Договор на жизнь (джен)

Тьма сгущается, наваливаясь на грудь тяжёлым комом. Еле знакомое помещение, которое она видела всего лишь раз в жизни — пару часов назад, сейчас приобретает совершенно другие оттенки. Тёмные скупые стены, одинокие железные кровати и тумбочки остаются неизменными, только покрываются лёгкой дымкой. Поначалу она светлая, почти что прозрачная. Выглядит довольно безобидно и к ней безумно хочется прикоснуться. Потрогать руками, просеять через свои пальцы, собрать её со всей комнаты, со всех уголков и разместить над собой, сформировав мягкое облако. Постепенно невинный туман чернеет, становясь похожим на смолу, на чёрную хмурую тучу, на зимнее утреннее небо. Теперь он явно не излучает теплоту и светлые лучи. От него веет страхом и паническим ужасом, который медленно, словно крадясь, заползает в её кровать.

Сначала он просто появляется в дверном проёме. Дикий гул в ушах, как будто там поселился рой пчёл, перебивает любые звуки. Она едва слышит гулкие шаги, хотя «человек» остаётся на месте. Порой ей кажется, что он парит над землёй, когда под ним появляется тот самый чёрный туман, ранее сгустившийся в комнате.

Её тело сходится в судорогах: его сковывает дрожь, а кожа полностью покрывается стаей мурашек от пяток до макушки. Она не может пошевелиться, её тело словно приросло к кровати, которая сейчас служит единственным спасением. Мышцы её не слушаются: они живут своей жизнью и самостоятельно контролируют всё тело, взяв на себя такую большую ответственность.

«Человек» оборачивается. Его неимоверно длинные руки и ноги растягиваются ещё на пару метров. Он уже достаёт до потолка, почти касается своей шляпой шпаклёвки, которая белыми хлопьями осыпается на его смоляной прикид. Он очень худой, размером примерно с деревянный хилый ствол.

Он нарочито медленно двигается к её кровати, как будто плывёт, двигаясь так грациозно, как гепард. Подойдя к изголовью, останавливается, начиная долгое время гипнотизировать девушку взглядом. Он наклоняет голову на бок таким образом, что его шея неестественно изгибается. После переступает высокое изголовье своими длинными ногами, забираясь на кровать. Не спеша идёт от ног к лицу, как кошка ступает по одеялу. Он совершенно не учитывает свой вес, переносит всю стопу, специально надолго задерживаясь, чтобы вдавить её кожу внутрь. Достигнув грудной клетки, садится на неё, зажимая девчачье мокрые ладошки над головой своими липкими щупальцами. А потом надавливает на челюсть, пытаясь открыть ей рот.

Джейн округляет глаза. Любые попытки пошевелиться становятся крахом. Её конечности приросли с корнями к влажной простыне. Подушка словно намазана клеем и она не может никаким образом оторвать голову от неё. Мерзкие «руки» сковывают её лицо, а другая пара пытается сломать ей челюсть. Когда монстр добивается своего, он как будто вытягивает из неё всю жизненную энергию. При этом заметно увеличивается в размерах: тоненькое тельце превращается в тело нормального среднестатистического человека. Что уж не скажешь о Джейн.

Её вечно шевелящиеся глаза покрылись красными тонкими нитями, которые означают лишь одно — у неё лопнули сосуды. Конечности уже успели отечь и стали синими. Плотно зажатые губы покрылись сухой плёнкой, которую хочется поскорее убрать или смочить водой. А внутренности будто и вовсе перемешались. Теперь кажется, что ничего в юном организме не способно функционировать.

«Человек в чёрном», как называет его Джейн, ещё немного посмотрев на неё, уходит. Просто поднимается с кровати и пропадает в дверном проёме. И тогда её отпускает. Спёртое дыхание шумно выходит из носа и вместе со всем остальным к ней возвращается слух.

— Что ты творишь?... — голос отражается эхом, стуча по черепной коробке. Он переворачивается там, преобразовывается в другие формы и меняет звучание.

Когда он наконец полностью доходит до её сознания, глаза резко открываются и перед ними отражается обветшалый потолок.

— Что у вас происходит?... — к непонятной суматохе добавляется ещё один голос.

Джейн шумно выдыхает, пытаясь с этим воздухом выкинуть остатки прошедшего приступа. Она слегка приподнимает голову, ощущая дикую слабость во всём теле. Даже это, на первый взгляд, простое действие, даётся ей с непосильным трудом.

