Шрамы солдата Джейн (гет)

Джейн никогда не считала себя преследователем — но в цепкости хватки дала бы фору многим. Но беготня за Сареном являлась делом утомительным и накладным. Накладным в том смысле, что не все проблемы удавалось разрешить винтовкой в лоб. Таки полученное звание Спектра развязывало руки, но не решало ряд затруднений. «Нормандия» не была тем же Торфаном, и она не могла отправить в мясорубку часть экипажа только для того, чтобы стать на шаг ближе к цели — так бы она вставляла палки в колеса себе самой. Притом, что они не боялись, не лебезили, не шептались за спиной и не выводили из себя — уже одно это заставляло лишний раз подумать об их жизнях. Это даже позволило не воспринять слишком остро наличие на борту дочери предателя-матриарха, приняв, как необходимое зло — правда, от процедуры слияния разумов все равно ледяные мурашки по коже. Джейн могла быть уверена, что в критичный момент никто не сдуется и не облажается, а ее приказы будут выполнены без заминок и самовольностей.

Для успешного выполнения задания по поимке Сарена она не могла разбрасываться кадрами — и именно поэтому не выпустила очередь в Рекса сразу, как только он вздумал брыкаться и отстаивать лекарство от генофага. Противореча этим своим же взглядам на рабство и кабалу, кстати. Джейн едва не орала на него, не убирая пальца с курка винтовки, и оставалась всего капля до срыва и кроганского трупа… как за его спиной возникла Эшли. С ладонью на оружии, готовясь выхватить его из кобуры при малейшем поводе. Намерение действовать без приказа взбесило еще больше, чем упертость крогана. И от этого ее последние слова были особенно холодны и безжалостны — и уж они-то донесли до Рекса, насколько его жизнь на волоске. Джейн выдохнула, сбрасывая напряжение — и тяжелым злым взглядом смерила удаляющуюся спину сержанта Уильямс. Но разбирательство отложила на потом — к счастью для сержанта.

Именно на Вермайре последние кусочки паззла сложились в единую картину: новые видения от маяка, правда о «Властелине», речи Сарена. Давно зревшая уверенность только подтвердилась — Галактике грозил не мятежный Спектр, а кое-что куда серьезней. И Джейн не намеревалась уступать каким-то мыслящим железкам.

Она рассчитывала, что уж после этого, когда Эшли, будь она сто раз проклята, сгинула вместе с саларианским отрядом и их командиром, Совет послушает… Ага, такой наивной дурой Джейн себя не чувствовала много лет. От расчленения живьем Удину спасло слишком большое количество свидетелей, а потом и Андерсон своим планом избавил ее от необходимости драть его политиканскую шкурку.

А после бегства с Цитадели у всей «Нормандии» не было времени на лишние мысли и сожаления. Перелет до Илоса, вновь игра в пятнашки с Сареном, еще кусок правды, рассказанный ВИ протеан — ничто не позволяло расслабиться. Потом опять Цитадель, будь она неладна, опять с боем они пробивались через гетов, хасков, кроганов и треклятые большие пушки, достававшие даже в укрытии.

И Джейн опять испытывала давно позабытое чувство собственной живости, когда болело тело и особенно — правое плечо, от отдачи, оружие перегревалось, и мозг на автомате подсчитывал остатки гранат и панацелина, генератор щита гудел, восстанавливая периодически сбиваемую защиту.

Сарен пытался в чем-то убедить шипящую от ярости и хрипящую от усталости Джейн — но она лишь соблюдала приличия, разговаривая с ним, а в мыслях со вкусом выдавливала его мозг ботинком. Поэтому предсмертный хрип нанизанного на стекло турианца звучал музыкой в ее ушах.

После этого ей было уже откровенно плевать на Совет, и решение оставить их судьбу на волю случая было продиктовано не личным отношением, а голым расчетом — Джейн не собиралась биться башкой об панели после того, как ударной мощи оказалось бы недостаточно для победы над Жнецом. Тем более, Совет сам был виноват в своей участи — надо было слушать, а не прикрываться дипломатией. Ее потом с пеной у рта обвиняли в расизме, но в данном случае Джейн действительно не собиралась размениваться на чье-то спасение тогда, когда на карту было поставлено слишком многое.

Во главе нового Совета встал Андерсон — но даже он не помог убедить кучку идиотов в том, что это не было вторжением супер-технологичного дредноута гетов во главе с Сареном, а предпосылкой к чему-то куда более масштабному, а именно — к тотальному геноциду. Доведенная этими блеяниями до ручки, Джейн послала всех дальней дорогой и отправилась вымещать злость на заданиях по зачистке космоса от гетов. Не в лепешку же было расшибаться, впустую пытаясь доказать, что видения из маяка реальны, и на пороге уже армада таких «Властелинов», если не хуже!

