Без излишней драмы (джен)

С самой первой секунды своего поступления в Юэй и до этого визита на тренировочную площадку Урарака каждую минуту своего существования старалась стать героем столь же страстным к своему делу, добрым и справедливым, каким был Деку. Она даже проголосовала за него на выборах старосты! Правда, он переволновался и решил, что лучше будет выбрать Ииду, но здесь она даже не возражала — если бы Бакуго узнал, что она голосовала за Деку, то сорвал бы свою ярость на ней.

Итак, сегодня, сразу после того как выбрали старосту (Ииду) и заместителя (Яомомо), Аизава-сенсей, как обычно, ни чуточки не заинтересованный в их перепалках, с видом истинного зомби вылез из своего спального мешка.

— Сегодня запланирована одна из базовых подготовительных программ, — объявил он. — Так что, тренировочная площадка была специально открыта для занятий с тремя инструкторами, включая меня и Всемогущего.

— А кто третий? — спросил кто-то из класса.

— Извините, сенсей! — поднял руку Серо. — Чем мы будем заниматься?

— Спасательная подготовка, — ответил Аизава. — Кораблекрушения, пожары, землетрясения, и так далее.

Класс разразился восторженными возгласами. Пока Аизава-сенсей раздавал инструкции, все активно ёрзали на своих местах, уже готовые бежать в раздевалки.

Лично Урараке нравились поиск и спасательные работы гораздо сильнее зрелищных сражений со злодеями — её причуда подходила для такого рода миссий как нельзя лучше всего. Кроме того, обучение проходило за пределами кампуса, что могло быть интереснее?

День обещал быть насыщенным.

Ну что ж, она оказалась даже не совсем неправа.

* * *

Космическая героиня Тринадцатая как раз закончила свои пять, или шесть, или семь, или сколько там она хотела высказать предисловий, когда к ней подошёл Аизава.

— Всемогущий должен был встретить нас здесь, где он?

Та наклонилась вперёд.

— Ну, понимаешь… — прошептала она достаточно громко, чтобы услышали все. — Он сегодня переработал и забылся. Остался отдыхать в общей учительской.

Аизава-сенсей покачал головой и цыкнул.

— Это верх абсурда. Без третьего человека не получится толком скоординировать занятия.

Тринадцатая как раз собиралась что-то ему ответить, как их внимание привлёк какой-то переполох на входе. Судя по тому, как у той перехватило дыхание, Урарака начала побаиваться, что на тренировочную зону напали злодеи.

— Ох, так он вправду попросил его подменить…

Аизава вопросительно вскинул брови, но стоило ему повернуться к новоприбывшим, как он наморщил лоб.

Один из них был одет в синее дзюдоги и коричневую авиаторскую куртку, он радостно выставил два пальца в знак победы и широко улыбался: собственной персоной, про-герой Ширакумо Оборо, он же Громкоблако, классный руководитель класса 1-В. Урарака не была уверена, закатил ли Аизава-сенсей глаза (учитывая, какие они были покрасневшие и запавшие, было трудно сказать наверняка), но он явно не был воодушевлён видеть старого друга.

А судя по сгорбившемуся спутнику Громкоблака, тот был готов лечь и умереть прямо здесь.

Этот человек был на голову ниже и одет во всё чёрное — чёрная футболка, чёрная куртка, чёрные брюки, и о боже, единственной цветной кляксой его наряда были абсурдные красные кроссовки. Урарака даже прищурилась, пытаясь его рассмотреть, но он закрыл лицо широким капюшоном. Виднелась одна непонятного седого оттенка длинная чёлка.

— У тебя уроков нет? — спросил Аизава. Ширакумо радостно обхватил его за плечи.

— Ха-ха, уже нет! Ты от меня так просто не избавишься.

— Можно, я избавлюсь, — пробормотал незнакомец, засовывая руки в карманы куртки. — Какого чёрта меня вообще сюда затащили?

— Я же тебе говорил, надо встречать будущий топ героев нашей страны! — Ширакумо приветственно помахал всему классу рукой, едва не задев этого странного незнакомца в чёрном, но тот наверняка был готов заранее и отступил на шаг. Судя по скривившимся губам, он был совсем не рад здесь находиться. — И не кривись так, окей? Тебе до восьмидесяти жить и жить, а сам скоро морщинами покроешься.

И этого короткого разговора было достаточно, чтобы Урарака поняла: этим незнакомцем был сварливый дед, который в лучшие свои времена наверняка был известным героем, но сейчас о нём никто и знать не слышал. Наверное, он был одним из тех стариков, которые были готовы критиковать молодое поколение за каждый неверный, по их мнению, шаг.

Она не думала, что у стариков бывают такие рефлексы, потому что незнакомец в мгновение ока вскинул руку, как будто хотел схватить Ширакумо за горло.

— Только дотронься до меня — придушу, — прорычал он, потому что Ширакумо хотел потрепать его за щёки. — Твоей обленившейся заднице повезло, что ты пообещал подбросить меня домой.

Громкоблако выглядел абсолютно невозмутимым, как будто оскорбление задело его сильнее, чем угроза.

— Это кто здесь обленившийся? Я за минуту тебя сюда привёз, вообще-то!

