейла болталась из стороны в сторону, как у китайского болванчика. Он даже не сопротивлялся, лишь бормотал:

— Нет, Чип… Не надо… Хватит… Я не могу… Я не Спасатель…

При этих словах Чип вскипел и замахнулся еще раз, но потом медленно разжал кулак и швырнул Дейла назад на сиденье. Тот мертвой хваткой вцепился в руль, свернулся в комок и натянул гавайку на самые уши, искренне полагая, что так Чип его не видит.

— Да, Дейл, такого я от тебя не ожидал, — медленно, с расстановкой, словно забивая гвозди в крышку гроба, произнес Чип. — Я очень разочарован, Дейл. Ты даже представить себе не можешь, насколько. Мне стыдно за тебя. Не думал, что ты окажешься таким… бесхребетным. Тьху! Смотреть противно!

Бурундук развернулся и, не оборачиваясь, пошел ко входу в больницу, понося про себя Дейла, на чем свет стоит. «Слабак! Тюхтя! Сопляк! Трагедия, видите ли… Да что он вообще знает о трагедиях? С кем только не приходится работать! И что мне теперь с этим неудачником делать?»

* * *

В дверь громко постучали. Не дождавшись ответа, постучали еще. Гайка открыла глаза и заморгала, чтобы прогнать мельтешащие в воздухе разноцветные пятна. Она все-таки уснула. Как она ни крепилась, как ни твердила себе, что надо продолжать работать, ее все же сморило. Интересно, сколько она проспала?..

— Мастер Гайка, вы там? — донесся приглушенный дверью голос, и мышка, помотав головой, встала и открыла дверь.

— Что случилось, Милли? — спросила она явно встревоженную бурундучиху.

— Мастер Гайка… к нам доставили… одного из ваших друзей…

— То есть как это? Я ведь уже говорила с ним… — начала Гайка, спросонья решив, что речь идет о Спарки, но тут же похолодела. — ГОСПОДИ! Только не это… КОГО?!

— Кажется, его зовут Рокман или как-то…

— РОКФОР?! Нет, нет, Боже… Что с ним? Он… он…

— Не волнуйтесь, он жив.

— Я срочно должна его видеть!

— За этим я и пришла. Пойдемте!

Милли повела Гайку в отделение интенсивной терапии. Кому-то другому пришлось бы довольно долго протискиваться по переполненным коридорам, но перед ними все почтительно расступались, стоило им заметить ее голубой комбинезон. Со всех сторон слышалось приглушенное «это она!», «это Мастер Гайка!», «та самая!», «спасительница наша!». Кто-то даже начал аплодировать, но, увидев тревогу на ее прекрасном лице, тут же перестал. Так они и шли, провожаемые почтительным шепотом и восторженными, а зачастую — и влюбленными взглядами.

Милли открыла дверь нужной им палаты, и Гайка увидела Чипа. Бурундук был совершенно черным от копоти и пыли. Каска и куртка тоже потемнели, белый мех воротника обуглился. Словно черный обелиск, он стоял перед широким окном и неотрывно смотрел на лежащего за стеклом Рокфора и колдующего над ним доктора Стоуна. Там же, за стеклом, маленьким привидением висел в воздухе над кроватью друга одетый в белый больничный халат Вжик.

— Чип! — закричала Гайка, подбегая к бурундуку. Лидер Спасателей повернул голову и улыбнулся.

— Привет, Гаечка! Как ты?

— Да я-то в порядке, — ответила изобретательница, обнимая его. Что-то в облике и голосе Чипа вызывало у нее смутное беспокойство. Ощущение какого-то странного дежа вю. Реплики друзей, которые она «вчера» уже слышала, и лица тех, кого она «вчера» уже видела — ко всему этому она давно привыкла. Но сейчас было что-то другое…

— Что с Рокки? Как это произошло?

— Он совершал последний, контрольный облет. Один из его амулетов упал на пол. Рокфор остановил «Крыло» и полез за ним. В него попала струя водомета. Он рухнул в четвертый сектор. Я его вытащил. «Крыло» безвозвратно потеряно. Гиротанк серьезно поврежден. Сейчас врач осмотрит Рокфора и скажет, что с ним. Вот, собственно, и все.