На край её кровати приземляется весёлая Лия. По непонятной причине она всё больше и больше растягивает на своём лице лучезарную улыбку, а глаза блестят не хуже алмаза. Заметив на лице подруги неподдельный страх, она тотчас меняет своё настроение.

— Что случилось? — Джейн еле-еле выдавливает из себя два этих жалких слова, падая затылком на мягкую подушку, которая ночью казалась твёрже камня.

— Да кто-то упал, — она тихо посмеивается, через плечо оборачиваясь на поднявшуюся на уши комнату. — А с тобой что? Это из-за вчерашнего?

— Это с детства, — отмахивается девушка, прокручивая в голове ужасные события.

Только сейчас она замечает в комнате присутствие Фора, мрачно смотрящего на небольшую группу людей посередине комнаты. Он снова чем-то недоволен и кажется, что совсем скоро взорвётся.

— Пять минут, — и он вновь немногословен. С громким хлопком двери к присутствующим приходит нервный хаос. Все спешно начинают собираться, рыться в своих тумбочках и занимать очередь в ванную.

Вернув мысли в нормальное русло и немного отойдя от произошедшего, Джейн подтягивается на кровати и усаживается на неё.

— Мне кажется, что Мэтта что-то беспокоит, — она припоминает его странное поведение и то, о чём она долгое время думала перед сном. — И это что-то очень важное.

— Не переживай, сегодня всё выясним, — Лия поднимается с кровати, уже собираясь уходить, но Джейн хватает её за руку и усаживает обратно.

Лия удивлённо смотрит на цепкие пальцы, сомкнувшиеся на её руке, а после поднимает взгляд на встревоженное лицо Джейн.

— Ты на него не обижаешься?

— Нет, конечно, — Лия отмахивается, глупо улыбаясь. — Послушай, я родилась в Искренности, и там нас прекрасно научили разбираться в людях, — она специально говорит осторожно и как можно мягче. — Я могу сказать всё о каждом человеке.

— Даже обо мне? — лицо Джейн посещает слабая, но спокойная полуулыбка.

— Даже о тебе, — также отвечает Лия, окончательно поднимаясь с кровати. — Сегодня первая тренировка, нам нельзя упасть лицом в грязь! — она шутливо прикрикивает, хмуро потянув Джейн за руку и поднимая её с постели.

Промямлив что-то в духе: «Собирайся быстрее», Лия быстро упорхнула совершенно в неизвестном направлении. А Джейн остаётся стоять на месте, немыслимым взглядом пялясь на серую стену. Ноги её не держат, то и дело подгибаясь и трусясь. Она словно всю ночь пахала в спортивном зале, за один раз испробовав абсолютно все тренажёры. И Джейн почему-то уверена, что реальность приближена к вымыслам, только истощили её морально.

Каждый приступ сопровождается ужасными, порой даже дикими последствиями. Она не может встать с кровати, нормально передвигать ногами и даже просто двигаться. Джейн похожа на неумелую куклу, которой для полной комплектации не хватает умелого кукловода. В такие моменты она чувствует себя самым жалким существом на планете.

«Ну почему именно в этот день?», — ей хочется завыть от безысходности, медленно сползти по стенке, закутаться в одеяло с головой или спрятаться под кроватью, но пережить эти злосчастные сутки. День заблаговременно был ознаменован неудачным и помечен жирной красной галочкой в календаре.

Она вынуждена пересилить себя. Сдвинуться с места, и, стиснув зубы, протянуть руку к тумбочке, чтобы достать хоть какие-то приемлемые вещи. Рука предательски дрожит, отказываясь выполнять поставленные задачи. Джейн отчаянно выдыхает, опуская голову на колени. Она зарывается в них, целиком скрываясь от этого Мира. Её лохматые волосы свисают колтунами, а дрожащие руки ложатся под лоб, чтобы успокоить дрожь.

— Идём, — тёплая рука мягко ложится на её содрогающееся плечо. Подняв голову, она оборачивается через себя, смотря на Лию горьким взором.

Подруга исследует её лицо озадаченным взглядом. Джейн уныло выпускает воздух, поднимаясь с места и откидывая одеяло в сторону. Сжав руку в кулак, она быстро накидывает на себя соответствующую чёрную одежду, которую никак нельзя различить в тёмной одинаковой массе, и резво поднимается с корточек.

«Ты должна пережить этот день, возьми себя в руки», — талдычит самой себе, повторяя набор слов, как заклинание, пытаясь вбить их в голову. Запоминаются-то они удачно, а действенны ли они? Принесут ли какой-то результат?

