Мимолетность (гет)

«Легенды гласят, что чувство глубокой чистой любви питало этот древний сад.

Так сформировалось озеро Лухуа, которое мы знаем сегодня.»

— Колыбель слёз

— Я… не помешаю? — вслед за хлопками крыльев с легкой заминкой раздалось за спиной.

Чжун Ли прикрыл глаза и слабо улыбнулся, ощутив острую ностальгию, — когда-то давно, очень давно, она также навещала его под золотистым гинкго в минуты отдыха. Правда, тогда были другие причины, а не случайная встреча. Хотя… с ветром нельзя быть уверенным — он всегда найдет тебя, где бы ты ни прятался.

Мужчина с доброжелательной улыбкой на лице обернулся к замершей женщине, разглядывая ту с нотками интереса. Она выглядела слегка смущенной от того, что явилась без предупреждения и нарушила чужой покой. Крыльев за ее спиной уже не было, и стояла в легком голубом платье мондштадтского кроя, а на плечах лежала бело-желтая накидка, которая совершенно не защищала от холодного осеннего ветра. Но женщина не испытывала неудобств от этого.

— Я буду рад твоей компании, — мягко произнес Чжун Ли и махнул рукой, приглашая присоединиться, чтобы насладиться видами с горы на озеро Лухуа и старинные руины, террасы, заполненные чистой водой, и затопленным дворцом, вход в который был запечатан в глубокой древности с начала Войны Архонтов.

На западной стороне горы скрывался склон Зимородка, где в старые времена были воздвигнуты Девять мировых колонн. Основатели Ли Юэ таким образом ознаменовали конец долгой войне между людьми и богами. По легенде колонны стояли в память о войне и новом мире — напоминание для людей, что девять пороков могут как спасти мир, так и погубить тот.

С востока, на другом берегу реки, на утесе виднелись руины древнего города, которые можно найти по всей долине Гуйли. Они навеивали воспоминания о прошлом, о былых победах и о поражениях, о радости и о горе…

Женщина скромно встала по правую руку Чжун Ли и окинула восхищенным взглядом представший вид. Прохладный осенний ветер перебирал ее волосы и узорный низ платья, юбки которого еле покрывали колени. Кожаные полусапожки без каблуков с застежками по бокам были слегка испачканы в земле — скорее всего, она недавно бродила по берегу реки.

— По одной легенде, в древние времена озера Лухуа еще не существовало, а на его месте был чистый пруд, вокруг которого цвел чудесный сад, — тихо и плавно начал рассказывать историю мужчина. — В те года земли долины Гуйли были плодородными и богатыми, принося на полях невиданные урожаи и позволяя выращивать диковинные и прекрасные растения. В этом безмятежном уголке у пруда часто любили встречаться влюбленные и проводить часы отдыха вместе. Так поступила и одна пара, чьи отношения не одобрили семьи, потому влюбленные тайно встречались в саду под кронами, обмениваясь чувствами. Но… с началом Войны Архонтов многие юноши были призваны Властелином Камня на битвы, как и тот юноша. И, как и многие смертные, он пал в одном из сражений, но его возлюбленная продолжала молчаливой тенью бродить среди деревьев, ожидая его возвращения. Шло время, заброшенный сад зарос бурьяном и сгнил, потом пришла вода, затопив покинутые из-за войны земли и дворец… В одной из концовок этой легенды вода отступила, и вернувшаяся девушка, узнав о гибели возлюбленного, пролила слезы, которые и стали озером с кристально чистой водой. В другой версии ее беспокойный призрак продолжал бродить ночами по берегу, все тоскуя о потерянном возлюбленном.

— А как было на самом деле? — сцепив руки за спиной, женщина с лукавой улыбкой обернулась к Чжун Ли.

Мужчина не смог сдержать смешок, посмотрев на спутницу, а после направил взгляд на водную гладь озера, под которым таился запечатанный дворец Гуй Цзан, где и был тот самый пруд и сад.

— Кто знает, — пожал он плечами. — Люди рассказывают множество историй и мало кто может проследить — правда та легенда или лишь выдумка автора для того, чтобы вызвать у слушателя сопереживание. В те времена… когда началась война, Властелин Камня на самом деле призвал множество юношей, и среди них мог быть не один, кого дома оставалась ждать его возлюбленная, явная ли тайная.

— А пруд и сад? — Янь Цзы вскинула бровь и довольно по-птичьи склонила голову к плечу, отчего обсидианового цвета прядь волос слегка скрыла один глаз, и ему потребовалось приложить усилия, чтобы не протянуть руку и не убрать выбившийся локон ей за ухо. Он до сих пор помнил какими шелковистыми были ее волосы.

Хорошо, что мужчина с самого начала сцепил руки за спиной, не позволяя себе лишних вольностей по отношению к женщине.

Она — не его Янь Цзы, не его сокровище. И ему стоит быть куда сдержанней и осторожней. Как бы ни было трудно. Не смотря на всю их схожесть. Он не будет давить и требовать того, чего она не могла ему дать.

Главное, что ныне она жива. И рядом. Но ничего не помнит.

— Они под озером, — ответил Чжун Ли и прикрыл глаза, мысленно повторяя как мантру обещание самому себе. — В том самом дворце.

— О-о, — протянула женщина и перевела взгляд на водную гладь.

— Когда-то здесь на самом деле не было озера, лишь небольшая река, бравшая исток в этих горах, — заговорил мужчина и посмотрел на пейзаж, на высокие скалистые пики за руинами и парой статуй стражей земель, которые могли ожить в любой момент по одному желанию Чжун Ли и встать на защиту людей. — Но в ходе войны горы и реки не раз меняли свои очертания и положения, направляя воды в разные русла. Так и появилось это озеро. Как и многие другие.

— Тяжело, когда вся история в несколько тысяч лет проносится перед глазами и оседает в памяти, — понимающе вздохнула женщина.

— Прекрасная память приносит горечь, — согласно кивнул Чжун Ли. — Удел тех, кто живет слишком долго — искать в памяти образы друзей из давних времен и вспоминать пейзажи прошлого. Все это сияет в памяти искрами воспоминаний, а в особых местах они отдают блеском золота.

Мужчина тяжело выдохнул и глянул на Янь Цзы, которая продолжала наслаждаться видами озера, чуть щуря глаза от блеска солнца на глади.

