Потерянный рой (джен)

Луна очнулась от ноющей боли в боку, словно отлёжанном на холодном, твёрдом полу. Нечто тёплое и плотное покрывало расслабленные ноги и сложенные крылья. На основании рога будто висело маленькое кольцо. Затхлый воздух драл пересохшее горло, заставляя кашлять.

Принцесса разлепила тяжёлые веки. Неверный лунный свет падал на голый каменный пол и неровную серую стену, напоминающую ей какую-то… пещеру. Луна подняла голову. Потолок покрывали десятки, если не сотни серебристых кристаллов, сияющих подобно льдистым звёздам в иссиня чёрном небе.

Ноющий бок не давал забыть о себе ни на секунду, и принцесса попыталась подняться и сесть удобней, однако ноги буквально прилипли друг к другу. Она бросила на них быстрый, удивлённый взгляд. Копыта покрывала до ужаса знакомая тёмно-зелёная желеобразная масса. Кризалис! Ледяная дрожь волной прокатилась по телу, вогнав на несколько секунд принцессу в ступор и заставив сердце забиться в бешеном ритме. Луна задёргалась в попытках разорвать склизкие оковы — тщетно; она изо всех сил напряглась, стараясь расправить крылья — безуспешно.

— Можешь сколько угодно брыкаться — не поможет, — раздался за спиной холодный голос незнакомца.

Принцесса замерла.

— На тебе антимагическое кольцо, — продолжил неизвестный. — Не советую проверять, но… ты же меня всё равно не послушаешь?

Луна с трудом перевернулась на другой бок, сразу почувствовав небольшое облегчение от ослабевшей боли. Кристаллы сияли тускло, но их серебристый свет, казалось, проникал в каждый уголок небольшой пещеры. Однако сколько бы принцесса ни щурилась и ни приглядывалась, она не находила незнакомца, как и не видела ни входа, ни даже самой маленькой прощелины, через которую тот мог скрыться или телепортироваться.

Иллюзия? Другого объяснения нет. Но кто это был? Чейнджлинг? Кризалис? У неё другой голос, однако она могла перевоплотиться. Только какой в этом смысл? И почему тогда она исчезла?

Что происходит?!

Принцесса прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на воспоминаниях. Мысли перемешались и крутились точно в вязком киселе, но постепенно просыпающийся разум вылавливал один за другим элементы пазла, собирающиеся в картину минувшего вечера.

Луна лежит на кровати, размышляет о грядущей Ночи Кошмаров. Затем служанка приносит завтрак, представляет блюда и начинает прибираться. Принцесса идёт к столу... И вдруг нечто наваливается на неё сверху и прижимает огромными лапами к полу, а затем что-то острое, словно жало, вонзается в шею. Она зовёт на помощь, пытается телепортироваться, но заклинание не срабатывает. Всё тело внезапно расслабляется, она размякает на полу. Врывается стража, а дальше… дальше всё как в тумане.

Принцесса мотнула головой и ещё раз осмотрелась в поисках выхода. Все стены казались настоящими, а крохотные остатки тёмно-зелёной слизи виднелись в разных местах.

Без сомнений её похитила Кризалис, но зачем? Ради мести? Попытаться обменять? Просто подменить? Какой бы безумный или гениальный план не пришёл в голову бывшей королеве, нужно срочно выбираться!

Взгляд зацепился за скованные ноги. От свободы её отделяло всего лишь одно заклинание, но антимагическое кольцо… Вдруг оно слабое? Или вовсе фальшивое? А её просто пытались запугать? Звучит глупо, скорее даже наивно… Но в любом случае стоит попытаться.

Принцесса глубоко вздохнула, сосредоточилась и постаралась растворить густую слизь, однако рог лишь вспыхнул обжигающей болью.

— А-а-а!

Слёзы брызнули из глаз. Принцесса стиснула зубы, громко дыша носом и обрывисто стоная. Кольцо, как и полагается настоящему артефакту, остыло быстро, но пульсирующая боль затихала медленно.

