Выпускники (джен)

Каллен по привычке просыпается за две минуты до звонка будильника. На часах 7:58, за окном сияет летнее утро. Рядом, зарывшись в подушку и натянув одеяло чуть ли не до носа, спит Солона. Каллен чувствует, как его губы сами собой растягиваются в улыбке, осторожно пропускает между пальцами прядь ее волос, легко целует в висок. Он успевает заткнуть будильник за миг до того, как тот зазвонит, и выбирается из постели с предчувствием хорошего дня.

Умывшись холодной водой, чтобы разогнать остатки сонливости, он чистит зубы, натягивает штаны и майку, сует ноги в кроссовки, и отправляется на пробежку.

Обогнув башню Кинлоха с востока, он выходит к роскошному спорткомплексу, построенному на деньги родителей Финна: засеянное ярко-зеленой травой поле стадиона окаймляют беговые дорожки, трибуны готовы в любой момент принять до восьмисот зрителей, панорамные окна тренажерного зала отражают солнечные лучи. Перед входом установлена полированная медная табличка, сообщающая, что все это великолепие подарено Кинлоху четой Альдебрантов. Каллен проходит мимо трибун и начинает размеренно наматывать круги по беговой дорожке. Сначала ему тяжело — плохо разогретые мышцы каменеют, требуя прекратить издевательство, дыхание норовит сбиться, но вскоре он входит в ритм и все неприятные ощущения испаряются, оставляя только удовольствие от физической нагрузки и контраста ощущений прохладного утреннего ветерка на разгоряченной коже.

Когда он завершает пятый круг, за спиной слышится легкое дыхание и справа от него появляется Нерия Сурана, подстраивается под его скорость и ритм. Каллен кивает ей, чтобы разговором не сбить дыхание, но молчать явно не в ее планах.

— Твоя еще дрыхнет? — насмешливо осведомляется Нерия.

— Угу, — снова кивает он.

— Как проснется — будет головой мучиться. Забеги потом на кухню, попроси рассольчику для бедной девушки.

— Забегу, — отвечает Каллен на выдохе.

— Давай наперегонки, что ли? А то скучно. Три круга?

Он кивает, и Нерия резко набирает скорость, мгновенно опережая его на пару ярдов. Каллен продолжает бежать ровно, экономя силы. Мелкая даже для эльфийки, она весит вдвое меньше него и пользуется своим преимуществом, уверенно держась впереди. Так они завершают один круг и пробегают две трети второго. Каллен медленно наращивает скорость, сокращая отрыв. К середине третьего круга Нерия начинает выдыхаться, основательно выложившись в начале, и он позволяет себе еще приблизиться, готовится выдать мощный спурт перед финишем. Нерия оглядывается и прибавляет скорость, понимая, что он задумал, но разрыв неуклонно сокращается. За пять ярдов до финиша Каллен резко ускоряется, вкладывает в рывок все силы. Финиша они достигают почти одновременно. Несмотря на усталость, Нерия — великолепная бегунья: тренированная, выносливая, азартная, так что ему едва удается обойти ее на полкорпуса. Остановившись, они оба упираются ладонями в колени, выравнивая дыхание.

— Чувак, ты крут, — выдыхает Нерия. — Я была уверена, что сегодня обгоню тебя.

— Ты зря растрачиваешь силы на старте, — отвечает Каллен. — Вовсе не обязательно сразу делать такой разрыв.

Она усмехается и, переведя дух, кивает в сторону турника, установленного на площадке перед тренажерным залом, Каллен кивает в ответ.

Спустя десять минут, подтянувшись сотню раз, он чувствует, что выполнил поставленную задачу и соскакивает с турника. Сурана из вредности подтягивается еще раз и спрыгивает рядом с довольной физиономией.

— Ну хоть тут я тебя сделала, господин храмовник!

— Ты невероятно крута, госпожа маг! — улыбается он и отправляется обратно в башню, чтобы принять душ.

* * *

Выйдя из душевой Каллен нос к носу сталкивается с Йованом, подпирающим стену напротив.

— Привет, чувак. Как твои спортивные успехи? — по губам Йована змеится ехидная ухмылка, ясно показывающая, что он считает утренние пробежки глупой тратой времени и сил.

— Неплохо, — отвечает Каллен. — А ты тут откуда в такую рань?

— Да вот, принес тебе благую весть. Сегодня утром я почти как Андрасте, возвещающая рабам об освобождении.

— О чем это ты?

— О том, что я знаю способ как гарантировать, что Сол не распределят в Киркволл или еще куда-нибудь.

— И как же?

