Призраки Дома у Озера (джен)

Питер и Харли сидят на ступенях лестницы, уставившись в горящий экран телевизора с вечерними новостями и очередным напоминанием о том, какой сегодня день — как будто кто-то может забыть, в самом деле — и слушают, как на кухне тихо, чтобы не разбудить Морган, говорят Тони и Пеппер.

— До сих пор не могу поверить, что пять лет прошло.

— Я думаю, это нормально. Здесь определенно спокойнее. Хотя я не могу сказать, что сильно тише.

— Это точно…

— И все же?

— Что?

— Тони, я тебя двадцать пять лет знаю. Уж я-то могу понять, когда ты что-то не договариваешь.

— Пеп, я…

— Просто скажи уже, о чём таком ты постоянно думаешь. Я пойму.

— Пеппер…

— Тони.

— Ладно. Ладно, уговорила. Просто… Просто я не могу избавиться от мысли, что что-то упускаю.

— И что же?

— Не знаю. Где-то что-то не увидел, не сделал, не понял… Я разве никогда не рассказывал про нашего местного колдуна?

— Стивен Стрэндж? Ты пару раз говорил что-то про него, когда вернулся, но не более.

— И ты не спрашивала?

— Нет.

— Тогда понятно… Когда мы были на Титане, перед приходом фиолетового гада, он просмотрел четырнадцать миллионов шестьсот двадцать пять вариантов будущего. Только в одном мы победим. А потом он выменял мою жизнь на Камень Бесконечности и рассыпался пеплом, заявив, что другого пути не было. Вот я и пытаюсь понять какой он, этот путь.

С таких новостей Питер зависает ровно на три секунды, а потом, не сказав ни слова, перемещается прямо в Санктум. Харли следует за ним, мгновенно набрасываясь с вопросом:

— Ты знал?

— Знал, — говорит Питер, все еще пребывая в прострации. — Но забыл.

— В смысле ты забыл?! — психует Кинер, взмахивая руками в воздухе.

— Там, знаешь, не до того было! — возмущается в ответ Паучок. — И вообще…

— Что здесь происходит? — раздается с вершины лестницы голос хмурого колдуна, крайне недовольного тем фактом, что его отвлекли от чтения очередного фолианта.

— Доктор Стрэндж!!!

Верховный маг на дружный вопль, от которого зазвенели бы окна, только выразительно приподнимает бровь, всем своим видом показывая, что если к нему и есть претензии, то они все равно не по адресу.

— Что было в победном варианте? — спрашивает Пит, нервно потирая затылок — проснувшееся паучье чутье скребётся под ложечкой, предвещая что-то неприятное. Очень-очень неприятное.

Стрэндж даже почти не удивляется. Не то чтобы он ожидал этот вопрос, но надеялся, что сможет его избежать. Осматривая выжидающие лица подростков, он понимает, что увильнуть не получится. Мысленно вздыхает.

— Вам Тони напомнил что ли? — спрашивает маг, хотя и так прекрасно знает ответ. — Я правильно понимаю, что содержание нашего разговора будет передано вашим друзьям? — получив два ответных уверенных кивка, будничным тоном предлагает: — Чай, пока мы их ждём? Я не собираюсь разъяснять одно и то же по нескольку раз.

— Ага, — неуверенно соглашается Харли и заваливается на излюбленный астральный диван, прямо напротив кресла Стрэнджа, переводя подозрительный взгляд с него на Питера, стараясь понять, что же тут, кроме замаячившей на горизонте возможности нормально жить, а не существовать, не так.

За час, проведенный в компании чайника, к ним наконец присоединяются Мишель и Нед, телепатия, к сожалению, не входит в список подарков от призрачной сущности, поэтому приходится ждать, а доктор успевает смириться со своей участью. Пересказывать излишне впечатлительным детям, к которым за пять лет общения всё-таки привыкаешь, варианты не самого приятного будущего — это немного не то, чего он хотел от жизни. С другой стороны, это похоже на его бытность хирургом, когда приходилось сообщать встревоженным родственникам результаты проделанной работы. Разница только в том, что блестящий нейрохирург Стивен Стрэндж, дабы не испортить себе статистику, никогда не брался за случаи с вероятностью успеха менее десяти процентов. Не то что здесь — меньше тысячной доли.

Черт с ними, с шансами, отправить кого-то на практически верную гибель, пусть это самопожертвование и спасет триллионы душ, не позволяет врачебная этика. Кого-то, не себя! Своей жизни ему давно не жалко, после тысячи смертей-то. А ведь когда-то клялся спасать жизни, а не отнимать…

— Надеюсь, парадокс убитого дедушки мне объяснять не надо? — начинает он, а дети недовольно фыркают. — Я ускорил время и просмотрел четырнадцать миллионов шестьсот двадцать пять вариантов будущего. Победим мы только в одном из них, хотя это далеко не факт.

— То есть, их больше? — спрашивает Нед.

— Намного, — подтверждает маг. — Каждую единицу времени наша вселенная делится на миллиарды точно таких же или полностью отличающихся. Нельзя точно утверждать, сколько этих вариантов всего и сколько из них подходящие. К слову, потому и не говорят о будущем, ведь если кому-то о нем сказать, оно может и не случиться.