— Первый день — самый запоминающийся, — Лия воодушевлённо протягивает, напевая себе под нос замысловатую мелодию.

Джейн лишь неприязненно кривит губы, сильнее кутаясь в совсем не греющую форму. Холодный ветер поднимает с дороги мелкий песок, который, крутясь в воздухе, залетает в глаза. Высокие деревья неподалёку сильно раскачиваются, будто грозясь упасть. Множество тусклых листьев шуршат, по одиночке опадая на сырую землю.

Твёрдые шаги раздаются возле выхода из Фракции, и Джейн приходится оторваться от созерцания природы.

Фор накидывает на себя куртку, медленными шагами спускаясь с крыльца и хмуро смотря на спрятавшееся за облаками солнце. Когда он обращает своё внимание на группу подростков, они затихают. Встают ровно по линеечке, боясь сделать лишний вдох или неуместное движение.

— Пару правил на будущее, — он останавливается прямо напротив и складывает руки за спиной. — Не грубить, не тупить, не бесить, — он обводит суровым взглядом строй и лениво выцеживает слова.

— А дышать? — Лия издаёт тихий смешок и закатывает глаза, беззвучно обращаясь к Джейн.

— Сегодня в первой половине дня будете заниматься вон в том здании, — он показывает глазами на еле видную вышку вдали, недовольно поджимая губы.

Все синхронно оборачиваются, досадно разглядывая полуразрушенное стеклянное здание. Джейн поддаётся всеобщему напору и оборачивается через плечо, мгновенно издавая больное тихое шипение. Ещё не размявшиеся до конца мышцы ужасно тянут, не позволяя активно двигать конечностями.

— Было сказано оборачиваться? — голос куратора обманчиво звучит слишком слабо и бесшумно. Подростки боязливо поворачиваются, полностью внимая ему.

Его тёмные глаза чернеют. До этого расширенные зрачки сужаются до невидимых точек, которые невозможно разглядеть на расстоянии нескольких метров. Он повторно выпрямляется и расправляет плечи, снисходительно оглядывая ровный строй. Цокнув языком, Фор медленно разделяет слова на слоги и нарочно протягивает их, будто пытается таким образом вбить информацию в головы бедолаг.

— Напомню ещё раз, если вы не уяснили это в течение суток, — он сдвигается с места, начиная ходить из стороны в сторону. — Ни шагу без приказа, только в свободное время, — он поднимает карие глаза, на дне которых плещется лютый холод. — Любое малейшее движение должно быть согласовано с распоряжением.

Он проходит мимо, пристально заглядывая каждому в глаза. Джейн незаметно выглядывает из толпы, наблюдая за реакцией своих соратников. Парни стоят смирно, вытянув руки по швам и практически не дыша. Девушки же нервно оглядывают себя и поправляют помятую форму, пытаясь выровнять складки за несколько секунд.

— Поправь, — Фор брезгливо выцеживает и морщит лицо, остановившись напротив юноши с наспех надетой одеждой.

Её неровные края свободно выпирают мятыми кусками. Парень тотчас приводит её в надлежащий вид одежду. Удостоверившись в этом, куратор проходит дальше, кропотливо выискивая недостатки, или простым языком то, к чему можно придраться.

Он проходит мимо Джейн и она незаметно выдыхает, облегчённо прикрывая глаза. Стоит ей вновь открыть их, как он останавливается и мгновенно возвращается к ней. Его зрачки бегают по её лицу так быстро, что ей не удаётся увидеть в них своё отражение. Внимательно изучив её лицо, он опускает глаза ниже, на уровень шеи, и Джейн незамедлительно хочется закрыться. Надеть сто одежд поверх, куртку, превышающую её размеры втрое, скрестить руки или сделать хотя бы что-то, чтобы не чувствовать себя так паршиво.

Он, словно проникнув в её голову и прочитав зазорные мысли, возвращается к её напряжённым глазам и цинично усмехается. Фор перекидывает её завязанные в хвост волосы с плеч на спину и тут же убирает руку назад. Он вновь переводит тёмные глаза на её светлые, и в этом взгляде Джейн читает лишь одну мысль: «Проверка пройдена».

Мужчина проходит дальше и больше ни разу не оборачивается. Вернувшись в своё прежнее положение, он в последний раз обводит беглым взглядом толпу.

— Побежали, — Фор лениво протягивает, складывая руки на груди.