— Лучше бы вёз дольше, но не на такой скорости, — сказал тот, убирая руки обратно в карманы. — Меня укачало. Тойя ни разу не жаловался?

— О, нет, бедняжка, ты в порядке? — чуть надулся Ширакумо.

Аизава-сенсей, который уже минут пять как потерял надежду привлечь их внимание, теперь определённо закатил глаза.

— Может, скажете нормально, что вам передал Всемогущий?

— Ни хера не передал, — отрезал незнакомец. — Позвонил мне, сказал, что помирает в какой-то канаве и попросил передать это Курогири.

— Эй, следи за языком! Здесь дети, — упрекнул его Ширакумо, но тот просто пожал плечами и отошёл в сторону, передавая Тринадцатой какой-то блокнот (держал двумя пальцами, как будто это какой-то кусок мусора). — Значит, так. Всемогущий прибудет примерно через час.

Аизава очень тяжело вздохнул и начал объяснять классу план тренировок, общие правила поведения, распределение по зонам, как Урарака услышала шёпотки позади.

— А, это он! — сказал Шото.

— Кто? Ты про этого, в чёрно-красном? — покосилась на него Урарака. — Ты его знаешь?

Он быстро кивнул, но направил её слушать Аизаву (тот как раз смотрел в её сторону).

Шото уточнил всё чуть позже. К тому времени было слишком поздно.

* * *

Урарака сидела на нижних перилах спиральной горки и удерживала «невесомостью» падающие сверху камни, чтобы Деку и Цую могли спокойно спасти «пострадавших» с тонущего корабля.

— Это последний, — Цую уложила на причале человекоподобный манекен, прежде чем втянуть свой длинный язык и нырнуть обратно в воду — Деку как раз поднимался из трюма.

Урарака чувствовала, что им несказанно повезло — это Тринадцатая ошиблась, когда назначала работать в зоне кораблекрушений человека, который и так в океане чувствует себя, как дома, или же Цую была настолько хороша в воде? В любом случае, ей не терпелось поработать в более опасных ситуациях и зонах, типа зоны пожара или оползня. Тринадцатая клятвенно обещала, что к концу дня все ученики успеют побывать во всех зонах, в противном случае занятие придётся разбивать на два.

Позади раздался мягкий хруст песка. Она обернулась, признавая того самого незнакомца в чёрном.

— Это ты Уравити? — спросил он.

Эй, как она умудрилась не услышать, как он подходит? Это она настолько в свои мысли погрузилась, или он такой ниндзя?

Она решила, что второй вариант. Он не переодевался в какую-либо форму, но куртку снял — на нём осталась свободная чёрная футболка с брюками, и даже так он забрался сюда без единой пылинки на чёрной ткани одежды.

И разумеется, всё это она заметила не сразу.

Нет, в первую очередь её внимание привлекло, как он потирал свою шею и бормотал под нос.

— И нафига такие обтягивающие носить…

Ну, ладно… Он что, сам с собой разговаривал? Может, она вообще не должна была этого услышать? Или он не пытался лично ей нахамить и раскритиковать выбор костюма?

Да чем бы оно ни было — он не сдержался от шпильки, и её задетая гордость взяла верх. Она даже не поняла, что делает, но уже подлетела и со всей дури дала ему кулаком в грудь.

Фактически, её одноклассники регулярно обращали внимание на симпатичных девочек, но она в значительной степени оставалась вне их внимания. Точнее, она никого особо не интересовала. Яомомо была популярна, Мина была популярна, да и Цую тоже, но не она. Может, поэтому она не поняла, как отреагировать? Можно же было не бить, а что-то сказать, наподобие «и вам здрасьте», или «какого хрена?», или даже «да пошёл ты».

Во всём была виновата типичная геройская установка «бей, потом задавай вопросы».

А бедняга был полностью сбит с толку — он понимал, что сейчас случится и уже махал руками в бесполезной попытке ухватиться за поручни. Балка, на которой он стоял, была очень узкой, и незнакомец даже почти что удержался на краю, но тот крошечный кусок металла, за который он пытался удержаться, не выдержал.

Он полетел прямо в озеро — доносился такой ор, как будто она выпустила банши.

Урарака осталась стоять с выражением полного шока.

Ну, да, в тот момент она была в шоке, но чуть позже вспоминала этот момент уже с позиции весёлой шутки. Особенно весёлым было выражение крайнего отчаяния на его лице, когда он понял, что те поручни, за которые он пытается держаться, просто рассыпаются в его руке. Они оказались настолько старыми? Или здесь часто за них хватаются? Да и у него был такой перепуганный вид, что она прыскала всякий раз от воспоминания.

— Ох, блин! — выдохнула она и сама перепрыгнула через сломанные поручни — заметила, что металл не был сломан или покорёжен, но осыпался мелкой пылью. Надо было сказать Тринадцатой, что горку построили из какого-то дешёвого материала.

Примерно в трёх метрах от самой нижней балки она обнулила себе вес, чтобы грациозно спуститься на землю.

