Настроенческое (гет)

Собирался дождь.

Она потерянно стояла в сером ноябрьском парке, прижимая руки к груди, словно защищая хрупкое сердце.

Но это было бессмысленно.

Разбито, порвано на части, растоптано тяжёлыми армейскими ботинками. Затухающими толчками медленно угасающее в растекающейся луже бесконечного отчаянья.

С тяжёлого свинцового неба упала первая капля. Вторая, третья. Начался ливень.

По щеке скатилась одинокая слеза. Девушка неуклюже пошатнулась, будто в забытьи, упала на колени в лужу и оглушительно закричала:

— Не-е-т!

Она рвала на себе волосы и, не замечая намокших джинсов, в каком-то помутнении, хрипло, исступленно шептала:

— Нет, нет… Этого просто не может быть!

Всхлипнула, и, с безумной надеждой глядя в серое небо, спросила:

— Не может же, правда? Ведь не может?

Вдруг замолчала. Встала, слегка пошатываясь, с силой сжала зубы. Нет. Хватит. Слёз больше не будет.

Шаг. Ещё нетвердо ступая, но с уже идеально прямой спиной, пошла.

Через несколько минут девушка сидела за столиком в кафе, и, неторопливо потягивая черный кофе без сахара, пустыми глазами смотрела на пруд. Снова и снова проживая тот момент.

…Он смущённо взъерошил волосы на затылке, и с неловкой улыбкой на красивом лице произнес:

— Анжелика… Понимаешь, тут такое дело…

Взял ее руки в свои, и сказал серьезно, все так же улыбаясь:

— Нам необходимо расстаться.

Сердце пропустило удар. Толчок крови в висках. Мягкая улыбка медленно сползла с ее лица. Девушка наклонила голову на бок.

— То есть... как?

Прочистила горло и внезапно резким движением выдернула ладони.

— Ты серьезно, Дэвид?

Уверенно кивнул. Он тоже больше не улыбался. И молчал.

— Ладно.

Губы дернулись в горькой усмешке.

— Хорошо. Уходи. — Махнула рукой в сторону двери. — Немедленно!

Можно собой гордиться: она не закричала, не заплакала. Холодный голос и деланно безразличный взгляд.

Его губы дрогнули:

— То есть.. как?

Поглядел на нее растерянно и развел руки в стороны.

— Ни истерик, ничего? — Он разозлился. — Вот так, да?! — В ярости вскинул подбородок: — Мне все ясно! Ты просто лицемерная, лживая…

Она слушала его излияния все с тем же отстраненным выражением на лице, слегка наклонив голову на бок: так, что черные волосы касались щеки.

Приподняла руку, останавливая его. И, понимающе-презрительно улыбаясь, негромко спросила:

— Кто она, Дэвид?

— Что?! — он сбился с мысли и, еще больше рассвирепев, воскликнул: — Да как ты смеешь?! О, я все про тебя понял! Ты…

Дальше она не слушала. Стремительно встала, накинула пальто и выбежала вон. У нее ещё оставалась гордость…

Девушка всхлипнула. По ее лицу водопадом струились слезы.

Вдруг, вспомнилась цитата:

"И, улыбаясь, мне ломали крылья".

Она ломано улыбнулась сквозь слезы.

"И лишь шептал: Спасибо, что живой".

Она будет жить. Она будет счастлива. Назло ему, его новой пассии, назло всему миру!

Раздался негромкий звук уведомления:

"Привет. У тебя все в порядке?

Ты меня, наверное, не помнишь. Я Лиз

с факультета журналистики. Может погуляем, если ты не занята?".

Анжелика удивлённо шмыгнула носом и быстро напечатала ответ.

Откинулась в кресле, подставляя лицо последним лучам внезапно выглянувшего солнца. Улыбнулась. Искренне, тепло. Так, как не улыбалась уже несколько лет.

Она будет счастлива. Обязательно.