Внезапно стена словно растворилась, и в образовавшемся проходе появилась Кризалис. Её коварные, безумно довольные зелёные глаза острыми иглами пронзили пленницу насквозь. Королева ехидно оскалилась, медленно приблизилась к принцессе и наклонилась. Она втянула воздух и со сладким стоном выдохнула, заставив Луну поморщиться от омерзительного запаха. Чёрное копыто потянулось к морде пленницы — принцесса попыталась отстраниться, но вызвала лишь шипящий смешок.

— Боишься? — Тяжёлая тишина пещеры содрогнулась от ледяного, властного голоса. — Правильно, бойся, дрожи, скули, пресмыкайся, рыдай — твой кошмар только начинается.

Кризалис положила ногу ей на спину и грубо, чуть ли не до боли, провела от шеи до крупа. Луна задрожала и задёргалась.

— Муха истошно бьётся в сетях паука.

Королева нагнулась к пленнице, оскалилась и медленно подалась вперёд. Луна вновь почувствовала её тёплое, омерзительное дыхание. Змеиный язык облизнул острые клыки, ещё несколько мгновений и он сможет дотянуться до неё. Вдруг что-то щёлкнуло в голове принцессы, и она резко мотнула головой, угодив рогом прямо по морде королеве.

— Ах ты тварь! — закричала Кризалис и ударила пленницу в бок.

— А-а-а!

Луна согнулась и прижала к животу склеенные копыта. Она жадно схватила ртом затхлый воздух, дерущий пересохшее горло, и вновь хрипло закашляла. Сквозь слёзы она бросила озлобленный взгляд на мучительницу, которая с озлобленной мордой потирала глаз. Несмотря на сильную боль и холод пещеры, на душе Луны потеплело и в уголках рта мелькнула слабая улыбка.

— Вы в порядке? — прозвучал слегка обеспокоенный голос незнакомца.

Луна удивленно повернулась на звук.

В углу пещеры, куда едва падал тусклый серебристый свет, стояла тёмная фигура. Чёрный хитиновый панцирь, голубые глаза с размытыми зрачками, гребень на голове, выступающие клыки, пронизанные уродливыми дырами ноги, полупрозрачные острые крылья — старый чейнджлинг.

Он появился так же неожиданно, как и исчез, словно всё время прятался вместе с тенями.

Кто это такой? Почему он выглядит так? Зачем помогает Кризалис?

— Всего лишь царапина, — ответила королева, убрав копыто. Над правым глазом блестела багровая полоса. Грозная мина перекосила морду, а в холодном голосе зазвучали зловещие нотки. — Ты поплатишься за дерзость, личинка.

Кризалис подошла ближе. Луна сразу напряглась, приготовившись к новым ударам, но королева неожиданно приказала:

— Литарис, принеси пленнице воды.

Принцесса исподлобья смотрела на мучительницу, которая лишь надменно ухмылялась.

Вскоре чейнджлинг поставил перед ней маленькую, приплюснутую деревянную чашу, до краёв наполненную кристально чистой водой. Противный ком встал у неё поперёк горла, словно иссушенного пустынным солнцем. Язык сам облизнул окаменевшие губы, а голова потянулась вперёд. Но в последний момент Луна отпрянула и недоверчиво уставилась на Кризалис.

— Боишься, что я что-то подмешала в воду? Может быть, там яд? Снотворное? Зелье? — прыснула та и пододвинула чашу ближе, но принцесса лишь отвернулась. — Как хочешь.

Она опрокинула чашу.

— Здесь неподалёку протекает подземная река, и вода в ней не просто кристально чистая и холодная, она удивительно сладкая. Пьёшь и наслаждаешься. Зря ты отказалась. — Кризалис опустила копыто в небольшую выемку в полу, где собралась вода. — Теперь лакай, как сука, потому что больше сегодня ты не получишь ни капли.