Оказалось, она могла даже не волноваться — совсем скоро она заметила, как к ней медленно подплывает чёрная клякса. Даже с расстояния он выглядел абсолютно разозлённым, но во всяком случае, невредимым. Едва он доплыл до её балки, Урарака опустилась на колени и протянула руку, чтобы помочь ему подняться, но он демонстративно проигнорировал (вот же мелочный!), вместо этого четырьмя пальцами схватился за один из столбов (воу, четырьмя? Его причуда тоже от полного прикосновения работает?) и ловко вскочил вверх, даром, что с него чуть ли не водопады лились.

Урарака точно знала, что должна извиниться. Он, предположительно, был настоящим профессиональным героем, а она только что практически утопила что его самого, что остатки его репутации. Будь она нормальным человеком — тут же рассыпалась в извинениях, но — нет. С её губ только сорвалась пара лёгких смешков, которые она попыталась скрыть за кашлем, потому что он сидел на балке с таким несчастным выражением лица, какое бывает только у кошек, которые случайно срываются в полную ванну воды.

И разумеется, он это услышал.

Он так быстро повернул к ней голову, что она всерьёз заволновалась, как он шею себе не свернул.

— Серьёзно, ты ещё и ржёшь? Ты меня в воду толкнула, ты могла меня убить, а теперь ржёшь? Ты больная!

Он с трудом поднялся на ноги — наверное, хотел для пущей драмы ногой топнуть и ещё раз ей в лицо наорать. Что ж, она отдавала должное, он выглядел зловеще даже будучи вымокшим до самых кончиков вспушившихся волос. А потом он сделал шаг вперёд, его ботинки громко чавкнули…

…И она не смогла удержаться — разразилась громким смехом (лучший герой на свете, ага) и даже скрючилась на той балке, чтобы поколотить кулаком о металл.

Буквально краем глаза, уже заслезившегося, она наблюдала, как он разувается. Двумя минутами позже он толкал её в бок босой ногой, на что она медленно (и с долей мучений) уселась, зажимая рот рукой, но продолжая совсем не по-девчачьи хрюкать носом.

— Развлекаешься, смотрю, — он убрал с глаз мокрую челку, чтобы смерить Урараку пристальным взглядом.

И как оказалось, её предположения были ошибочны в корне.

Ему было совсем не за шестьдесят, как она изначально подумала — либо же, он какой-то магией частично превращался в сварливого старикана, потому что как ни старайся, у него были какие-то совсем ещё детские пухлые щёчки. От этой мысли она чуть не расхохоталась снова.

А самой привлекательной (ну не было у неё лучшего описания) его частью были глаза, те самые, которые он прятал за лохматой чёлкой. Его глаза отдавали самым ярким оттенком красного, который она видела в своей жизни. Даже если у Бакуго глаза тоже были красными — у этого парня они были куда более загадочными и сияли какой-то опасностью, как будто он сейчас планировал убить кого-то в страшных муках.

Её, например.

Она тут же вскочила на ноги, любые намёки на смешки тут же затихли.

— Ты, вроде бы, на героя здесь учишься? — сухо спросил он. — Разве героям не полагается быть добрыми и вселяющими надежду?

Она рвано кивнула.

— М-м-м, угу.

— Что ж, интересно, как в Юэй допустили малолетнюю эгоцентричную садистку, которой хватает мозгов смеяться над чужими страданиями.

Она тяжело сглотнула, чувствуя, как каждое его слово бьёт прямо в её сердце. Эгоцентричная. Садистка. Смеётся над страданиями. «Но это не так», хотела возразить она, но опять же — она уже произвела такое впечатление этой недолгой, но воистину насыщенной сценой. У неё и так голова кружилась от всех оскорблений, которыми он её осыпал, и она была совсем не готова к тому, что он сделал дальше.

Он подошёл к краю и стянул футболку, обнажая худой, но подтянутый торс, который она совсем не ждала увидеть у парня, который то и дело выглядел, как будто его сейчас собственной одеждой раздавит.

Он же просто хотел отжать воду, да. Ну, типа, чтобы не простудиться, всё такое. А её тупое сердце решило устроить целую пляску потому, что она впервые в жизни толком увидела мужское тело, и так и не успокаивалось.

Чёрт побери, она же привыкла видеть тех же одноклассников полуголыми, что сейчас было особенного?

И, наверное, этот парень был того же мнения.

— Хватит пялиться, — сказал он. — Как будто в первый раз парня без футболки увидела, ей-богу.

Она поспешно отвела глаза, надеясь, что не покраснела до кончиков ушей — впрочем, и так чувствовала предательское тепло на щеках. В такие моменты можно было только поблагодарить судьбу за то, что одарила её этими естественными пятнышками, и так похожими на румянец.

Он как раз надел футболку обратно, когда Аизава-сенсей, Ширакумо, Деку и Цую собрались на палубе позади них. Учителя, наверное, засекли инцидент из диспетчерской, а одноклассники просто подошли на шум.

Парень, забрав кроссовки, босиком поплёлся к учителям, но не удержался от последнего гвоздя в гроб её геройского самолюбия:

— Ещё и озабоченная. Обалдеть, каких здесь героев растят!

И это было последней каплей.

