Мистерия из Хаоса (джен)

После победы над Тварями жизнь размеренным шагом возвращалась в своё русло. Люди возвращались в покинутые места, восстанавливали разрушенные города… Лина так и не сняла барьер. Не стоит людям видеть то, что там творится… Впрочем, сама Лина, как и остальные Хранители, могла с лёгкостью пройти сквозь прозрачную стену. В этот раз — а, возможно, в этой главе истории Мира — Хранители разделились. Многие вернулись на свои места, но только не эта компашка.

Лина уехала в Англию. Кэролайн уехала в Петропавловск-Камчатский, к матери. Артос остался на Украине. Пшеник переехал в Ирландию. Остальные разбрелись по менее значимым частям этого Мира. Старательно следя за ведением восстановительных работ, Ли вычисляла очередного Владеющего Силой. Преимущественно это всегда были какие-то преступники или, скажем, мошенники.

Но на сей раз это было что-то более странное. Пугающее, если не сказать — завораживающее, с каким-то мистическим характером… Эти события были из ряда вон выходящими. А началось всё с того, кем теперь стала Лина.

Нет, не подумайте ничего такого — она осталась той же, какой и была. Только она немного повзрослела. Крылья из огненно-рыжих превратились в иссиня-чёрные, с алыми разводами. Волосы тоже приобрели изначальный цвет — смолисто-чёрные, цвета воронова крыла. Она гордилась тем, что ей удалось изменить свою внешность в лучшую сторону. Это не было магией, которую Лина теперь практиковала, это было чем-то наподобие души, которую наклеили на тело. Её истинная сущность, если можно так сказать. Изменился статус Лины в обществе, как и её поведение, ну, и… сами понимаете.

Став богатой англичанкой, дочерью графа Джеймса Турмена, потомственного дворянина и миллиардера, Лина переехала в Англию. Семьи у неё не было давно, так как уже слишком долго она считалась сиротой. Немногочисленные настоящие друзья заменяли ей семью, а возможности хрупкого бледного тельца — а именно таким оно и выглядело — ограничивали свободу. Лина была рада этому, как и новой своей семье.

Она в очередной раз подняла лицо к небу… Как же всё-таки было хорошо в Лондоне, что бы кто-то ни говорил. Серое утром небо алело на закате, а осенняя пасмурность могла в мгновение ока смениться весенней непринуждённостью солнца. Таким был Лондон в её понимании…

По небу кружили птицы. Но что-то неумолимо нарушал их полёт, разрушало гармонию. Лина присмотрелась. Недавно она открыла в себе способность видеть, как кошка. В стае птиц, кружившей над головой юной колдуньи, было явно что-то не так…

Присмотревшись повнимательнее, Лина заметила то, что увидеть ну никак не ожидала — тонкие нити, хлещущие птиц. Иссиня-чёрные, расцветкой похожие на пролитую на солнце нефть, эти нити были тоньше волоса и длиннее любой верёвки или троса, что существовали в этом мире. Но их окончания были тут, а значит, до обозначенных выше размеров им ещё далеко…

Что же это было? Лина никак не могла понять. Всё, что оставалось делать, это проследить за тем, откуда они «растут», и уничтожить если не их самих, то это место точно — что, бесспорно, повредит пока что хрупкие нити.

Немного пошевелив плечевыми мышцами, Лина взмыла в воздух и полетела по направлению к Гринвичу — именно оттуда чётко прослеживался рост нитей во всех направлениях. Вскоре она поняла свою ошибку — лететь ой как не стоило, ведь в теперь нити хлестали и её !

Поняв свою ошибку, она тихо чертыхнулась и опустилась на какую-то крышу. После чего, сложив и «спрятав» крылья, Лина решила устроить себе небольшую пробежку по крышам. Она перепрыгнула с одной крыши на другую, а затем — дальше, пока нити странным образом не пропали из зоны видимости. Лина смело распустила крылья — и тут же упала на асфальт от пронзившей область лопаток дикой боли. Тихо вскрикнув, Лина с ужасом поняла, что больше ни один из Хранителей летать не сможет, пока не убраны будут эти ужасные нити.