— Хм-м, я забыл спросить, но… как ты предпочитаешь, чтобы тебя звали сейчас? — Чжун Ли чуть нахмурился, осознавая, что до сих пор не поинтересовался данным моментом, продолжая мысленно по привычке звать прошлым именем.

— А? — с легким налетом растерянности обернулась женщина, смотря на него. Следом за растерянностью скользнула нервозность, вместе с отстраненным взглядом. — Имя?.. Но… — она зажмурилась и мотнула головой, снова посмотрев на чуть нахмурившегося мужчину и слабо улыбнувшись. — Как удобно, так и зови. Мне без разницы…

— …Главное, это эмоции, которые будут вложены в зов, — качнув головой, закончил он цитату, которую давным-давно услышал из уст Янь Цзы, когда она разговаривала с Адептом, которая сейчас известна как мадам Пин.

— Верно, — она мягко улыбнулась, а в ярких глазах скользнул загадочный блеск. — Но… Андриус сказал, что настоящее имя «Камея». Надеюсь… я могу его доверить тебе?

Чжун Ли замер в удивлении, не в силах пошевелиться, и смотрел на улыбчивую женщину перед собой, которая ждала его ответа.

Но он… не мог поверить…

— Да… — с запозданием ответил и, сглотнув, кивнул. — Конечно. Сочту за честь, — и прикрыл глаза.

Он сохранит ее имя.

«Камея» — с одного древнего языка переводится как «сокровище, драгоценность». В ювелирном деле так называют роскошные украшения с выпуклым рельефным изображением, вырезанным на драгоценных и полудрагоценных камнях, геммах. Это искусство резьбы уходило корнями в глубокую древность, и многие в те времена вырезали миниатюрные портреты дорогих людей на память… В принципе, как и в это время.

Какое… удивительное совпадение.

— Это имя созвучно камелии, столь же красиво, как и этот стойкий цветок, который еще зовут как «роза без шипов», — с трудом отвернувшись от женщины, заговорил Чжун Ли, пытаясь перевести мысли в иное русло.

Получалось плохо.

Камелия столь прекрасна и нежна, как и Янь Цзы из его воспоминаний.

— В Мондштадте я пользуюсь именем «Венти» среди своих, так как хожу в его образе. Все-таки в его теле застряла, — довольно легко продолжила говорить женщина, не замечая напряжения собеседника. — Кто-то зовет меня там «Зефир», так как это имя назвал сам Барбатос при нашей первой встрече. Да и Андриус сказал, что это людское имя, с которым представала перед смертными. Но… как богиня в Мондштадте представилась с именем «Фавония», ибо жителям оно ближе и понятней, — она пожала плечами и призналась со вздохом. — Я уже сама во всем этом путаюсь.

— Значит, «Зефир», — мужчина качнул головой.

— Думаю, так будет удобней, — она согласно кивнула.

Может, если он разделит их именами, то станет легче смотреть ей в глаза?..

— А… ты прибыла в Ли Юэ по какому-то делу или просто так? — наблюдая, как солнечные блики скользили по водной глади, поинтересовался Чжун Ли.

Он пытался найти нейтральную тему для разговора, хотя любая сводилась к одному.

— Я? — встрепенулась задумавшаяся Зефир и кивнула. — Да, я собирала цветы для экспериментов. Немного шелковицы, глазурных лилий и цинсинь. Сюда пришла за стеклянными колокольчиками, и ветра сказали, что ты прогуливаешься недалеко, вот и… подошла поздороваться, — она слабо развела руками и улыбнулась, но резко нахмурилась и отвернулась, а взгляд потяжелел. — Хотя… когда была на берегу реки и искала глазурные лилии, то… повстречала Гань Юй. Она нашла меня по песне, которую я пела для цветов, и… после того, как я закончила и доплела венок, отдавая его девушке, она расплакалась и убежала.

Мужчина дернулся и обернулся к женщине, слегка вскинув брови. Но она пребывала в недавних воспоминаниях, не замечая его движений.

— Я не планировала ее разочаровывать или делать больно и сильно растерялась этому, — Зефир тяжко вздохнула и качнула головой, а после подняла сожалеющий взгляд на Чжун Ли.

Он же пытался представить, что могла ощутить Гань Юй, когда увидела среди цветущих лилий эхо прошлого. Как отражение Янь Цзы пела, плела венок, а после отдала тот ей. Вины Зефир, что цилинь расчувствовалась и сбежала, нет. Он сам был готов сбежать, слыша голос потерянной возлюбленной и видя ее яркие глаза. Но мучая себя, оставался рядом, давая шанс на дружбу, что больше походила на пытку.

Выражение «время лечит» звучало как насмешка.

Может… если бы он не знал, что она вернется, то оно бы на самом деле все сгладило, оставив лишь светлую тоску, как по давно ушедшим друзьям. Только вот в данном случае оно было бессердечно, даря надежду и жестоко отбирая ту.

Но, признаться, он бы не вынес, если бы Эрозия стерла еще и воспоминания о возлюбленной, так же, как и лица некоторых потерянных друзей.

— Дело не в тебе, — Чжун Ли тяжело выдохнул и покачал головой, заглянув в яркие глаза. — Когда столько лет ждешь и веришь в возвращение старого друга, а после встречаешь его за некогда привычным действием, которое несет в себе глубокий эмоциональный отпечаток… это больно режет. Не волнуйся, Гань Юй придет в себя.

Зефир поджала губы и с сожалением вскинула брови.

— Я так и подумала. Но она даже не дала возможности заговорить, тут же убежав.

Чжун Ли мысленно решил, что в ближайшее время встретится с Гань Юй и поговорит, чтобы успокоить впечатлительную цилинь. А пока лучше предложить немного проветриться и прогуляться. Может, это позволит слегка очистить голову…

— Как насчет того, чтобы сходить в тот сад? — мужчина с предложением махнул рукой в сторону затопленного дворца, а в глазах женщины застыл вопрос.

— А… как? — с недоумением моргнула она, чем вызвала у него легкий смешок.

— Что нам стоит снять печать и прогуляться по древним садам, сохраненным благодаря магии Адептов? — он протянул правую руку, приглашая ухватиться за ладонь.

