Aurora musis amica est? (Аврора (утро) — подруга муз?) (гет)

Днём ранее

Ключ в замке поворачивался нехотя, хорошо, что не заедал. Хотелось как можно скорее оказаться в квартире, чтобы наконец снять проклятые туфли. И зачем я их только надела? Ведь не люблю ходить на каблуках, а теперь ещё и ноги промокли из-за дождя.

Хотя ответ на вопрос был до смешного очевидным — конечно, чтобы казаться выше и стройнее. И платье было подобрано так, чтобы подчеркнуть мои достоинства и скрыть недостатки. Только всё это, как и макияж с причёской, было зря — парень, с которым я должна была пойти сегодня на свидание, так и не пришёл. И как обычно — никаких объяснений. Почему я вновь решилась на очередную попытку наладить свою личную жизнь, ведь результат каждый раз предсказуемый.

Наконец дверь была закрыта за спиной, а неудобные туфли скинуты с ног. Какое же это блаженство — надеть удобные тапочки. Только вот настроение от этого не улучшилось. Щёлкнула выключателем, включая в прихожей свет. Взгляд мельком зацепился за отражение в небольшом зеркале, висящем рядом с галошницей. Да уж, напрасная трата сил.

Два часа на выпрямление волос были потрачены впустую — из-за начавшегося на улице дождя мои непослушные волосы вновь начали завиваться в кудряшки. Убрав с лица пряди медно-рыжей длинной чёлки (всего лишь крашенные), я внимательно уставилась на глаза. Зелёную радужку окружали красные ниточки капилляров. Я расстроенно вздохнула — а вот и реакция на линзы. Хотя тут ещё был виноват извечный недосып, но это мелочи. Куда хуже было внутреннее состояние — до ужаса хотелось реветь от обиды, но как ни странно слёз не было. Меня скорее мучило желание напиться.

Не утруждая себя заходом на кухню и прихватив с собой целлофановый пакет с покупками и свою сумку, я устало поплелась в гостиную — самое большое помещение в нашей квартире. В мешке всё равно не было ничего, что нужно было убрать в холодильник, ну разве что мороженое, но его можно было спрятать в морозилку у меня в комнате, дверь в которую выходила в зал. Но прежде, чем заняться разложением личности, как любит говорить моя бабушка, нужно было смыть с себя косметику, да и переодеться было бы неплохо. Из-за начавшегося дождя я успела немного промокнуть, к тому же любимое платье пачкать не хотелось.

Минут через двадцать я наконец устроилась на диване в гостиной, он, к сожалению, не такой удобный, как мой с мягким матрасом, но зато тут телевизор большой и не так душно, как у меня. На небольшом столике красовалась целая бутылка мартини, спрайт и, как ни странно, тарелка с мясом. Удивительно, что меня не потянуло по моему обыкновению на сладкое. Хотя клубника ведь тоже сладким считается? Ох, и буду же я завтра чесаться от неё, но соблазн был слишком велик, чтобы устоять перед этими душистыми спелыми ягодами.

За окном постепенно становилось темнее, дождь на улице усилился. «Надо бы не забыть открыть окно на балконе, — подумала я, включая телевизор. — Хотя нет, лучше сделать это сейчас, а то знаю я свою рассеянность». Пришлось нехотя вставать с дивана.

Окно на застеклённой лоджии поддалось с трудом, что и неудивительно — открывалось оно редко, только во время дождя из-за того, что выходило на шумный проспект. Зато благодаря ему в моей комнате было удивительно тихо, но, к сожалению, очень душно, когда температура на градуснике превышала пятнадцать градусов, и стояла солнечная погода. А последние несколько дней держалась просто невыносимая жара. До чего же питерская погода непредсказуемая — то всё лето идут дожди, и как будто осень на дворе, то словно на юге живём.

Вдохнув прохладный воздух, я немного постояла на балконе, слушая шум ливня и несущихся на большой скорости машин. Ничего не скажешь, подходящий день, чтобы впасть в депрессию и напиться. Надо только перед этим маме отзвониться, а то в нетрезвом виде с ней разговаривать не стоит, и бабушке тоже было бы неплохо позвонить.

Завершив звонки, я положила на свой рабочий, непривычно пустой стол мобильник. Обычно здесь можно увидеть много бумаг, сваленных кучей, тетрадки, иногда кусочки ткани, но, покончив наконец с учёбой на этот семестр, я всё убрала. Посередине стола остался только ноутбук и какая-то книжка на нём. Это было странно — привычки оставлять что-то на моём драгоценном рабочем инструменте не было.