— Эй, я, конечно, извиняюсь! — окликнула она. — Но раз уж я выслушала всю эту грязь, что вы на меня вылили, то теперь моя очередь.

Друзья повернулись и уставились на неё так, будто у Урараки выросла вторая голова — как она, такая весёлая, милая и дружелюбная, могла откровенно наезжать на незнакомца? Но ей уже было плевать на любые посторонние реакции — она в два широких шага подошла к нему и ткнула пальцем в грудь, от чего он попятился уже во второй раз.

— Малолетняя садистка? Эгоцентричная? Ну что ж, я не собираюсь разводить по этому поводу дебаты… — она старалась надавить на него своей открытостью, но кажется, своими словами она вызвала обратный эффект. Он изначально выглядел немного потрясённым, но теперь заметно расслабился. Она даже положила руку на бедро, чтобы хоть как-то произвести впечатление, но не сработало и это — он только уголки губ приподнял. — Но озабоченная?! За кого вы меня принимаете?

— Девчуль, ты же на меня пялилась, не спорь.

Вот дела-то. Она теперь не сможет учителям в глаза смотреть — те стояли совсем близко, слышали всё до последнего слова и теперь с выражением полного недоумения вскидывали брови. Ну, или это было наслаждение развернувшейся комедией. Или и то, и другое. И раз уж завтра ей в любом случае предстояло выслушать выговоры, так пусть этот звёздный час не пропадает даром.

— Ага, конечно! А сами-то? В-вы сами начали что-то про мою фигуру говорить! Озабоченный!

— Ты с головой дружишь? Когда я хоть слово про твою фигуру сказал? — недоверчиво рассмеялся он и так быстро осмотрел её, что она бы даже не заметила, если бы прямо сейчас не смотрела ему в глаза. — Ты, конечно, извини, я не хотел бы разрушать твои воздушные замки, но… до фигуры тебе ещё годика два расти.

Она распахнула рот, но не смогла издать ни звука. Это и было то самое дно, которого нужно было достичь в жизни, прежде чем отпускать все привязанности? Если да, то прекрасно — она была как никогда близка к истинной нирване.

— Если ты закончила, я свободен? Мне благодаря тебе нужно переодеться, — он аккуратно четырьмя пальцами обхватил её ладонь и опустил. — Был рад познакомиться, надеюсь, больше не увидимся.

Он поклонился ей (в абсолютно издевательском жесте) и развернулся, чтобы уйти.

— Стоять! — она снова нагнала его и схватила за локоть, на что получила сдавленные проклятия. — Я не закончила! Вы… Да ты!..

— Ты бы сначала придумала, что сказать хочешь, а уже потом людей хватай, — он раздражённо потёр шею. — Ненавижу, когда меня трогают.

Она быстро отпустила его руку и откашлялась.

— Ты сейчас… просто взял и оскорбил меня?

— Аллилуйя! — саркастично протянул он. — До неё дошло! И если ты не забыла, ты сама напросилась.

— У меня, вообще-то, идеальная для моего роста фигура!

Боже, что же она творила. Зачем она оправдывала своё тело перед впервые встреченным парнем? Это же было смешно. Она была смешна.

— А, понял, — к счастью (или наоборот), он воспринял её слова вполне спокойно, вместо того, чтобы засмеяться ей в лицо. Наверное, она сейчас и вправду походила на плаксивого ребёнка. Но от следующих его слов она снова начала закипать. — Наверное, вся проблема в том, что ты — малявка.

— Ох, как же ты меня взбесил! — на этих словах он чуть улыбнулся, как будто далеко не впервые это слышал. — Слушай сюда, я хотя бы ещё расти не закончила, а ты…. Стоп, а сколько тебе?

Его ленивая улыбка в момент сменилась замешательством, когда он попытался понять эту резкую смену темы.

— Э-э-э, двадцать? К чему это?

Оу.

Оу-воу.

Так, стоп, от этой информации лучше не стало!

— Враньё, — выпалила она.

— М-м?

— Или ты врёшь, или ты просто кретин без капли уважения. Ты, вообще-то, с нашими учителями разговаривал! И в адрес Всемогущего нахамил! Тебя за двадцать лет родители манерам не научили?

Она заметила, как учителя помялись, как будто боялись, что этот парень может взорваться на месте. Они слишком уж его опекали. Почему такой авторитетный про-герой, как Громкоблако, должен был выносить истерики какой-то двадцатилетки?

— Эй, Тенко-чан, — негромко проворковал он, как будто пытался утихомирить зверька в клетке.

Но парень не услышал, или попросту проигнорировал.

— Знаешь, — задумчиво сказал он. — Действительно не научили.

С тяжёлым вздохом он снова развернулся, чтобы уйти, и на этот раз Урарака его не останавливала. У неё было отчётливое ощущение, что весь этот инцидент точно подошёл к концу, а у неё теперь были серьёзные проблемы.

* * *

Она снова прогадала? Какой шанс, что это она устроила огромное недоразумение, в результате которого этот парень сложил самое неверное о ней представление? Да, наверное, это она облажалась по всем пунктам — всё это недо-знакомство обернулось лавиной, в которой каждая снежинка была огромным недопониманием. Но она пересмотрела своё мнение и поведение немного позже, когда парень довёл её до нервного «тудух» в груди и сбившегося дыхания.