Она в отчаянии вздохнула. Нити никуда не исчезли, а просто стали невидимы для глаза Хранительницы. Вздохнув, Лине пришлось идти оставшееся время и расстояние пешком, а до Гринвича было ещё ой сколько…

* * *

Лина дошла до Башни за полчаса. Для Хранителя — много, для обывателя — слишком мало. Зайти в Башню Лина не могла — это было единственное место в городе, в которое не могли проникнуть Хранители. Такое место было в каждом городе, потому что не обошлось и без недовольных — не всем нравились Хранители, к которым теперь честно и безоговорочно перешла власть. Впрочем, это не означало, что сменить Хранителя для города невозможно.

Лина тяжко вздохнула и уселась на ступени Башни. Осознавать то, что она не может ничего узнать об источнике жгучих нитей, было печально. Она снова вздохнула, шевельнула крыльями…

Двери Гринвичской башни с громким стуком распахнулись. Оттуда выскочило — именно выскочило — невесть что и упало на крылья Лины. Та вскрикнула, отпрыгнула и встала в стойку, но это оказалось лишним. Из странной темноты Башни донеслось зловещее:

— Не смей больше появляться тут!..

Существо, упавшее на Лину, оказалось почти человеком. Обрубки крыльев смотрелись жалко вкупе с лохмотьями, почерневшей кожей и кровоподтёками.

— Эй, что с тобой?.. — обеспокоенно произнесла Хранитель Лондона, подходя к свалившемуся на её голову чуду.

«Чудо» только испуганно шарахнулось, а рассмотрев, кто перед ним, решило, что рациональнее будет потерять сознание, что оно и не замедлило сделать! В итоге всю дорогу до своего дома Лина тащила незваную проблему на своём горбу. Вернее сказать, на своих крыльях…

* * *

Леталлан

Когда члены Совета Оппозиции, как они себя назвали, вышвырнули меня наконец-то из Башни, всего избитого и израненного, я приземлился на что-то мягкое. А ещё впал в шок. Ступор, завис — зовите как хотите. Я просто охренел от того, что творят эти гады!!! То, что я увидел неделю назад в подземельях, не входило ни в какие рамки…

* * *

Занеся явно многострадальное создание в свою квартирку — одно из немногих мест, о котором никто не знал, — Лина устало распустила крылья. Лопатки заныли, как будто только восстановившиеся связки натягивались до предела. Она подошла к зеркалу.

Всё в этом доме было необычным — свет подстраивался под нужды обывателя, вода регулировалась голосом, уборка совершалась автоматически. Необычным было и зеркало — этот весьма занятный артефакт показывал то, что было скрыто от взора Хранительницы. Лина устало потёрла виска, зажмурив глаза, а открыв, села на пятую точку. Её крылья, её прекрасные любимые крылья опутывали нити, связывая, словно кокон, и… паразитируя на них?

— Что за хрень, блядь?! — нецензурно выругалась Лина.

Её новоявленный сосед только застонал в ответ на это, по всей видимости, приходил в себя. Лина подняла парня на руки и, кряхтя, потащила его в ванную.

Опустив в мгновенно наполнившуюся тёплой водой ванну окровавленного парня, Лина начала рыться в мешочке на поясе. Достав пузырьки с разными зельями, она начала выливать их в воду, где лежал бывший пленник. Вода мгновенно окрасилась в нефтяной цвет. Парень начал приходить в себя.