— Кстати, что это за книга? — задумчиво пробормотала я себе под нос, беря в руки небольшой томик в твёрдом переплёте. При ближайшем рассмотрении обложки моё настроение упало ещё сильнее — это была единственная книга о любви в моей коллекции. Нет, конечно, мне нравятся истории с романтикой, но чаще всего я читаю приключенческое фэнтези, где отношениям уделено не так много внимания. А это произведение было совсем другого рода…

Не знаю, зачем в тот момент я прихватила книжку с собой, но чуть позже это сыграло со мной шутку. И я не возьмусь сказать — злую ли…

* * *

У меня нет привычки пить неразбавленный алкоголь, но сегодня я ни разу не смешала спрайт с мартини. Наверное, поэтому и напилась значительно быстрее, чем обычно. Хотя странно — пузырьки же усиливают эффект спиртного. Но как бы там ни было, настолько пьяной я не была даже после выпускного в институте. И после интернатуры тоже…

Да, в этот раз я разошлась на полную, благо родители в отъезде и нескоро вернутся, так что можно было не опасаться, что получу взбучку. И повод, наверное, многим показался бы несущественным — подумаешь, кинули с первым свиданием. Только вот такое было уже не единожды. Что уж тут говорить, двадцать четыре года — и никакой личной жизни до сих пор. Нет, у меня были, конечно, отношения, но лучше об этом не вспоминать — будет только хуже.

В какой-то момент мне уже наскучило смотреть телевизор, тем более там давно ничего интересного не показывали. Взгляд сам собой упал на книгу, лежащую на кофейном столике перед диваном. И не иначе меня чёрт дёрнул её взять в руки и открыть — смысла от этого не было, я давно уже её прочитала.

Без особой цели открыла где-то на середине, и к своему удивлению обнаружила внутри сложенный лист бумаги. Нетрезвый мозг пытался вспомнить, вкладывала ли я в книгу хоть что-нибудь. Но попытки мои были безуспешны. Я её вообще не открывала с тех пор, как осенью прочла. А вспомнить что-то в пьяном состоянии было проблематично, особенно учитывая срок давности.

Руки почему-то тряслись и не хотели слушаться, когда я разворачивала листик. Буквы написанного от руки текста расплывались перед глазами, впрочем, оно и не удивительно — линзы я сняла, а очки забыла надеть, хотя без них почти не хожу. Кое-как удалось разобрать что-то про какую-то сделку что ли, или договор… Интересно, на что? Хм, какой-то обмен. Время, условия… Ровным счётом я не поняла ничего из того, что там было написано заумными фразами.

Я уже хотела было скомкать и отбросить странный лист в сторону, но неосторожно порезалась о его край, да так сильно, что у меня пошла кровь. Тихо выругавшись под нос, я положила лист себе на колени и тупо уставилась на пораненный палец. Такая реакция была довольно странной для меня, но почему-то единственное, что мне пришло в голову — это далеко не обработать ранку и заклеить её пластырем. Вовсе нет. Я просто зачем-то надавила на пальчик, так что на его поверхности выступила алая капля.

Словно завороженная я смотрела на то, как набухает и пульсирует кровавая жемчужинка. Как она, отяжелев, скатывается с подушечки пальца и срывается вниз. И словно время замедлилось на мгновение, когда моя кровь упала на белый лист бумаги, подобно большой точке, прямо в конце всего написанного на нём.

В следующую секунду произошло то, чего я ну никак не ожидала. Лист вспыхнул синим пламенем, совсем не опаляя своим жаром мои голые ноги. От него даже пепла не осталось, словно ничего и не было.

Я растерянно моргала, пытаясь понять, что происходит. Но в голову приходила только одна здравая мысль, что я допилась до глюков. А это значит — хватит пить, пора идти спать! Иначе всё это плохо кончится.

Не обременяя себя уборкой — всё равно никто не возмутится, — я сразу же направилась в комнату. Пару минут понадобилось на то, чтобы спихнуть диванные подушки на пол и убрать покрывало. Несмотря на открытое окно и продолжающийся дождь, в помещении всё равно было очень душно. С наслаждением скинув с себя футболку и лифчик, я осталась в одних трусиках. Как же хорошо, что дома никого нет, и можно себе позволить спать, не мучаясь от жары.