Слова задели принцессу за живое. Гордость ярким пламенем сопротивления вспыхнула в душе. Луна подняла возмущённый, уверенный взгляд и презрительно бросила:

— Не дождёшься!.. — Она хрипло кашлянула. — Я тебе не безмозглое животное!

— А выглядишь именно так, — оскалилась Кризалис. — Подумать только, мне удалось дважды украсть принцессу прямо из замка!

Луна уже открыла рот, чтобы огрызнуться, но в последний момент стиснула зубы. Ноющая боль в боку напомнила о недавнем ударе, и вестись на явную провокацию сразу расхотелось. Королева ехидно рассмеялась и бросила быстрый взгляд на верноподданного. Мимика чейнджлингов всегда казалась Луне скупой на эмоции, особенно у старых, но морда этого напоминала кусок скалы.

— Хорошо, не хмурься, — добавила Кризалис. — Удалось не мне, а нам. Сути дела это не меняет.

Луна дождалась, пока она вновь обратит на неё внимание, и настороженно спросила:

— Зачем ты похитила меня? Чего ты хочешь?

— Ещё не догадалась? Или, и правда, аликорны настолько тупые?

Ухмылка медленно сползла с морды королевы, исполненные гнева глаза расширились, и стены пещеры содрогнулись от ледяного голоса:

— Чего я хочу? Только то, что по праву принадлежит мне, что вы, жалкие создания, посмели отнять у меня и пытаетесь разрушить!.. Мне нужен мой улей, мой рой, мои чейнджлинги!

— Они не твои.

Слова Луны тихим эхом отразились от стен пещеры, постепенно растворяясь в напряжённой тишине.

— Что… — Кризалис за одно резкое движение приблизилась почти вплотную к Луне. — Что ты сейчас пискнула?!

Её пронзительный, испепеляющий взгляд сверлил пленницу насквозь. И без того прежде недружелюбную морду перекосила ужасная гримаса гнева. Омерзительное дыхание горячими облаками накатывало на принцессу, заставив принцессу поморщиться и отвернуться. Ледяные волны мурашек одна за другой проносились от склеенных копыт до основания рога. Однако гордость, смелость и обида ярким пламенем сияли в груди, затмевая покорность, страх и голос разума. Луна подавила дрожь, посмотрела Кризалис прямо в глаза и воодушевлённым, звенящим голосом заявила:

— Чейнджлинги — свободные создания. Они не бездушные куклы, выполняющие глупые приказы. Они выбрали свой путь: отказались от бессмысленной злобы и теперь счастливы. Они никогда не примут…

Чёрный рог вспыхнул зелёным пламенем, и нечто склизкое обвило шею Луны и начало сжимать. Она попыталась сорвать петлю, но смогла лишь беспомощно колотить по ней склеенными копытами. Мышцы начало сводить. Луна хлопала ртом и извивалась на холодном полу, словно выброшенная на берег рыба. Она в отчаянье ударила мучительницу ногами, но та просто отступила. Богиня попыталась откинуть её магией, однако рог лишь вспыхнул невыносимой болью. Позабыв о гордости, она попыталась начать молить о пощаде, но изо рта вырвались только беспомощные хрипы. Голова закружилась и размытая слезами картина перед глазами потемнела под затихающий стук сердца.

Вдруг петля распустилась. Луна размякла на холодном полу, жадно схватила ртом затхлый воздух, обжигающий пересохшее горло, и судорожно закашляла. Кровь бешено запульсировала в висках, а в ушах зазвучал оглушительный звон. Нечёткому окружению постепенно возвращались контраст и гамма.

— Не вмешивайся! — едва различила Луна разъярённый голос Кризалис.

Немного придя в себя, Луна наконец смогла с трудом поднять тяжёлую голову.