— Зачем тогда его вообще запечатывали? — Зефир осторожно обхватила мужскую кисть.

Чжун Ли крепко сжал чужое запястье, жалея, что на нем перчатки, и перенесся со спутницей на каменный мост, который вел ко входу в затопленный дворец. С неохотой он позволил женщине расцепить их руки, давая ей время осмотреться.

— Война, потоп, гибель Гуй Чжун… а потом все так и оставили, — ответил мужчина и пошел вперед по мосту, мимо разрушенных колонн и арок, которые за суровым временем не потеряли своей белизны. Он ощущал прикосновения теней минувшего, когда в далеком прошлом также прогуливался со своими близкими. — Когда-то здесь Гуй Чжун и Янь Цзы высаживали сад и позволяли людям прогуливаться там, наслаждаться прекрасными видами. Что в самой обители, что на входе, все цвело и утопало в зелени, но очень многое было уничтожено войной.

Стук каблуков по камню говорил, что Зефир следовала за ним, почти не отставая и с любопытством оглядываясь — никаких стихийных тотемов, как подсказывала ей память прошлой жизни, чтобы активировать механизм для выкачки воды. Чжун Ли было достаточно дважды плавно махнуть руками, где на кончиках пальцев янтарем засверкала энергия, и земля под ними дрогнула, а где-то щелкнуло невидимое устройство.

Вода покидала глубокий бассейн, открывая вид на величественные двери на дне и круглую площадку перед ними. Кольцевой водопад стекал в пруд из узких щелей в стенах, а шум стоял такой, что без крика перекинуться словами не удастся.

Но им и не надо было говорить.

Мужчина, казалось, сделал шаг в пустоту, но у него под ногой образовалась ступенька из гео элемента, и следом до самого низа, до платформы у дверей, со вспышкой энергии появилась лестница. Он обернулся, чтобы помочь Зефир, но та прошла мимо и спустилась с помощью вихря, который затормозил ее у самой земли, плавно опуская на ноги.

Вздохнув с легкой улыбкой и качнув головой на такое ребячество, Чжун Ли сцепил руки за спиной и быстро спустился к женщине, которая в нетерпении ожидала увидеть дворец. Она забавно сморщилась от прохладных брызг воды, которые долетали от водопадов до них. И ему становилось все сложнее удержать себя, чтобы не протянуть руку, не смахнуть несколько капель с волос или щеки.

Мужчина отвернулся и толкнул рукой дверь, активируя переход в обитель.

Они нырнули в облака на входе, чтобы через пару шагов оказаться на площадке, зависшей в воздухе.

— Ух ты! — с восторгом воскликнула Зефир, крутясь на месте и осматриваясь.

С десяток островков висели в воздухе глубокой пещеры, соединенные между собой золотистыми мостами. Рощи покрывали каждый из клочков суши, как и встречались редкие каменные скамейки под деревьями или низкие фонари, которые в ночное время тусклым оранжевым светом освещали путь. Солнечный свет попадал через крупное отверстие в своде пещеры, оттуда же спускались водопады, которые на середине пути разлетались брызгами, создавая парящие радуги. Там же, в вышине, виднелся дворец, изогнутая крыша того. В воздухе пахло свежестью и цветами, летали птицы, разнося разноголосый щебет. А где-то далеко внизу, под ногами, плескалось озеро.

Женщина стояла, запрокинув голову, и часто моргала, смотря на красоту. Чжун Ли сохранял учтивое молчание, давая спутнице насладиться видами.

Магия Адептов и богов творила невероятные вещи.

— Спасибо, что показал это место, — бросилась вперед Зефир, осторожно ступая по прозрачным мостам, которые от ее шагов насыщались светом, вспыхивая ярче.

Мужчина неспешно последовал за воодушевленной спутницей, с легкой улыбкой наблюдая за ее яркой радостью, что осветила лицо.

— Не стоит, — ответил он на благодарность. — Мы… все-таки друзья.

Ему ведь на самом деле было несложно привести ее сюда, хотя бы ради светлой и искренней радости в ее глазах.

— Здесь невероятно. И… — она обернулась к нему и безбоязненно шла спиной вперед, отчего мужчина невольно напрягся, остерегаясь, как бы его спутница не упала.

Конечно, для нее падение не несло опасности — все-таки птица и воздух ее стихия, — но волнение за саму подобную ситуацию не давало расслабиться. Она ведь банально могла и споткнуться.

Но Чжун Ли изобразил участие на лице, слушая ее голос, а сам не спускал с женщины цепкого взгляда, готовый подставить руку в случае чего.

— И… почему в годы войны такие места не использовали как убежища для людей? Это ведь могло спасти много жизней, — с искренним недоумением спросила она.

И незнание в ее ситуации было простительно — потеря памяти все объясняла. Она проживала обычные человеческие жизни и не сохранила воспоминаний. Поэтому такие вещи приходилось рассказывать ему.

— Магия Адептов пагубна для людей, — спокойно сказал мужчина. — Если они будут слишком долго взаимодействовать с той, то это может лишить их жизни. Так что обители Адептов не годятся для простых людей как постоянное место жительства. Они могут посетить ту на короткое время, не более. Но носители Глаза Бога лучше переносят магию Адептов, поэтому могут жить в таких местах.

— Ох, точно ведь, — она слегка нахмурилась и потерла пальцами лоб. — Я совсем забыла об этом.

И отвернулась, не заметив удивления мужчины.

Забыла — потому что переродилась? Или потому что уже откуда-то узнала похожую информацию?

Но спутница не спешила пояснять, как и он уточнять этот момент.

А в мыслях Зефир всплыл отрезок из игры, когда Сяо говорил о том, что магия Адептов вредна для людей, тем самым объясняя свое нежелание держаться рядом с ними. Конечно, там еще и его карма была причиной, и само эмоциональное состояние якши. Но слова про вред звучали.

— Чжун Ли.

Слышать это имя от нее было непривычно. Но мужчина остановился на краю моста, не доходя до очередной платформы, и внимательно посмотрел на Зефир, которая замерла в центре островка, около каменной лавочки, усыпанной огненно-красными листьями клена, который рос, словно змей, стволом извиваясь по краю суши и кроной покрывая площадку, как зонтик. Такие деревья в Ли Юэ зовут «Пылающая листва», и произрастали они лишь на горе Тяньхэн.