* * *

Леталлан

Я не был без сознания — я был в какой-то странной прострации. Я не мог шевелить телом, не мог даже моргать, хотя полуприкрытые глаза неимоверно щипало — но я слышал всё, что говорила эта девушка. Только когда она протащила меня от Гринвича в сторону одной небезызвестной квартирки, до меня дошло, что это — Лина, наша Хранительница. Я начал прислушиваться к её бормотанию и понял, что она уже увидела Нити Смерти и что я во что бы то ни стало обязан ей помочь. То, что творили эти «Оппозиционеры», было ужасно. И, хотя они и хотели прогнать Хранителей с этой Земли, эти придурки не понимали, что Нити приведут к гибели всего живого на планете.

Лина привела меня в свою квартиру, аккуратно положила на что-то и куда-то отошла. Используя свой слух, я понял, что отошла она не так уж и далеко. И тут до моего чуткого слуха донеслось:

— Что за хрень, блядь?!

Как бы я ни хотел, но не смог ничего произнести. А из горла рвались вопросы — что случилось, не пострадали ли её крылья, как она вообще оказалась у Башни, ведь лишний раз Хранительница не приближалась к ней. Видимо, она шла за нитями. Меня вдруг мягко подхватили и куда-то понесли. Похоже, она считала, что я без сознания, потому что моя голова покоилась чуть повыше её груди. Я вдыхал аромат чёрных как смоль волос и не мог надышаться — пахло вереском и кардамоном. Я жадно дышал и тихо стонал от заглушаемой сознанием боли. Меня опустили в ванную, не раздевая. Да и что было снимать? Одни лохмотья, что держались на честном слове.

Лина опустила меня в воду и начала туда что-то выливать. Боль усилилась так, что хотелось кричать, а потом всё вдруг резко отступило, отчего я застонал. По всему телу распространился неимоверный зуд.

Лина склонилась надо мной — по-видимому, в попытке понять, жив пациент или совершенно безнадёжен… А до меня медленно доходило, что её крылья пострадали. Недолго думая, я подождал, пока телу вернётся способность двигаться. Превозмогая давление не выпускавшей мои руки воды, я резко схватил Лина за плечи и утянул в воду. Подержав её под водой где-то пять секунд, я дал ей вырваться. Началось форменное безобразие.

— Ты что творишь, мать твою так?! Какого боггарта ты меня в воду утянул?! Совсем с катушек слетел?! — там было ещё много чего, но описывать я не стал.

Не думал, что намокшая Хранительница, яростно машущая своими ало-чёрными крыльями, будет выглядеть так… обворожительно. Подавив желание впиться в её губы жарким поцелуем — я понимал, что огребу за это по полной, — я устало выдохнул. Лопатки чесались. Подождав, пока она успокоится, я начал говорить.

— Старейшины, или, как они себя прозвали, «Оппозиция», изобрели весьма страшную вещь. В Лондоне существует легенда, что когда в мир вернутся Драконы, пробудятся Нити Смерти и окутают всё вокруг. Они будут расти медленно, но неумолимо, и когда опутают всю планету, поглотят всё живое на ней, а потом заснут — до того момента, как в Мире вновь не появятся Драконы

Лина слушала с немым удивлением, приоткрыв ротик. Я же продолжил: 

— Старейшины пробудили Нити, и теперь они растут, извлекая из всего живого сначала боль и страх, потом — отчаяние, и, наконец, жизнь. Пока они растут, их можно уничтожить, — она хотела задать какой-то вопрос, но я жестом остановил её. — Для нас, крылатых, — сидеть у бортика стало неудобно, и я соскользнул ближе к Хранительнице, — Нити не просто смертельны. Они отбирают у нас крылья — едва лишь задев их, Нити Смерти опутывают и начинают, словно паразиты, питаться ними. Крылья — наш показатель силы. Ты вот, — я огладил крылья Лины, отчего по её телу пробежала дрожь, ведь крылья — это в какой-то мере одна сплошная эрогенная зона на теле Стражей, — сильная и умная. Но и ты попалась в ту же ловушку, что и я. Сейчас с твоих крыльев слетели Нити — те зелья, что в воде, растворили их. Жаль только, что такой фокус в воздухе не прокатывает, я пробовал. Уничтожить артефакт — Яйцо Смерти — можно тремя способами. Разбить, что нереально, так как я пробовал; растворить — но серная кислота его не берёт, тут нужно что-то другое; и… убить. Насколько я понял, Яйцо боится лучей света, слёз Дракона — это для него как серная кислота, похоже. И ещё та штука боится верности. Не знаю, как нам это поможет, но я думаю, ты распорядишься этим с умом.