По озлобленной морде королевы стекала тонкая багровая струйка, напоминающая молнию. Испепеляющим взглядом она сверлила стоящего перед ней верноподданного. Чейнджлинг смотрел ей прямо в глаза, недовольно нахмурившись, и возмущался.

— Нам не будет прока от её холодного трупа.

— Я не собиралась её убивать, — огрызнулась Кризалис. — Но эта тварь должна знать своё место и следить за своим поганым языком!

— Она уже теряла сознание…

— И что с того? Пусть теряет, тебе меньше проблем. Разве не так?.. — фыркнула Кризалис. Она подозрительно прищурилась и презрительно спросила: — Или ты её защищаешь?

— Что?.. — Чейнджлинг осёкся, но обескураженность в его голосе быстро растворялась в стремительно нарастающем гневе. — Ты… Вы серьёзно считаете, что я могу защищать кого-то из них? После всего того, что они сотворили с роем?!

Кризалис промолчала.

— Это вы узнали обо всём со слов верноподданного, а я долго там прожил, со всеми успел пообщаться, много чего повидал и ещё больше осознал... Это я нашёл вас в глубине Вечносвободного леса и предложил помощь, а не наоборот. Это я… — Литарис тяжело вздохнул, провёл копытом по морде и продолжил серьёзным тоном: — Я просто не хочу, что бы она откинула копыта, и весь наш план рухнул. Да, у нас есть запасной вариант, но я не питаю к нему никакой любви... Надеюсь, вы тоже не горите желанием загубить мою жизнь? После всего того, что я для вас сделал.

Кризалис потупила взгляд и возмутилась:

— Нет, конечно!

— Тогда держите себя в копытах, пожалуйста, — попросил Литарис. — Осталось недолго.

Королева отвернулась. Её губы быстро двигались, изрекая волну невнятных, шипящих звуков.

— Хорошо, — наконец пообещала она вполголоса. — Но пусть учится держать язык за зубами.

Кризалис краем глаза посмотрела на Луну, резко повернулась к ней и грозно произнесла:

— Надеешься, что мы перегрызём друг другу глотки? Или он предаст меня, как это сделали остальные? Так можешь сразу запихнуть эти надежды себе в глотку! Литарис не просто мой верноподданный, он истинный чейнджлинг. Он видел, что творится с роем… что вы с ним сотворили!

— О чём ты…

Принцесса осеклась, вспомнив, к чему привело её предыдущее высказывание.

— Не прикидывайся! — Кризалис грозно нависла над пленницей, с отвращением продолжая: — Какие же вы, аликорны, мерзкие и лицемерные крысы! Как вас терпит этот свет?.. Но ничего, ты и твоя сестра за всё поплатитесь! — Она нагнулась. — Ты повидала немало чужих кошмаров, но поверь, я приготовила для тебя нечто такое, что ты и представить не можешь…

— Я не боюсь тебя, — бросила принцесса, но голос её подвёл, дрогнув.

— Сколько гордыни, — фыркнула Кризалис. — Есть много способов заставить пони страдать. В конце концов, даже самый крепкий панцирь можно раздробить и добраться до сладкого мяса. — Змеиный язык облизнул острые клыки. — Для начала ты сама поможешь вернуть моих чейнджлингов. И… знаешь, я не расскажу как. Больно много чести разжёвывать для тебя наш план. Ты ведь уже не личинка, так пораскинь мозгами, если они ещё не затекли жиром.

Королева провела копытом по виску, стерев подсохшую кровь, словно только вспомнила о ране.

— Ты за всё поплатишься, обещаю, — заверила она напоследок и медленно направилась к выходу, приказав: — Разберись с ней по-быстрому.

Стена за королевой закрылась.

Литарис неспешно подошёл к Луне. Она задёргалась, стараясь отстраниться подальше.

— Не смей меня трогать! — Принцесса постаралась пригрозить, но голос прозвучал скорее напугано.