Вот и мягкая постелька, и любимый кролик, которого отчим прозвал «Антистресс». Усталость давала о себе знать, и мои немного опухшие от слёз веки очень быстро начали слипаться, но я всё равно не уснула сразу. Мне всё же мешал шум за окном, пришлось затыкать уши. После этого уже ничто не могло потревожить мой сон, и я смогла забыться и погрузиться в свои сновидения.

* * *

Было совсем неудивительно найти его в комнате девочки — её сын с тех пор, как начал исполнять свои обязанности муза, практически не отходил от своего автора. И даже сейчас, несмотря на обиду за то, что она уже недели две не садилась писать и всячески игнорировала его присутствие, он был на своём обычном месте рядом с ней.

Высокая изящная женщина с весьма необычной внешностью улыбнулась. Диран был настолько сильно погружён в свои мысли, что даже и не заметил прихода своей матери. А появление Леди было просто невозможно пропустить. Надо быть слепым, чтобы её короткие, не доходящие даже до плеч, светящиеся волосы не привлекли внимание. Но не только белые с цветными кончиками локоны не позволяли пройти мимо неё…

Но её сын совсем не чувствовал цепкого взгляда серых глаз — его внимание было полностью приковано к девушке, лежащей на диване в обнимку с немного потрёпанным кроликом. Диран злился на неё, и в то же время ему было до ужаса тоскливо из-за того, что она опять плакала из-за каких-то глупостей. Во всяком случае, он считал причины её слёз таковыми. Но в душе муза было ещё множество чувств, в которых он просто не хотел признаваться сам себе.

— Диран, — окликнула Дирана его мать, когда стало понятно, что он так и не заметит её.

Диран нервно вздрогнул и наконец обратил свой взор на Леди. Она тихо усмехнулась, заметив сверкнувшие испуганной растерянностью красные глаза.

— Не бойся, сынок, отцу ничего не скажу, — успокоила своего отпрыска Леди.

— Спасибо, мам, — облегчённо выдохнул Диран. Узнай отец о том, как он предпочитает проводить время, пока его ненаглядный автор спит, взбучки было не избежать. У него были свои взгляды на то, как его единственный сын должен относиться к их общей подопечной. — А что ты тут делаешь? — чуть погодя спросил Диран, с подозрением посмотрев на Леди из-под длинной чёлки.

— Просто беспокоилась за тебя, — пожала плечами та, про себя тихонько посмеиваясь. Всё-то её сын сразу понимает, хорошо, что мысли читать может только у автора. — Ты уже две недели не отходишь от Катеньки. Упорно пытаешься заставить её писать при том, что она явно устала и не хочет ничего делать.

— А что она ленится… — раздражённо буркнул муз, вновь поворачивая голову в сторону Кати. Его высказывание прозвучало с обидой и слишком по-детски, чтобы воспринимать его в этот момент всерьёз.

Леди вздохнула — она прекрасно понимала, что её сын обижается вовсе не на лень своего автора. По этой причине старшая муза и решила вмешаться. И хоть она прекрасно всё осознавала, в душе оставался немного неприятный осадок из-за того, что ей предстояло сделать. Наверное, это было не совсем честно поступать так с ними — столь дорогими для неё существами, но другого способа Леди просто не видела.

Прошуршав полами кристально-белого медицинского халата, Леди подошла к сыну и приобняла его. Диран словно и не заметил этого жеста матери, продолжал смотреть на трогательно посапывающую девушку с рыжими волосами. Сегодня он по своему обыкновению собирался похулиганить с её снами в отместку за долгое игнорирование, но в присутствии своей матери не мог себе этого позволить.

— Может, хватит себя убеждать в том, что злишься на неё именно за лень, Диран? — насмешливо спросила Леди, внимательно наблюдая за тем, как сын, забывшись, начал любоваться своим автором.

— Мам, о чём ты? — притворно удивился Диран, вздрогнув от звуков её голоса.

— Ты такой же рогатый балбес, как и твой отец, — весело сказала Леди, разворачивая отпрыска к себе, и постучала легонько ему по лбу. — Придётся лечиться от этого, милый! Ладно, ты ему не хочешь признаваться, но от меня ты с каких пор стал что-то скрывать?

— Но!.. — попытался возразить Диран, но Леди на него шикнула.