Он спрыгнул с балки и уже сделал пару шагов на суше, пока она переваривала свои же слова и уже отчасти жалела.

— Очако-чан, что ты натворила… — посетовала Цую, а Деку исполнял какую-то неясную пантомиму.

Башня начала грохотать.

— Мне это послышалось? — спросил Аизава, сощурившись в сторону башни. — Что с башней?

— Ой, бл!.. — выругался парень и чуть ли не бегом вернулся обратно к балкам и горке. — «Разложение» дало по башне, она развалится!

— «Разложение»? — выгнул бровь Аизава. — Ты постарался?

— А ты как думаешь, как ещё я в озеро свалился? Я, вообще-то, на ногах стоять не разучился.

Да ну? Урарака тут же вспомнила, как он перелетел через поручни — стоило взять с собой видеокамеру и записать это фиаско.

— Башня упадёт на нас? — обеспокоенно просила Цую.

Деку поднял руку.

— А может, лучше подтолкнуть сверху, чтобы она упала в другую сторону?

— Можно попробовать остановить «разложение», пока не поздно. У меня есть идея, — выдал мистер «на ногах стоять не разучился», приобнял Деку за плечо и куда-то повёл. Деку почему-то нервно и с выражением животного испуга механически переставлял ноги, то и дело посматривая на ладонь этого парня, свисающую с плеча. Но опять же, он по всякому поводу начинал нервничать — мало ли что его в этот раз впечатлило.

— Мидория, ты делай то, что хорошо умеешь, — сказал парень, указывая на выступающую часть башни, где и развернулся весь инцидент десять минут назад. — Но постарайся отломать только ту часть, которая над нами. «Разложение» доработает выступ, а башня останется стоять.

— Но обломки всё равно упадут на нас! — настаивала Цую.

— Да. И здесь нужна Уравити, — она оживилась, услышав своё геройское имя. — Ты обнулишь вес обломкам, потом отправишь всё в озеро. На это, надеюсь, тебе мозгов хватит?

Она осталась стоять поражённой как минимум по трём пунктам: раз — он знал её имя (если так подумать, он же изначально так к ней и обращался, да? Да и подошёл сзади, как будто хотел что-то обсудить в приватном порядке); два — он знал, какая у неё причуда; три — он счёл её достаточно способной, чтобы включить в свой план. И было ещё что-то, что определённо слышалось в его тоне, но она не до конца понимала, что именно.

Но ответ выдавить она всё же смогла.

— Угу.

Кивнув, он похлопал Деку по плечу, давая добро на исполнение.

* * *

Деку вскочил в воздух, как какой-то зелёный Супермен, и секунду спустя уже стоял на выступе, оценивая ущерб. Урарака всё ещё не понимала, о каком таком «разложении» идёт речь. Башня разложилась? То есть, как? Это у него такая причуда? Он может уничтожать неодушевлённые объекты, если дотронется всеми пятью пальцами?

Цую рядом с ней продолжала открывать и закрывать рот, опасение было буквально написано на её лице — настолько она ожидала, что в какой-то момент всё пойдёт не так и их погребёт под обломками. Аизава-сенсей и Громкоблако стояли в стороне, прикрыв глаза рукой, и следили за Деку.

Тот поднял палец вверх, как бы спрашивая, готова ли Урарака. Она-то была готова, даже показала большой палец в ответ, но не была слишком уж уверена в происходящем. Может, это Цую своей тревогой заразила? Она перевела взгляд на парня — он точно так же смотрел на неё, но с каким-то нечитаемым выражением. И зачем он включил в свой план её, чтобы посмеяться над её невежеством? Хотя вряд ли, он буквально доверил ей и свою сохранность.

Она сжала пальцы и разжала, чтобы немного расслабиться, и почувствовала, как причуда обнуляет ей вес. Она уделяла этому слишком много внимания. Она ведь именно для подобных случаев тренировалась, да и задание не звучало чем-то сложным. Просто опустить на землю кусок бетона и переместить его в воду. Проще же некуда.

Ага, щас.

Когда Деку отколол кусок башни, им на головы начала падать конструкция куда более массивная, чем она ожидала изначально — слава богу, она вовремя поднялась в воздух, перехватила обломки и теперь они парили в пяти метрах от земли. Было сложновато, да и утомительно (это мягко сказано) одновременно держать себя, куски башни и отправлять всё это по одной штуке в озеро.

Через минуту её уже затошнило. Она скорее услышала, чем увидела разворачивающееся внизу волнение.

— Я, наверное, слишком много отколол, — говорил Деку.

— Да ладно, а я и не заметил, — послышался саркастичный ответ, прежде чем она услышала быстрые, чуть ли не отчеканенные инструкции: — Ты, бери Мидорию и уплывай как можно дальше. Курогири, Сотриголова, вы тоже держитесь в стороне, но в пределах слышимости.

Цую не нужно было повторять дважды — она тут же обхватила Деку языком, который орал «эй, а ты? А Урарака?», и прыгнула в воду. Учителя немного поколебались, но доверяли ему достаточно, чтобы всё-таки подчиниться (хотя Аизава-сенсей продолжал орать, что своих учеников не бросает, а Ширакумо орал ему в ответ, что его самого быстрее раздавит).