Казенные фразы этого сухого формального отчета поразили Гайку до глубины души. Она, конечно, знала, что Чип сдержан по натуре, но чтобы ТАК говорить о происшествии, едва не стоившем жизни их старому другу?..

— Чип, ты… ты сам в порядке? Ты не ранен?

— Нет, Гаечка. У меня все хорошо. Вот гиротанку досталось. Кстати, отличная машина! Построив ее, ты превзошла саму себя! Я серьезно! Если бы не он, Рокфор и я разделили бы участь несчастного Оби… Извини, вряд ли тебе что-то говорит это имя…

— Нет-нет, говорит! Господи! — голос мышки задрожал. — Я совсем забыла! Он погиб в третьем секторе, верно? На него обрушился потолок?

— Да, все верно. А откуда?.. А, понял. Это тоже было в твоем сне?

— Да… Я должна была сказать… Я могла спасти его… Я должна была спасти его…

Чип нежно обнял ее и успокаивающе погладил по спине.

— Не стоит, Гаечка. Ты не могла знать наверняка… И потом, ты и так сегодня совершила столько, сколько не под силу никому! Мне рассказали, сколько всего ты сделала, сколько жизней спасла…

— Но я ведь могла! Я ведь видела Вейдера, когда уезжала с Дейлом! Я должна была подумать про Оби! Это я виновата…

— Нет, Гаечка! Ты ни в чем не виновата! Слышишь меня? Ни в чем! Ты молодец. Я горжусь тобой. Именно ты спасла нас, именно благодаря тебе мы спасли очень и очень многих. Каждый спасенный мной, Дейлом, Рокфором или Вжиком — на самом деле спасен тобой!

— Ты… ты правда так считаешь?

— Конечно, Гаечка. Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

— Нет, никогда…

— Вот видишь… О, смотри, врач выходит! Сейчас мы все и узнаем…

Гайка повернулась к дверям, из которых как раз выходил доктор Стоун. Когда он подошел к ним с Чипом, изобретательница, схватив пожилую мышь за руку, с мольбой в голосе спросила:

— Доктор, скажите мне, как он? Прошу вас, не скрывайте ничего!

— Не волнуйтесь, дорогая. Его жизнь вне опас…

— Он сильно пострадал? Что с ним? — перебила врача Гайка и почувствовала, как Чип сжал ее плечо.

— Дай ему договорить, пожалуйста, — тихо сказал он ей на ухо и, обращаясь уже к Стоуну, мягко попросил:

— Продолжайте, доктор.

— Благодарю, молодой бурундук… Так вот, как я уже говорил, его жизнь вне опасности. Но такое падение, как вы сами понимаете, не могло пройти бесследно. Ему очень повезло, что он остался жив, что он может говорить, что он может двигать правой рукой… Но это, собственно, и все.

— То есть как это «все»? — пролепетала мышка.

— Увы, — развел руками доктор Стоун. — У него травма позвоночника. Нервные окончания, отвечающие за нижнюю часть тела и левую руку, повреждены. Я не знаю, и никто не может знать, восстановятся ли они. Конечно, случается всякое, но шансы, прямо скажем, невелики. Скорее всего, он больше никогда не сможет ходить. Мне очень жаль…

Гайка отвернулась и, уткнувшись лицом в плечо Чипа, заплакала навзрыд. Бурундук обнял ее и еле слышно произнес «Спасибо, доктор». Стоун кивнул и вышел из палаты, оставив их одних.

— Господи… Чип… Это… так… так ужасно… — услышал Чип приглушенный рыданиями и его одеждой голос изобретательницы.

— Да, Гаечка, — коротко ответил он. — Но он жив и по-прежнему с нами!

— Конечно… но теперь… он…

— Что ж, бывает… Помнишь, как Нимнул состарил его? Как он сидел в кресле-качалке, укрытый пледом, и все время переспрашивал «А? Что вы сказали?»…

Гайка вспомнила и почувствовала, что еле сдерживается, чтобы не рассмеяться. Действительно, Рокки тогда был такой чудной…

— Но сейчас… совсем другой… случай…

— И что? Рокки все равно остается Спасателем! И потом, ты слышала, что сказал врач? Случается всякое! Ты же знаешь, я никогда не верил в чудеса. Но после этого твоего сна я понял, что они случаются! Надо только верить! Ты согласна со мной?