— Никаких «но»! Ты можешь даже ничего мне не говорить, просто знай, я всегда тебя во всём поддержу, — строго сказала она. — А сейчас дай-ка мне руку.

— Зачем? — спросил Диран, машинально протягивая требуемую конечность. Он, как и его сестры, прекрасно знал, что с их матерью лучше не спорить, и желательно не сопротивляться ей.

— Меньше знаешь — крепче спишь! — загадочно улыбнувшись, произнесла Леди, жёстко сжимая ладонь сына.

Диран не успел удивиться странным словам, как и болезненному уколу в палец, заставившего его невольно опустить взгляд на свою руку. И прежде, чем его сознание поплыло, он увидел, как тёмная капля крови падает на лист бумаги, на котором уже красуется алое пятнышко.

Леди с лёгкостью подхватила обмякшего сына, не дав ему упасть. Ей не стоило никакого труда устроить Дирана, который был явно тяжелее её самой, хотя ростом она ему практически не уступала, на диване рядом с её подопечной. Само ложе по себе было не слишком широким, но это не помешало разместиться молодым людям с комфортом.

Тонкие губы изогнулись в довольной улыбке, когда руки Кати начали терять плотность и просто прошли сквозь сжимаемую ей игрушку. Тихий щелчок пальцев, и кролик переместился на спинку дивана. В то время, как автор становилась менее материальной, её муз наоборот постепенно переходил на другой уровень реальности.

Тихое шипение привлекло к себе внимание, и Леди немного наклонилась, протянув руку к двум бледно-розовым змейкам, которые тут же ловко заползи к хозяйке на плечо. Прикосновения влажных раздвоенных язычков к щеке холодили кожу, звуки, которые издавали странные чешуйчатые красавицы, можно было принять за разговор. И они действительно говорили, рассказывая своей госпоже, как выполнили её приказ.

— Умницы, — похвалила своих маленьких помощниц Леди, нежно потеревшись щекой об острые треугольные мордочки. Прошипев что-то в ответ, змейки заняли своё место, вновь превратившись в пряди волос на голове их хозяйки.

Всё было отлично, её план сработал как надо. Эти двое так и не вспомнят о том, что же случилось перед тем, как они поменялись местами. Леди сделала своё дело, а остальное зависело только от них…

Уходя, она, не удержавшись, оглянулась назад, вновь бросив взгляд на парочку, расположившуюся на диване. «Какой же ты всё-таки собственник, сынок». Было трудно сдержать усмешку от открывшегося, на её взгляд, трогательного зрелища.

Когда Катя перестала ощущать в своих руках кролика, она перевернулась на другой бок и, даже не проснувшись, обняла лежащего рядом с ней парня. Почувствовав тепло обнимавшей его девушки, Диран завозился в её объятьях, и вот уже через какое-то мгновение она оказалась прижатой к нему всем телом. Муз даже обвил хвостом ноги своего автора.

Но умилило Леди нечто иное — они оба счастливо улыбались во сне.

* * *

Диран медленно приходил в себя, просыпаться было трудно — голова шумела, словно он напился. Но вот проблема — он точно помнил, что не пил накануне ничего спиртного, да и в принципе не отходил от своего автора ни на шаг, а рядом с ней он никогда подобного себе не позволял. Не менее странным был также факт того, что он вообще спал. Музам сон практически не требовался, и скорее он являлся для них удовольствием, а не необходимостью.

Но удивительнее всего было то, что Диран в полудрёме чувствовал в своих объятиях определённо женское тело. Нет, конечно, такое положение дел не было совсем уж необычным для него, но одна деталь смущала — он был одет, а девушка явно голая. Это обстоятельство наводило на мысли, что перед тем, как уснуть, у него не было приятного времяпрепровождения. А вот это действительно было каким-то чудом: чтобы он, полудемон, да ничего не сделал с обнажённой представительницей противоположного пола — просто нонсенс какой-то! К тому же, судя по результатам ощупывания незнакомки, фигура у неё была именно такой, как ему больше всего нравилось. Пусть Диран всё же был именно музом в большей степени, но кровь отца порой давала о себе знать.

Теряясь в догадках — что же послужило поводом для такого нетипичного для него поведения, — Диран всё же открыл глаза, чтобы наконец рассмотреть девушку, которую неожиданно для себя столь нежно обнимал. Муз еле сдержал ругательство, которое просто рвалось наружу, после того как он понял, с кем же рядом он спал. Вот это для него было действительно чудом — в его объятиях лежала его автор.