Слова доктора звучат категорично и непререкаемо — раз нельзя, значит нельзя. Питеру обидно до невозможности, а чутье ввинчивается раскаленной иглой в затылок, требует: «Спроси!»

— Но, мы же никак не можем на нее повлиять, разве нет? — он придумывает аргументы на ходу, знать не знает зачем, но чувствует, что это критически важно, что нельзя упустить эту возможность.

— Действительно, — подхватывает Харли его мысль. — Мы для вселенной сейчас не существуем, нас нет. Так что, какая разница, узнаем мы сейчас, что будет, или постфактум?

Черт бы побрал этих малолетних гениев, думает Стивен, они же даже представить не могут, что хотят услышать. Так ли оно им надо?

Он смотрит на них и понимает — надо. Не детям, ему. Он так и не нашел путь к тому единственному шансу, а… А без него победа — слишком громко сказано, без него она стоит невозможно, непростительно дорого.

Дети ему такую «победу» точно не простят. Знать и не сказать… Кажется, где-то он уже слышал что-то подобное. Ничем хорошим дело тогда не кончилось.

В любом случае, они при всей своей гениальности не смогут изменить ход истории. Даже, если захотят. Просто не успеют.

Стрэндж почти жалеет, что нельзя вышвырнуть эту мысль им из головы, не хочет расписываться в своем бессилии, но не рассказать все, что видел тогда, уже не может.

— Камни Бесконечности, — начинает он объяснять, — это самые могущественные артефакты во вселенной. Нет ничего, что могло бы сравниться по мощи с полной Перчаткой Бесконечности, и, поскольку Камней теперь нет, а отменить действия одних артефактов можно только другими, равными по силе, то и в данный момент изменить что-либо невозможно.

— Это как Парадокс Всемогущества? — спрашивает Мишель.

— Именно, — говорит Стрэндж. — Таким образом, Щелчок можно отметить только вторым Щелчком. Но Камней в этом времени нет. Придется взять из другого.

— Путешествие во времени?! — даже серьезность ситуации не удерживает Харли, Питера и Неда от восторженного восклицания. ЭмДжэй на них презрительно фыркает. — А как?

Питер почти чувствует, как в его глазах зажигается огонек алчного любопытства.

— Скотт Лэнг выберется из квантового измерения. У Мстителей появится идея о переходе через него в прошлое с целью получения Камней, — Стивен делает вид, что не наслаждается нетерпением на лицах своих слушателей, когда он делает паузу. — Тони Старк создаст квантовый туннель, Мстители отправятся в прошлое, заберут Камни Бесконечности, сделают свою Перчатку. Халк щелкнет пальцами. Половина вселенной восстановится.

Паркер даёт пять довольно улыбающемуся Харли, пока тот спрашивает:

— А почему именно Халк?

— Обычный человек не справится с силой Перчатки Бесконечности. Мутант — может быть.

Питеру очень нравится такое будущее, но и его чутье никак не может замолчать: не бывает, не бывает так, чтобы все было настолько хорошо. Не бывает спасения без жертв. Что им ещё не сказали? О чем так не хотят говорить?

— И все? — Нед почти читает его мысли.

Но может быть им повезет хотя бы в этот раз?

— Нет.

Черт.

— Одна из команд, которая отправится за Камнем Силы, попадется Таносу того времени.

Дважды черт.

— Небулы прошлого и будущего поменяются местами. Небула из 2014 предана своему отцу. Она впустит его с армией в это время.

Трижды черт!

— Начнется битва.

Ладно, это было ожидаемо. Ничего нового. Совсем ничего нового. Всего-то надо ещё раз убить чокнутого титана. Легче лёгкого, блин. Почему так страшно-то?..

— Они победят. Второй раз используют Перчатку и обратят титана и всю его армию в пыль.

— А кто?.. — вопрос Харли так и не договаривает, наткнувшись на тяжёлый взгляд доктора.

Он смотрит на них с сожалением.

— Тони Старк.

Питеру кажется, что его огрели чем-то тяжёлым по голове. Обычный человек не справится с силой Перчатки Бесконечности. Нет-нет-нет, пожалуйста, скажите, что ему кажется. Тони может умереть? Это опять происходит? Близкий ему человек может умереть. Снова. Он, что, проклят? Господи, нет…

Прежде, чем Питер ловит паническую атаку, сбоку от него отмирает ЭмДжэй:

— Вы же доктор, — звучит почти обвиняющее. — Одобрите осознанный суицид?

— Нет, — отвечает доктор, — не одобрю. У него есть шанс выжить. В одном из миллиона вероятностей он выживет.

Один шанс на миллион, думает Паркер, с трудом разжимая ледяные пальцы, впившиеся в обивку дивана, и успокаивая дыхание, и эта мысль прочно укореняется в его сознании, удерживая, как якорь, над бездной паники. Это уже что-то, правда же?

Все ведь будет хорошо. Питер, по крайней мере, может на это надеяться. Главное повторять почаще. Может быть даже получится убедить в этом себя.