— Да, Чип, ты прав! — Гайка вытерла лицо рукавом комбинезона и посмотрела ему в глаза. — Спасибо тебе. Мне и вправду стало гораздо легче. Прости мне мою слабость…

— О чем ты, Гаечка? За что тебя прощать? Ты просто чудо! Я уже говорил тебе сегодня, помнишь? Ты самая лучшая на свете!

— Ты слишком добр ко мне, Чип. Утром я… Просто…

— Не стоит, Гаечка. Все хорошо. — Чип прикоснулся к ее щеке и мягко стер с нежной кожи оставленные слезами влажные дорожки. — Кстати, раз уж мы об этом заговорили…

Гайке показалось, что ее сердце вот-вот выскочит из груди.

— Да, Чип? — произнесла она, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Знаешь, Дейлу сейчас очень тяжело…

— Из-за Рокки?

— Нет, не поэтому. Он не довез одного из пострадавших до больницы и очень переживает. Пожалуйста, поговори с ним. Ты нужна ему. Я знаю. Я чувствую. Сходи к нему. Ради меня. Хорошо?

— Господи, Чип, разумеется! Где он сейчас?

* * *

Когда Гайка вышла в подземный гараж и увидела гиротанк, она чуть не лишилась чувств. Сейчас на грозную и некогда изящную машину невозможно было смотреть без содрогания. Основа роликовой доски переломилась и лишь чуть-чуть не касалась пола, удерживаемая на месте туго стянутыми ремнями баллона. Стертые чуть ли не до самых осей колеса торчали в разные стороны под разными углами. Гирорама, которой недоставало трех присосок, покорежена так, словно по ней долго и усердно били кувалдой. Таран смят в лепешку. Стальной корпус сплошь покрыт вмятинами. Фен практически полностью расплавился… В общем, легче было сказать, что уцелело.

«Стоп!» — одернула себя мышка. В конце концов, она сюда не гиротанк чинить пришла. А помочь Дейлу…

Дейла она нашла именно там, где сказал Чип. Он все так же сидел на переднем сиденье рейнджермобиля, свернувшись клубком и почти полностью скрывшись под натянутой на голову гавайкой, только уши торчали. От малейшего шума он вздрагивал и, казалось, съеживался еще больше, хотя больше было просто некуда, разве что куда-то в соседнее измерение. «Чип был прав, — подумала мышка, — Дейлу действительно необходима помощь…»

— Дейл, — тихо позвала Гаечка. Бурундук задрожал еще сильней и что-то промычал, но через гавайку было слышно очень плохо.

— Дейл! Это я, Гайка! — позвала она чуть громче, и бурундук, посидев какое-то время неподвижно, начал ворочаться, пытаясь высвободить голову из воротника.

— Сейчас, постой, я помогу тебе! — крикнула Гайка. Она забралась на сиденье рядом с бурундуком, и совместными усилиями они высвободили голову Дейла из матерчатого плена. От одного взгляда на друга изобретательницу бросило в жар. Веселый и жизнерадостный Дейл куда-то исчез. Вместо него на нее смотрел некто осунувшийся, с раскрасневшимися от слез глазами и обвисшими щеками.

— Господи, Дейл… — она протянула руку и провела ладонью по его щеке. Еще утром его шерсть была мягкой и шелковистой на ощупь. Сейчас она была мокрой от пота и слез, слиплась и висела отдельными комками. От ее прикосновения бурундук вздрогнул, словно это была не ее рука, а что-то вроде раскаленной кочерги.

— Что с тобой, Дейл? Что случилось? — спросила дрогнувшим голосом изобретательница, чувствуя, что близка к истерике. Ну что же это за день сегодня такой?! Рокфор лежит парализованный! Чип как-то неестественно сдержан и холоден! Дейл из весельчака и балагура превратился в какую-то развалину!..

— Не молчи, Дейл! — Гайка схватила его за воротник гавайки и затрясла. — Ну, скажи мне что-нибудь! ДЕЙЛ! ПОЖАЛУЙСТА!

— Гайка… — пролепетал Дейл.

«Слава Богу, он заговорил!»

— Да, Дейл! Это я! Я здесь!

— Гайка… Ты пришла…

— Да, я пришла! Господи, что с тобой? Расскажи мне, пожалуйста!

