Как становятся убийцей… (гет)

Глава 2.

Прошло три дня, все это время Люциус не находил себе места. Его сердце отказывалось принимать правду, а разум требовал найти виновного и покарать. Не просто покарать, а уничтожить, причинив самую страшную боль. Люциус закрылся в своей комнате, никого не пускал к себе и пил, почти не просыхая. Только Беллатрису пригласил после похорон:

— Мне нужен ОН! Точнее его домашний адрес. Ты можешь узнать: кто он? Я его не знаю: высокий, темноволосый, на вид лет тридцать.

— Я узнаю, — пообещала та. Она не спрашивала, зачем ему адрес или что Люциус сделает с ним. Зачем? Все и так понятно! На месте Люциуса она бы поступила точно также. И Беллатриса знала, что поможет своему другу отомстить. Люциус был её другом. Это странно звучало для пожирателей, но она всегда знала, что может положиться на него. Он, единственный из всех, знал её тайну. И всегда во всем поддерживал её, а теперь пришла очередь Беллатрисы помочь ему.

«Бутылка снова закончилась!» — удивился Люциус, вытряхивая последние капли в бокал. «Какая это бутылка за сегодняшний день? За последние три дня? ...Какая разница!... Она умерла… умерла из-за этой сволочи!»

Люциус раз за разом мысленно прокручивал свои воспоминания:

Апрель 1970 года

… Тело Лауры в его руках. Лаура, что всегда весила как птичка, теперь неподъемная тяжесть в руках, клонит его к земле. Последняя тяжесть и последнее объятие с любимой женщиной…

Веки Люциуса закрылись, слезы текли, он плакал, позволяя себе эту последнюю слабость. Сегодня, сейчас, он будет слабым. В последний раз…

А потом, когда Белла узнает имя и адрес убийцы любимой жены, он вновь станет сильным… Настоящим мужчиной, таким, каким его хотят видеть отец, брат и другие: жестоким, сильным и бессердечным. Лаура всегда сердилась на него, когда он утверждал, что настоящий мужчина должен быть именно таким.

«Нет, настоящий мужчина — это ты: сильный и любящий!» — и целовала его.

Как же они любили целоваться! Поцелуи, которые Люциус старательно скрывал от окружающих. Ему казалось, что стыдно так зависеть от женщины, пусть даже эта женщина его любимая Лаура. И они целовались тайком, даже став законными супругами, они продолжали обмениваться поцелуями украдкой. Только оставаясь наедине с женой, Люциус давал себе полную волю, без устали целуясь с женой.

Люциус поднял бокал, наполненный янтарной жидкостью:

— За тебя, любимая, — прошептали его губы, и залпом выпил до дна. А потом, с трудом добравшись до постели, Люциус провалился в тяжелый, пьяный сон.

* * *

Утром Люциус первый раз за последние три дня побрился и отправился на завтрак.

Мать, увидев его, вскочила и кинулась к нему:

— Как ты, Люциус?

— Хорошо, мам, не беспокойся, все нормально.

— Нормально… — повторила мать и расплакалась. — Бедная Лаура! Как же так получилось? Кому понадобилось её убивать? — запричитала она, обнимая сына.

— Присцилла, замолчи! Лучше выпей воды и успокойся! — Абрахас мягко, но решительно оторвал жену от старшего сына и, усадив на стул, сунул ей в руки стакан воды. Та покорно замолчав, выпила воду.

— Что ты будешь, Люциус? — спросил он сына.

— Что и обычно, — ответил тот и кивнул домовику, тот быстро налил ему горячий кофе.

Абрахас внимательно наблюдал за сыном, на лице которого застыла маска равнодушия.

«Он сильный! Он справится!» — с гордостью подумал Абрахас. Сын удивил его, он ожидал, что тот будет переживать гораздо сильней и дольше. « Ну, все же он настоящий Малфой! А Малфои не плачут и не страдают!!! Интересно, он собирается мстить за смерть жены? Жаль, что Лаура не успела родить наследника! Впрочем, она была слишком мягкой и доброй, чтобы воспитать истинного Малфоя, а Люциус ей часто во всем потакал. Теперь я лично подберу сыну невесту. Но позже, через год-другой. Пусть сначала всё успокоится!»

