Раки-отшельники (джен)

1925 год

— Подразделение зверей хочет передать дело вам.

В глазах Тесея без легилименции читалось: «Подразделение зверей может идти в глотку кельпи». Но вслух он сказал:

— То, что к низлу применили тёмную магию, ещё не делает его темномагическим артефактом.

Дело было, прямо сказать, бредовое. Подразделению зверей просто лень разбираться с бесхозным низлом, на которого кто-то наложил порчу, из-за чего несчастное животное бросалось на всё красное, что видело. Поиском злоумышленника занимались офицеры Отдела магбезопасности. Гонять по всей стране авроров, и уж тем более вручать в их руки судьбу волшебной твари Торкил считал бессмысленной тратой времени.

И теперь они с Тесеем прикидывали, как бы поскорее решить проблему.

— Ньют, мой брат, завтра возвращается из Камеруна. Я могу ему написать, попросить забрать низла.

Зная характер Ньютона, Торкил бы всё равно ждал его завтра в середине дня, требующего у Тесея отдать ему животное под честное слово пристроить потом в добрые руки.

— Пиши.

Тесей всё равно бы согласился, а так всё удастся устроить официально и по правилам.

Наконец-то найденное решение так окрылило Торкила, что он вынул из ящика плетёную сигарницу. Горячим поклонником табака он не являлся, но иногда случалось, что без наполняющего лёгкие дыма невозможно было думать. Иногда хотелось просто расслабиться, дать голове отдохнуть, и тогда на помощь приходила трубка. Или сигары, как сейчас.

— Будешь? — спросил Торкил из вежливости, прекрасно зная, что Тесей бросил курить несколько лет назад.

Тот отрицательно мотнул головой, не отрываясь от письма.

Торкил срезал конец сигары, но подпаливать и раскуривать не спешил, положил на край пепельницы.

Тесей поднял на него взгляд и резко напрягся.

— Откуда эти сигары?

— Я заказываю иногда через «Сарджент и Ко», — ответил Торкил, растерявшись.

— Не трогайте. — Тесей надел защитные перчатки и аккуратно взял сигару. — В шестнадцатом мы конфисковали несколько тысяч таких. — Он вытащил палочку. — Один бельгийский волшебник додумался накладывать на сигары проклятия и подкидывать маглам. Естественно, сторонников у него нашлось в достатке. Даже не скрывались особо. В каждом кабаке знали, что курить сигары с двумя золотыми полосами себе дороже.

— Вредноскоп молчит, Тесей. — Торкил привык считать себя главным параноиком в Министерстве. Видеть схожее в Тесее было… очень не вовремя.

— Вопрос в том, почему.

Тесей прошептал какое-то заклинание, и по краю сигареты пошёл голубой огонёк. Он не пожирал её, просто обхватил по окружности, и воздух постепенно наполнил неприятный грибной аромат.

— Фините! — Тесей ткнул палочкой во вредноскоп, и тот тут же начал вращаться как бешеный, всё ускоряясь и ускоряясь.

— У меня много врагов, — сказал Торкил, предвосхищая вопрос Тесея. Мерлин и Моргана… На список фамилий может уйти свиток в пару футов длиной, и это если без объяснений, за что они на Торкила могут зуб точить.

— Этот кто-то достаточно силён, чтобы снять чары с дверей, заколдовать вредноскоп и замести следы.

Тесей заключил сигару в купол, и теперь та висела между ними жутким свидетельством неудавшегося покушения. Торкил смотрел на незатухающее голубое пламя, всё ещё не осознавая произошедшее.

— Или вы сами его впустили.

Первыми всегда подозревают самых близких: семью и друзей.

— Это не кабинет, а проходной двор, — проворчал Торкил. — Сюда только ты десяток раз за день заглядываешь. Не говоря о других. Посетителей регистрирует Матильда. Спроси у неё.

— А кого вы никогда бы не заподозрили?

Торкил растерянно моргнул. Тесей это что, серьёзно? Будто мало подозревать врагов, недоброжелателей и ситуативных противников, ещё хочет, чтобы Торкил совсем сон потерял, пытаясь понять, не нянчившая ли его в детстве старушка-соседка прокляла сигары.

— Тебя и Капеллу. Брата твоего, — добавил Торкил больше из осторожности, чем из искренней веры в непогрешимость Ньютона Скамандера.

— А семья вашей покойной жены? Так ведь и не удалось установить, от чего именно она умерла.

— Нет, это не Макдермиды.

Торкил поморщился. Формально они с Лиодой оставались супругами, когда та скончалась, но не жили вместе уже два года. Лиода уехала в Париж, а Торкил… По большому счёту ему было всё равно. Развод вызвал бы лишние пересуды. «Лиода открыла в Париже своё дело и пока не нашла управляющего», — неизменно отвечал он на все вопросы. Удобная, устраивающая его полуправда. Родители Лиоды всё равно догадались, конечно, даже ездили к дочери за объяснениями, но вернулись ни с чем.