— Да все просто, — Йован загадочно улыбается. — Ты же влюблен в нее, а она в тебя, наверняка вы, голубки, планировали пожениться.

— Планировали, — кивает Каллен, проглатывая рвущуюся с языка ответную колкость — в словесном поединке с Йованом у него мало шансов.

— Так почему бы вам не пожениться прямо сегодня?

— Зачем? — искренне удивляется Каллен.

— Затем, дурья башка, что в этом случае Сол сможет потребовать распределения по месту службы мужа. Которое находится — дай-ка подумать — здесь, в Кинлохе.

Улыбка Йована делается невыносимо самодовольной. На какой-то миг Каллену хочется резко осадить его, сказав что-то типа: «Не лезь в нашу личную жизнь» или «Мы сами разберемся, когда нам жениться», но он понимает, что Йован прав, и это действительно хороший вариант. Вот только…

— Как ты себе это представляешь? — интересуется Каллен. — Распределение в полдень, сейчас десять минут одиннадцатого. Где мы, по-твоему, можем пожениться за оставшееся время?

— На этот счет не волнуйся, — Йован покровительственно хлопает его по плечу. — Я обо всем уже договорился. Приходите в часовню через сорок минут и все вам будет.

— Хорошо, — ошеломленно кивает Каллен. — Но смотри, если это твоя очередная шуточка…

— Сегодня такое чудесное утро, Каллен. Стоит ли омрачать его глупыми угрозами? Да и с чего бы мне так шутить над Сол? Она мой друг.

— Спасибо, Йован, — Каллен пожимает ему руку и отправляется в свою комнату.

Солона еще спит, плотно завернутая в одеяло. Каллен с удовольствием наблюдает за ней, с улыбкой вспоминая, как Кэррол, его сосед по комнате, увидев его ночью с Солоной на руках, сделал трагическое лицо и, ворча что-то в духе «Замучили со своими любовями», ретировался спать к кому-то из сослуживцев.

— Эй, соня, пора вставать, — Каллен целует ее в висок, проводит пальцем по щеке, осторожно сжимает ее плечо.

— Который час? — Просыпаться ей явно не хочется.

— Десять двадцать. Через час сорок распределение, а у нас еще есть одно важное дело.

— Ты о чем? — Она садится в постели. Растрепанные волосы падают на лицо и плечи каштановой пеленой. Пальцы рук прижаты к вискам — очевидно после вчерашнего у нее болит голова.

— Есть способ сделать так, чтобы тебя точно оставили тут на кафедре.

— Серьезно? — с Солоны мигом слетает вся сонливость. — И как же?

— Нам надо пожениться.

— Ты шутишь что ли? При чем тут это?

— Я не шучу. Йован сказал, если мы поженимся, ты сможешь потребовать распределения туда, где служу я. То есть остаться тут. Так что… — с этими словами он, порывшись в ящике своего комода, достает маленькую коробочку, обтянутую фиолетовым бархатом.

Держа коробочку в руках, он опускается на колено и протягивает её Сол, откинув крышку. Внутри располагается прабабушкино кольцо, которое мама выслала ему два месяца назад. Крошечный бриллиант, меньше четверти карата, рассыпает искры с полированных граней.

— Солона Амелл, я люблю тебя и хочу на тебе жениться, — торжественно произносит Каллен. — Ты выйдешь за меня?

Сол застывает на миг, прижав пальцы к губам, потом кивает, берет кольцо и надевает его на палец. Каллен поднимается и, осторожно обняв ее, бережно целует. Мысли в его голове путаются, взрываются ярким фейерверком, рассыпаются ворохом цветов и сердечек, словно в детских мультиках.

— У нас мало времени, — шепчет он ей на ухо.

— Поняла, — почему-то тоже шепотом отвечает она и отправляется умываться.

* * *

В часовню они приходят ровно без десяти одиннадцать. Йован и Нерия уже ждут их.

— А вот и наши будущие молодожены, — хихикает Нерия. — Ну что, пошли жениться?

Красивая молоденькая послушница (кажется, ее зовут Лили) провожает их к алтарю, где ожидает преподобная мать Электра. Каллен чувствует себя на удивление спокойно, хотя раньше, когда он размышлял о свадьбе с Сол, полагал что будет нервничать. Она держит его за руку, ее пальцы слегка дрожат.

После короткой церемонии мать Электра предлагает жениху поцеловать невесту. Они с Сол быстро целуются, и она прижимает к груди свидетельство о браке.

— Теперь тебе осталось только сообщить Ирвингу, — встревает Йован. — Он поймет, не дурак.