— Я… Я не довез…

— Кого, Дейл? Кого ты не довез? Я слушаю, продолжай! Только не молчи! Умоляю!

— Я не довез… Я не довез Моргана.

«Хвала Небесам, осмысленная фраза!»

— Кто это? Кто такой Морган?

— Пострадавший… Тяжелораненый… Я поехал по Второму Крысиному переулку, но он оказался перегорожен стеной… Там не должно было быть стены! Там никогда не было стены! — Дейл уже почти кричал.

«Ну вот, так уже гораздо лучше…»

— Господи, Дейл, миленький… Ты не виноват! Ты же не знал! Ты сделал все, что мог!

— Не надо, Гаечка! — Дейл всхлипнул и отвернулся. — Ничего я не сделал. Если бы сделал, Морган был бы жив… Я не спас его! Я не Спасатель… Я…

«Боже мой, нет! Только не это! Сначала Чип чуть не ушел, теперь Дейл… Ну как же так! Как это получается?!»

— Дейл… Я понимаю, Моргана не вернуть… Но подумай, скольких зверей ты сегодня спас! Скольких ты, рискуя жизнью, довез до «скорой»! Сколько из них благодаря тебе получили своевременную помощь!

— Ты… — Дейл повернулся к ней, и в его глазах она увидела первые проблески света. — Ты… правда так считаешь?..

«Какой же он все-таки чувствительный… — подумала Гайка. — Какой ранимый, беззащитный…» Глядя на него, она видела себя. Именно такой она была, когда в один ненастный день уходила из родного штаба, как ей тогда казалось, навсегда. Тогда она тоже была морально сломлена, раздавлена целой вереницей неудач и аварий…

«Сколько же он всего перенес…» — думала она. И дело ведь не только в сегодняшнем дне. Он так долго пытался добиться ее внимания. Пытался показать, что она ему небезразлична. Ради нее он отверг любовь Фоксглав. Кто знает, через что Дейлу пришлось пройти, что пришлось выслушать, что пришлось говорить в ночь перед внезапным уходом летучей мышки…

Он действительно нуждался в ней. Все эти годы. Но она была слишком увлечена своими делами, и ему оставалось лишь горестно вздыхать, видя, как она использует очередной его подарок в качестве детали своего новейшего изобретения. А после, надев наушники, вслушиваться в грустные мелодии норвежской группы, усиленно делая вид, что играют «Железные Гуси»…

Гайка словно наяву услышала далекие, медленно нарастающие раскаты грома. Вступление песни, которую она, уже засыпая, слышала «вчера» в наушниках в темной гостиной пустого штаба…

It's the weight below us

And our fate before us

Like a rolling thunder

Rolling up from under…

Ее будто накрыло морской волной. Обожгло палящим зноем пустыни. Окатило тропическим ливнем. Обдало зимней стужей. Всем сразу и одновременно. Она даже не подозревала, что способна чувствовать что-то такое. Это чувство было во сто крат сильнее ее рационализма, реализма и тяги к новым знаниям и изобретениям вместе взятых. И Гайка, не в силах сдерживать эту бушующую стихию, полностью отдалась ей. Она наклонилась к Дейлу и поцеловала его. Потом еще раз. И еще…

Don't ever leave this way

I know it's getting harder, but hey

If your world should crumble, yeah

And the rain gets in

Running through your skin

Soaking you outside in…

Она обняла его за шею, чувствуя, как его холодные губы теплеют, а руки медленно, словно боясь обжечься, касаются ее плечей, потом зарываются в ее волосы, опускаются вдоль шеи… Он прильнул к ней и начал отвечать на ее поцелуи своими. И все было бы хорошо, но что-то все же не давало покоя…

А, ну да, конечно!

Гайка нащупала тесемки висевшего на шее Дейла противогаза и, расстегнув их, бросила мешавшее средство индивидуальной защиты куда-то на заднее сиденье. Бурундук в долгу не остался и отправил туда же мешавшие ему ласкать мышку за ушами ее очки…