Мишель кладет свою ладонь Паркеру поверх его и осторожно сжимает, согревая, и обнадеживающе так улыбается. Питер приподнимает уголки губ ей в ответ и впервые думает, что она восхитительная. Не время и не место, но он обязательно подумает об этом позже.

Нед в знак поддержки хлопает его по плечу, уверенно заявляя «Прорвёмся!», а Харли сидит с убийственно-уверенным видом: он выбьет этот шанс, чего бы это не стоило, и Паучок совсем не завидует тем идиотам, которые попробуют встать у него на пути.

Все будет хорошо. Главное — верить. Самоисполняющиеся пророчества тоже ведь имеют место быть.

* * *

Харли сказал бы, что он теперь не может незнание. Любое: свое, чужое, без разницы. Как его раздражали одноклассники, не знающие и половины из того, что знает он, зависающие даже на самых простых, по его мнению, заданиях. На себя, как данность. Он же прекрасно знает, что его знаний недостаточно. Для чего — он потом решит. Просто недостаточно. Поэтому учится, впитывает информацию, как губка, но найти новую теорию и не опробовать ее? Нет, конечно, и собственная лаборатория, так неожиданно появившаяся в гараже, была как нельзя кстати для начинающего экспериментатора.

Встретить Тони Старка — очень вдохновляет на учебу, знаете ли. И полезно. Хотя Форд Мустанг по назначению так и ни разу не использовался, разве что, как наглядное пособие. Но он есть, а прокатиться на нем он ещё успеет. Права-то имеются, честно сам получил как только шестнадцать исполнилось. И Тони ему в этом вообще-то не помогал, зато пару раз наведывался (устранял последствия особо разрушительных экспериментов) и оставил свой номер.

Переписки в три часа ночи после вопроса: «А что так могло рвануть, чтобы образовалась вселенная?». Обсуждение волновой физики посреди урока истории. Взаимное нытье: «С какими идиотами я учусь/работаю! Вот за что мне это?». В качестве подарка на день рождения документы о зачислении на стажировку к Тони лично, невзначай отправлены скучной смс-кой, Харли их чуть не пропустил. Механик в своем репертуаре, ей-черту, но самолёт до Нью-Йорка за ним честно прислал.

Что думать по этому поводу, Кинер тогда не имел никакого понятия. Как не имел и ответа на вопрос, как объяснить эти почти приятельские отношения. Он как-то пропустил момент, когда неожиданные союзники стали почти друзьями, и в упор не понимал, а на кой чёрт Тони Старку вообще сдался он, школьник, даром что самый умный в классе, периодически что-то взрывающий в обновленном гараже.

Не-по-нят-но.

Объясняла ему прописные, для всех, кроме него, истины тогда ещё мисс Поттс. Харли с ней познакомился, когда впервые в жизни добрался из Теннесси в Нью-Йорк на ту самую пресловутую стажировку. Она и рассказывала недоумевающему подростку, что если запереть в одином гараже двух экспериментаторов без инстинкта самосохранения, зато с неубиваемой любовью к науке и изобретательству, то либо они передерутся (и не важно сколько каждому из них лет), либо создадут что-то принципиально новое. И это не только про изобретения.

Харли сначала все отрицал. То ли, потому что пытался казаться более асоциальным, чем он есть на самом деле, то ли, потому что не верил, что вообще кому-то нужен, кроме сёстры и матери.

Спасибо Пеппер, она его в этом разубедила. Чтобы Старк да переписывался с кем-то, кто ему неприятен, да не из-под палки? Ага, конечно. Зато работать вместе с Тони в мастерской — лучшее, что происходило в его жизни. Так что, да, Харли очень рад тому, что Механика каким-то ветром в теперь уже далёком две тысячи тринадцатом занесло именно в его гараж. И даже перестал отрицать, что добровольно привязался к нему. А на логичные доводы разума о том, что, если ребенок с семи лет живёт без отца, свалившего от них ради лучшей жизни, то, сколько бы он от этого не отмахивался, ничего удивительного, если хотя бы приблизительно подходящий на эту роль человек будет пусть и на уровне подсознания назван именно так.

Назвать — сознательно назвать! — Механика отцом? Да вы что, не-не-не, Харли не занимается такой сентиментальщиной, нет. Ну и что, что они вместе штурмовали базу очередного террориста? Ну и что, что Тони ему после этого подарил тачку и целую мастерскую? Ну и что, что он периодически наведывается в гости, притаскивая дорогущие подарки и оплачивая все их счета, пригласил на стажировку, пустил к себе в Башню на каникулы и дал доступ к мастерской? Это было бы немного… странно?

Так что, приходилось себя одергивать и менять чуть было не слетающее с языка «пап» на что-то более обыденное. Тони, если что-то и заметил, то вида не подал. Харли был готов поспорить: видел и молчал, оставляя его без возможности оценить реакцию на то, что мелкий, вредный, не в меру болтливый подросток вдруг решил присвоить ему, Старку, такую незначительную роль в его жизни, как отцовская фигура.

Пеппер иногда смотрела на них, как на круглых идиотов, не видящих дальше своего носа. Почему — Харли тогда не знал. И это первый пункт списка того, что ему пришлось узнать, хотя он бы предпочел не знать об этом и дальше.