Все остаются на своих местах, непонимающе косясь на инструктора. Он раздражённо закатывает глаза, всем своим видом выражая недовольство.

— Что я про приказы говорил? — пары слов, сказанных с ядовитым привкусом, хватает для того, чтобы сорваться с места.

Небольшая толпа с каждой секундой отдаляется всё дальше и дальше, то и дело поглядывая на квадратную прозрачную вышку и используя её как ориентир. Некоторые выбиваются вперёд и обгоняют остальных. В основном это крепкие парни, макушки которых уже не видны в сборище людей. Никто не собирается останавливаться и мухлевать. Все почему-то уверены, что это не сойдёт им с рук. За ними по-любому ведётся слежка, вот только определить каким образом — проблематично.

Джейн тащится где-то посередине, ни жива ни мертва, периодически то отставая, то, наоборот, набирая скорость. Ночной приступ, отразившийся на ней не только эмоционально, но и физически, даёт о себе знать и ни на мгновение не отпускает.

Её быстро нагоняет Лия, не позволяя расслабиться, то и дело постоянно подгоняя. Дорога не кажется длинной, и уже через считанные минуты кучка подростков оказывается прямо напротив высокого здания. Его макушка уходит ввысь и будто тонет в пышных облаках. Джейн приходится закинуть голову, чтобы полностью разглядеть его.

— И что дальше? — все пытаются отдышаться. Сплошь и рядом раздаются тяжёлые вздохи, порой даже хриплые и замученные.

— Как мы удачно встретились, — молодой мужчина, футболка которого насквозь промокла, останавливается рядом, ведя за собой запыханную толпу.

Две группы встречаются взглядами и без стеснения рассматривают друг друга. Джейн узнаёт в толпе Мэтта, который с виноватой улыбкой машет ей рукой.

— Так, — мужчина шумно выдыхает и упирается ладонями в бока. — Я Роберт, если кто ещё не знает.

Позади него раздаётся смешок. Мужчина оборачивается, налепив на лицо лукавую улыбку, и выискивает кого-то глазами.

— Кроме вас, олухов, — он шутливо добавляет, и, покачав головой, поворачивается обратно к рядом стоящей куче подростков. — С этого года урождённые и новенькие занимаются вместе, поэтому видеться будем чаще. Сегодня эту часть тренировки провожу я, после уже кто-то другой, — вокруг его глаз прыгают смешинки и он выглядит довольно дружелюбно. — Даже не вздумайте халявить, наказание будет жестоким. Да? — он оборачивается к своим подопечным и издевательски протягивает.

Некоторые застенчиво опускают головы, пытаясь скрыться за широкими спинами соратников. Роберт довольно кивает, с наслаждением поднимая уголки губ.

— Ну а теперь, пошли, — он взмахивает рукой в сторону долговязого здания.

Урождённые Бесстрашные быстро соображают и начинают резво двигаться в его сторону. Только сейчас Джейн замечает в руках тренера секундомер. Она остаётся стоять на месте, непонимающе косясь по сторонам. Её, как и Лию, перехватывает крепкая рука, чуть ли не волоком таща в сторону входа. Её ноги заплетаются, однако она быстро принимает устойчивое положение.

— Эй, что происходит? — Лия пытается ослабить сильную хватку на предплечье и попутно заглядывает Мэтту в глаза.

— Тренировка, что же ещё, — он взмахивает копной волос, пытаясь убрать их в сторону. Сильный ветер задувает в лицо и непослушная чёлка самостоятельно приглаживается. — Вы же без меня пропадёте.

— Мэтт! — его окликает Роберт, оставшийся позади на «наблюдательном пункте». Юноша останавливается и сразу поворачивается в его сторону. — Руки оторву, — тренер продолжает, кивая на ладони парня, крепко сжимающие девичьи.

— Понял, — он капитуляционно поднимает руки, также быстро опуская их. — Идём.

Он проводит холодным взглядом по заброшенному зданию. Ветер лишь усиливается, и помимо его свиста слышно шум железа с крыши. Джейн накидывает на голову капюшон и дёргает собачкой молнии на кофте, а после опускает голову вниз, пытаясь противостоять порывистому дуновению. Пластиковая дверь впереди без конца хлопает, шумно ударяясь о хлипкую раму.

— Заходите, — Мэтт воспитанно открывает дверь и пропускает девушек вперёд, параллельно придерживая слетающий с головы капюшон свободной рукой.