На последнем задании Джейн и умерла. Напрочь позабыв про отсутствие у себя альтруизма, вытащила Джокера из кабины пилота и, поняв, что сама не успевает влезть, запустила капсулу с ним прочь, а сама уплыла далеко в космос. Системы костюма отказывали одна за другой, кислород стремительно утекал, а тело леденело. Ни взрыва, как на Мендуаре, ни раскалывающей череп агонии контакта с маяком на Иден Прайм — лишь кружение обломков корабля, асфиксия и приближение поверхности чуждой планеты, после которых не было ничего, кроме темноты.

* * *

Джейн не испытала большого удовольствия, оказавшись обязанной своим воскрешением террористам, поэтому с самого начала стала искать способы сбежать, не думая о том, какой неблагодарной дрянью себя выставит. Но «Цербер» нарисовал ей заманчивую перспективу — месть за собственную гибель. Спасение человеческих колоний здесь шло приятным дополнением. А уж как бы это опустило в глубокую лужу Совет и Альянс…

Для уверенности и надежности она хотела бы вернуть собственную команду — но уже одна Тали’Зора наотрез отказалась, стрельнув в спину негодованием за решение допросить ее сбрендившего собрата, а не довольствоваться лишь его инструметроном. Об остальных ничего не было известно однозначного, кроме Кайдена. Но являться пред очами бывшего командования только ради него… нет, он не стоил такого геморроя. Джокер не потерял сноровки, и доверить доктору Чаквас свое здоровье не было зазорным, но вот остальные новые лица Джейн нервировали. Особенно секретарша, определенно строчившая рапорты Призраку обо всем и обо всех. Келли… уже за идиотское имя ее хотелось придушить. Но пришлось смириться с ней и с искусственным интеллектом на корабле — терпимость к ним была невысокой ценой за шанс на новую жизнь.

Несколько давящим на нервы оказалось то, что среди кандидатов на вербовку присутствовали не только люди — а ведь «Цербер» не страдал ксенофильскими наклонностями. А тут еще стал рекомендовать всяких саларианцев и кроганов… зоопарк «Нормандия» грозил вернуться.

Первым местом назначения стала Омега и, в частности, «Загробная жизнь». Азари Ариа Т’Лоак вызвала дикое желание зажать ее в угол и всадить пулю в колено — как минимум. Но чутье подсказало, что с ней лучше сохранять некий дружественный нейтралитет — так и нужную информацию получить легче. Да и на чужой территории не воюют. Описанная ею ситуация с Архангелом требовала вмешательства — иначе вербовать уже было бы некого.

Оборонная позиция была отличная — но вот пути отхода оказались перекрыты до единого. Джейн с пару минут понаблюдала из-за баррикад и даже получила пулю, сбившую все щиты. Да, такой экземпляр — отличное приобретение, поэтому решение было принято, а кучка мусора под названием «ударный отряд» была расстреляна в спины. И с какого-то черта Архангел перестал палить по ним. Боезапас кончился, что ли? Джейн не обнадежилась разблокированной дверью и сразу навела винтовку на турианца — тот же спокойно жестом попросил обождать. Что у него на уме?

А когда шлем был снят, все встало на свои места. И что только конченый борец за мир во всем мире забыл в этой криминальной клоаке? Помнится, Гаррус собирался пробоваться в Спектры, а не становиться бандитом. А если учесть, что на него войной пошли три крупнейшие банды, то дел он тут точно наворотил. А Джейн разгребай это и спасай его пластинчатую задницу. С другой стороны, даже хорошо, что туманным Архангелом оказался Вакариан — уж от него известно, что ждать.

Но удовлетворение от встречи знакомого лица быстро омрачилось, а кампания едва не закончилась провалом. Гаррус, конечно, крепкий засранец, и естественная броня его изрядно спасла от пусть непрямого, но попадания — но то была не пуля, а ракета. Пока его оперировали, Джейн мерила шагами арсенал, не находя себе места и думая: неужто все впустую? В один момент нос зачесался, и она, подняв руку, вспомнила, что так и не сняла броню. Но ошарашило ее другое — рука дрожала. Вообще, обе руки тряслись, а тело колотило от нервного напряжения. Джейн волновалась за него? За… турианца?

Ей это не понравилось.

Ранения никак не сказались на навыках Гарруса, и если бы не шрамы и не фиксирующие повязки, можно было подумать, что ничего и не было. А история попадания на Омегу все же оказалась банальной — рыцарь без страха и упрека захотел насадить здесь справедливость. Нарисовавшаяся после рассказа картина вызвала у Джейн злорадный смешок: реальность не жалеет подобные порывы, и этот инопланетянин должен был однажды понять, что его трепыхания были лишь пустыми попытками. Где его хваленая команда верных соратников? А предатель? В том-то и дело. Она проявила толику снисхождения к его душевным ранам и не стала по ним топтаться, но жалеть и гладить по головке не собиралась.

При встрече Андерсон был ею недоволен, а Совет мало того, что разговаривать не захотел, так еще гнул свою линию: лица другие, а блеяние все то же. Так что Джейн послала их всех к черту. Все-таки «Цербер» оказался милее.