Второй пункт этого списка — это то, что у привязанности к кому-то, оказывается, бывают далеко идущие последствия.

У Тони есть такая нехорошая привычка — мир спасать и обязательно с попытками убиться по-драматичнее. Куда ж без этого. Харли за два года их знакомства видел его и с синяками, и с царапинами, но, не привыкший устраивать из-за этого панику помалкивал, в конце концов ничего серьезного там не было. И, нет, он не просил Джарвиса показать ему не несут ли они вреда здоровью этому неожиданно-важному, и Харли уже смирился с этим, человеку. Нет, определенно, нет.

Но, как говорится, все бывает в первый раз, и первой серьезной проблемой после знакомства Харли с Механиком был Альтрон. И падающий с небес город, а в новостном репортаже, хоть и было плохо видно, но он был готов поклясться, что под этой громадиной из камня и бетона, летящей к земле, мелькнула красно-золотая броня.

Если бы диктор через две минуты не сообщил, что битва кончилась, а теперь часть Мстителей, включая Железного человека, помогают разбирать завалы, то он бы на первой космической рванул из Роуз-Хилл прямиком в Заковию, и неважно, как он бы это сделал. Так он, перепуганный до полусмерти, не особо разбираясь в выражениях, потребовал квинджет до Нью-Йорка, иначе он сам, двенадцатилетний идиот, до него доберется. Прилетевший за ним Хэппи смерил недовольным-откуда-ты-таких-слов-понабрался-взглядом матерящегося ребенка, но с большинством комментариев в сторону Тони был согласен.

Все пять часов полета Харли сидел, хмуро уставившись в окно и раздражённо постукивая носком ботинка по полу, призывая джет лететь побыстрее, потому что, ну сколько можно, в самом деле, у него от этой неизвестности скоро мозг плавится начнет. Знать, что он хотя бы жив, вообще ни разу не достаточно, и нет, он не параноик, просто нужно убедиться… С Тони станется шарахаться по миссиям и со сломанными ребрами. Это же отличный повод для внеплановых каникул, верно?..

Интересно, это теперь так каждый раз будет? И как Пеппер с ним живёт? Медитация, валерьянка, чай с ромашкой? Как люди борются с этими приступами беспокойства? Харли вообще-то не железный, а нервы уже начали сдавать. Достижение, в двенадцать-то лет.

Первое, что Харли сделал, почти кувырком скатившись с трапа, — вцепился в Тони обеими руками, наплевав на его нелюбовь к объятиям и возмущенный бубнеж, что ребенок вообще-то тяжёлый. Кинер мстительно фыркнул, что раз он каким-то боком удержал город, то и его удержит. Старку оставалось только мученически вздохнуть и закатить глаза. А ребенка в ответ он все же обнял.

И возможно после этого Харли был готов согласиться с тем, что своего наставника отца он всё-таки любит, как бы слащаво это не звучало. И с беспокойством за него он тоже готов мириться.

С тем, что авторитеты в его глазах могут падать с впечатляющей скоростью, — нет. Он не то что бы не думал об этом, он просто не ожидал такой «подарок судьбы». И это третий пункт.

Харли уважал супергероев. Видит бог, он ими восхищался, эти люди временами спасают мир, большое спасибо им за это. Но, когда новости о смерти Железного человека разлетелись по всему миру, а американский президент был похищен (Имеются в виду события третьего Железного человека), ни один из них почему-то не пришел на помощь. Отличная команда, ничего не скажешь.

Это была первая ласточка. Вторая объявилась тремя годами позже. Заковианский Договор.

Харли услышал о них по телевизору, вернувшись домой со школы, пожал плечами и не обратил внимания. Потому что если чего-то требуют сразу 117 стран, входящие в ООН, то прислушаться, наверное, стоит. Каково же было его удивление, когда на почве Договора Мстители разругались в пух и прах, а Капитан Америка стал преступником, мимоходом сорвав операцию МИ-8 и покалечив парочку агентов.

Объективной причины для паники не было, даже когда показали кадры из аэропорта Лейпцига: одна половина команды стенка на стенку перла на другую — никакой паники, все нормально, пар выпустят и успокоятся. Но вот, когда на Тони рухнула целая парковка, костюм полковника Роудса потерял питание и, бесконтрольный, полетел к земле, поводов для паники стало слишком много.

Харли набирал номер Механика, уже вылетая из дому в сторону автобусов дальнего следования, потому что ждать джет он точно не собирался. Ответила ему Пятница и на его вопрос «Какого черта вообще творится?», не долго думая, вывалила ему, как лицу с достаточным уровнем допуска (минус целый неприятный разговор), вообще всю подноготную. И про Земо, и про Зимних солдат, и про все остальное.

Харли был в ярости.

Даже нет, не так. Он был в таком бешенстве, что попадись ему тогда Стив Роджерс, его бы никакая сыворотка не спасла. От репульсорного выстрела в голову вообще мало что поможет.

Автобусов не было как назло. Пеппер не отвечала, Хэппи тоже, Роуди вообще в больнице с переломом позвоночника.