Разбитое стекло хрустит под тяжёлой подошвой ботинок, ломаясь на сотни мелких кусочков. Непригодные лампы свисают с потолка на тонких нитях, сделанных из плотного тёмного материала. Удивительно, но окна целы и невредимы, поэтому промёрзлый ветер не задувает в помещение. Холода и так хватает от бетонных стен, которые источают его в большом количестве. И причём температура внутри явно превышает внешние показатели по всем параметрам.

— Никогда не думала, что если попаду в Бесстрашие, то буду наматывать круги по лестнице, — дыхание Лии успело сбиться уже на первом пролёте, но она упорно продолжает напрасно израсходовать кислород.

— В чём смысл такой тренировки? — уставшие подростки допытывают Мэтта, единственного оставшегося Урождённого. Все остальные уже давно побили все рекорды, и, вероятно, спустились назад.

— Нет, другой вопрос, — коренастый юноша беспардонно перебивает свою подругу. — Это вообще обязательно делать?

Мэтт показательно и тяжело выдыхает, сразу отворачиваясь от сборища и начиная активно перепрыгивать через ступеньки. Видимо, такой вид тренировки — привычное для них дело.

— Лучше не рискуй, — мимо «пролетает» темнокожий Бесстрашный, быстро топая по ступенькам.

— Чем? — Джейн заинтересованно подаёт голос и устало поднимает на него глаза.

— Жизнью, — он задорно улыбается и заговорщически подмигивает, тут же скрываясь в очередном пролёте.

— Сколько здесь вообще этажей? — Лия высовывается за ограждение и задирает голову кверху.

— Шестьдесят, — Мэтта очень веселит эта ситуация, поэтому он энергично отвечает, не отводя горящих глаз. Будто не он сейчас лениво переставляет ноги, а всего лишь наблюдает со стороны.

— Сколько?! — её глаза «лезут на лоб». Лия останавливается, прижимаясь щекой к холодной стене.

Рядом раздаётся назойливое жужжание. Оно такое тонкое, что похоже на мышиный писк. Или на настойчивый гул пчелиного роя. Впрочем, все синхронно оборачиваются, пытаясь найти источник шума.

Маленькая круглая «коробочка» с выпуклой стекляшкой снаружи останавливается прямо напротив лица Лии. Девушка заметно подбирается, отрываясь от стены, и нервно разглядывает предмет. Попарив в воздухе ещё несколько секунд, мини-камера улетает дальше, продолжая навязчиво гудеть.

— Это что ещё такое?... — она опешила, хмуро смотря в ту сторону, куда улетел загадочный предмет.

— Я же говорил, что лучше не рисковать, — Мэтт внимательно глядит себе под ноги и продолжая преодолевать злосчастные ступени. — Это обычная практика: так легче наблюдать за народом.

Посмотрев ещё некоторое время на подругу, Джейн проходит мимо и пристраивается за Мэттом. Перепрыгнув ступени, она оказывается на одном уровне с ним и молча следует рядом. Она не решается что-нибудь сказать, поэтому просто бесшумно передвигает ногами.

Когда она всё-таки собирается с мыслями, то оборачивается через плечо и проверяет наличие лишних свидетелей разговора. Увидев, что Лия задорно смеётся с другими новенькими, при этом отставая на немалую долю пролёта, то девушка незамедлительно переводит взгляд на Мэтта. Он задумчиво глядит себе под ноги, лишь иногда поднимая взор наверх, чтобы убедиться в количестве оставшихся ступенек.

Она неуверенно прочищает горло, и, спёрто выдохнув, начинает разговор.

— Ты вчера не договорил...

Мэтт переводит на неё странный взор, граничащий с полным недоумением, и всматривается в глаза.

— Ты о чём? — Джейн кажется, что он пытается сделать из неё дурочку. Он явно всё понимает, но по какой-то причине нарочно прикидывается.

— Что происходит в Бесстрашии? Какие изменения? — она шёпотом заваливает его вопросами.

В ответ он лишь отчаянно качает головой, крепко-накрепко сжав губы. Однако Джейн не собирается останавливаться. Она уже хочет вновь надавить, задать очередной вопрос, вытрясти из него всю правду, как лёгкие руки падают обоим на плечи, а белобрысая голова протискивается между ними.

— Секретничаете? — Лия благодушно улыбается и таинственно заглядывает им в глаза, будто бы она успела их на чём-то подловить.

Джейн раздражённо отводит взгляд в сторону. Впервые за столь короткое время она разочаровывается в бесцеремонности новой подруги.