Чейнджлинг взирал на неё холодным взглядом, однако без какой-либо надменности или гнева, лишь с каплей раздражения.

— Зачем всё усложнять? Ты всё равно сейчас уснёшь. Лучше о себе подумай, — серьёзно заявил он и указал на лужицу. — Будешь послушной и завтра увидишь сытный завтрак со сладкой водой. А продолжишь упрямиться и…

— Ты не дашь мне умереть, — заявила Луна. — Я не дура.

Литарис хмыкнул.

— Хорошо, я неправильно выразился. Ты получишь завтрак в любом случае, но только от тебя зависит, будь ли он на тарелке или на полу.

— Я не стану… — Луна хрипло кашлянула.

— Ты думаешь, тебе сейчас плохо? — усмехнулся Литарис и продолжил монотонно, словно говорил об обыденных вещах: — Нет, ты просто хочешь пить. Возможно, чуть сильнее, чем обычный пони, ведь ты принцесса и привыкла всё получать сразу… А вот завтра ты узнаешь, что такое настоящая жажда. Когда у тебя начнёт раскалываться голова, поднимется жар, когда у тебя исчезнут слюни, а каждое слово будет рвать пересохшую глотку на куски. И вот тогда ты начнёшь мечтать полакать из лужи.

Чейнджлинг начал медленно обходить принцессу

— К тому же кто-то должен счистить эту слизь. Это сейчас она просто тёплая, немного противная масса. А знаешь, что будет завтра? Она застынет, станет прочной, как камень, и каждый уголок твоего тела начнёт невыносимо чесаться. И эту шкуру потом только с шерстью вырывать. А грива с хвостом… — Литарис остановился, задумчиво подняв взгляд. — Даже интересно, как долго они отрастают?

— А ещё мне нужно тебя усыпить, — продолжил он. — Возможно, я посредственный маг по меркам богини, но первоклассный оборотень по меркам чейнджлингов. Без своей могущественной магии ты для меня лишь дёргающаяся в паутине муха. Но вот брыкаться я тебе как раз и не советую. Ведь если я сейчас случайно промахнусь или ты резко дернешься, то яд может не просто на время усыпить, а парализовать отдельные части тела. Хочешь остаться без задних ног? Или без крыльев? И потом до конца дней проклинать себя за бессмысленную гордыню.

Принцесса пристально следила за каждым движением чейнджлинга, пытаясь уловить хотя бы одно мимолётное движение, выражение глаз, дрогнувший голос, — что угодно, только бы уличить его во лжи, — но чейнджлинг либо с рождения учился врать, либо говорил чистую правду, причём таким тоном, словно для него всё это было не чем-то ужасным, а всего лишь повседневной рутиной. Их взгляды встретились. От его голубых глаз буквально веяло могильным холодом. Дрожь пробрала Луну до мозга костей. Она попыталась скрыть страх, но зрачки сами расширились, взволнованное дыхание нарушило напряжённую тишину, а всё тело напряглось и заколотилось.

— Перевернись, — приказал Литарис властным голосом. — Я считаю до трёх. Раз. Два.

В душе принцессы точно лопнула натянутая струна, и богиня судорожно легла на живот.

— Умница.

Луне захотелось обернуться, но внезапно точно две огромные, когтистые лапы прижали её к холодному полу. Не успела она даже дёрнуться, как нечто острое, словно огромное жало, вонзилось в шею. Уже через несколько мгновений во всём теле появилась страшная усталость, мышцы расслабились, и принцесса размякла. Она уже не ощущала ни тяжёлых лап на спине, ни грубого каменного пола, ни отголосков ноющей боли, ни тепла слизи, сковывающей копыта с крыльями, ни будоражащих сознание тревожных мыслей, ни закреплённого на роге антимагического кольца, ни ужасной сухости в горле — всё растворилось в зловещей неге. Картина перед глазами поплыла, тяжёлые веки сомкнулись, и сознание провалилось в пугающий мрак.