Харли был готов убивать.

Он целый, отвратительно долгий час уламывал ИскИн прислать за ним джет. Пятница не соглашалась без прямого приказа начальства, пока он не психанул и не взломал ее сервера, заставив привести себя к Тони, где бы он не был. В полете он садистски представлял, как Капитан выпадает из джета. Раз двенадцать. Подряд.

Тони даже не удивился, когда, выйдя наконец из медотсека базы, обнаружил своего стажера спящим на диване в гостиной. Отцепляться от него и Харли, и Пеппер отказывались всю неделю, а когда Тони доделал Роуди протезы, он тоже к ним присоединился.

Да, параноики, да, они сами подписались. Мисс Поттс вот пыталась с ним разойтись, и то примчалась, пылая праведным гневом, обратно, стоило Вижену привезти его со сломанной грудной клеткой, обморожением и двусторонним пневмотораксом из Сибири. И, когда они вместе с ней сидели у дверей операционной, он эту свою панику, эту неизвестность ненавидел.

Харли своего наставника любит, а потому боится потерять. Как и Пеппер. Как и Роуди. Как и Хэппи. Теперь, когда они наконец познакомились, ещё и Питер. Их много. А Тони продолжает не щадить себя, регулярно бросаясь в самое пекло.

Сейчас, будучи призраком, сидя на диване и вертя в руках опустевшую пиалу из-под чая, Харли не уверен, что, если бы у него был выбор, он хотел бы знать такое будущее. Как воспользоваться этой информацией и к чему ее прикладывать?

Харли смотрит на сидящего рядом брата, на гомонящих вокруг них друзей, встречается с Питером взглядом. И они оба знают, что думают об одном и том же.

Да черта с два он у них посмеет умереть!

— Мы не позволим, — говорят они одновременно.

Стажёры Тони Старка принимают вызов от самой вселенной. Стивен Стрэндж усмехается: эти дети, если захотят, черта из табакерки вытащат, и как спасти Тони тоже придумают, раз уж Камень Времени не показал. А то слишком просто было бы.

Знание — сила. Осталось только его правильно применить. Потому что один шанс на миллион — это вообще-то очень мало. И — откуда только этот оптимизм берется? — этого вполне достаточно.

* * *

После пятой годовщины Щелчка в мире наступает странное спокойствие. Полковник Роудс, систематически навещающий семью Старков в их загородном доме, шутит, что это затишье перед бурей. Питер думает, что он прав, как никогда.

Роуди, который почти все пять лет провел на базе, мотаясь туда-обратно на вызовы, спасательные миссии или отлов очередных террористов, решивших попытать счастья во время упадка мировой экономики, с собой привозит новости из большого мира и от оставшихся Мстителей. Все спокойно: ни происшествий, ни катастроф. Как будто у вселенной резко появилась совесть, и она решила прекратить свои попытки добить их проблемами, мелкими и не очень.

Питер и Харли от спокойствия далеки. Не настолько, чтобы разводить панику, но и не волноваться они тоже не могут. Они ведь даже помочь не смогут, случись вдруг что! Пока. В том, что скоро их призрачное существование закончится, они не сомневаются, а в том, что будет после этого, — ещё как.

Проблема в том, что никто понятия не имеет, как Камни подействуют на человеческое тело, и как это все исправлять, просто потому что никто Камни Бесконечности без их оболочек раньше не использовал. Перчатка Бесконечности, конечно, тоже за такую оболочку считается, ее ковали специально чтобы вобрать их силу, но удержать всю мощь космоса и полностью защитить от нее носителя даже она не способна. Что тогда будет, если Камни наживую собрать в перчатке брони, для этого не предназначенной?

Не знает даже доктор Стрэндж, после их разговора закопавшийся в свои книги ещё глубже, чем раньше, но и детей в свою библиотеку пускает, сразу указывая на те фолианты, в которых может быть хоть что-то полезное в их ситуации. Информацию ищут все четверо, а то вдруг правда найдут.

Только вот вселенная определенно не настроена на то, чтобы им помочь: в книгах нечего толкового нет, даже в Книге Калиостро, которую выдал им, пусть и со скрипом, маг, есть короткое, абзаца на два, описание последствий использования Камня Времени, и на этом все.

Ничего, что помогло бы Тони выжить после использования Перчатки.

В какой-то момент Питер решает, что мог бы и сам ее использовать, он же тоже мутант, ничем не хуже Халка. Стоит, однако, ему эту идею выдвинуть, как все на него дружно рявкают: «Только попробуй!», а доктор Стрэндж грозится и вовсе вышвырнуть его на ферму Старков вместо поля битвы, чтоб дурацкие мысли в голову не лезли. Идею приходиться оставить про запас.

В итоге у них нет ни каких-либо планов, ни, что самое обидное, времени: проходит меньше недели, когда Скотт Лэнг объявляется на базе Мстителей со своими безумными идеями про квантовый скачок. И все, кто от этих Мстителей остался, заявляются к Тони за помощью.

Питер и Харли как раз удачно устраиваются на перилах веранды, перелистывая очередной трактат, выданный им Стрэнджем, чтобы издали увидеть приближающийся к дому незнакомый автомобиль.