— Мы уже почти пришли, — Мэтт наоборот рад нежданной помехе в виде девчушки, которая сумела спасти его от ненужных вопросов.

Джейн вырывается вперёд, не желая слушать скучную беседу. До её слуха доносятся непрекращающиеся перешёптывания и короткие смешки. Ей совершенно не хочется вникать в тему разговора, поэтому она динамично перепрыгивает через ступеньки, в конечном итоге оказываясь на последнем этаже.

Заприметив стальной люк на потолке, она озирается вокруг себя, пытаясь найти хотя бы что-то приблизительно похожее на опору. Проём расположен слишком высоко, из-за чего забраться в него проблематично. «Остальные же попали туда!», — с этой мыслью она шарит по стенам, но не находит в узком помещении абсолютно ничего, кроме жалкого слоя пыли и разбитого стекла.

— Аккуратнее!

Джейн испуганно отшатывается в сторону и прижимается спиной к ледяной стене. На пролёте раздаётся глухой грохот и в воздух поднимается пыль. Она протирает веки сжатыми в кулаками, а после раскрывает глаза.

— Залезай, крошка, — с высоты потолка на неё смотрит бодрая девчушка, улыбающаяся буквально глазами. Они источают лучи радости и безбашенности.

Джейн скептически оглядывает деревянную лестницу, выпавшую из потолка, но не решается подойти поближе.

— Она не кусается, — тот же шебутной голос подталкивает её к действиям.

Джейн обходит лесенку с другой стороны и ставит ногу на первую ступень, тем самым проверяя её на устойчивость.

— Да не боись ты так, она даже Жирафа выдержала, — девушка-Урождённая громко смеётся и смотрит куда-то в сторону.

— Кажется, кто-то скоро получит, — наверху раздаётся ещё один щепетильный голос.

Девушка отшатывается от проёма, заразительно смеясь. После доносятся быстрые шаги по гравию и непонятный грохот. Многочисленные голоса и непрекращающийся хохот наверху вызывает у Джейн бурю эмоций. Она понимает, что они свободны и счастливы. Вольны делать то, что хотят, смелые и уверенные в себе. Настоящие Бесстрашные, может, пока ещё не совсем, но в скором будущем — точно.

Она смотрит на голубое небо с медленно проплывающими облаками через открытую дверь люка, и именно в этот момент внутри зарождаются какие-то окрыляющие чувства. Люди, прожившие в этой Фракции всю сознательную жизнь, пробудили в ней скрытые эмоции. У неё есть возможность вырасти здесь и прожить свою жизнь. Порадоваться хорошим моментам, горько поплакать из-за неудач, испытать гордость за себя и друзей, миллион раз пожалеть о содеянном, но продолжить жить. Это всё так близко: стоит лишь протянуть ладонь и выйти навстречу. И она верит. Верит, в первую очередь, в себя и себе. И делает.

Уверенно поставив ногу на шаткую ступень, Джейн хватается руками за неотёсанные перила. Мелкие занозы впиваются в кожу, но она не обращает внимание на боль. Она, напротив, пробуждает её, приводит мысли в порядок и будоражит кровь.

— Ну что, Джим, прокатим нашу новенькую? — покрасневшая от смеха девушка все ещё пытается восстановить дыхание и держится за рёбра.

— Естественно, — Джейн не успевает моргнуть, как на ней закрепляется тугой ремень.

— Что это? — она хмуро спрашивает и поднимает руки, пока парень натягивает на неё снаряжение.

— Твой билет домой, — долговязый юноша усмехается и прикрепляет её к тросу при помощи карабина.

— Просто расслабься, — рядом появляется веселушка, которая мечтательно раскрывает глаза.

— Главное, отталкивайся ногами, а то так и будешь на месте висеть, — кажется, что снаряжение весит тонну, потому что Джейн уже явно клонит к земле.

Ей не дают сказать и слова, давно всё решив за неё. Внутренние противостояния остаются на своём законном месте, в голове, и выветриваются прямо с дёрганьем троса и толчком в грудь. Она ощущает под собой пугающую невесомость, которая захватывает разум липким страхом. Сердце воспроизводит явно лишний удар, отдавая шумом в ушах. Успев сообразить, она крепко хватается за трос, и, выдохнув, смотрит вниз. Вид, открывающийся перед ней, лишь наводит панику. Земля кажется так далеко и одновременно так близко, что всякий раз возникает чувство, будто сейчас оборвётся трос, её хрупкое тельце полетит камнем к земле, и...