— Да, мам, — прервал мысли отца Люциус. — Прикажи приготовить мне другую комнату. Я хочу переехать.

— Да, конечно, — понимающе закивала Присцилла. — Та большая, возле лестницы, на втором этаже подойдет?

Люциус поморщился:

— Мне все равно. Пусть мои вещи перенесут сегодня же.

— А что делать с вещами Лауры? — осмелилась спросить мать.

— Мне все равно! Выкиньте их или сожгите, — Люциус доел завтрак, встал и пошел к выходу.

— Хорошо, — растерянно согласилась мать, глядя уходящему сыну вслед.

— Весь в меня! — гордо заметил Абрахас. — А ты говорила, что он будет долго переживать и страдать! — он с гордостью посмотрел на жену, видимо ожидая, что и она начнет восхищаться самообладанием сына.

Но Присцилла молча выскользнула из комнаты и отправилась теперь уже в бывшую комнату Люциуса. Войдя, она поморщилась от тяжелого запаха перегара, и тут же распахнула настежь большие окна. В комнату ворвался свежий весенний ветерок.

— Добби! — позвала Присцилла.

Раздался тихий хлопок:

— Госпожа! — маленький эльф таращил на неё свои большие глаза.

— Собери вещи Люциуса и перенеси их в комнату в левом крыле, ту, что с синими обоями. Только сначала подготовь её. Мой сын теперь будет жить там, — она вздохнула. — Вещи Лауры соберешь в коробки и оставишь здесь до дальнейших распоряжений, — она показала на гардеробную.

«Может быть, сейчас Люциус и не хочет видеть вещи Лауры, но сжигать их… это слишком. Пусть пока полежат, сжечь их мы всегда успеем».

Вспомнив о Лауре, которую она искренне любила, Присцилла с трудом сдержала слезы. «Бедный мой сын! Почему судьба так жестока к нему?» Но Абрахас не одобрял проявление чувств при посторонних, в том числе и при слугах, и женщина ушла к себе.

* * *

Вечером Люциус отправился на очередной вызов Волан-де-Морта. Кто-то смотрел на него с любопытством, кто-то с ехидством, весть о загадочной смерти Лауры уже дошла до всех. Но сочувствия на лицах не было. Пожиратели смерти редко сочувствовали друг другу. Смерть среди них была слишком естественным явлением, а в последнее время каждая вылазка заканчивалась чьей-то смертью. Министерство магии ужесточило свои действия после того, как во главе мракоборцев встал Барти Крауч.

В толпе Люциус нашел Беллатрису Лестрейндж, та стояла рядом со своим мужем Родольфусом. Люциуса всегда удивляло: почему Белла вышла замуж именно за него. Красивая, чистокровная и богатая, она могла выбрать любого. Впрочем, Родольфус обладал одним очень примечательным и редким качеством для мужа: он был равнодушен к её выходкам и изменам. Ничто не могло испортить ему настроения и нарушить безмятежность жизни. Справедливости ради нужно заметить, что Белла не наставляла ему рога в открытую. Люциус подозревал, что любовники требовались ей только для самоутверждения и попытки вызвать ревность некой личности. Ибо, единожды переспав с мужчиной, Беллатриса уже не шла на повторное сближение, полностью игнорируя вчерашнего любовника. Её любовники покорно принимали «правила игры». Ведь все помнили, что произошло с тем новеньким в позапрошлом году. Проведя страстную ночь с Беллатрисой, он вообразил, что она теперь по уши влюблена в него и будет покорно подчиняться. Решив похвастаться «укрощенной» Беллатрисой, Чарльз Бирмингем по хозяйски обнял её при всех и, шлепнув по упругой попке, небрежно приказал: «Детка, принеси мне кофе!» Вместо кофе Чарльз получил Круцио, да такой силы, что сошел с ума от боли. О нем вряд ли кто сожалел, только теперь все с еще большим уважением относились к Беллатрисе, не позволяя себе сальных шуточек в её адрес.

Волан-де-Морт начал свою речь, но Люциус, занятый своими мыслями, почти не слушал её. Не забывая, правда, сохранять соответствующую гримасу на лице.

Когда все закончилось, Белла, повернувшись к Люциусу, сказала:

— Сегодня вечером у меня встреча с одним типом из министерства.

— Потом сразу ко мне. Я буду ждать!