The rain... see it falling

But I don't know how long it will be

Until the storm is over

I'll wait

I will…

— Гаечка…

— Молчи…

— Просто… я…

— Молчи, говорят тебе…

— Да… но…

— Все хорошо…

— Просто…

— Я же сказала… молчи… Не буди… во мне… зверя…

Like the years of silence

To the growing violence

Like a rolling thunder

Rolling up from under…

По мере того, как Дейл оживал, движения его рук становились все более быстрыми и порывистыми. Он словно не знал, куда их девать, и пытался дотронуться до всей Гаечки сразу. Его ладони бегали по ее волосам, щекам, шее, плечам, рукам, локтям, бокам, спине, коленям… Никакой системы, никакой последовательности. Один сплошной сгусток эмоций и темперамента. И это было хорошо. Потому что уж чего-чего, а методичности и расчетливости она ему сейчас ни за что не простила бы…

Don't ever leave me this way

Wait a little longer, yeah, stay

Through all the night I tumble, yeah

When the rain comes in

I will shed my skin

Losing it from within…

— Дейл… ты знаешь… а на нас… кажется… смотрят…

— Да?.. Посмотри на меня…

— Смотрю.

— И кого ты видишь?

— Только тебя одного…

— И я никого, кроме тебя… не вижу…

See the rain... it's falling

But I won't be leaving your side

Until all is over

I'll wait

I will…

Им было хорошо вместе, и никто и ничто не могло помешать им. Ни руль, об который Дейл то и дело бился локтем. Ни другие звери, входившие и выходившие из больницы. Кто-то, увидев целующуюся и обнимающуюся пару, отводил взгляд. Кто-то смотрел на них долго и вздыхал, вспоминая самый светлый момент своей жизни. Кто-то думал, что это приехавший на диковинной машине бурундук нашел в больнице свою потерянную на матче возлюбленную («он ведь за рулем сидит!»). Кто-то считал, что это, наоборот, она отыскала его («он такой чумазый, явно с пожара!»). Правы были и те, и другие. Они нашли друг друга. После очень долгих поисков…

So many lifetimes you've been waiting for it

All through the good times

When you tried to ignore it…

Они сидели рядом, уставшие и безгранично счастливые. Раскрасневшийся до цвета своей гавайки Дейл, не отрываясь, смотрел на Гаечку, купаясь в ее голубых глазах, словно в море. Она, улыбаясь, смотрела на него и с радостью отмечала, что вся темнота, вся пустота, которая буквально сквозила в его облике раньше, исчезла без следа. Перед ней опять был тот Дейл, которого она знала. Которого «вчера» оплакивала. Который нуждался в ней. И в котором нуждалась она…

When the rain comes in

I will shed my skin

Losing it from within…

— Эхем-эхем!

Громкое покашливание раздалось настолько неожиданно, что Гайка и Дейл чуть не свалились с рейнджермобиля. Мышка оправила помявшийся воротник, бурундук пригладил растрепавшийся хохолок, и они повернулись на звук. Там, прислонившись боком к колонне и скрестив руки на груди, стоял Чип.

— Извините, что прерываю, — сказал он. — Вы хорошая пара, честно! Красиво смотритесь. Но нам пора в «Айс-Доум». Гаечка, у тебя очки упали. Посмотри там, между сиденьями. Дейл, ты готов?

— Да, конечно, Чип, командир, сэр! — Дейл неуклюже отдал честь и стал возиться с ремнем безопасности.

«Интересно, давно он здесь?» — подумала Гайка. Она почувствовала, как заливается краской с ног до головы, и перегнулась через сиденье за очками, чтобы скрыть смятение. Чип отлип от колонны и подошел к ним. Мышка попыталась хоть что-то прочесть в его глазах, но они были словно две бездонные черные дыры, все поглощающие и ничего не выпускающие наружу. Чип посмотрел на нее, потом перевел взгляд на безуспешно пытающегося застегнуть ремень Дейла, и изобретательница уже приготовилась ко всему…

Чип улыбнулся и протянул ей руку.

— Давай, Гаечка, я тебе помогу.

— Как… Что, прости?.. — переспросила Гайка, но, видя, что Чип совершенно не сердится, поспешила воспользоваться возможностью перевести разговор на другую тему. — Ах, ты про это… Конечно! Спасибо!

Она оперлась на галантно подставленную руку Чипа и спрыгнула с рейнджермобиля.

— Не за что, Гаечка, — ответил бурундук, забираясь на ее место. — Жаль, что приходится снова покидать тебя, но нас ждут в «Айс-Доуме». Не знаю, что там без меня наворотил Даррен, но чувствую, что мне это не понравится. А ты отдохни. День был тяжелый, нервный.