— Можно тебя попросить? — с легким смущением спросила Зефир и отвела взгляд в сторону.

Признаться, мужчина был заинтригован как самим вопросом, так и реакцией женщины, поэтому ободряюще улыбнулся, кивнул и подошел к ней ближе, под сень дерева.

— Позволишь увидеть тебя в твоем облике Адепта? — сказала довольно вежливо, а на щеках вспыхнул румянец, да и руками сжала край накидки, показывая волнение.

Сам вопрос ввел Чжун Ли в недоумение, но… ему ничего не стоило выполнить эту маленькую просьбу и поощрить чужое любопытство. Ничего ведь не случится, тем более вокруг ни души, и никто бы не заметил перевоплощения.

Здесь были только он и она.

Это в прошлом Янь Цзы не раз была свидетельницей его явления в облике луна, как перед жителями Ли Юэ, либо же перед лицом врага. Нынешняя его истинное воплощение не видела.

Взвесив все «за» и «против» и не найдя помех, он решил исполнить желание Зефир и прикрыл глаза, волей направляя мощный поток энергии и перестраивая конструкцию тела.

Сама женщина непроизвольно зажмурилась от яркой янтарной вспышки, но когда открыла глаза, то буквально потеряла дар речи, стоя на месте, и во все глаза жадно разглядывала благородного зверя, который предстал перед ней, занимая собой почти весь островок.

Гибкое змеевидное тело, покрытое крупной бурой чешуей. Мощная и роскошная терракотовая грива, в которой терялись острые уши, и из которой на затылке выглядывали раздвоенные золотые рога с изогнутыми кончиками. По хребту до хвоста шел узорчатый гребень цвета охры, а дальше острые и опасные с виду шипы, и на самом кончике была крайне пышная кисточка. Четырехпалые лапы с острыми и длинными золотистыми когтями, которые оставили на каменном полу заметные следы, а на плечах и бедрах сиявшие золотом элементальные геометрические татуировки.

Сам дракон буквально полыхал энергией и мощью, завораживая и не давая оторвать взгляд.

Зефир переполнили эмоции от вида волшебного существа, а глаза у нее натурально засверкали от восторга. Сама женщина прижала руки к груди, сдерживая порыв подлететь к Чжун Ли и не затискать его. Но больше всего ей хотелось потрогать роскошную гриву, пропустить ту между пальцев и зарыться поглубже, уткнуться лицом и обнять.

— Прекрасен, — только и выдохнула с восхищением женщина, а дракон молчаливо прикрыл горевшие золотом глаза.

— «Сочту за комплимент», — как бы Чжун Ли ни пытался говорить мягко, но в голосе разносились рычащие нотки.

Но это ни капли не смутило Зефир, она все с тем же восторгом и искрившимся взглядом смотрела на него, не испытывая и тени страха, хотя часть мужчины опасалась, что он мог напугать ее если не видом, так давлением силы.

Ему на самом деле было приятно услышать, что женщина была восхищена, как и то, с каким взглядом смотрела на него. И хоть в душе тянула тоска, он старался не поддаваться той и соблюдать рамки приличия.

Чжун Ли потянулся к женщине, по-змеиному охватывая в кольца маленький пяточек, где она стояла, и положил голову на скамейку, смотря на Зефир с равной высоты.

Когда она сделала шаг в его сторону, дракон непроизвольно напрягся, но женщина вытянула руку и очень осторожно коснулась кончиками пальцев его носа. Не встретив возражений, невесомо провела ладонью до лба, до маленького рога в центре, и дальше, зарываясь пальцами в гриву, от которой так и не смогла отвести глаз, как и от изящных парных рогов.

Мужчина от внезапности резко выдохнул и распахнул глаза. Сжал кулаки, отчего по камню раздался неприятный скрежет, и этим самым напугал Зефир, которая взволнованно отдернула руку и вскинула брови.

— И… извини! Я не хотела… — растерянно запричитала она и на всякий случай отошла, остерегаясь, что могла каким-либо образом причинить вред дракону своей вольностью и несдержанностью.

— «Я не хотел пугать. Не ожидал, что ты так сделаешь. Я… не привык» — коря себя за резкую реакцию, попытался загладить ситуацию Чжун Ли. — «Если желаешь, то… можешь продолжить»

— Правда? Ты уверен? — с сомнением уточнила женщина и медленно приблизилась, отмечая, что голова дракона была размерами как половина ее тела.

— «Да» — еле заметно кивнул мужчина и прикрыл глаза.

Сам не понимал, что сподвигло его согласиться и позволить — желание вновь ощутить забытые нежные и заботливые прикосновения; или просто снова от слабости пошел на поводу у женщины.

Он не знал.

Зефир присела на свободный край скамьи и уже без опаски нежно провела ладонью по голове дракона, очертила большим пальцем надбровную дугу и до основания толстого рога.

Чжун Ли не видел ласковой улыбки женщины и чуть прищуренных глаз, где плескалось тепло. Он старался отрешиться и держать тело под контролем, которое жаждало поддаться в ответ на чужое внимание, броситься вслед за ладонью, чтобы вновь ощутить ее тепло и мягкость. И, сжимая руку в кулак, мужчина пожалел, что согласился, — он никак не мог предполагать, что все окажется гораздо хуже.

Что ему потребуется вся воля.

И лучше бы Чжун Ли остановил Зефир сейчас, пока не случилось беды… он ведь не хотел навредить ей…

Только стоило мысли скользнуть в голове, как он потерял связь с реальностью. Ему будто выбили почву из-под ног или забыл, как дышать. Перед глазами, даже закрытыми, заплясали искорки, а по телу скользнула волна неги, когда тонкие пальцы женщины с нежностью скользнули по рогу от основания до самого кончика.

Он ведь совсем забыл предупредить, чтобы она не трогала рога…

Легкая дрожь скользнула по телу, а выдох дался с особым трудом. Все тело затопила жажда, сладкое возбуждение, подогреваемое лаской женщины, которая перебирала жесткую гриву, зарываясь пальцами или просто разглаживая, проводила ладонью по шее и подбородку мягко и нежно, заставляя невольно выгибаться под каждым прикосновением, чтобы ощутить то глубже.