Урарака тем временем просто рухнула на последний, самый большой из парящих обломков. Надо было бы отправить в воду и его, и отключать уже причуду, но ей было слишком плохо, чтобы даже пальцами пошевелить.

— Урарака! — позвал её парень в красных кроссовках (да чёрт, как же его зовут? Тен-чего-то-там?). — Урарака, слышишь меня? Опускайся, ты слишком далеко уплыла!

Это было самое тупое, что она могла сделать в этой ситуации. Обломок упал бы на землю, а раз уж она лежала сверху, то от падения переломала бы себе все кости. Но она слишком устала, чтобы спорить.

Вместо этого только медленно сложила ладони.

— О-отпустить!

И они устремились вниз. Пять метров, четыре, три…

Можно было уже заводить список экстремальных опытов в жизни. Типа, №2413: «свободное падение насмерть».

На полпути её запястье обхватила чья-то холодная ладонь и потянула на себя.

Падение, которое она пережила?

И к этому можно было приложить созерцание того, как многотонные обломки буквально в одно мгновение ока развалились в пыль и труху. Такое не каждый день увидишь.

В самом начале, едва они переступили порог тренировочной зоны, Тринадцатая сказала, что многие причуды (включая её собственную), бывают смертельно опасными. И да, её Чёрная Дыра была действительно опасной, но в то же время Урарака не могла представить использование подобной силы для чего угодно, помимо спасательных работ. Тринадцатая была слишком доброй.

А теперь, стоя на пирсе на коленях, она почувствовала, как слова Тринадцатой давят на плечи.

Его причуда была мощной, сильной и действительно смертельно опасной. Этот парень перед ней всего лишь положил растопыренную ладонь на огромные тяжёлые обломки, как его «разложение» за доли секунд дало разрушительной волной. Не прошло и минуты, как на месте конструкции остался один только песок из железа и бетона (который осыпался бы им на головы, если бы Громкоблако не сдул всё в сторону созданным порывом ветра).

Урарака попыталась отдышаться, не в последнюю очередь из-за перенагрузки от причуды, но в основном — дышала она тяжело, поражённая зрелищем. Подсознательно она потёрла своё запястье, проверяя, не рассыпалось ли оно в труху. Она все это время наивно думала, что его причуда не действует на живое? Ну что ж, красноречивое покалывание на её коже говорило об обратном.

Парень почти сразу же рухнул на колени рядом с ней, выглядя совсем уж истощённым (отчасти… нет, абсолютно и полностью по её вине). «Прости… те», хотела сказать она. «Я была неправа, вы — хороший человек.»

— Тринадцатая сказала, что голову тебе снесёт, — донёсся до неё голос Ширакумо, который приземлился с Аизавой как будто из ниоткуда. — Она говорит, ты ей весь тренинг сломал, а она столько времени на планировку потратила…

Парень поднялся на ноги и пошёл прочь.

— Передай Тринадцатой, — как-то разочарованно сказал он, — что я просто пытался спасти наивную девчонку, пока она не переломала себе ноги и свои мечты стать героем.

— Эй, только с велосипедом осторожнее! — крикнул Громкоблако вслед. — Домой пешком же пойдёшь!

* * *

Значит, он всё-таки Громкоблако не послушал.

Примерно в 6:45 вечера Аизава-сенсей созвал всех к выходу, раздал анкеты и наказал оставить отзывы: что они узнали в различных зонах, какие сильные и слабые стороны в себе открыли, какие импровизации с причудой обнаружили, как сработались в команде и общий опыт. Тринадцатая с Громкоблаком уже ушли. Заполняя свою анкету, Урарака задавалась вопросом, злится ли Тринадцатая за тот инцидент в Зоне Кораблекрушения — точнее, злится ли на неё. Она надеялась, что никто никогда не узнает, что практически вся ответственность лежит именно на ней. Если ей выпишут штраф… это, считай, был конец. Она и так была на мели, а такой немыслимый долг она бы до конца своих дней не выплатила.

Через пятнадцать минут ученики собрались в автобусе и уже собирались уезжать, как мотор заглох, и дверь открылась, впуская уже знакомого ей парня — он сменил вымокшую футболку на белую рубашку с короткими рукавами, а чёрная куртка была накинута на руку. Почему-то сейчас этот парень выглядел именно что на свои двадцать, а не смотрелся дряхлым стариком.

Аизава-сенсей одарил его каким-то странным взглядом, потому что парень начал ворчать.

— Что смешного?

Аизава пожал плечами.

— Ты всё-таки разложил велосипед?

Парень только что-то пропыхтел и гордо уставился в лобовое стекло. Автобус медленно отъезжал от тренировочной площадки, и сердце Урараки сделало неприятный кульбит — ей слишком понравилось тренироваться (не считая инцидента в Зоне Кораблекрушения) и к отъезду она была не готова. Эх, всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Она с таким нетерпением ждала следующей поездки — может, уже в следующем семестре?

Парень натянул куртку.