— Спасибо тебе, Йован, — искренне говорит Каллен. — Пойдемте что ли?

— Идите, я догоню, — отмахивается он.

Каллен с Солоной и Нерией выходят из часовни и направляются наверх к залу Истязаний, где будет происходить распределение, но на полпути Нерия вдруг останавливается.

— Я… забыла кое-что, — говорит она, странно дергая плечом. — Подойду позже.

С этими словами она разворачивается и уносится со всех ног обратно в сторону часовни. Солона задумчиво смотрит ей вслед.

— Что такое? — Каллен тоже начинает беспокоиться.

— Ничего… Не знаю. Ладно, пойдем.

Перед массивными дверями уже собираются выпускники, разбиваясь на группки по интересам. Кто-то обсуждает политику, кто-то кино или книги, кто-то — как здорово оторвались накануне. В углу перед лестницей, за шатким столом с разложенными на нем буклетами, со скучающим видом сидит симпатичный рыжеватый парень в серой футболке, обтягивающей впечатляюще рельефную мускулатуру, с эмблемой Серых Стражей на груди.

— О, смотри-ка, — Солона дергает Каллена за рукав. — Стражи в этом году прислали новенького. Раньше был такой бородатый возрастной мужчина, помнишь?

— Помню, конечно. Интересно, почему заменили?

Они проталкиваются к столику и встречают удивленный взгляд светло-карих глаз стража.

— Простите, можно спросить? — вежливо обращается к нему Солона.

— Конечно. Думаете присоединиться к нашему ордену?

— Нет, мы хотели узнать насчет стража, который был раньше. Такой… смуглый, бородатый брюнет.

— Дункан, — кивает молодой страж. — Он в этом году немного занят, решили послать меня. Возможно, надеялись, что мне удастся привлечь немного симпатичных девушек в наши ряды.

— У вас в ордене нехватка женщин? — улыбается Солона.

— Вы не представляете, какая, — сверкает ответной улыбкой страж. — Если бы их было еще меньше — про нас бы распускали слухи, что мы… ну… друг с другом… Если вы понимаете, о чем я.

Каллен хочет сказать, что подобные слухи и так ходят, и не только про стражей, но вокруг вдруг начинается толкотня и какие-то крики. Он машинально задвигает Сол себе за спину и пробирается сквозь уплотнившуюся толпу.

У входа в холл беснуется Нерия Сурана, разъяренным мабари наскакивая на Йована и размахивая руками.

— Что, не нравится, мудак тупой? — вопит она. — Блядун гребаный! Охренеть устроился!

— Тебе не кажется… — начинает было Йован, но договорить ему не дают.

— Мне кажется, что тебе давно пора наподдать, — вопит Сурана и, подтверждая свои слова, резко и коротко бьет Йована в лицо. Тот хватается за нос, между пальцев просачивается тяжелая капля крови. Каллен с тревогой видит как в его взгляде мелькает что-то нехорошее, что-то, напоминающее готовность уничтожить обидчицу на месте. Он проталкивается вперед сгребает Сурану в охапку и тащит ее прочь от Йована, в угол. Солона следует за ними, возбужденно гудящая толпа смыкается за ее спиной.

— Пусти! — вырывается Нерия. — Я еще не все говно из этого урода вышибла!

— Перестань! Хватит уже! — пытается вразумить ее Каллен.

— Отпусти меня! — почти рычит она. — Или хуже будет!

— Нерия, да что случилось, объясни? — Сол обнимает подругу за плечи, помогая Каллену удерживать ее.

— Что случилось? Случилось то, что я любила мудака! — вопит Сурана. — Ты представь — возвращаюсь я в часовню. Хотела обсудить с ним один вопрос. Захожу и слышу его голос — он какой-то бабе втирает: «Люблю, трамвай куплю», да «Ты самая прекрасная, никто с тобой не сравнится». А баба аж течет вся, чуть не мурлычет ему в ответ какой он охуенный и клевый. Я так и застыла. Сразу в голове паззл сложился из всяких мелких моментов, от которых я отмахивалась. Ну я подкралась тихонько, за угол заглянула, а он там с послушницей из часовни лижется — с этой коровой сисястой.

— Создателева срань! — вырывается у Каллена.

— Именно, чувак, — внезапно всхлипывает Сурана. — Она самая. Я и так на нервах была из-за распределения. Думала попроситься куда-нибудь поближе. Вон хоть в Редклифф. Чтобы с ним, мудаком, чаще видеться. А он, скотина, уже другую бабу клеит. Ну да, кто же ему, козлу винторогому, постельку греть будет, когда я свалю.