Она кружила голову и вынуждала задыхаться под смесью забытых чувств. Он был словно податливой глиной в ее руках, и ловкими пальцами и движениями она лепила из него только ей ведомое изделие, сглаживая все углы, выравнивая и мягко придавая форму, а он и рад был подставляться, чтобы еще раз ощутить всю нежность.

Было выше его сил терпеть ласку, как из раза в раз Зефир с замиранием оглаживала изгиб рогов, вырывая тяжкий вздох дракона.

Все его моральные блоки и обещания самому себе рассыпались осколками.

И ему было стыдно признаться себе, что он желал ее.

Желал, но боялся, что, увидев его таким, она оттолкнет его от себя…

Знай к какой двусмысленной ситуации могли привести ее желания и действия, женщина бы лучше подумала прежде чем произносить свою просьбу. Она себе даже представить не могла, что Чжун Ли отреагирует подобным образом — у Зефир просто в голове не укладывалось, что все могло пойти в одну определенную сторону. Что простой и невинный с ее точки зрения вопрос приведет к таким последствиям.

Ведь… для такого развития должны быть причины, верно?..

Или она просто чересчур увлеклась и перестаралась, тиская дракона как домашнего кота, не определив, что подобные нежности в сторону разумного могли привести к подобной… неловкости?

В тот момент, когда ее перехватила, довольно аккуратно, когтистая лапа, она вздрогнула от неожиданности и взглянула на дракона, который распахнул глаза и смотрел на нее затуманившимся взглядом. В следующее мгновение пространство затопила ослепительная вспышка, и вот она уже боком сидела на чужих ногах. На ее талии и колене лежали мужские руки, крепко стискивая, а сам он упирался лбом в ее плечо, ссутулившись.

Они сидели на земле, припорошенной алыми листьями, а за спиной Чжун Ли была та самая скамейка, где секундами ранее располагались. Ветер шелестел кроной, сбрасывая все новые листочки клена, кружившие в воздухе в танце.

Зефир широко открытыми глазами смотрела на мужчину, ощущая, как горели щеки от понимания ситуации, в которую они оба угодили. Она прекрасно чувствовала бедром чужое возбуждение сквозь тонкую материю, лежавшую на ногах мужчины, видела, как тяжело дышал Чжун Ли, пытаясь прийти в себя и совладать с желанием. А еще ее удивил облик, который он в спешке принял — он будто сошел со своей статуи, в том же легком одеянии с обнаженным торсом, разве что остались драконьи черты в виде рогов и сохранившихся бурых чешуек на конечностях с геометрическим узором.

— Чжун Ли? — тихо позвала Зефир и осторожно коснулась мужского плеча.

Она испытывала стыд за то, что привела к такой ситуации, и хотела извиниться.

— Я… я могу уйти, если тебе станет легче, — предложила женщина, видя, что никакого оклика не последовало.

Он ведь даже не шевельнулся, когда она позвала, но стоило заговорить дальше, как мужчина вскинул голову, смотря на нее будто пьяным взглядом золотистых глаз. Это смутило Зефир еще больше — в глубине чужих глаз плескалось желание, и чтобы хоть как-то удержать то, Чжун Ли приходилось прикладывать недюжую волю и не двигаться лишний раз.

Но она ведь на самом деле могла уйти, чтобы он выдохнул спокойней, пришел в себя, побыл один, проветрился и переключился на что-то другое, только вот мужчина довольно крепко держал ее, буквально прижимая к себе. Не больно, нет, но она будто на самом деле оказалась в каменных тисках.

Между бровей у мужчины пролегла болезненная складка. Он прикрыл глаза и откинул голову назад, спиной опираясь о скамейку и тяжело вздыхая. Зефир неотрывно следила за Чжун Ли, а в голове роился десяток вопросов.

Ведь действительно — должна была быть причина.

Но все догадки были одна невероятней другой.

Он ведь все их встречи был доброжелателен и обходителен, спеша помочь и оградить от любых неудобств, как в недавней их случайной встрече с одним из Предвестников Фатуи. Сдержанно заботился и напоминал о дружбе, за которую цеплялся, словно утопающий за спасательный круг. Он наблюдал за ней, отмечал и искал, опутываясь в сети ностальгии. Мужчина пытался видеть в ней ее, но все разы были безуспешны, и он срывался с этой горы, начиная свой восход по новой.

Зефир могла с уверенностью сказать, что Янь Цзы была ему очень дорога.

Он прекрасно знал ее, разные мелочи, взгляды на жизнь, поведение, что нравилось, а что нет, все ее предпочтения, привычки, подмечал оброненные фразы, запоминая те, даже если они были сказаны не ему. Спроси у него ее любимый цвет, и Чжун Ли без запинки ответит какой, не говоря уже о любимом блюде, цветке и то, с каким трепетом он все это говорил.

Да. Она была дорога ему. Верно.

Ведь он любил ее. И… до сих пор любит.

Держа в памяти каждое мгновение их близости.

Зефир ощутила горечь и тоску, неожиданно понимая, что все это время буквально издевалась над мужчиной и мучила. Хоть он и пошел на это добровольно, возможно, из лучших побуждений на самом деле познакомиться по новой, подружиться… Но в ней было слишком многое от Янь Цзы, что безжалостно било по чувствам Чжун Ли, а он был чрезмерно вежлив, чтобы что-то сказать ей или отказать.

Женщина прикусила до боли губу и опустила взгляд на сцепленные руки на коленях. Упавшие на лицо волосы скрыли окружение, но пока ее не волновало то, кроме как душевного состояния мужчины, который по ее вине сейчас сражался сам с собой.

А еще ужасней было то, что там, в другом мире и при другой жизни она тоже восхищалась им. С наслаждением слушала его голос, любовалась эстетикой образа, и целых восемь месяцев день ото дня смотрела ему в спину, сожалея, что никак не могла скрасить его одиночество, хоть и понимала, что подобное сочувствие к персонажу игры выглядело глупо.

Сейчас на фоне открывшегося все это казалось тусклым и постыдным.

Вот он, перед тобой, и видела даже больше, чем только могла себе представить. И какая ирония — он влюблен. Влюблен в ту, что умерла и словно феникс возродилась через три тысячи лет без памяти. А ведь он ждал ее возвращения.

