На дне огня (гет)

Все места в вечернем поезде на восток заняты. Рой удивляется. Ладно они, они спешат, но гражданским-то что за радость проводить ночь в сидячем вагоне?

Их снова шестеро, не считая Хаяте, которого пришлось отправить в багажное отделение, каждый повышен в звании. Хавок, Фарман, Фьюри, Брэда, он и Хоукай. Всё так, как должно быть.

Свет в вагоне давно погас, его люди спят. Рой сидит возле окна и смотрит на ночные степи, леса и редкие станции с рыжими фонарями. Ночь облачная, кто-то сказал бы темная, но Рой знает, что такое темнота.

Ещё сутки назад он не верил, что это она когда-нибудь кончится.

Отнимите что-то у человека, а потом верните. Вроде ничего не изменилось, а он счастлив невообразимо. Некоторые словесные обороты начинают буквально играть другими красками. Например, он будто заново увидел Ризу. Она была первым, кто появился из темноты, и он смотрел на неё так долго, что она почувствовала себя неловко.

Риза.

Во сне она положила голову ему на плечо. В мысленном списке вещей, которые Рой теперь очень хотел увидеть, была покрасневшая Риза, поэтому он немного сполз вниз, чтобы ей было удобнее, и усмехнулся, предвкушая утро.

Если быть с собой до конца честным, не только поэтому.

Что ему предпринять? Рой всегда считал, что умеет производить впечатление на женщин, но насчёт того, которое произвёл на Ризу, сильно сомневался. Она видела его одержимым местью, беспомощно слепым, почти смертельно раненым, убийцей, дамским угодником, отлынивающим от работы раздолбаем, мальчишкой в учениках у её отца…

После смерти Хьюза Риза стала самым близким для него человеком, но всё ещё была далека. Те ночи в госпитале, когда границы так истончились — ни он, ни она ещё не решили, как вести себя после этого. То, что случается ночью, днём кажется почти ирреальным.

Но день наступит не скоро, а пока можно слушать стук колёс, смотреть на пролетающие мимо силуэты деревьев и ныряющую меж тучами луну и чувствовать близость, не зная, повторится ли это когда-нибудь снова.

* * *

Проснувшись, Рой обнаружил, что все как-то странно на него смотрят, явно стараясь не улыбаться. До него не сразу дошло, в чем дело…

— Вы всегда можете положиться на меня, генерал, — донёсся сверху насмешливый голос Ризы. Он спал на её плече.

* * *

С возвращением зрения в Рое что-то изменилось. Это походило на жажду жизни, причём неуемную. Он с невиданным энтузиазмом брался даже за бумажную работу («Никогда бы не подумал, что буду рад видеть эти горы отчетов»). Ишвар забирал много сил, но их должно было хватить на кое-что ещё.

Раньше он думал, что у них впереди достаточно времени. Что сначала надо получить повышение, перевестись в Централ, упрочнить своё положение, потом заварилась вся эта история с гомункулами… Риза казалась чем-то, что будет всегда. Назначенный День жестко дал понять, что это не так.

И Рой решил, что настало время что-то изменить.

Последнее, что Риза Хоукай ожидала услышать этим вечером — стук в балконную дверь.

— Вы всегда так гостеприимны, капитан? — улыбнулся дулу браунинга Рой.

— Что-то случилось, генерал? — вежливо поинтересовалась Риза.

— Хотел спросить, нет ли у вас соли.

— Вы поселились где-то поблизости? — выражение её лица было непередаваемо.

— Прямо над вами, капитан. Разрешите войти?

Опешившая от таких новостей Риза ничего не успела предпринять.

В её квартире было светло и пустынно, возникало ощущение, что сюда только-только въехали и еще не успели разобрать вещи. Потом Рой вспомнил, что её чемодан был даже меньше, чем у него.

Хаяте его приходу обрадовался явно больше, чем хозяйка.

— Привет, дружище! — Рой сел на пол, и пёс тут же встал лапами ему на колени, радостно виляя хвостом. Рой почесал его за ушами.

Риза протянула пакет соли.

— Да, и ещё я хотел попросить у вас муку.

— Хорошо, сейчас поищу.

Они с псом уже откровенно дурачились.

— И масло.

— Как вы вообще дожили до такого возраста, генерал?

Когда она залезла в холодильник, нашла пачку масла и обернулась, Хаяте топтался по груди Роя, и оба они выглядели невероятно счастливыми и довольными.

— Не хотите чаю? — обреченно предложила Риза.

— Не откажусь.

Прошло совсем немного времени, и Риза поймала себя на том, что непринужденно смеется. Шутка была почти дурацкая, но с Роем было… легко. Он удивительным образом сочетал наглость с деликатностью и хорошо чувствовал, какие темы стоит развивать, а какие обойти.

— Спорим, Хавок в первый же месяц сменит пять девушек?

— И две из них будут ишварками.

— Это будет просто неоценимый вклад в снятие культурного барьера.

— Нам на него молиться надо.

Вскоре Рой погладил Хаяте, пожелал спокойной ночи и направился к балкону.

— Может, попробуете через дверь?

— Вы убиваете во мне романтика.

«Пожалуй, съезжать я все-таки не буду.»

Разумеется, на следующий вечер он заявился снова, на этот раз за луком.

— Злоупотребляете служебным положением, генерал. Вы не пробовали сходить в магазин?

— Составите мне компанию?

— Вы всегда приглашаете женщин в продуктовый?

— Нет, только вас.

— Какая честь.

На улице было хорошо. Тихий вечер, не жаркий и не холодный, сиреневые клочья облаков, понемногу проступающий серп луны. Молчать с Роем тоже было легко. С ним можно было смотреть, как в лужах отражаются первые звёзды, как город погружается в сумерки, как зажигаются окна и фонари. Он умел замечать красоту в простых вещах и до того, как лишился возможности их видеть.

— Помнишь, как мы смотрели с холма на Хоттолд?

— Когда мы спорили, кто быстрее вскарабкается на велосипеде по самому крутому склону, а потом валились на траву и хохотали?

— Ты жульничал с алхимическим кругом на руле.

— Я бы и так тебя обогнал.

— Не льсти себе.

— Возьмём пиццу? — предложил Рой в магазине.

— Только без грибов.

— Ага, я помню, что ты их не любишь. Смотри, тут есть инжир! Я по нему скучал.

— А я по персикам.

— И по ним тоже.

Вернувшись в квартиру с маленькой кухней, они допоздна вспоминали истории, пахнущие солнцем, раскалённой велосипедной рамой, зарослями полыни и книгами в просторной домашней библиотеке. Риза чувствовала себя расслабленно и спокойно, ей было совершенно все равно, что сладкий сок течёт у неё по подбородку, что большую часть пиццы Рой скормил Хаяте, у которого вообще-то сбалансированное питание, что они наплевали на субординацию, что пожелание хорошего вечера от продавца было двусмысленным насквозь.