А потом Лиода умерла.

— Не Баттенберг и не Донован.

Торкилу показалось, что невозмутимость Тесея пошатнулась. Тот дрогнул, и Торкил немедленно в это вцепился.

— Ты что-то знаешь?

— Только то, что вы втроём играете в бильярд пару раз в месяц.

«Следишь за мной?» — едва не сорвалось с языка, но Торкил вовремя его прикусил. Баттенберг возглавлял административную службу Визенгамота. Наверняка Тесей не только работу с ним обсуждал.

— Это я заберу. — Осторожно, как громовещатель, Тесея взял сигарницу. — Нужно выяснить, как эта вещица попала в страну.

— Угу.

Ощущая подступающую к голове тяжесть и покалывание в руках, Торкил провёл ладонью по лицу. Не то чтобы он никогда не задумывался о покушении на себя, но в воображении всегда представал недавно освободившийся заключённый или преступник, которому поперёк горла встала деятельность Торкила. На худой конец что-то в духе поэм, которыми зачитывался его брат, где непременно кто-то погибал во имя мести.

Реальность оказалась слишком приземлённой, лишённой всякого налёта патетики и оттого более непонятной.

Оставшись в одиночестве, Торкил вынул из шкафа бутылку огневиски и стакан.

* * *

Однажды Торкилу рассказали, что в финском языке есть выражение «vittujen kevät», означающее «невероятно омерзительную, слякотную весну, от которой сплошное расстройство, мигрени, и все вокруг тупеют». Торкил не брался утверждать, что ему не переврали кочующую из паба в паб байку, но сейчас только этот оборот и вертелся на языке.

Обычно в вопросах магической безопасности финские волшебники стремились побыстрее достичь консенсуса и разойтись, благо дела с британцами ими велись редко. Но стоило речи зайти об изменении правил экстрадиции, как в этих уравновешенных людях взыграло что-то дикарское из тех тёмных веков волшебной истории, когда магию творили у костров. Финны упёрлись рогом и ни в какую не хотели что-то менять, хотя британцы просили самую малость: не давать укрытие преступнику, вступившему в брак с местной.

Переговоры было решено продолжить на следующий день, но Торкил чувствовал, что если и завтра они ничего не добьются, он будет готов объявить Финляндии войну.

— Сэр. — К находящемуся на грани бешенства Торкилу степенно подошёл маг в лиловой судейской мантии. Он сказал что-то о каком-то заседании — Торкил прослушал.

— Знаете что… — начал он, но перед лицом вдруг появилась широкая спина. Тесей проговорил что-то, удовлетворившее судью (по крайней мере тот убрался восвояси) и обернулся, сложив руки на груди.

— Мерлин твою налево, Тесей, какого чёрта?! — рявкнул Торкил так, что на них обернулись. Орать на Тесея в опасной близости от финнов (которые наверняка просто притворялись, что слабо понимали английский) было совсем глупо. — За мной.

В одном из боковых коридоров первого уровня оказалось достаточно пустынно, чтобы Торкил мог высказать всё, что думает о международном праве, финских волшебниках, Тесее и его работе, потому что если бы кое-кто быстрее бегал, Торкилу сейчас не приходилось бы стелиться перед финнами, подозревая, что переводчик опускает самые едкие их комментарии.

— Vittujen kevät! — закончил он и выдохнул.

Тесей демонстрировал непоколебимое спокойствие, что тоже бесило, но сил на ещё одну гневную тираду не нашлось.

Мало ему было работы, так и спал Торкил в последнее время плохо. Вместо бессвязных, но ярких видений приходила мутная полудрёма, от которой поутру оставалось тревожное послевкусие, перебиваемое только апельсиновой свежестью бодрящего зелья. Каждая незнакомая вещь моментально вызывала подозрения, и Торкил всё с большим трудом подавлял желание не снимать защитные перчатки, которые он купил после случая с сигарой.

Это тоже бесило. Что Торкил больше не в безопасности в Министерстве, в своём доме. А Тесей отмалчивается, но явно ведёт расследование. Торкил, в конце концов, ему начальник, он имеет право знать.

— Полегчало?

— Хамишь начальству, Тесей? — прошипел Торкил. Хотя в тоне Тесея звучало скорее сочувствие, сейчас Торкил мог накинуться на него просто потому, что рядом больше никого не было.

Тесей смерил его долгим, очень знакомым взглядом. Торкил оторопел. Так на него смотрел отец, а потом — старший брат, когда маленький Торкил капризничал.

— Прогуляемся? — предложил Тесей. — Пока вы на ком-нибудь не сорвались.