Перед глазами помутнилось, и Зефир невольно шмыгнула носом, да тяжело выдохнула. Слезы собирались, и те было все сложнее удержать. В душе горели боль и сожаление, ныло от тоски. Она вскинула руку, утирая побежавшую по щеке влагу, да все бессмысленно, та только набирала ход.

Когда ее обхватили за плечи и прижали к широкой груди, она от неожиданности вздрогнула и вскинула голову, натыкаясь на напряженный взгляд мужчины. Он держал ее довольно бережно, каплю неловко погладил по голове в попытке утешить.

— Я не планировал тебя напугать, — тихо выдохнул он и вскинул с раскаянием брови.

Но Зефир лишь мотнула головой и уткнулась носом мужчине в ключицу. Ее плечи подрагивали, а Чжун Ли не знал, что сделать, ощущая ужасную растерянность, — доведенная до слез женщина хорошо отрезвляла, но вот как теперь ту успокаивать мужчина не имел ни малейшего понятия.

Он мог лишь размеренно гладить ее по спине.

Чжун Ли, вскинув голову, наблюдал за листопадом и осторожно обнимал женщину. На душе было тяжело и… гадко. За свое поведение, за то, что не смог сдержаться, и… довел Зефир до слез.

— Это моя вина, — спустя долгие минуты тишины тихо проговорила женщина.

Мужчина с недоумением опустил на нее взгляд и наткнулся на яркие глаза, в которых плескалась горечь.

— Я… даже не догадывалась, извини, — она болезненно нахмурилась и отвернулась, судорожно выдохнув.

Чжун Ли замер на мгновение, а после прикрыл глаза на пару секунд, понимая, что женщина узнала. Он мягко погладил ее по голове и пропустил между пальцев шелковистые пряди, наблюдая, как струились волосы словно черный водопад, завораживая.

— Это не твоя вина, — в конце концов, сказал он довольно спокойно. — Я знал, на что шел. Правда, совсем не догадывался к чему может привести одна мелочь, потому оказался не готов, — и он тяжело вздохнул, а после слегка пригнулся и коснулся губами чужого лба. — Прости.

Зефир потянулась и обняла мужчину за шею, утыкаясь носом в нее, и горячо зашептала, смаргивая слезы:

— Я… я просто представить себе не могу как… как можно так любить. Я ведь смотрю на тебя, и у меня сердце разрывается от печали и тоски. В душе… так больно, что… я это я, и...

— Зефир, — с легким испугом перебил ее Чжун Ли, не давая договорить и крепко обнял, прижимая к груди. — Ты — это ты. И даже богам не под силу изменить судьбу.

— Я люблю тебя.

Мужчина замер, пропустив вдох.

— Там… в прошлой жизни, человеком, я… знала тебя. И любила. Следила со стороны, смотрела в спину, слушала голос, но… это было бессмысленно. Я могла быть лишь наблюдателем, — с горечью делилась она, а он, затаив дыхание, слушал и боялся пошевелиться, чтобы не упустить каждое слово еле слышного отчаянного шепота. — Я жила в другом мире. Совсем не похожем на этот. Без элементов, богов и прочего. Люди были хозяевами своей жизни. И там… я следила за этим миром через… окно. Безучастный свидетель. Я видела твое одиночество. Тоску… но ничего не могла сделать, как бы ни желала, как бы ни хотела оказаться рядом и утешить. Это… было иррационально, и разумом понимала, что глупо, все глупо и неправильно. Только вот казалось, будто часть души осталась где-то там и тянула туда… А я…

— Тсс, — Чжун Ли успокаивающе погладил ее по голове, запустил пальцы в волосы, окончательно расплетая косу, пригнулся и легко поцеловал в висок, тут же прижимаясь щекой к тому. — Я здесь. Теперь я рядом.

В ушах грохотало, а мысли хаотично носились в голове.

Могло ли?..

Хотелось отчаянно верить, что да. Что чувствам не помеха ни три тысячи лет, ни другие миры, ни бесчисленное количество перерождений. Что они не привязаны к памяти…

Признаться, в первые годы он пытался найти хотя бы эхо Янь Цзы, пусть даже переродится в смертной, но… все попытки были бессмысленны — людей слишком много в Тейвате, а она могла родиться в любом уголке не только изведанного материка. По внешности и энергии искать тоже было бесполезно, ибо для человеческого тела действовали другие законы природы.

И каково было сожаление, когда год назад он нашел одну из возможных ниточек ее явления в этом мире в семье Ху.

Ху Лань — семьдесят четвертая глава похоронного бюро «Ваншэн», которая пропала без вести в двадцать лет, уйдя из Ли Юэ и так и не вернувшись. Ху Тао позволила Чжун Ли изучить в архиве документы о своей прабабушке и прочесть ее дневник. И если знать, куда смотреть, то можно было найти тень богини в незначительных символах.

В семье ее звали «Ласточкой» за любовь носить на накидке золотую брошь с этой птицей. В далеком детстве украшение преподнесли в подарок, а кто именно подарил ей тот, девушка не помнила. Но она так привязалась к брошке, что не расставалась с той всю жизнь.

У Лань был Анемо Глаз Бога, и она совершенно не владела ни мечом, ни семейным копьем, несмотря на все попытки ее обучить бою. Она считала, что сражение с оружием, а не словом — это край, и отличалась довольно пацифистским взглядом на жизнь. Несмотря на это у нее был катализатор похожий на два вскинутых крыла, как два языка пламени на посохе Хомы, но из темного золота и аквамарина. Это оружие она использовала в крайних случаях против монстров. На полях дневника она даже оставила схематичное изображение катализатора, и Чжун Ли в свободное время повторил то, дал имя "Зов Небес" и спрятал в хранилище, где держал остальные свои творения.

Пост главы бюро Лань заняла в восемь лет, когда погиб ее отец, а мать была столь не амбициозна и далека от любого бизнеса, что сразу ушла в тень, занимаясь лишь заботой о доме и младшем ребенке. Ответственность в столь раннем возрасте сильно изменила девочку, несмотря на то, что большую часть работы с документами выполнял до ее первого совершеннолетия управляющий. Любившая свободу и не терпевшая ограничения, она между тем серьезно подошла к долгу, погружаясь во все тонкости семейного дела. Тогда же она и получила свой Глаз Бога.