— Только заднее колесо, — вздохнул он, зарываясь пальцами в волосы. — Ширакумо быстро снял шину, разложение дальше не пошло.

— Кстати, где он?

— Сказал, своим ходом полетит.

Аизава коротко кивнул и повернулся к ученикам — те сидели по трое-четверо.

— Они заняли все места, тебе негде сесть.

— И чёрт с ним, постою, — Урарака с трепетом смотрела, как он осторожно обхватывает поручень тремя пальцами, зажав внутрь мизинец и безымянный. Одна промашка — и весь автобус обратится в пыль. Почему он не мог просто носить перчатки? Было бы удобнее и спокойнее если не ему, так хоть окружающим. — Всяко лучше, чем эти сбежавшие из психушки малолетки.

Аизава-сенсей закатил глаза, явно желая вступиться за учеников (а точнее, лично за неё, потому что о ком ещё этот парень мог говорить в таком тоне?), но потом расслабил плечи. Наверное, подумал, что спорить бесполезно.

Остальная часть пути прошла без драмы, не считая обычного шума от класса 1-А: Мина, прикрыв рот рукой, агрессивно перешёптывалась с Тору (одного беглого взгляда в сторону Урараки хватило, чтобы понять, о чём именно шла речь). И что Мина, что, Тору (ей не нужно было быть видимой, чтобы Урарака заметила) метали горячие взгляды то на повернувшегося спиной парня, то на Урараку. Джиро спокойно сидела рядом с Бакуго, её наушники были подключены к айподу, и она даже не вздрогнула, когда Бакуго перелез через неё и рявкнул на Киришиму, который успел взбесить какими-то шутками. Деку тревожно бормотал себе что-то под нос, а по бокам его зажали задремавшие Тодороки и Яомомо.

Впереди сегодняшняя звезда драмы, абстрагировавшись от шума в салоне, вёл реально вежливый диалог с Аизавой-сенсеем. К её удивлению, в основном говорил и жестикулировал именно Аизава, а парень просто молча кивал, но слушал с явным интересом.

Урарака почувствовала облегчение при виде знакомых ворот Юэй, и снова выдохнула, когда парень развернулся и выпрыгнул из двери ещё раньше, чем автобус полностью остановился.

Облегчение было недолгим. Не успела она выйти, как её локоть схватила Мина, желая узнать все подробности инцидента на тренировке.

* * *

До самого возвращения в стены Юэй Урарака не особо думала, что случилось. Ну ладно, она случайно столкнула парня в озеро, и даже не столько виновата она, сколько вечно скользкие от воды балки на той башне! Вот если бы он был покрепче, он бы удержался на ногах! На ногах стоять он не разучился, да «ха-ха» три раза! И кстати, его причуда тоже свою роль сыграла — надо было дважды думать, прежде чем со своим «разложением» хвататься всеми пальцами за поручень! Вот, в инциденте не она виновата! Только вот после этого он проклинал именно её, когда шёл к учителям.

К тому же, она не могла воспринимать его всерьёз — её на нервное хихиканье пробирало всякий раз, когда она вспоминала, с каким видом утонувшего птенчика он вылезал из озера.

Стоило ли говорить, что передумала она довольно быстро.

Сейчас стоило позаботиться о Мине. Она прилипла к локтю, как будто клеем намазалась и отказывалась отпускать даже в момент, когда их собрали и объявили, что результаты по тренировкам опубликуют завтра. Мина наверняка не оставит её в покое, пока не соберёт каждую унизительную деталь инцидента — вот уж кому стоило идти в журналистику, а не геройскую школу.

Спустя два молочных коктейля и приговорённую кукурузу в масле, Мина и Тору обе были в курсе истории и теперь были буквально в шаге от того, чтобы кататься по полу от смеха. Мина вся покрылась ярким румянцем, и, судя по задыхающимся звукам от Тору, её тоже это всё позабавило. Урарака не рассказывала про ту часть, где он снимал футболку и где они обменялись оскорблениями — рано или поздно Мина узнает об этом от Цую или Деку, но Урарака просто не смогла заставить себя рассказать. Они бы так и начали подозрительно пялиться, а она и без этого краснела до кончиков ушей.

Урарака поняла, что стоит готовить себе гроб (теперь уж точно), когда они пришли в общежитие и обнаружили в гостиной кучку о чём-то спорящих одноклассников.

— Что случилось? — спросила Мина.

— Ребята, вы что, всерьёз удивились? — говорила Яомомо. — Я всё поняла, как только увидела, что он приехал к нам на тренировку.

Урарака почувствовала, как сердце уходит в пятки от одного упоминания сегодняшней тренировки.

— Вы о чём? Кто приехал?

— И это ты у нас спрашиваешь?! — взревел Бакуго. — Ты его чуть не утопила, ещё и ржать с него начала! В космосе последние мозги потеряла?!

«А, тот парень», подумала она, улыбаясь всплывшему в голове образу вымокшего котёнка.

— А что с ним?

— Очако-чан, — выдохнула Цую, как будто заранее готовилась ответить на её вопрос. — Он из агентства. Он, конечно, не в топ-10, но Тодороки-кун сказал, что он очень известен в геройском сообществе, а его агентство имени Ханы — одно из ведущих в сфере поисковых и спасательных работ.