— Зачем ты мне всё это рассказал? — она была насторожена. И правильно, наверное… Хотя стоило ей начать с другого вопроса. — Хотя нет. Сначала ответь, кто ты и как оказался в Башне?.. — ого, да она мысли читает!

— Меня зовут Леталлан. Я выжил после набега Тварей и спрятался. А потом увидел, как вырос Барьер. Я пробрался за Барьер и почти успел к Битве. Но, увы, только почти. Я успел частично срастить твои крылья, за что от кого-то могучего и весьма странного я получил Силу Хранителя и ещё какую-то дребедень в придачу.

— Ясно, — коротко бросила Лина и выбралась из ванны.

С её одежды стекала кровь. Но её, похоже, это не волновало, потому что кровь была явно моя, к тому же перемешанная с водой. Более того, я с уверенностью мог сказать, что она была прелестна. Мокрая одежда облепила её тело, как вторая кожа, и моему взгляду предстала весьма соблазнительная картина. Я застонал не то от боли, не то от тяжести в паху. Лина не обратила на меня никакого внимания, на что я благодарил всех Богов, и продолжила говорить, видимо, давая указания.

— Как только почувствуешь, что способен шевелиться, или вдруг лопатки зачешутся — я знаю, что делать — зови меня. Слей воду из ванны, когда вылезешь, и иди в третью дверь по коридору направо. Там будет серебристо-синяя дверь, тебе туда. Будешь жить там. Твоя комната смежная с моей, в мою ведёт белая дверь. Туда не заходить — сама крылья оторву.

Она на секунду задумалась, а потом повернулась ко мне. Её изумрудные глаза окинули почти не вникающего в её слова меня испытующим взглядом, а после она ссутулилась, подошла к бортику и протянула мне руку. Ухватившись за неё, я вылез из ванны-бассейна и попытался стыдливо прикрыться руками. Она только фыркнула, а когда я опустил голову, её ладонь, обнимающая меня за шею, резко опустилась мне на основание затылка, и мир померк передо мной. Я только не понимал одного: зачем?..

* * *

Лина с небольшим трудом донесла Леталлана до комнаты и аккуратно уложила на кровать, животом вниз. У него снова резались крылья, быстро росли волосы, и весь его вид показывал, что использование зелий не прошло даром. Она вздохнула и отодвинула с лица Леталлана прядь волос. Во входную дверь позвонили, и Лина, с сожалением уходя, прикрыла дверь. Снова раздалась трель звонка. Лина недовольно взмахнула крыльями.

— Иду!

Она открыла дверь и замерла на секунду. А после дом огласил крик: «Мама-а-а!» — и Лина бросилась на шею Кэролайн. Та поймала и закружила её. Лина, снова поймав под ногами опору, чуть отодвинулась и взглянула в глаза той, кого уже долгое время звала мамой. В глазах цвета родниковой воды отражалась грусть, и Лина потащила подругу на кухню:

— Рассказывай.

Кэри вздохнула, чуть шевельнула крыльями и уселась на высокий стул возле барной стойки. Лина достала два бокала, вино «Бастрадо» Феодосия и, разлив его по бокалам, протянула один ей. Зелёные глаза прошлись по подруге оценивающим взглядом: ссутуленные плечи, синяки под глазами, сеть отнюдь не тонких шрамов на руках — от запястья до плеча.

Кэри пригубила вино и заговорила.