И стоило ее младшему брату исполниться шестнадцать лет, как она передала главенство их семейного дела ему, а сама отправилась в странствие, из которого так и не вернулась. Управляющий, что записывал историю семьи, считал, что это было вздорной выходкой госпожи, которая пыталась избежать замужества с благородным наследником торговой гильдии «Фэйюнь», но в дневниках Лань об этом не было ни слова, лишь твердое решение уйти в путешествие и посмотреть на мир.

Как сложилась дальнейшая ее судьба — черное пятно.

По хроникам семьи Ху характером и внешностью Тао очень похожа на свою прабабушку Лань, разве что имела огненный темперамент, присущий всем носителям Пиро Глаза Бога.

Сам же Чжун Ли тогда с иронией заметил, что похоронное бюро отличное место для перерождения Янь Цзы — кто как не она близко контактировал с жизнью и смертью?..

И тем обидней было, что в то время в Ли Юэ он не раз пересекался с семьей Ху как на Церемонии Сошествия, спускаясь к людям с новыми приказами и предсказаниями, так и прогуливаясь по городу в образе человека, но так и не приметил Лань.

А сейчас, обнимая доверчиво прижавшуюся к нему женщину, он ощущал, что в который раз земля уходила из-под ног, и он просто… терялся.

Он обещал себе, что оставит надежду, что просто будет помогать и оберегать. Но после услышанного… он уже не сможет оставить ее.

Она не помнит, да, но… чувства живут. Всегда жили и сопровождали ее, тянув даже из другого мира.

Когда-то давно он слышал фразу, брошенную романтичным юношей своей девушке, чтобы впечатлить ту, — у влюбленных одна душа на двоих. И сейчас он был похож на того самого юношу, цепляясь за любую возможность.

«Есть лишь один Шанс» — так всегда говорила Янь Цзы, строго следуя своему же правилу, как он букве Контракта.

Когда-то давно она уже дала ему этот шанс. Мог ли он теперь сам себе дать тот?..

Прижимая к себе женщину и ощущая ее теплое дыхание на коже, верил, что мог.

— Зефир, — тихо позвал он, желая заглянуть в ее глаза.

С короткой заминкой она отстранилась от мужчины, опустив руки ему на плечи и подняв взгляд. Хоть следы от слез были еще свежи, но глаза сияли все так же ярко и чисто, словно драгоценные камни. На щеках горел лихорадочный румянец, а губы поджаты. Брови изогнуты скорбно, с печалью, которую хотелось смахнуть.

Чжун Ли мягко обхватил ладонью лицо женщины, слегка приподняв голову, и провел большим пальцем по бархатистой щеке, отчего Зефир изумленно распахнула глаза и растерянно выдохнула, а румянец уже больше походил на такой от смущения.

Он смотрел на нее с нежностью и чувствами, которые хотел разделить, и от которых становилось тесно в груди, что мешало дыханию.

— Мое сокровище, — почти прошептал и склонился над женщиной, целуя все такие же мягкие губы, как он помнил.

Тонкие пальцы вцепились ему в плечи, — реакция скорее от неожиданности, чем отказа, — и через мгновение Зефир расслабилась и ответила на поцелуй, увлекаемая в бурю эмоций.

Он скучал. Он безумно истосковался по теплу и нежности возлюбленной, и пытался передать все чувства, поделиться минувшим одиночеством и получить в ответ понимание и поддержку.

Она ничего не помнит — пусть. У них будет много времени создать новые воспоминания и разделить сладкие мгновения единства как души, так и тела.

Когда-то давно у него была неделя после признания чувств. Короткий миг, после которого Смерть забрала ее у него на долгие тысячелетия. Тогда ему казалось, что после этой потери мир рухнул в Бездну, и единственное, что остановило от опрометчивых поступков, запирая все эмоции в каменную клетку, — надежда на перерождение и долг.

Долг перед людьми. Долг перед Ли Юэ, который создали вместе все они. Он. Адепты. Гуй Чжун. Янь Цзы. Аждаха. Якши.

И он шел изо дня в день, неся свое бремя и искру Надежды.

Теперь же он никуда не отпустит свое сокровище и будет, как и положено, стоять рука об руку с ней.

Накидка Зефир лежала у их ног. Нетвердой рукой Чжун Ли распустил шнуровку на спине ее платья и потянул избавиться от лишней одежды. Для этого пришлось оторваться от женских губ, но это стоило того, чтобы полюбоваться растрепанным видом богини, как она тяжело дышала, как от этого поднималась ее грудь, а в горевших бирюзой глазах таилось пьянившее желание.

Мужчина пригнулся, покрывая поцелуями шею и плечо Зефир, несильно прикусил кожу, вырвав у женщины легкий стон, рукой провел по ее животу снизу-вверх до груди, нежно огладив ту и сжав в ладони. Второй рукой зарылся в шелковистые волосы, мягко массируя кожу головы. Женщина слегка подрагивала от возбуждения, тянулась к Чжун Ли словно кошка, к его ласкам, и судорожно сжимала пальцами его плечи.

Кружевное белье было стянуто и откинуто в сторону, к остальному гардеробу, как и одеяния самого мужчины. Чжун Ли положил руку на бедро Зефир, настойчиво нажав и предлагая женщине перекинуть ногу, чтобы сесть лицом к нему. Он тяжело и шумно выдохнул и резко пальцами сдавил женские бедра, когда она прижалась к его паху. И будь она обычным человеком, то на нежной коже точно бы остались синяки.

Желание накатывало валом. Крупицы здравомыслия рассыпались, словно песок сквозь пальцы, и ему приходилось все сложнее контролировать себя и свое тело. Энергия отзывалась на эмоции, закручиваясь и вырываясь искрами, зажигаясь на кончиках волос и пальцев. А Зефир увлекла мужчину в жадный и глубокий поцелуй, нежно оглаживая ему плечи, зарываясь пальцами в волосы на затылке или ноготками проводя по торсу и спине.

Он понимал, что какой-то миг и лишится всей инициативы, оказываясь в руках женщины, ее сладких ласках, в которых топила и кружила голову. И она его обезоружила, стоило только тонким пальцам плавно скользнуть по изогнутым рогам, а следом окунуть в бурю ощущений, растекавшимся по телу теплыми волнами.