Паучок со своим слухом уже давно наловчился отличать BMW полковника Роудса и любимую Ауди Хэппи, на которой приезжает он или один, или с Мэй (их медленно, но верно развивающие отношения сначала повергли Питера в ужас, и Харли ну очень долго на эту тему шутил, а потом он как-то свыкся с этой мыслью, тем более Хэппи его тетю в обиду точно не даст, так что почему бы и нет?), а гул от двигателей Бенатара вообще очень сложно не узнать. Так что, да, приближающийся катаклизм они опознают ещё на подлёте, только сделать с ним ничего не могут.

— А вы хотите провернуть этот… Как бишь его? Хрононалет?

Сарказм в голосе Тони мешается с щепоткой язвительности и вселенской усталостью от идиотизма бывших сокомандников, которые лезут в то, в чем ни смыслят ровным счётом ничего, но ухитряются строить какие-то безумные планы с дурацкими названиями.

Парни после пяти минут этого разговора близки к тому, чтобы начать биться головой об стену: настолько абсурдными кажутся эти доводы, списанные с не самого удачного фильма про хронофантастику и не имеющие под собой никакой логики. Если бы не знание того, что будет в победном варианте, то трио недоделанных спасителей вселенной сейчас бы выглядели как чокнувшиеся, окончательно и бесповоротно.

Они втроём пытаются его убедить, даже голос Романофф, с роду никого ни о чем не просившей, звучит едва ли не умоляюще. Скотт почти срывается на крик, на что Харли раздражённо фыркает, можно подумать он один кого-то потерял.

— Это наш второй шанс.

— Вот он, мой второй шанс, кэп. Я жив.

И это действительно так. А Капитану отчаянно хочется если не в лицо плюнуть, то выгнать его отсюда к чертовой матери, чтобы не приставал со своими притянутыми за уши идеями, а Тони потом не лез на рожон, рискуя жизнью и здоровьем. Особенно сейчас, когда перспективы выжить держатся непонятно на чем.

По крайней мере, так думает Харли. Питер, конечно, бурчит, что насилие — это плохо, но вообще-то он с братом солидарен. Где-то очень-очень глубоко в душе, но солидарен.

Налётчики уезжают ни с чем, парни только напоследок салютуют сидящим на капоте машины Зимнему солдату и Соколу. Просто как приветствие одних призраков другими.

* * *

Проходит целый день, прежде чем Тони к этому разговору возвращается. Сделали свое дело случайно попавшиеся ему на глаза две старые фотографии: на одной он вместе с Питером держат его новенький сертификат о прохождении стажировки в СИ и строят друг другу рожки, а другая из гаража Харли рядом с его Фордом и правами, которыми он хвастался приехавшему по такому случаю Тони.

Старк смотрит на них с таким сложным выражением лица, что подростки даже не могут толком его распознать. Впрочем, чтобы догадаться, о чем он сейчас думает, гением быть не надо: уж сколько планов того, как бы все переиграть, было придумано и отметено как неосуществимые за эти пять лет, они со счета сбились.

Тони подходит к столу в гостиной и поднимает голограмму ещё сырого плана, просит Пятницу задать форму ленты Мёбиуса и в полнейшем шоке смотрит на красную надпись «Модель успешна».

Питер и Харли в шоке не меньшем. Они почти не реагируют на появление Морган и провожают ее с отцом широко распахнутыми глазами. Приходят в себя только, когда Пеппер практически выгоняет сомневающегося в своем решении, опасающегося очередного провала, который обязательно обернётся катастрофой, Тони спасать мир.

Тони Старку досталась очень понимающая жена.

Они перемещаются в Санктум, даже не потрудившись вернуть книгу, все равно астральная проекция скоро распадётся сама.

ЭмДжэй обнимает Питера, пока Харли здоровается с Недом, а доктор Стрэндж раздает всем пиалы с чаем и зажигает ещё один небольшой магический светлячок: в вечернем пустом храме без них темно так, что не видно ничего дальше своего носа. Паркер, кое-как собравшись с мыслями, спрашивает:

— Он, что, серьезно спасет вселенную, только потому что наткнулся на наши фотки?

Доктор едва удерживается от того, чтобы закатить глаза, и смотрит на детей: удивление на их лицах выглядит почти комично.

— Да, — просто отвечает он. — Я тоже немного удивился, когда увидел это в Камне.

— Я не думаю, что две жизни стоят спасения вселенной, — возражает ему Кинер. — Это же просто мы. Спасать вселенную из-за нас как-то странно.

Стивен только успевает подумать, что надо бы как-нибудь поднять их самооценку со дна Марианской впадины, прежде, чем в разговор вмешивается Мишель:

— Ну да, неудачники, — фыркает она с сарказмом, — определенно так и есть. О вас заботились, снабжали дорогими игрушками, могли сорваться на другой конец города в полтретьего ночи, едва узнав, что некоторые арахниды истекают кровью на полу в моей квартире, или в другой штат после оповещения об очередном взрыве в лаборатории, устроенном в порыве исследовательского запала. Это все, конечно, до масштаба целой вселенной не дотягивает, но сути дела не меняет. И если, чтобы спасти вас, нужно попутно спасти мир, то он его спасет. Было бы странно, — передразнивает, — если бы он этого не сделал.