— Когда я приехала к матери, в Петропавловск-Камчатский, там только услышали о том, что была какая-то война. Правда, свой Хранитель — наглая и заносчивая тварь — там уже появился. И именно рядом с ним я нашла маму… Господи, да никакая она не мать!.. Не хочу пачкать это слово такой… мразью. Она меня не просто не приняла. Она облила меня грязью — прилюдно! И, знаешь, что я нашла в её ауре? Нет, ты просто не догадываешься. След Порождений Тьмы! — у Кэри была наконец-то возможность высказаться. — Я не знала, что мне делать. И тогда я сделала то, чего не должна была… Лучше бы сидела тихо как мышь. Или плакала. Я показала всем её прошлое. О боже! Лина, она спала — спала с этими тварями! Её решили убить всем народом, но я сказала, что Скверны это не убьёт. И мы провели обряд очищения. Так знаешь, что она сделала?! Она набросилась на меня! Она обвинила меня, свою дочь, плоть от её плоти, кровь от её крови — она обвинила меня! Меня! В том, что я искорёжила всю её жизнь. Она рассказала мне, как она раз за разом настраивала то отцов, то отчимов, на то, что я — дрянь, недостойная жизни… Она испортила мою жизнь. Я не выдержала, Лин. Я… я расплакалась. Прямо там, на глазах у всей улицы. И моя Сила взбунтовалась. Понимаешь, сама Сила! В общем… я убила её. Расщепила, вывернула наизнанку… Я надела её душу на тело. Это… Я не знаю, как это описать. В общем, это уничтожали всем скопом. Лина, почему я не могу умереть?! — окончила она свою исповедь.

Лина прижала её к груди и начала гладить по голове. Вино разлилось по одежде, а осколки больно впивались в локоть, но Лине было всё равно. Она не знала, сколько так просидела. Кэри, выплакавшись, похоже, заснула, а вот Лина не могла уснуть. Она размышляла о том, что же делать. Была одна идея — безумная, но идея! И она погрузилась в раздумья. Тяжесть тела Кэролайн немного оттягивала руки и плечи, но Лина не обращала на это никакого внимания. Она прикрыла глаза и снова задумалась.

Через некоторое время Кэри встала и куда-то то ли пошла, то ли была унесена, а Лину кто-то начал тормошить за плечо. Та не обратила на это никакого внимания — развязка загадки была близко! Её начали тормошить сильнее, но Лина только недовольно взмахнула крыльями, отчего бутылки задребезжали. Лина замерла, поражённая догадкой: кровь Архидемона в хрустальном флаконе! Это же — сильнейший яд, а уж настоянный между зеркал хотя бы час…

Вдруг кто-то провёл по крыльям Лины и втянул её в осторожный поцелуй, как будто боясь получить. Лина в шоке распахнула глаза и увидела перед собой только два чёрных прекрасных омута… То есть глаз Леталлана. Волосы того скрывали часть торса, густой волной спускаясь чуть ниже пояса.

Она вынуждена была признать, что целоваться спасенный умел. Но… Раз он очнулся, то, соответственно, прошло более суток в раздумьях! Лина ойкнула, отклонилась назад, нелепо взмахнула крыльями и свалилась на пол вместе со стулом, утягивая за собой и Леталлана. Тот удивлённо распахнул глаза, и, оторвавшись от сладких как мёд губ, растянулся немного поверх Лины, прижимаясь головой к её груди. Вошедшая в барный зал Кэролайн со смешком произнесла:

— Ой, ребята, я, кажется, не вовремя…

— Нет уж, зашла — проходи! — возмутилась Лина, недвусмысленно и сердито смотря на Леталлана. Тот нехотя слез с неё и помог ей подняться. Лина выжидательно посмотрела на него.

— Ну что ты на меня так смотришь?! Трое суток ты тут как истукан сидишь. Мы с Кэри уже отчаялись тебя дозваться, блин! Люди в панике — на них нападает какая-то депрессия, они всего боятся! А ты тут, словно памятник самой себе, сидишь! Не реагировала ты ни на что, только запоздало крыльями махала!