«Чёрт, неужели я всё же сплю? — про себя растерянно подумал Диран, уставившись на лицо Кати. — Или это заклятье Мори виновато?.. Ну не может же такого быть!»

Внезапно девушка забавно поморщилась во сне и икнула, издав милый смешной звук. Сомнений в том, что это была не иллюзия, а действительно его подопечная из плоти и крови, быстро развеялись — так икать могла только она, и как бы его сестра не старалась, её фантомы так не умели делать. Ещё больше убеждал в том, что он не спит, специфичный запах её любимых духов — во снах он никогда его не чувствовал. Теперь оставался только один вопрос: почему он мог прикасаться к своему автору?

Хотя, какая была теперь разница. Наконец сбылось то, о чём он мог только мечтать, и разбираться в том, что же произошло, в этот момент ему меньше всего хотелось. И зачем ломать голову над загадками, когда к тебе прижимается, щекоча своим дыханием, столь желанная девушка. Диран не был бы собой, если бы не воспользовался сложившейся ситуацией.

Конечно, со спящей девушкой было бы не так интересно развлекаться, нежели с бодрствующей. Но ведь можно же её перед этим весьма интересно разбудить. Диран пошло улыбнулся в предвкушении. Обжигающе горячая рука скользнула по спине вниз, устремляясь к аппетитным округлостям, хвост с пушистой кисточкой теперь не только опутывал ноги Кати, но и начал легонько щекотать её кожу. А его губы приблизились к маняще приоткрытому ротику. Но поцелую так и не суждено было состояться.

— Братец, я, конечно, понимаю, что ты сейчас как кот, дорвавшийся до сметаны, но тебе не кажется, что за такое пробуждение тебя без причинного места могут оставить? — серьёзный голос его средней сестры заставил юношу замереть, так и не завершив задуманное.

— Ну Лили, зачем ты вмешалась?! — расстроенно возмутилась Мори. — Я уже собралась порнушку снимать! Опять ты самое интересное обламываешь.

Диран тяжело и разочарованно вздохнул — о том, что его вездесущие сестры могут быть где-то поблизости, он как-то не подумал. Кончик хвоста начал раздражённо дёргаться, а сам парень повернул голову так, что ему прекрасно стало видно своих «горячо любимых» родственниц. Мориган с камерой в руках висела в воздухе прямо над ним, за её спиной можно было увидеть нахмурившуюся Лили.

— Ладно, Лили. Ты-то тут что забыла? Ты же вечно шляешься не пойми где, — недовольно буркнул Диран, прожигая взглядом объектив камеры направленный на него.

— Не будь букой, братишка, продолжай то, что собрался делать, — ничуть не смутившись, насмешливо сказала Мори, продолжая снимать недовольное лицо брата.

— Мори, прекрати, — одёрнула сестру Лили, отнимая у неё камеру и заставляя предмет исчезнуть. — А ты, Диран, держи себя в руках!

— Ладно уж, — нехотя кивнул ей Диран, отворачиваясь от сестёр, которые уже начали переругиваться по поводу поведения Мориган. Так уж повелось, что совестью их маленького коллектива была именно Лили, которая всегда следила за тем, чтобы её неугомонные родственники вели себя если не прилично, то хотя бы не переходили границы дозволенного.

Дирану к своему сожалению пришлось признать, что Лили была права — Катя вряд ли бы обрадовалась такому пробуждению. Он, конечно, был намного сильнее, и добиться желаемого не составило бы труда, но вот всё-таки это был бы не самый лучший расклад. Меньше всего ему бы хотелось, чтобы его обожаемый автор ненавидела своего муза. А зная её характер, можно было и не сомневаться в том, что сопротивляться она будет активно. Придётся набраться терпения, которого у него не так уж много…

«Ты всё равно так легко от меня теперь не отделаешься, красавица!»

Нехотя выпутываясь из объятий Кати, Диран пытался придумать, чем же себя занять, пока она наконец не проснётся. Взгляд его упал на ноутбук, стоявший на столе, на котором ещё лежала небольшая записка. Развернув листик бумаги, парень с удивлением прочёл о том, как теперь обстоят дела.

Клыкастая улыбка озарила его лицо — теперь-то он прекрасно знал, чем себя занять.