— Да, ты прав, но мне, по правде говоря…

— Если не хочешь отдыхать — посмотри, что можно сделать с гиротанком. Я понимаю, там работы на неделю, если не больше, но все-таки…

— Хорошо, Чип! — кивнула Гайка. — Я все починю, вот увидишь! Он будет как новенький!

— Не сомневаюсь, Гаечка! Спасибо тебе! Без тебя я бы ни за что не справился! Увидимся! Дейл, заводи машину, я спешу!

Чип похлопал старинного приятеля по плечу, и Дейл, кивнув, включил питание. Вентилятор загудел, и бурундуки, объехав гараж по кругу, уехали. Гайка смотрела им вслед, пока они не скрылись за поворотом, после чего пошла в свою мастерскую за инструментами. Когда ей что-то приветственно кричали или аплодировали, она улыбалась и махала рукой в ответ. Когда к ней подходили со словами благодарности за спасение кого-то из близких, она останавливалась и, внимательно выслушав собеседника, тепло благодарила за добрые слова. На душе было как-то необыкновенно светло и радостно. Нечто подобное она уже испытывала раньше, когда заканчивала какой-нибудь действительно масштабный проект, но сейчас эмоции были гораздо ярче и возвышеннее. Ведь даже предстоящий капитальный ремонт гиротанка не шел ни в какое сравнение с возвращением к жизни Дейла. Ее Дейла.

Гайка вошла в мастерскую и стала собирать в деревянный ящик инструменты первой необходимости. Она настолько увлеклась, что, лишь сложив все, заметила, что очки по-прежнему висят у нее на локте. Мышка надела их на голову…

И застыла.

«— …Гаечка, у тебя очки упали. Посмотри там, между сиденьями…»

Чип. Подземный гараж. Буквально только что.

ОТКУДА ОН ЗНАЛ, ГДЕ ЕЕ ОЧКИ?

Да ладно, подумаешь. Заметил их на полу рейнджермобиля и сказал ей…

НО ОН СТОЯЛ ДАЛЕКО, У КОЛОННЫ, И НЕ МОГ ИХ ОТТУДА ВИДЕТЬ!

Значит, догадался. Увидел, что на ней нет очков, и понял, что они куда-то упали. Всего лишь дедукция в стиле Шерлока Джонса…

А если нет?

А ЕСЛИ ЧИП ВИДЕЛ, КАК ДЕЙЛ ИХ ТУДА СБРОСИЛ?

Тогда он должен был стоять там с самого начала. Но он вел себя так, как будто ничего не произошло…

ТАК, КАК БУДТО ОН ИМЕННО ЭТОГО И ЖДАЛ!

У Гайки перехватило дыхание, перед глазами заплясали черные точки, и она схватилась за край стола, чтобы не упасть. «Этого не может быть! — твердила она себе. — Это неправда! Чип никогда бы не…»

НО СЕЙЧАС ОН ИМЕННО ЭТО И СДЕЛАЛ…

«— Гайка, а может, тебе пойти к нему в подруги? — спросил Чип, когда за Капоне и Арнольдом закрылась дверь трюма.

— ЧТО?!! — ее возмущению не было предела. Возмущению Рокфора, впрочем, тоже.

— Чип, как ты можешь такое говорить?!

— Понарошку! — замахал закованными в кандалы руками бурундук. — Притворись! А потом, когда ты будешь на воле, ты освободишь нас!..»

Она, хоть и не сразу, но все-таки согласилась сыграть эту роль. Но тогда это действительно было всего лишь игрой, всего лишь частью плана по их освобождению из плена и пресечению преступной деятельности банды Капоне. Тогда она знала, на что идет, и зачем это нужно.

«— Знаешь, Дейлу сейчас очень тяжело… Пожалуйста, поговори с ним… Ты нужна ему. Я знаю. Я чувствую. Сходи к нему. Ради меня…»

Сейчас Чип использовал ее втемную, умело и тонко сыграв на ее чувствах к Дейлу.

«Спасибо тебе! Без тебя я бы ни за что не справился!»