— А, — очень содержательно ответила Лина. — Хм, — ещё более содержательно повторила она, чему-то кивая, сделала шаг по направлению к выходу и покачнулась. Всё вокруг закружилось…

— Что за?.. — цензура запретила мне это печатать.

И всё же Лина не упала, так как была подхвачена Леталланом и насильно уволочена на кухню.

Перед ней поставили огромную тарелку с жаркого, салатами и кубок с соком. В приказном порядке было сказано съесть всё это, а когда волчий аппетит на вид хрупкой девчонки проснулся, её кратко вводили в курс дела. Лина мрачнела всё больше и больше по ходу повествования, а когда взглянула на крылья подруги, громко чертыхнулась. Залпом допив оставшийся и столь любимый персиковый сок, она схватила Кэри за руку и потащила в ванную. Запихнув её в горячую воду и оставив Леталлана следить за тем, чтобы Нити с крыльев исчезли, Лина выбежала из дома.

На улицах царило запустение. Произнеся сложную формулу, она перенеслась к Границе. Пройдя сквозь барьер, она взглянула в небо: ещё немного, и Нити выпьют его. Лина подпрыгнула, взмахнула крыльями и взлетела, на огромной скорости несясь к разлагающемуся трупу дракона-демона.

Прилетела она уже тогда, когда Луна вошла в зенит. Сердце дракона всё ещё работало, делая где-то один удар в час. Агония Бога Зла длилась уже очень долго.

Лина достала меч. Это была короткая обоюдоострая дага из эльфийского деннаройда, живого металла. Срезав им пару чешуек, Лина вонзила кинжал в сердце этого чудовища и, шипя от боли, набрала полный флакон крови. Закупорив смерть хрустальной пробкой, Лина с горечью осмотрела свои руки — пожженные и изъеденные кровью чудовища. Вздохнув, она с огромным трудом отрубила голову Дракона. Отрезав несколько десятков шипов и телепортировав их в свою мастерскую в Лондоне, Лина решительно направилась к границе барьера, на ходу кардинально меняя свою внешность. Портал вновь перенёс её в Лондон, в ближайший к башне переулок.

Как Лина пробралась в Башню, она не помнила. Как её допустили до Яйца и что она использовала для этого, Лина тоже не помнила. Побочный эффект для того, чтобы её не раскрыли.

Подвал, равно как и сама башня, медленно, но верно разрушались. Лина знала, что, возможно, она и умрёт тут. Но если что, у Лондона остались бы Кэри и милаха-Леталлан.

Лина достала хрустальный флакон и, откупорив его зубами — порядочно хлебнув при этом Тьмы, — вылила его на Яйцо. Вокруг тут же забегали и запричитали, а о Лине словно забыли. Вдруг яйцо раскрылось, и сморщенный маленький Дракончик, что мог бы спасти этот мир — но, увы, не случилось — издал предсмертный вопль. Это было что-то сродни вою умирающего Архидемона, смешанного с криком баньши.

Лина упала, сметённая звуковой волной. С потолка подземелья полилась вода вперемешку с пылью. Посыпались камни. Башня Гринвича медленно рушилась…

В это же время ужасный крик баньши пронёсся над Миром. Барьер на крови Лины вспыхнул алым и в одно мгновение погас. Сердце Архидемона перестало биться.

Кэролайн и Леталлан бросились к Башне, но было поздно… Все, кто был там, были погребены под обломками Башни. На испуганных и ошарашенных, кое-где оглушенных людей сыпались медленно сгорающие Нити — следы и свидетельства того, что Нити уничтожены. Люди радовались — кричали, свистели, смеялись, обнимая друг друга, а двое людей — Кэри и Леталлан — молча стояли у башни и лили безмолвные слёзы.