В соседнем кресле кивает Нед, всем своим видом показывая полное согласие со словами подруги. Джонс делает небольшую паузу и, набрав побольше воздуха, продолжает:

— По тем, кто не является кем-то нужным и важным, так не убиваются, тем более по пять лет к ряду, вы же сами мне рассказывали. Так что, да, два вы идиота, вас любят и ценят, смиритесь уже с этим. И раз уж на то пошло, то и вам, и нам, и всему миру очень повезло, что это так.

ЭмДжэй обводит притихших от такой отповеди друзей строгим взглядом и залпом допивает свой чай, выдохшись от длинной и эмоциональной речи.

— Если говорить коротко, — добавляет доктор, — то Тони Старк не вселенную решил спасти, а вас двоих. А то, что кроме вас вернется вся оставшаяся половина, его вряд ли сильно волнует.

Питеру с Харли ничего не остаётся, кроме как согласиться с ними. Мысль «Если Тони погибнет, это будет полностью наша вина» они стараются игнорировать.

* * *

Утром следующего дня они всей компанией перемещаются на базу Мстителей, где успевают обосноваться горе-налетчики вместе с профессором Халком. Зрелище это настолько странное, что они удивляются ему больше, чем квантовому туннелю в стареньком фургоне. С другой стороны, вся их жизнь похожа на какой-то фантастический фильм, так что пора бы уже перестать удивляться той фантасмагории, что происходит вокруг.

С фразы «Если коротнет — не повезет букашке, останется в пятидесятых» они честно пытаются не смеяться. Их серьезности хватает на минуту, а потом они вчетвером заливаются дружным хохотом под неодобрительными взглядами рассыпавшейся части команды. Нет, Лэнгу-то ничего не будет, а остальные, что, правда думали, что соберут машину времени без Тони Старка? Серьезно, что ли?

Тони, который провел полночи в гараже, проектируя и собирая рабочий хрононавигатор для квантовых перемещений, приезжает почти сразу после них.

А потом начинается самое интересное: общий сбор.

Небула и Ракета долетают до Земли за два часа, благо, что рядом оказались, в одно время с Роуди. Профессор Халк в компании с Енотом улетают на их корабле к берегам Норвегии в Новый Асгард и притаскивают на базу потолстевшего Тора, превратившегося в алкоголика. Наташа берет квинджет и отправляется в Токио, с собой обратно привозит Клинта в черной кожаной броне, катаной за плечами и безжизненным взглядом. Выглядит этот новый Клинт почти страшно.

Вымершая за эти годы база наполняется голосами, звуками, шорохами, людьми и не совсем людьми. Жизнью. Команда работает вместе, как в старые-добрые, все переговариваются между собой, обмениваются новостями и историями, кто-то даже шутит. Из динамиков играет в половину громкости чей-то адский плейлист, где рок перемешан с джазом, а классика с металлом. Призраки всей большой разношёрстной компанией крутятся поблизости, здороваются друг с другом, наблюдают за происходящим.

Как будто ничего и не было: ни раскола, ни договора, ни драки в аэропорту. А может, это у Мстителей такой общий талант: когда надо за мир сражаться, они могут объединиться ради этого. Он только не работает, когда мир надо защищать: что внутри команды, что от угроз из вне.

Они почти три дня тратят на то, чтобы полностью все рассчитать, установить, пересчитать, а потом пересчитать ещё раз. Нет ничего удивительного в том, что в какой-то момент новым членам команды начинают пересказывать старые истории или просто делиться друг с другом воспоминаниями, для ознакомления, за едой или во время отдыха.

Так однажды случайно всплывает история про экстремис.

Лицо Харли, который до этого внимательно наблюдал за Тони, запаивающим контакты на очередном хрононавигаторе и пересказывающим всю эту историю Брюсу (или Халку, там все равно непонятно, кто из них теперь кто), который, как оказалось, ее в прошлый раз проспал, выражает нечто среднее между озарением и желанием оторвать себе голову за то, что раньше не додумался.

В Храм он заявляется с горящими глазами, а остальные трое подтягиваются следом и вместе с доктором слушают впечатляющий рассказ про вирус, который заставляет клетки самостоятельно регенерировать и может восстанавливать практически любые повреждения.

Его воодушевленное повествование прерывает сообразивший, о чем речь, Питер:

— Так они же от передозировки им становились ходячими бомбами, разве нет?

— Раньше да, — расплывается Харли в довольной улыбке. — А потом его отдали на переработку в Ваканду принцессе Шури. Уж не знаю, что она там с ним сделала, но работает он теперь нормально: никто не взрывается и не поджаривает окружающих.

— И откуда его возьмём мы? — задаёт логичный вопрос Стивен, но тут уже оживляется Питер, который к вящему удивлению остальных успел и Ваканде побывать (Тони с собой прихватил — для ознакомления, так сказать), и с ее высочеством познакомиться.