С каждым словом из ее глаз все сильнее катятся слезы. Она закрывает лицо руками и утыкается в грудь Солоне. Та гладит ее по плечам.

Каллен чувствует себя ужасно неловко — не знает, что сказать или сделать, но внезапно его осеняет. Он снова пробирается сквозь толпу к выходу — Йован, окруженный группой сочувствующих, кидает на него неприязненный взгляд и прижимает к носу пакетик со льдом. Спустившись на пару этажей ниже, Каллен находит кофейный автомат, кидает в прорезь пару монет и, спустя минуту, вытаскивает из окошечка картонный стаканчик, увенчанный шапкой молочной пены. Стараясь не расплескать, он возвращается назад и застает Солону и Нерию в компании молодого стража.

— … еще неизвестно кому повезло, — говорит страж, лучезарно улыбаясь. — Мне кажется, что такая милая и отважная девушка обязательно встретит мужчину, который сможет оценить ее по достоинству!

— Что-то мне сдается, — угрюмо отвечает Нерия, — будто ты на себя намекаешь.

— А что если и так? — страж вдруг заливается румянцем.

— Хм… не знаю, — Нерия поворачивает голову и смотрит ему в лицо. — Ты это серьезно?

— Нет, конечно, — идет на попятную страж. — По крайней мере не так сразу. Надо будет тебя с начальством познакомить. Вдруг оно не одобрит.

— А чего не с родителями? — улыбается Нерия.

— А я сирота, — в тон ей отвечает страж.

Каллен вежливо кашляет, чтобы обратить на себя внимание.

— Вот, — он протягивает стаканчик с кофе Нерии. — Выпей.

— Ага, — она берет стаканчик и делает глоток. — Офигенно! Спасибо, чувак. Ты настоящий друг.

— Всегда пожалуйста. Сол, можно тебя на минутку? — Каллен берет жену под локоть и отводит в сторонку.

— Тебе пора? — спрашивает она.

— Да, у нас сегодня стрельбы. В общем… удачи тебе на распределении. У тебя теперь все козыри, — кивает он на свидетельство, торчащее из кармана ее джинсов. — Буду ждать известий, монна Резерфорд!

— Мне нравится как это звучит, — улыбается она, притягивает его к себе за шею и легонько целует в губы. — Ступай. Увидимся вечером, дорогой муж.

— Мне тоже нравится как это звучит, — отзывается он и направляется к выходу. «Дай-ка мне почитать ваш буклетик», — слышит он, проходя мимо Сураны, все еще беседующей с молодым стражем.

* * *

Ближе к вечеру довольный Каллен направляется к себе, чтобы переодеться в цивильное, и пригласить молодую жену — само слово «жена» вызывает у него в животе сладко тянущее ощущение — в кино. Его бойцы отстрелялись на отлично, и ему хочется позволить себе маленький загул. Спустившись на этаж, где расположены комнаты студентов-старшекурсников, он поворачивает за угол и нос к носу сталкивается с сэром Грегором — рыцарем-командором Кинлоха.

— Лейтенант Резерфорд! — рявкает тот.

— Сэр! — Каллен вытягивается во фрунт и щелкает каблуками.

— Вольно! Из твоих сегодня трое дежурят?

— Так точно, сэр!

— Остальные?

— Свободное время, сэр.

— Отлично. Значит у тебя тоже. Давай-ка пройдемся, — с этими словами сэр Грегор разворачивается и, не оглядываясь, направляется к другой лестнице. Каллен пристраивается рядом и удивленно смотрит на командира.

— Я слышал тебя можно поздравить, лейтенант, — лицо Грегора непроницаемо как вырезанная из дерева маска.

— Да сэр, спасибо сэр.

— То, что ты женился — это хорошо. Офицер, желающий сделать карьеру, должен быть женат. Это производит хорошее впечатление на командование, — он поворачивает голову и, неожиданно, улыбается так, словно Каллен лично на него произвел хорошее впечатление, женившись на Сол. — Да и жену ты себе выбрал правильно. Хорошая девочка, вырастет в большого ученого.

— Я, когда женился, думал не об этом, сэр.

— Знаю я, о чем ты думал. Не дурнее тебя. В общем, для тебя с этой женитьбой все сложилось вполне удачно. И вот почему — меня тут попросили посоветовать толкового молодого офицера на свободную должность. Должность капитанская. Что это значит — объяснять, думаю, не надо.

У Каллена перехватывает дыхание. Капитанская должность означает следующее звание без полной выслуги лет. Как минимум на два года раньше. А то и на три.