— Ну, ладно, и?.. — Урараке совершенно не нравилось, куда идёт этот разговор. Если этот парень настолько знаменитый, почему она только сегодня о нём впервые услышала?

— Очевидно, он хотел до соревнований присмотреть себе кого-нибудь на стажировку в этом семестре, — ответил уже Шото, его голос был полон отвращения — скорее всего, в её адрес. Он повернулся к Деку, который нервно переминался с ноги на ногу. — Так, Мидория?

Деку кивнул.

— Аизава-сенсей сказал… точнее, он говорил с сенсеем, и я немного… подслушал? — он бросил на Урараку быстрый взгляд и продолжил ещё нервознее: — Ему у нас очень сильно не понравилось, так что… Ну, наверное, он нас… Точнее, он никого из нас и на километр к своему агентству не подпустит. Сказал, у него серьёзный подход, и тупые дети ему не нужны.

Едва Деку закончил, толпа загомонила.

— Молодец, Уравити!

— Могла б его сразу лицом в оползень бросить!

— Чем ты думала?

Урарака затолкала подступившие слёзы обратно в глотку. Правильно мама говорила: «нет смысла рыдать над пролитым молоком». Ну откуда она могла знать, что он приехал договариваться о стажировке? Она-то, послушав его нытьё в адрес Ширакумо-сенсея, предположила, что его затащили на тренировку против воли.

Ох, он же лично к ней подходил, по геройскому имени назвал. Божечки, может, он хотел собеседование провести? Жалкая неудачница.

— Я понимаю, что это был несчастный случай, ква, но не могу не согласиться с Бакуго. Очако-чан, что на тебя нашло? Зачем ты над ним смеялась?

«Но даже Мине было смешно», хотела возразить она, но промолчала, потому что сейчас даже стоявшая рядом Мина состроила виноватое выражение.

— Откуда вы всё знаете? — спросила она вместо этого.

Все, кроме Бакуго и Тодороки, указали на Деку, и тот замахал руками, как будто это он был во всём виноват.

— Я-я не хотел подслушивать! Я просто пошёл в туалет, а они трое там разговаривали… Точнее, Шимура-сан рассказывал про Урараку, а сенсеи смеялись, — он так яростно покачал головой, что Урарака всерьёз испугалась, что та с плеч слетит. — Нет-нет, он на тебя не жаловался! Он просто… просто подробно рассказал, что случилось! Вот и всё.

И так было понятно, что Деку просто пытается быть вежливым. Этот парень именно что нажаловался.

— Но ребята, он же даже не в топе рейтинга, — рискнула подать голос Мина. Вот же отвага у человека. — На его агентстве свет клином не сошёлся, верно?

Кто-то из одноклассников начал сбито соглашаться, но большинство были настроены скептически. Судя по всему, что она успела выцепить из разговоров, этот парень был очень близок к Всемогущему (вот на уровне приёмного ребёнка) и Ширакумо-сенсею (по фамильярному тону догадаться было несложно), так что, скорее всего, он был вполне себе при деньгах, а геройской работой занимался чисто для удовлетворения своей душевной доброты. А в геройском сообществе его уважали (читай, побаивались), потому что он, будучи совсем мелким подростком, вышел чуть ли не один на один с главным боссом преступного мира и почти что стёр того с лица земли просто из-за того, что он ранил его сестру. Даже в нынешнем топ-10 практически никто не мог похвастаться тем же.

Теперь она совсем была безнадёжна. Урарака столько трудилась, чтобы осуществить свою мечту и попасть в Юэй, а теперь из-за неё очень известный герой расскажет всему сообществу, что в классе 1-А одни незрелые дети, неспособные вести адекватный диалог. Каков шанс, что из-за этой ошибки её теперь вытурят из школы? Или, как минимум, забьют её личное дело всеми теми оскорблениями, которыми он её осыпал? А как максимум, сочтут её настолько непригодной для геройской работы, что путь даже в другие геройские школы будет ей заказан?

Она даже не осознала, что плачет, пока не почувствовала, как Яомомо хлопает её по плечу.

— Ну-ну, Урарака, не плачь. Давай устроим ночёвку! Не исключено, что мы просто раздули из мухи слона.

— Я согласен, — со своего места поднялся Киришима, сверкая голым торсом (Урарака вспомнила ту внезапную сцену на балке и выписала себе мысленную оплеуху прежде, чем успела покраснеть) в своём геройском костюме. — С каких пор репутацию Юэй, лучшей геройской школы страны, может подорвать отзыв какого-то левого парня? Тем более, что он — плаксивая…

— Мудила? — закончила за него Урарака.

Киришима усмехнулся.

— Я собирался остановиться на «малолетке», но твой вариант тоже хорош. Думаю, другим про-героям хватит мозгов не слушать его нытьё.

Урарака была искренне ему за эти слова благодарна. По крайней мере, один человек осознал весь абсурд ситуации.

С этими наивными позитивными мыслями она и уснула в ту ночь, надеясь, что никакие последствия её не ожидают.

Ага, да. Разбежалась.