Ее свидание с Дейлом было изначально задумано и срежиссировано Чипом с одной единственной целью — чтобы тот позабыл об умершем Моргане и вернулся к работе. Он понял, что никакие угрозы и уговоры на Дейла не подействуют. И подослал к нему ее. Воспользовался ей, как ценным ресурсом. Как сильнодействующим лекарством. Только и всего. Ничего больше…

«Вы уж меня простите, как говорится, ничего личного, но на вашем месте я бы начал искать себе новых друзей…»

Вейдер. Площадь перед «Айс-Доумом». «Вчера».

ГОСПОДИ!..

Гайка поняла, почему во время разговора с Чипом у окна больничной палаты она не могла отделаться от стойкого ощущения дежа вю. Лишенный посторонних эмоций взгляд. Скупые, расчетливые жесты. Сухие, четко выверенные фразы. Даже тогда, когда он ее успокаивал, когда говорил очень правильные слова о Рокки и о том, что надо верить, в его глазах и голосе не было той теплоты, той искорки, которая была там еще утром, в густой кроне дерева высоко над крыльцом штаба, и которая идет из самого сердца.

Просто потому, что того сердца больше не было.

Она разговаривала не с Чипом. А с Вейдером. Ее Чип умер. Сгинул там, в огненных недрах «Айс-Доума». Не физически — его тело защитил гиротанк. Но никакая броня не могла защитить его душу. И она сгорела, оставив лишь выжженную изнутри оболочку.

Ничего личного… Поехали, Дейл, я спешу…

Удара об пол она уже не почувствовала. И не услышала, как рядом с грохотом упал ящик с инструментами.

* * *

Очнувшись, Гайка почувствовала, что что-то не так. Она заворочалась, выбираясь из-под одеяла…

ОДЕЯЛА?!

Мышка рывком села. Поначалу она решила, что находится в больнице, но потом узнала свою комнату и свою кровать. И свою розовую ночную рубашку, неизвестно откуда взявшуюся на ней…

Но как она здесь очутилась?

— Должно быть, я потеряла сознание, и друзья перевезли меня сюда… — пробормотала изобретательница и замерла. Потом еще раз посмотрела на свою ночную рубашку, на небрежно брошенный на стул у кровати комбинезон…

Сама она переодеться не могла. Значит, ее переодели. Кто? Кто-то из медсестер больницы? Вряд ли, иначе выходит, что ее везли в Штаб в ночной рубашке. Значит, кто-то из друзей. Рокфор исключается из-за травмы. Вжик — из-за размеров. Остаются Чип и Дейл. Но Дейл вряд ли позволил бы себе такое. Да и Чип тоже. Вчера утром, когда она сказала, что ей нужно переодеться, он так покраснел…

Но тот Чип больше не существовал. Его место занял циничный профессионал, суровый командир отряда Спасателей. Который, конечно, не мог допустить, чтобы такой ценный член его команды, как она, спала в жестком комбинезоне…

Гайку передернуло от отвращения, стоило ей представить, как его руки методично, без лишних движений, переодевают ее. Ей захотелось немедленно принять ванную, а комбинезон и ночную рубашку выбросить! Нет, сжечь! И одеяло, и подушку! И вообще все, чего могло касаться это чудовище! Она буквально слетела с кровати, двумя пальцами взяла со стула комбинезон и, держа его на вытянутых руках как можно дальше от себя, пошла на средний этаж в ванную. Спустившись, она почувствовала идущий с нижнего этажа, где располагалась кухня, запах сыра. Кто-то готовил завтрак. Интересно, кто?

Кроме Чипа, пожалуй, больше и некому…

Гайка почувствовала, что вскипает, подобно забытому на плите чайнику. Сейчас она ему устроит! Она ему скажет все, что думает! А потом бросит ему в лицо свой комбинезон! Нет! Сначала бросит, а потом скажет! Нет, не бросит, а затолкает прямо в противный лживый рот! И завяжет узлом! Нет, сначала завяжет узлом, а потом затолкает!..

Но едва она фурией влетела на кухню, как застыла на месте, выронив комбинезон.

У плиты спиной к дверям, помешивая половником сырную похлебку, стоял Рокфор.

---

[1] Что случилось дальше, можно узнать, прочтя рассказ «Случайность» (ссылка: http://www.cdrr.ru/texts/b1/rnd.shtml). Пользуясь случаем, хочу выразить признательность его автору, В1, за отличную и емкую зарисовку, ставшую одним из источников вдохновения для написания данного произведения.