К вопросу о нюансах призыва (джен)

— Привет, Невил!

Я услышал громкий голос буквально у себя над ухом и недовольно оглянулся на оравшего. Рыжий долговязый («Шестой Уизли, он же Уизел», — промелькнуло в памяти), радостно улыбаясь во все лицо, махал кому-то. Я едва заметно хмыкнул: никакого воспитания! Шедшая рядом с Уизли девушка («Грейнджер», — вспомнил я) вздохнула, видимо, не одобряя поведения друга, и стала вертеть головой, явно выискивая друзей или знакомых. Заметив меня, задержала взгляд — ровно настолько, чтобы мне хватило времени вежливо улыбнуться в ответ на мимолетное внимание и вполне приветливо кивнуть.

— Идем, Миона, а то все хорошие места займут! — Уизли ухватил явно оторопевшую от моего внимания Грейнджер за руку и потащил за собой. — А ты, хорек, прекращай лыбиться.

«Хорек, это кажется, я. Хороший зверь, правильный! — Я весело поглядел вслед Уизли. — Но об этом враги обычно узнают слишком поздно».

Именно о хорьках и их сложных взаимоотношениях с окружающими я некоторое время раздумывал в поезде. Этот способ передвижения мне вполне понравился. В отличие от аппарации, выворачивающей наизнанку и скручивающий внутренности, под мерный стук колес можно было и подремать. Ехать предстояло далеко. И я сделал вид, что заснул — слишком много мыслей накопилось за последние несколько дней, во многом надо было разобраться. И вспомнить…

…Огонь в камине взметнулся так, что, казалось, выплеснется и на пол, и на полки с книгами, затопит не только библиотеку, но и весь дом. В гудении пламени слышалось злое посвистывание зимней пурги, грохот камней, заунывный вой волков и почему-то веселый смех. А потом все стихло, огонь снова сделался приветливо-привычным, и в последнем всполохе пламени из камина шагнул невысокий рыжеволосый человек, закутанный в меховые одежды. Он с веселым любопытством огляделся вокруг, заметил сидящего на полу у опрокинутого кресла Драко, и спросил, насмешливо щуря зеленые глаза:

— Удобно?

Драко мог только смотреть на него огромными, как у домового эльфа, глазами и молча разевать рот. Он так и не поверил в то, что ритуал, о котором он нашел упоминание, возможно будет провести. Не поверил — и все же полез искать информацию о нем. И нашел — в ужасном состоянии, на каком-то древнем языке, но с пометками на староанглийском. А потом как проклятый сидел над томами разной степени сохранности, переводя и восстанавливая ритуал взывания к богам о помощи. Еще некоторое время ушло на вырезание деревянной фигурки. И вот теперь он на полу и взирает на результат своих трудов — шагнувшего из камина (обычного, не подключенного к сети) человека. Или не человека.

— Ты так страстно взывал о помощи, что я не мог не откликнуться, — склонив голову набок и улыбаясь, произнес пришедший. — Может, даже помогу. Если ты, конечно же, поделишься со мной своей бедой…

Мальчишка рассказал все, и вот теперь я путешествую в еще загадочный для меня Хогвартс на забавном паровозике в компании разновозрастных детей и подростков. А, нет, уже приехали — паровоз останавливается, и пора выходить.

Крыши замка едва виднелись над деревьями, и я скользнул по ним безразличным взглядом — еще успею налюбоваться вблизи. А если будет на то желание, то и сверху погляжу. Зато впряженные в повозки одры́ [1] вызывали больший интерес.

Кому-то они могли показаться ожившим кошмаром, но мне понравились своей грациозностью и силой. Изящные, тонконогие, с огромными сложенными крыльями, они казались воплощением зловещей красоты. Одры спокойно стояли и, казалось, не замечали ни повозок, ни гомона приехавших. Но как только все пассажиры расселись, повлекли повозки безо всяких понуканий. Я сидел на скамейке, слушал болтовню сидящих рядом со мной и готовился к тому, что меня ожидало. Со слов призвавшего меня мальчишки, готовилось нечто ужасное, причем настолько, что он все каникулы угробил на поиск решения, простого и сложного одновременно: как спасти свою семью. И пусть я не помнил тех, кто меня породил на свет, и до сих пор был зол на ставших мне родичами, но его боль чувствовал как свою. Или это из-за проведенного им ритуала так получилось? Об этом думать пока не хотелось, да и не ко времени были эти мысли, так что я готовился к жизни в мире смертных.

— Сначала будет пир по случаю начала нового года, — рассказывал мне мальчишка. — Новости будут объявлять, новых преподавателей представлять. Точно по Защите кто-то новый придет, каждый год так бывает. Говорят, — он ухмыльнулся, — должность проклята. И директор каждый год ищет кого-то…

Я слушал рассказы о директоре, о сокурсниках, друзьях, врагах, учителях… Мальчишка рассказывал, перескакивая с одного на другое, а я не перебивал. Я улавливал связи между разными смертными, событиями, погружался в атмосферу Школы чародейства и волшебства, в тот мир, где мне предстояло прожить некоторое время. Я учился быть четырнадцатилетним подростком по имени Драко Малфой.

Между тем одры довлекли повозки до замка, вблизи подавлявшим своими размерами. Не сравнить, конечно, с Асгардом, но тоже ничего себе. Высокие башни, но не устремленные вверх, а эдакие основательные, земные.