Беллатриса кивнула в знак согласия и аппарировала.

«Восемь… Девять… Десять часов! Как же медленно тянется время!

Где же Белла?» — Люциус мерил шагами свою новую комнату.

На стуле сидел младший брат Абрахас. Сегодня начались пасхальные каникулы, и он как раз вернулся домой.

— Я пойду с тобой! — глаза подростка возбужденно горели от предвкушения приключений.

Люциус отрицательно покачал головой:

— Я пойду один! Это моя месть!

— Твоя, — «успокоил» его брат. — Я просто посмотрю и помогу, если понадобиться.

Старший брат пристально посмотрел ему прямо в глаза и подумал:

« А почему нет? Кто знает, сколько народу живет с этим убийцей? Хотя я уверен, что и один справлюсь».

И тут в комнату вошла Беллатриса. На ней было изящное синее платье, выгодно подчеркивающее соблазнительные изгибы фигуры. Поверх был накинут черный плащ. Глаза молодой женщины возбужденно сверкали:

— Я все узнала, Люциус! Его зовут Джон Фейн. Он с женой и маленьким ребенком живет в Бирмингеме, возле городка Кингсберри…

* * *

Тихую весеннюю ночь разорвали хлопки аппарации.

— Здесь, — возбужденно сказала Беллатриса, указав на двухэтажный деревянный коттедж, стоявший посреди цветущего сада. — Помочь?

Люциус покачал головой и, повернувшись к брату, приказал тому стоять здесь, следить за домом и ни во что не вмешиваться. Сам он направился к входу в дом. Абрахас дернулся, было, за ним, но все же не стал перечить брату. Когда тот тихо вошел в дом, Абрахас обогнул дом с другой стороны и стал ждать, глядя на темные окна.

Люциус, открыв заклинанием входную дверь, тихо вошел. Несколько секунд он выжидал, но никаких охранных заклинаний не было слышно, дом мирно спал. Поднявшись на второй этаж, он открыл первую дверь: пустая комната с детской кроваткой. А во второй ему повезло: Джон Фейн безмятежно спал рядом со своей женой, между ними лежал маленький ребенок.

При виде счастливой картины семейной жизни, на Люциуса накатил приступ бешенства. Когда он зажег свет, палочка Джона уже была в его руке. Первым проснулся ребенок и тут же громко заплакал. Джон, не открывая глаз, начал укачивать одной рукой ребенка, но тот не унимался, и Фейну пришлось открыть глаза. Он встретился с холодным взглядом серых глаз. Жена Джона, молодая женщина со спутанными из-за сна светлыми волосами, проснулась последней и тут же завизжала, увидев стоявшего над ними высокого блондина. Холодные серые глаза блондина равнодушно скользнули по ней, волшебная палочка в его руках шевельнулась и женщина умолкла.

— Вставай, Фейн! Пришло время платить по счетам! — холодно бросил он.

— Можно Сара оденется? — спросил Джон. Его жена имела привычку спать в короткой футболке мужа. И сейчас ноги Сары были полностью обнажены.

— Не стоит зря тратить мое время! — усмехнулся Люциус. — Спускаемся на первый этаж. Фейн, ты первый! А ты, — он кивком указал на Сару. — Берешь ребенка и за ним.

Они спустились вниз и остановились посреди уютной гостиной.

Роберт лихорадочно соображал, что это за человек. Что-то знакомое было в его облике, но в том, что они не были лично знакомы, Джон был уверен. И теперь лишь пытался вспомнить, где же он его видел.

— Меня зовут Люциус Малфой. Три дня назад ты убил мою жену.

И только после этих слов Джон вспомнил последнюю стычку с пожирателями, сражение с этим мужчиной и свою случайную жертву. Это Малфоя заслонила та девушка.

— Отпусти их, пожалуйста, они же ни в чем не виноваты. Тебе нужен только я, — все еще хриплым ото сна голосом взмолился Джон.

— Отпустить? — удивленно протянул Люциус. — А тебя просто убить, да?

Роберт кивнул, в его глазах загорелась надежда. Жен крепко прижалась к нему, шепча:

— Я не уйду без тебя!

— Конечно, не уйдешь, — ответил ей Малфой.

И в этот момент входная дверь распахнулась, и в неё влетел мальчик, лет восьми, следом вошел Абрахас.