Зажмурившись, с глухим стоном он оторвался от губ Зефир и откинул голову назад, и женщина тут же покрыла его шею влажными поцелуями. Руки переместились ей на талию и спину, придерживая и помогая в ритмичных движениях.

Дыхание тяжелое, в унисон.

Напряжение нарастало. Даже в воздухе задрожала рябью энергия, окутывая мужчину и женщину искрами двух элементов. Прохладный ветер скользнул по разгоряченной коже обнаженной пары, но та была увлечена друг другом, наслаждалась долгожданным единством и чувствами, которые так долго ждали выхода, и не замечала мир вокруг, как тот окрашивался и сверкал, следуя за эмоциями любовников, как всколыхнулась алая листва, подхваченная потоком, как пространство окунулось в сумерки, будто затаившись, чтобы ни в коем случае не помешать двум божествам.

Зефир уткнулась носом в шею мужчины и впилась ногтями в его плечи, ощущая, что больше не выдержит, предел ее близко, и что новая волна экстаза выпьет оставшиеся силы, всего лишь краткий миг и...

Она не удержала стона, выгибаясь в спине, а Чжун Ли, рыкнув, не стерпел и неожиданно укусил за плечо женщину, крепко прижимая ту к себе, замирая вместе с ней и слегка подрагивая. Перед глазами мерцали звездочки, отчаянно не хватало воздуха — Зефир шумно и тяжело дышала, зажмурившись, а сладкая истома наполнила до кончиков пальцев.

Казалось мир вспыхнул и разбился на осколки, а следом пришло блаженное опустошение и разлившая по всему телу нега.

Сколько они так просидели — не знали. В минуты умиротворения и безмятежности, они наслаждались близостью, теплом друг друга, прижимаясь и переплетаясь телами, и урывая каждую частичку мгновения их союза.

Чжун Ли нехотя от плеча женщины поднял голову, которую положил туда за время отдыха, вдыхая цветочный аромат волос. Взгляду попалась отметина от укуса, и он мягко обвел пальцем и поцеловал ту. Вокруг них витали искорки двух элементов словно светлячки, слабо освещая полумрак обители, которая была до краев насыщена божественностью пары, но мужчина проводил взором танец частичек энергии и переключил все внимание на Зефир, которую бережно держал в объятьях, прижимая к груди.

Она размеренно дышала, обвив руки вокруг его шеи и лицом уткнувшись туда, нежась в тепле. Мужчина ласково провел ладонью по ее спине и запустил пальцы в волосы, аккуратно перебирая слегка спутавшиеся пряди, где также застряло несколько маленьких листочков клена. Зефир лениво подала голос и слабо дернулась, а после выпрямилась и с прищуром осмотрелась, но резко распахнула яркие глаза от удивления, в восторге осматривая изменившееся пространство вокруг них.

— Это… сделали мы? — она протянула руку, ловя на кончик пальца сверкавшую янтарем частичку, одарившую женщину легким щекочущим ощущением. — Как красиво!

Чжун Ли легко улыбнулся, наблюдая за чужим восхищением, и понимал, что счастлив, что вновь полон и спокоен, а душа больше не металась в тревоге и беспокойстве, терзаемая скорбью и одиночеством.

Его сокровище было рядом с ним — грелось в объятьях, доверчиво прижималось грудью и яркими выразительными глазами с нежностью и любовью смотрело на мир.

— Ох, что это? — с недоумением встрепенулась Зефир, разглядывая свой живот, под грудью, где как татуировка бирюзой горел ромб с четырьмя острыми шипами по линиям, а правый угол фигуры выделялся большими деталями. Ниже шли четыре похожие на капли завихрения, которые ей показались знакомыми — три таких она видела на груди у Андриуса.

— Хм-м, насколько я помню, — размеренно заговорил мужчина, — такой символ был у тебя раньше на твоем теле, как и в твоей истинной форме ласточки. На спине так же есть узор, по форме ветров и крыльев, — и он легко пальцами провел по контуру того символа. — Ты говорила, что ромб обозначал четыре ветра и выделял запад. Вихри-запятые указывали, что ты четвертая, младшая сестра ветров, с шуткой отмечая, что потому и была слаба в отличие от остальных братьев и сестры, ведь досталось меньше всех божественности и лишь недоразумение сделало тебя полноценной богиней.

— О-о, — растерянно протянула женщина и моргнула. — Но… это выходит… как так? Это же… — она резко вспыхнула в смущении, понимая одну деталь, а Чжун Ли с вопросом вскинул брови, смотря на покрасневшую Зефир янтарными глазами. — Это же тело Барбатоса…

— Теперь твое, — спокойно произнес мужчина и настойчиво потянул богиню на себя, коротко целуя в губы. — А ему создашь новое…

— Но-о… — оторопело выдохнула она. — Я не знаю, как…

— Я покажу, — был ей ответ, и Чжун Ли губами подхватил нежную кожу на ее шее, отчего женщина дернулась и резко вздохнула, покрываясь мурашками. — Ты ведь никуда не торопишься?..

И не дожидаясь слов, жадно поцеловал.

---

Примечания:

Еще никогда ранее автор не писал нц-у от лица мужчины, хах.

Это странный опыт.

_______

Написав все это безобразие, автора черт дернул пойти и поискать символику, ведь после значения "Камеи", он напрягся.

Так вышло, что слова "мое сокровище" появились раньше того, как я узнала о переводе "Камея". Я была в курсе, что это украшение, а вот само значение слова — ускользнуло. И даже для меня это стало... "удивительным совпадением", как заметил Чжун Ли. Хах.

Когда автор искал дерево для обители, то в нашем чайнике среди деревьев нашел описание того самого клена и решил его туда добавить. До него там был золотой гинкго, но после изучения деревьев из чайника, и сравнению с теми в гавани, которые росли у моста, где телепорт, то выбор пал на клен.

И вот полезла я смотреть на символику... красный клен — символ любви и счастья.

Здорово-то как... XD

Ну и классика: лун (китайский дракон) — символ мужского начала.

И упоминания Зефир как феникса, с его перерождениями. Феникс — женское начало.

Так и живем. Сначала пишем, а потом ловим символику XD