Она не даёт продолжить полёт своей фантазии, не позволяет разуму вообразить ужасающие картинки её поломанных изогнутых костей и алой крови. Тряхнув голой, она крепче хватается влажными руками за трос, и, найдя подошвами ботинок опору, отталкивается от стеклянной стены. Трос плавно натягивается, опуская её на метр ближе к земле. Теперь это занятие не кажется таким страшным и опасным. С энтузиазмом она продолжает вновь и вновь, опускаясь всё ниже и ниже.

— Давай веселее, что ты как дохлая моль? — когда до желательной опоры в виде земли остаются считанные метры, неожиданно раздаётся насмешливый голос.

Дёрнувшись, Джейн тотчас испуганно оборачивается через плечо, совсем забыв про оставшегося снаружи инструктора. В последний раз согнув ноги и сильно оттолкнувшись, она оказывается на земле. Быстро отстегнув карабин, девушка облегчённо выдыхает и снимает с себя тяжёлое снаряжение.

— Долго, ребята, долго... — Роберт сверяется со временем на секундомере и щурится, поглядывая на мирно спускающихся подростков.

Джейн отходит в сторону, поправляет помятую одежду, и, обняв себя руками, принимается ждать окончания этой тренировки. Но сильнее в её мыслях желание поскорее дождаться завершения этого дня.

Дорога обратно заняла намного больше времени, чем вперёд. Уставшим и полностью обессиленным подросткам даже не хватало мощи на простые разговоры. В ранее гудящей толпе повисло молчание, которое поддерживалось на протяжении всего пути. Однако при приближении ко Фракции многие развеселились. Мысли о предстоящем завтраке разогрели интерес, поэтому со всех сторон начали раздаваться бодрые разговоры, и Лия не была исключением.

— И знаешь, что он мне говорит? — возмущённо, почти что гневно она взмахивает руками, крича на добрую половину коридора. Никто не обращает на неё внимания: такое проявление своих чувств здесь привычно. Шум и гам, ор и крики, громкие разговоры и смех — обычные составляющие этого места. Это почти что традиция, обычай, без которого нельзя обойтись.

Джейн внимательно слушает пустой разговор, который не несёт никакой смысловой нагрузки. Очередной весёлый рассказ идёт ей только на благо: отдохнуть от замысловатых тем она мечтала всю свою сознательную жизнь. В месте, где она родилась, к сожалению, не ценятся бессмысленные беседы. Они считаются лишней тратой воздуха, набором глупых букв. В первую очередь должны быть смысл и факты, а всё остальное — потом.

Она активно кивает, чутко внимая подруге, почёсывая родимое пятно на основании ладони. Гнусная предательница вновь обострилась, и потому назойливо зудит. Джейн с остервенением расчёсывает ненавистную коричневую точку, настороженно оглядываясь по сторонам. Если она начала чесаться, то опасность неподалёку. Примета, проверенная временем, всегда срабатывает «на ура», затаскивая Джейн в различные неприятности и передряги. То колбы в лаборатории родителей разобьёт, то нос однокласснику случайно сломает. Один раз вообще под колёса машины попала — а это всё злосчастное пятно!

Очередной блеклый коридор, способный привести голодных подростков к месту их пропитания, напрочь заполняется людьми. Джейн тащится позади и попутно зевает, продолжая улавливать остатки рассказа о похождениях подруги. Она мечтательно взмахивает руками, с горящими глазами делясь историями жизни, совершенно не обращая внимания на неожиданную пропажу.

— Джейн?... — она останавливается посреди глухого коридора, растерянно озираясь по сторонам.

Тем временем Джейн, которую насильно и специально тихо оторвали от подруги, пытается противостоять внезапному похищению. Сильно вывернутые руки за спиной не позволяют ей сделать и лишнего движения, будто бы их держит каменная статуя. Её тащат в неизвестном направлении, потной рукой зажав рот, а сердце то и дело стучит, как бешеное. Мысль о том, что её с кем-то спутали, появилась ещё давно и никак не собирается униматься.

Её волоком запихивают в небольшую тёмную комнату, назначение которой затруднительно определить. Лишь одна слабая лампа на потолке освещает жалкие миллиметры пространства, а запах сырости мгновенно забивается в носу, не пропуская через себя чистый воздух.