— Эдвин, — кинулась к упавшему мальчику Сара. — Это мой младший брат, отпустите его, пожалуйста, — взмолилась она. — Он еще совсем маленький и ничего вам не сделал.

— Он нас видел, — пожал плечами Малфой.

— Эдвин никому ничего не расскажет, отпустите его, умоляю вас! — снова попросила Сара. Мальчик поднялся и теперь хмуро смотрел на Люциуса. Его сходство с сестрой было поразительным.

Люциус молчал.

— Хватит тянуть время, Люц. Этот щенок мог успеть вызвать помощь. Он почти сбежал через заднее окно, я заметил его в последний момент.

Абрахас направил палочку в сторону мальчика и произнес:

— Авада Кедавра! — сверкнул зеленый луч, мальчик снова упал. В эту же минуту Джон поняв, что пощады не будет никому, бросился на Люциуса. Тот среагировал мгновенно: «Петрификус Тоталус!» Обездвиженный Фейн свалился у его ног.

«Инкарцеро!» — веревки опутали мужчину, и Люциус снял обездвиживающее заклинание.

Теперь Джон лежал у его, глаза мужчины были наполнены страхом за жену и сына.

— Боишься? — почти ласково спросил Люциус. — Правильно делаешь! Тебя ждет страшная смерть и их тоже!!!

Джон застонал, пытаясь освободить руки, но безуспешно.

Люциус минуту рассматривал Сару, стоявшую с ребенком на руках. Женщина дрожала от страха, но старалась держаться прямо, и только беззвучно плакала.

— Авада Кедавра! — она медленно осела на пол, её открытые глаза продолжали смотреть на своего убийцу. Вторым заклинанием Люциус убил её сына.

Джон в ужасе закрыл глаза, мертвые жена и сын лежали неподалеку от него.

— Теперь убей меня, подонок! — простонал он.

— Тебя? — рассмеялся Люциус. — Авада — слишком легкая смерть для тебя!

Он кивнул брату и тот первым вышел из дома. Следом ушел Люциус, даже не удостоив убийцу жены, прощальным словом или взглядом.

— Адеско Файр! — громко прокричал он, и жаркое пламя мгновенно охватило дом.

— Адеско Файр! — повторила Беллатриса и огонь охватил дом уже с другой стороны. Две волны яростного огня устремились навстречу друг другу. Дом сгорал стремительно, огонь, словно живое существо, ревел и удовлетворенно чавкал, пожирая стены, мебель, людей…

Люциус стоял и смотрел на горящий дом. Лицо его ничего не выражало, глаза были непроницаемы и пусты. Он не чувствовал удовлетворения и сейчас сожалел, что убил Сару. Может быть, если бы и она сгорала заживо в этом адском огне, то он смог бы удовлетворить жажду мести в своей крови. Но тогда, пять минут назад, он не смог так поступить, что-то помешало ему предать столь ужасной смерти невинную душу. И теперь он почти сожалел о проявленном милосердии. Но было уже поздно, дом догорал. Месть закончена… Но почему не приходит удовлетворение? Почему в крови продолжает пылать ярость и боль?... Да, боль… Люциус думал, что удовлетворив жажду мести, хотя бы часть боли от потери Лауры уйдет… Но боль не исчезла, а только усилилась… И Люциус, стоя перед догорающим домом, не понимал, что теперь эта боль останется с ним навсегда…

Беллатриса тронула его за плечо:

— Пора уходить.

Люциус вскинул палочку вверх и пробормотал заклинание, из палочки вырвался зеленый знак Волан-де-Морта: змея с черепом.

Знак повис над сгоревшим домом.

Через неделю Люциус на очередном собрании демонстративно убил маггла, пройдя давно ожидающийся от него ритуал. Пожиратели неискренне поздравляли его, а он, глядя на всех непроницаемыми глазами, был спокоен и холоден. Люциус наконец-то стал настоящим мужчиной: жестоким, сильным и бессердечным. Именно таким его хотели видеть окружающие.

И только где-то глубоко в уголке памяти, бережно хранилось воспоминание о ярких карих глазах любимой женщины, шепчущей: «Ты и так настоящий мужчина, Люциус: сильный и любящий! Я так люблю тебя!!!»…