— Вот я и подумал о тебе. Парень ты толковый, отличный офицер, ребята твои натасканы как надо. Да и амбиций ты не лишен.

— Я… Сэр, я не знаю что сказать.

— Не строй из себя целку, Резерфорд. Я тридцать лет тут командую. Видел, как ты на свои лейтенантские нашивки поглядываешь. Ничего плохого в этом нет. Из солдата, который не мечтает стать генералом, выйдет пшик. Так что думаешь?

— Я польщен, сэр. Это огромная честь.

— Рад, что ты понимаешь. Вот мы и пришли. Заходи, давай.

Отвлекшийся Каллен всего мгновение удивленно смотрит на дверь кабинета Первого Чародея Ирвинга, а потом решительно входит, вслед за командиром. Внутри, напротив Ирвинга, сидит удивленная Солона.

— Сэр Грегор, сэр Каллен, как чудесно, что вы смогли нас навестить, — расплывается в добродушной улыбке Ирвинг. — Прошу, присаживайтесь. Чаю? Кофе?

Каллен вежливо отказывается и усаживается на стул рядом с Сол, та вцепляется в его руку холодными дрожащими пальцами. Явно нервничает.

— Дети мои, в первую очередь я хотел бы вас поздравить, — лицо Ирвинга лучится, кажется, неподдельной радостью. — Как приятно смотреть на вас — таких юных, только начинающих настоящую, взрослую жизнь.

— Спасибо, — бормочет Сол. Каллен сдержанно кивает.

— Но все же, — продолжает Ирвинг, его взгляд становится острым и цепким, — у меня есть определенные обязанности, и я хотел бы обсудить с вами один вопрос.

— С вами связывались мои родители? — упавшим голосом спрашивает Сол.

— Да, детка, связывались. Но это неважно. То, что я хочу тебе предложить, не зависит от просьб твоей милой матушки. Дело в том, что в Киркволле…

— Сэр, вы это нарочно подстроили? — Каллен чувствует себя одураченным.

— Резерфорд, — одергивает его сэр Грегор. — Веди себя достойно.

— Но сэр…

— Ничего, Грегор. Все в порядке, — снова улыбается Ирвинг. — Нет, молодой человек, я ничего не подстраивал. И искренне собирался предоставить вашей милой супруге место на кафедре энтропии, как и планировал. Но информация о подходящей вакансии в Киркволле для вас заставила меня пересмотреть планы.

Он замолкает и долгим, внимательным взглядом смотрит на них с Сол.

— То есть вы хотите отправить меня в Киркволл, потому что там есть место для Каллена? — глаза Солоны влажно блестят. Кажется, еще миг — и она разрыдается. — Но что там делать мне? Разве вы не знаете, что говорят о тамошнем Первом Чародее?

— Солона, детка, послушай, — голос Ирвинга делается еще мягче. — Если бы в этих слухах была хотя бы малейшая доля правды — я бы ни в коем случае не допустил этого. Но, поверь, это все наглая ложь. Орсино — блестящий ученый, один из великолепнейших умов нашего времени. Просто ему повезло, или не повезло — это уж как посмотреть, жениться на рыцаре-командоре Мередит, которая на тот момент, конечно же, еще не была рыцарем-командором и даже не рассматривалась на эту должность. Жена профессора Орсино — невероятно красивая и популярная женщина. И то, что она выбрала в мужья не какого-нибудь известного политика или кинозвезду, а малоизвестного ученого, многим не дает спать спокойно. В общем, это давняя и некрасивая история, которая не имеет отношения к твоему вопросу. А то, что я скажу дальше — имеет, причем самое прямое. Дело в том, что Орсино сейчас работает над серией очень интересных экспериментов. Мы с ним часто переписываемся, и я думаю, что он нащупал новое и перспективное направление. Ему нужен в помощники талантливый диссертант, а я не знаю никого талантливее тебя, детка. Только представь будущие возможности — публикации, соавторство, думаю, ты защитишься значительно быстрее, чем если бы осталась тут. Кроме того, подумай о своем муже. Это назначение позволит ему сделать отличную карьеру. Хотя, судя по всему, он уже готов ради тебя отказаться. Что очень благородно, но весьма неосмотрительно — такие шансы выпадают не каждый день.

Каллен хочет возмутиться такой явной манипуляцией, но Грегор предостерегающе смотрит на него, и привычка подчиняться приказам командира перевешивает. Он только сильнее сжимает пальцы Сол, чтобы дать ей почувствовать поддержку.

— Хорошо, — тяжело вздыхает она. — Я согласна.