— А это что было, по-твоему? — Идея прогуляться Торкила вполне устраивала, и возражать он не стал.

— Это? — фыркнул Тесей. — Так, разминка.

Торкил только и смог, что прошипеть что-то невнятное. С самого своего вступления в должность Тесей развёл в Аврорате бурную деятельность, сопротивляясь любым попыткам навязать ему новые правила, зато активно предлагая свои. Порой обсуждения переходили все границы, когда Торкил терял терпение, а следом терял его и Тесей. Иногда, уже отойдя, Торкил замечал сходства их темпераментов. Но давать слабину не собирался. Ещё не хватало, чтобы Тесей начал им вертеть. Торкил и так позволял ему слишком много. Любой другой на месте Тесея давно бы распрощался с должностью, отправившись заниматься реформаторством куда-нибудь поближе к Гебридам. Пусть Макфасти жизни учит.

Они вышли из Министерства и тут же аппарировали. Голова слегка закружилась с непривычки, а гордость уязвило обращение как с несовершеннолетним, но и этот выпад Тесей пропустил мимо ушей. Будто за утро освоил одну из восточных методик сохранения хладнокровия.

Из темного перехода они вышли на улицу, ярко переливавшуюся множеством огней.

— Что мы здесь забыли? — спросил Торкил, настороженно глядя по сторонам. Слишком много маглов вокруг — захлебывающихся восторгом, громких, танцующих под льющуюся из каждой двери музыку. В воздухе ощущался густой туман не-магии.

— Маглы недавно придумали, как создавать что-то вроде колдографий, — пояснил Тесей, шагая чуть впереди. — Там тоже люди двигаются, но не сами по себе, а по заранее определенному сценарию. Называется «кино».

— Я бы проверил создателя этого «кино» на нарушение Статута и неправомерное использование изобретений маглов, — проворчал Торкил.

— Были уже эти проверки, — фыркнул Тесей. — И не раз.

— Ещё одна хуже не сделает, зато для статистики польза.

— Сэ-э-эр. — Плечи Тесея затряслись от едва сдерживаемого смеха. — Вам полегчало, раз о статистике вспоминаете.

— И не думай, что раз решил сводить меня в это... кино, то я освобожу тебя от сведения аналитики.

Торкил улыбнулся краем губ. Голова прояснилась, словно свежий ветер джаза подхватил болотный смрад и унёс куда подальше.

Они дошли до похожего на обычный театр здания. Внутри это сходство только усилилось; даже огромное белое полотнище на сцене напоминало театральный занавес. В оркестровой яме ждали своего часа инструменты.

— Часто сюда ходишь? — полюбопытствовал Торкил. Тесей взял билеты в ложу, и это было кстати: меньше соседей — меньше подозрений.

— Так, пару раз в год. — Тесей неопределенно повёл плечами.

Смел ли Торкил надеяться, что Тесей хотел бы смотреть на магловские движущиеся картинки чаще, но не было подходящей компании?

— Оркестр вышел, — сказал Тесей. — Сейчас начнется.

За два года постоянной совместной работы они трижды сходили в бар, потому что когда ты вымотан, а все вокруг Морганой проклятые идиоты, хочется просто выпить двойной виски с кем-то понимающим. В такие моменты они были чуть менее начальником и подчинённым, но и не вполне друзьями.

Погас свет. Оркестр заиграл мелодию с восточными мотивами, и на полотне возникли чёрно-белые надписи.

После промозглой зимы особенно не хватало тепла — такого жаркого, чтобы изгнало всю сырость из костей, из лёгких. Фигуры двигались непривычно, не так плавно, как на колдографиях, но зрелище всё равно завораживало. И как только маглы заставили свои снимки двигаться по приказу? Да ещё и меняться то на пустыню, то на покои султана, то на пещеру, полную сокровищ? Обычные колдографии отличались своеволием.

Зрелище, к которому Торкил поначалу отнёсся скептически, увлекло. В сумраке ложи он не мог видеть Тесея, но чувствовал, что и тот смотрит с большим интересом.

— Очень занимательная вещь, — резюмировал Торкил, когда они вышли из театра. — Не представляю, как маглы сделали это без магии, но я бы посмотрел ещё одну такую.

— Правда? — Тесей взглянул с надеждой.

— Да, — кивнул Торкил. Конечно, в приличном обществе о походах в кино не расскажешь, но ради возможности поговорить с Тесеем не только о работе он бы даже итальянскую оперу послушал, при всей его к ней нелюбви. — Только в следующий раз пусть поводом будет что-то менее…

— Рабочее, — подсказал Тесей. — Я учту.