Соученики, кто радуясь окончанию поездки, кто в ожидании грядущего обучения, загомонили, выбираясь из повозок. Я сидел с краю, а потому выскочил одним из первых и неспешно пошел к распахнутым воротам замка. Следом за мной топали два сокурсника, которым я, судя по воспоминаниям Драко, должен покровительствовать в обмен на сопровождение и возможную защиту. Забавно — он был явно сильнее их как заклинатель, но предпочитал скрывать это от окружающих, прячась за спинами олицетворявших грубую силу Крэбба и Гойла. И правильно делал — незачем окружающим знать границы твоих умений. Вот Тор, например, всем и каждому бахвалился своей силой. И где тот Тор сейчас… Я вздохнул, отгоняя непрошенные мысли.

— Прикинь, Гарри, говорят сам Грюм…

Снова рыжий вопит. Я с неодобрением покосился на размахивающего руками Уизела, стоящего недалеко от повозки, и бурно общающегося с Поттером. Их лохматая подружка только что уложила в сумку книгу и теперь хмуро глядела на парней.

— Позвольте вам помочь, мисс Грейнджер, — я подал ей руку и улыбнулся слегка насмешливо.

Она смутилась и, опершись на мою руку, спустилась на землю.

— Отвали, Малфой, — тут же подскочил к нам Уизел и собирался, видимо, оттолкнуть, но налетел на вставшего между нами Гойла.

— Утихни, — пророкотал мой защитник и ухмыльнулся. — Не съест он ее.

— Разрешите сопроводить вас в замок, мисс Грейнджер. Дорога мокрая и весьма скользкая, не хотелось бы видеть вас… упавшей.

Девушка окончательно смутилась, выдернула свою руку и отошла за спину Поттера. Уизел между тем продолжал препираться с Гойлом, не замечая смешков проходящих мимо соучеников.

— Грег, пойдем, — Крэбб дернул за рукав Гойла. — Ну его, жрать охота. Да и Драко уже уходит.

Как все же этот Уизел похож на Тора. И не только цветом волос, но и вспыльчивостью. Вспыхивает чуть что, так же хорошо ведется на любые слова хоть немного похожие на вызов. Интересно, он так же хорош в бою и столь же верно прикрывает спину? А вот его дружок Поттер пока для меня загадка. Драко его одновременно недолюбливает, завидует ему и немного восхищается. Тщательно прячет это, но я услышал отзвуки чувств так же явно, как и то, что он до одури любит свою семью, обожает мать и преклоняется перед отцом. И панически боится будущего.

Наверное, для Драко пир прошел бы как обычно… Или нет — потому что после объявления о проведении Турнира Трех Волшебников весь зал словно взорвался шумом. А потом появились представители других волшебных школ. Я рассеянно смотрел на них, но мысли мои вертелись вокруг преподавателя по Уходу за магическими тварями. Драко небрежно обмолвился о том, что он и преподаватель заклинаний полулюди. И сейчас я, поглядывая на сидящего за столом бородатого мужика, с ностальгией вспоминал почти родных ётунов [2], наверняка приложивших, скажем так, руку к появлению Рубеуса Хагрида. А также о том, как именно его зачали, и не страшно ли было человеческому родителю. Хотя, если вспомнить Скади [3]… Не зря же и Ньёрд [4] был вполне доволен, живя с ней, и побратим не один раз глаз (и не только его) прикладывал к дочери Тьяцци. И пусть я до сих пор зол на нее за змею, но все же ладная девица была.

Появление нового преподавателя по Защите впечатлило почти всех, с громом и молниями, в духе все того же Тора. На роль Тангриснира [5] вполне подойдет да хотя бы козлобородый директор Дурмстранга. Когда он полез обниматься с местным повелителем детей, я заметил, что сидящий за столом преподавателей черноволосый человек («Северус Снейп, декан и зельевар, — всплыло в памяти. — А также лучший друг отца») зябко передернул плечами и едва заметно скривился. На роль же Тангниостра подошел бы… Странно, а почему это дорогой друг Аластор иногда подергивается маревом? Надо бы потом не забыть спросить Драко, умеют ли здешние заклинатели («Волшебники, — будто наяву я услышал голос мальчишки. — Лодур [6], мы зовемся волшебники или маги. Ну, и ведьмы, конечно же. Особенно некоторые!») менять свой облик?

Больше ничего интересного на пиру не произошло, и студенты, переговариваясь и перешептываясь, отправились по спальням.

______________

1. Одёр — устар., прост., презр. старая, исхудалая, изнурённая лошадь, плохая корова; кляча ободранная

2. Ётуны, или йόтуны (др.-сканд. Jötunn — обжора) в германо-скандинавской мифологии, — великаны (турсы) семейства хримтурсов (инеистых великанов), правнуки Имира. Ётуны жили в Ётунхейме и Нифльхейме, отличались силой и ростом и были противниками асов и людей.

3. Скади, дочь Тьяцци (древнескандинавск. Skaði; варианты написания: Skade — общеупотребительный скандинавский, Skadi, Skadhi, Skathi — транслитерация имени Skaði) — в скандинавской мифологии инеистая великанша, покровительница охоты. После того, как асы убили ее отца (он похитил Идун и ее золотые яблоки), отправилась им мстить, но в итоге стала женой Ньёрда. С ним она потом рассталась. Сага об Инглингах упоминает, что Скади позже сожительствовала с Одином и родила от него много сыновей.

4. Ньёрд (др.-сканд. Njörðr) — в скандинавской мифологии бог из ванов, отец Фрейра и Фрейи. Ньёрд представляет ветер и морскую стихию, но, как и другие ваны, прежде всего является богом плодородия.

5. Tanngrisnir (старонорвежский: [ˈtɑnːˌɡrisnez], буквальное значение "зубы тонких", или "тот, который не имеет пробелов между зубами") и Tanngnjóstr ([ˈtɑnːˌɡnjoːstz], "зубы мясорубка" или "тот, который скрежещет зубами") — это козлы, которые тянут колесницу бога Тора в скандинавской мифологии.

6. Лодур — одно из хейти, прозвища Локи