Открыть портал в один из коридоров королевского дворца — дело пяти минут, а вот отыскать среди этого огромного хитросплетения лестниц и лифтов, проходов и залов Шури оказывается не так-то просто.

В какой-то момент им везёт и они сталкиваются с ней около лабораторий. На их общую радость с ее призраком, а не физическим воплощением, ибо в противном случае задача усложнилась бы в разы.

Принцесса радостно здоровается с Питером, приветствует остальных и спрашивает, с чем пожаловали, на всякий случай пригласив гостей в соседний пустой кабинет подальше от чужих глаз.

Объясняется с ней доктор Стрэндж лично, как самый авторитетный из всех присутствующих, кроме разве что самой Шури. Она внимательно его слушает, и если новость о скором возвращении к нормальной жизни ее лицо озаряется улыбкой, то к концу повествования она становится серьезной и задумчивой. Шури думает пару секунд, разглядывая этих незнакомых, заочно-знакомых людей и Питера, ждущих ее ответа с таким напряжением, словно она может их развернуть и послать куда подальше.

— Конечно, я помогу вам всем, чем смогу, — уверяет она, но ее голос звучит самую малость оскорблённо: — А вы думали, что я откажусь поучаствовать в спасении одного очень хорошего человека, которому скоро буду обязана жизнью? Серьезно, Паркер?

— Ну мы думали, что ты скажешь, что это секретная разработка, не твое дело… — Питер честно пытается оправдаться, но, благо, замолкает сам, когда понимает, что несёт чушь, потому что ещё немного, и его бы настиг подзатыльник от Мишель.

— Зря, — говорит Шури с деланно-обиженным лицом. — Ладно, было принято встретиться, я пойду сообщу ученым, чтобы начали готовить экстремис к использованию сразу же. Времени, я так понимаю, у нас будет немного. Пока!

И, коротко махнув рукой на прощание, растворяется в воздухе.

По крайней мере, теперь какой-то план у них есть. Тот ли это вариант или нет проверять всё равно придётся опытным путем. А если что-то пойдет не так… Им как-то не хочется проверять действие закона Мёрфи, потому что с их удачей случится может вообще все.

Лишь бы не стало ещё хуже, чем есть.

* * *

Призрачная делегация возвращается из Ваканды поздно вечером сразу на базу, где все уже готово к квантовому скачку: платформа построена, хрононавигаторы настроены и десять раз перепроверены, новые костюмы для команды готовы, даром что дизайн оставляет желать лучшего, а технология успешно протестирована.

Отправление назначают на утро, а кэп на правах командира разгоняет команду отсыпаться перед важным днём.

Тони уходит и звонит жене и дочери по видеосвязи, извиняется, что не дома. Морган — умница и солнышко — знает, что папа важными делами занят, и любит все так же, три тысячи раз. Пеппер желает завтра удачи и просит к ужину всё-таки быть. Он обещает, что постарается. Но пригласить на всякий случай на ферму Хэппи вместе с Мэй в смс-ке не забывает, потому что там будет безопаснее всего.

Питер садится на пол в коридоре рядом с его комнатой и пустым взглядом таращиться в противоположную стену, Мишель подсаживается к нему с одного бока, а Харли с другого, к нему же пристраивается Нед. Доктор Стрэндж куда-то от них ушел, но утром пообещал быть, так что они сидят вчетвером в уютном молчании и просто ждут.

— Как думаете, у них все получится? — разрывает тишину Питер и тут же получает сердитый тычок под ребра от брата.

— Сплюнь, — бурчит Харли. — Ещё здесь облажаться не хватало.

— Вот именно, Пит, не нагнетай, — просит Нед.

— Все у них будет хорошо, — со стальной уверенностью в голосе говорит ЭмДжэй. — И у нас, и у них, все будет хорошо. Так что заткнись.

* * *

Наступает утро, и команда выстраивается на платформе, готовясь к отправке в прошлое.

Питер и Харли едва ли не кусают локти с досады, потому что доктор сказал им, что они не могут отправиться с ними, и нервно наматывают круги вокруг. Поблизости вертятся Стражи, Сокол и Барнс. Хмурый Фьюри подпирает стенку вместе с Хилл, в любимом углу прячется Ванда. Стрэндж стоит в стороне и отлавливает стажёров, чтобы те не лезли на стены в прямом и переносном смысле.

Стив толкает прочувственную речь, Брюс настраивает квантовый поток, и после десять человек исчезают в квантовом пространстве.

Возвращаются только девять. Наташи среди них нет.

Ни Питер, ни Харли, ни их друзья понятия не имеют, как на это реагировать. Просто ни один из них не успел толком с ней познакомиться, а потому и потеря так сильно не ощущается. Разве что досадное чувство, что спасти всех не получится.

Тони, Брюс и Ракета уходят готовить Перчатку к Щелчку. Подростки уходят вслед за ними и завороженно наблюдают, как они втроём вытаскивают Камни из их оболочек и со всей возможной осторожностью вставляют их в углубления на Перчатке.

Когда она готова, к ним подтягиваются все остальные. Надевает ее Брюс, Камни вспыхивают, вокруг них пляшут разноцветные молнии и прожигают ему руку потоками космической энергии.

Щелчок!