Родимое пятно с ещё большим зудом раздражает кожу. Джейн чувствует, что эта невольная «экскурсия» по просторам Фракции не доведёт её до добра, да и «экскурсоводы» настроены недоброжелательно.

Когда дверь за ней захлопывается, ей наконец-то удаётся рассмотреть жуликов поближе. Высокие громилы с перекошенными лицами выглядят ужасно смешно, будто они вылезли из фильмов про несуразных братьев. Прыснув со смеха, Джейн привлекает к себе внимание одного из них. Мужчина шикает на неё, встряхнув и насильно заставив повернуться в другую сторону.

— Кого вы привели, придурки? — удивительно, но Джейн согласна с говорящим, хотя смутные сомнения ползут внутри её головы червяком. Голос также не излучает сильного добра и пугает её до чёртиков.

— Как кого? — мужчина, державший Джейн за шкирку, повторно встряхивает её и заглядывает в лицо. Всё происходящее похоже на дешёвый спектакль.

Человек, с которым она ранее была согласна и сходилась во мнениях, теперь уже не выглядит таким идейным. Он подходит ближе, попадая на небольшой освещённый участок, и достаёт из нагрудного кармана сложенную фотографию.

Джейн, увидев его, мгновенно подбирается. Он не внушает ей никакого доверия и происходящее теперь не похоже на розыгрыш. С этих пор она боится последствий, которые может принести эта нежелательная встреча.

— Приклейте себе на лоб эту бумажку, — неизвестный ей мужчина, что неудивительно, ведь она здесь только первый день, хмуро процеживает, приблизив потрёпанный листок прямо к лицу одного из позади стоящих громил.

Джейн осторожно поднимает голову наверх, пытаясь рассмотреть содержимое несчастного листка, из-за которого её сюда насильно притащили, но он так близко расположен к глазам жулика, что она не видит абсолютно ничего, кроме тонкой грани белой бумаги.

Мужчина отодвигает от него фотографию, и, посмотрев на неё собственными глазами, обращается к лицу Джейн.

— Волосы какие? Правильно, тёмные, а нам светлые нужны, — он то смотрит на глупых людишек позади, то на Джейн, и в такие моменты ей хочется закрыться от пожирающих глаз.

Она тяжело и надрывно дышит, не сводя с него взора и вглядываясь в пустые серые глаза. Ей кажется, что из них как будто вырвали душу: вытащили и жестоко разорвали пополам. Чем дольше она смотрит в них, тем больше внутри поселяется уверенность, что они скоро сделают с ней то же самое: вырвут, вытащат и разорвут.

— Глаза тёмные? Нет, — он убирает фотографию на место, серьёзно глядя на двух мужчин.

— Ошибочка вышла... — один из них неуверенно почёсывает затылок. Все слова проносятся мимо её ушей, но одно конкретно застревает, начиная на повторе крутиться в голове: «Ошибочка! Ошибочка! Ошибочка!»

Джейн мягко отпускают, собираясь выпроводить за дверь, но поселившееся внутри любопытство не даёт ей мирно покинуть это напряжённое место. Она бы с радостью вырвала себе язык клешнями, зашила бы рот тугими металлическими проволоками, вырезала несчастное пятно, которое повторно зудит, явно напоминая о ещё не ушедшей опасности. Она же вот, так близко: прямо перед глазами и за спиной. Но Джейн глупая и, видимо, ещё незрячая.

— Кого вы ищете? — она поднимает глаза на их, как она смогла заметить, главного, совершенно не заботясь о том, что лезет явно не в свои дела и только что по глупой случайности чуть не лишилась жизни.

Он, уже собираясь отвернуться, медленно переводит на неё взгляд и поднимает брови. Этот жест очень не нравится Джейн, и она на полном серьёзе задумывается о том, что было бы неплохо вырвать себе настырный язык. И обязательно вырезать пятно!

— Не твоё дело, — он, кажется, даже опешил от такой наглости. Специально разделив слова паузами, намекающим взглядом кивает охранникам в сторону двери.

Её немедленно выкидывают из комнаты, выставляя за дверь, даже не заботясь о степени силы и мягкости, с которой её вышвырнули оттуда. «Спасибо, что ещё живой оставили», — думает она.

Дверь позади захлопывается, оставляя её одну в пустом коридоре. Джейн облегчённо выдыхает и растерянно запускает руку в волосы, неуверенно озираясь по сторонам.

— В этой Фракции точно творится что-то странное... — мысли из её головы тихо вырываются, растворяясь в полной пустоте и тишине одинокого коридора.