Впервые за два года Тесей пошёл навстречу, поделившись кусочком своей частной жизни. Торкил бы ликовал, да мешало сомнение, юрким ниффлером проскользнувшее в душу. Да, Тесей сделал шаг вперёд, но как теперь поступить, сохранить приобретенное, не оттолкнуть?

Когда они вернулись к переходу, сверху спикировал крапчатый сыч, уронив письмо Тесею прямо в подставленные руки.

Прочитав послание, тот нахмурился, спешно извинился и аппарировал, Торкил только и успел проворчать про излишний трудоголизм.

Дома, проверив приготовленную домовиком еду на яд, Торкил написал брату и лёг в постель далеко за полночь.

Он надеялся на спокойный сон, но чаяниям его не суждено было сбыться. Всё та же муть, только теперь в ней прибавилось песка и лязга разбойничьих мечей.

* * *

Донована арестовали через два дня. Торкил узнал об этом из короткой записки Тесея, даже не служебной. Аврорат имел право производить аресты самостоятельно, но Торкил требовал, чтобы все задержания, проходящие по разряду выше уличных драк, с ним согласовывали. Тесей же в очередной раз проявил неподчинение. Поэтому к дому Донована Торкил аппарировал вдвойне злой.

— По какому праву произведён арест?! — рявкнул он на первого подвернувшегося аврора.

— Применение тёмной магии с целью убийства человека. — Открывшего рот аврора опередил Тесей, стоявший в ведущем в гостиную проходе. — Покушение на убийство. Ввоз и хранение запрещённых товаров.

Торкил оторопел.

— Пройдёмте, сэр.

Через гостиную они прошли на второй этаж, мимо кабинета, по которому, подняв палочки, шастали авроры, в пустую бильярдную.

— Объяснись, — потребовал Торкил, опираясь о стол. Они с Донованом сыграли здесь бессчётное количество партий, распили сотни бутылок огневиски, и вот так легко поверить обвинениям было решительно невозможно.

— Сигары, которые вам прислали от «Сарджент и Ко», — начал Тесей, прикрыв дверь и накинув чары тишины, — нам удалось проследить их. Вы ведь учились вместе. Донован, Сарджент и вы.

— Хочешь сказать, Сарджент тоже меня убить хочет?

— Нет. Но дочь его тётки — Луиза — была замужем за Францем Пермеке — это один из бельгийцев, распространявших проклятые сигары. Его повязали в шестнадцатом, и Луиза предпочла развестись. Донован наверняка знал эту историю. Я проверил, Пермеке освободился год назад. У него могла где-то быть припрятана партия сигар.

— Звучит просто… — Подходящих слов не нашлось. Торкил тяжело опустился в одно из кресел. С отвращением глянул на пустую пепельницу. — Зачем? — спросил он в пустоту.

— Пока не знаю, — ответила пустота голосом Тесея. — Но выясню. Обязательно.

— Донован, — неверяще сказал Торкил. — Как ты понял? Наверняка же про Пермеке писали в газетах. Любой, кто знал, мог на него выйти.

— Просто… — Голос Тесея дрогнул. Торкил поднял взгляд на него — как-то разом посеревшего. — Это он мне рассказал про… что вы мой отец.

Торкил потрясённо молчал.

— Мне было пятнадцать. — Тесей говорил торопливо, сбивчиво. — Я думал, это враньё, но мама подтвердила, так что...

Капелла презирала ложь. Но, не всплыви эта правда, рассказала бы она Тесею?

— Мне очень жаль. — Тесей совладал с собой, голос вернул привычную твёрдость. — Что так вышло с вашим другом, сэр.

— Не думаю, что у меня есть друзья, — покачал головой Торкил. Он подошёл к серванту, в котором прятался коньяк. Вряд ли вся выпивка в этом доме подаётся с примесью Уидосороса. — Может, кроме тебя, — отсалютовал он Тесею и опрокинул стакан. Сразу полегчало. — Да и тебе я доверяю не как другу.

Надираться на месте преступления было плохой идеей. «Место преступления», — мысленно засмеялся Торкил. Как легко, как быстро он принял то, что школьный приятель собирался его убить. За что? Или ради чего? Мотив волновал Торкила больше, чем необходимость вычеркнуть из еженедельника запланированные партии в бильярд и убрать пометку с двадцать восьмого марта с припиской «взять хорошее вино».

— Сэр. — На плечо легла крепкая ладонь. — Я провожу вас до дома.

Торкил не стал возражать.

— Позаботься о хозяине, — приказал Тесей домовику, когда они возникли на веранде.

И снова Торкил не стал упрямиться. Жуткая усталость навалилась на плечи, стоило увидеть знакомый порог, цветные стёкла дверного витража и тяжёлую бронзовую ручку. Только и сказал, позволив себя увести:

— Если к утру что-то выяснишь, первым делом ко мне.

— Так и сделаю, — пообещал Тесей.