Вирус (джен)

Проснулся Антон в какой-то белой комнате. Из открытого окна были слышны пение птиц и ветер, колышущий листву деревьев. Он попытался присесть, но почувствовал резкую боль в груди и решил отказаться от этой идеи. Антон поднял руки и стал ощупывать лицо. К его удивлению, все с ним было в порядке. Вот только челюсть немного ныла, и в голове стоял небольшой шум. «Хорошо, что хоть лицо цело!», — с облегчением подумал про себя Пронин. Ногами он тоже мог двигать без особых проблем, но вот в области груди и живота боль возникала при малейшем движении. Повернув голову чуть вбок, он увидел еще несколько пустых кроватей, а в углу стояла капельница. Стало понятно, что он находится в больнице. За дверью его палаты происходили какие-то движения и разговор на повышенных тонах.

— Я его сестра и имею право находиться здесь, рядом с ним!

— Я с вами полностью согласен, но послушайте… Он еще не пришел в…

Дверь распахнулась, и в комнату вошли несколько человек. Первые двое — Елена и ее муж Артем, третий, по-видимому, лечащий врач Антона, а четвертая… Одна старая знакомая. Все разом посмотрели на единственного пациента данной палаты. Антону даже стало не по себе от количества желающих навестить его. Елена быстренько подошла к его кровати и села рядом на стул. Ее взгляд был полон горя и переживаний. Она была одета в черное платье чуть ниже колена, а ее волосы были завязаны сзади в небольшой пучок. Елена нежно взяла за руку брата и, немного растерявшись, спросила:

— Ну, ты как?

— По ощущениям, — хриплым голосом начал отвечать Антон, — все в порядке, только туловище все болит. Как будто меня недавно крепко побило десяток мужиков, — улыбнулся он слегка.

— У вас легкое сотрясение мозга! — заговорил доктор, — Сломаны ребра, на грудной клетке сильная гематома. Внутренности чудом не разорвались, будь удар чуть посильнее то… Хм…. — кашлянул он в кулак, — то могло произойти непоправимое.

Все посмотрели на врача, как будто он был виноват в избиении Антона. Повисла короткая пауза.

— Ладно, Пронин! Я вижу, ты уже оклемался?! — рядом раздался звонкий женский голос с довольно смелой интонацией. — Мне нужно задать тебе несколько вопросов!

А вот и старая знакомая! Ирина Пушкина. Антон посмотрел на нее снизу-вверх. Она была обута в лакированные черные туфли, брюки того же цвета скрывали стройные ноги. Классическая белая блузка сидела точно по фигуре, подчеркивая ее пышную грудь, выглядывающую из декольте. Большие черные глаза, небольшой нос с горбинкой и пухлые губы сочного красного цвета. Локоны ее длинных, волнистых, черных волос спускались до поясницы. «Классическая брюнетка!», — будучи верен своему образу данного типажа девушек, подумал про себя Антон. — «А в летней вязанной белой шапочке она смотрится особенно мило», — для себя отметил он.

— Вы готовы, Антон Александрович, поделиться сведениями о вашем вчерашнем преследовании особо опасного преступника? — язвительно проговорила Пушкина.

— Так официально, — безразлично парировал Пронин.

— Я на работе, в отличие от некоторых.

— Возможно, сейчас тебе надо дать показания своей коллеге, — вмешалась Елена, — А вечером мы с Артемом заберем тебя домой, — перевела она печальный взгляд на мужа. — Врач сказал, что если твои жизненные показатели в течение дня останутся в норме, то это можно будет сделать.

Антон посмотрел на доктора. Тот кивнул головой. А стоявший рядом с Еленой Артем все продолжал демонстрировать свою широкую улыбку, словно гордясь своими ровными белыми зубами.

— Выздоравливай, приятель! — похлопал зять по плечу Пронина.

Сославшись на некую занятость, сестра с мужем покинули палату.

— Ты так ей и не рассказал? — вопрос Пушкиной звучал как упрек.

— Ей сейчас и так нелегко, не хочу взваливать на нее и свои проблемы, — виновато произнес Антон.

— Антон Александрович, я, пожалуй, зайду после обеда. Анализы будут готовы к вечеру, думаю, будем выписываться, — поправив очки, сказал доктор, и проследовал за ушедшими недавно родственниками.

— Проблемы будут у тебя потом, когда она узнает правду, — продолжила наседать Ирина.

Антон решил проигнорировать данное замечание и принял задумчивый вид, ведь во многом Пушкина была права.

— Итак, — не дождавшись ответа, представитель полиции вздохнула, и задала вопрос, — расскажи, что случилось там, в доме? — она пододвинула стул к кровати и присела на него.

— Лена попросила меня забрать у Михалыча… Ну, у адвоката нашего, обручальное кольцо матери, — Антон посмотрел на бывшую коллегу, та понимающе кивнула в ответ, давая понять, что знает жертву и объяснять кто это, ему не нужно. — Постучался, не помню, два раза что ли, никто не открыл. Потом я услышал какой-то грохот внутри дома, решил зайти, мало ли что. Дома никого не оказалось…

Пушкина вдумчиво слушала рассказ Пронина, но тот прекрасно понимал, что это была лишь маска, на самом деле маловероятно, чтобы следователь поверила в сверхсильного и сверхбыстрого человека.

— Ты пил? — вполне серьезно спросила она.

— У вас здесь жителей почти нет! Куда все делись?

— Сезон отпусков! Еще раз спрашиваю, ты пил?

— Ирина, я бы не стал тебе врать. Зачем мне это?! И я уже давно не пью.

— Ладно! — согласилась она. — Если тебя сегодня вечером выпишут, из города пока не уезжай! Если мне нужна будет дополнительная информация, я маякну тебе на мобильник, — девушка встала и направилась к выходу.

— Как у тебя дела? — вдруг поинтересовался Антон.

Девушка остановилась, и посмотрела чуть в сторону. Пронин попытался всмотреться в ее профиль, понять, изменилось ли хоть что-нибудь в ней за этот последний десяток лет.

— Преступник на свободе, — сухо ответила та, — я приставлю к тебе охрану. Одного человека, думаю, хватит.

— Начальником, значит, стала, — легкая улыбка украсила лицо Пронина.

— Убойный отдел! Так, если до твоей выписки у меня появится новая информация по делу, то сегодня мы обязательно встретимся еще раз. А пока отдыхай. Если вспомнишь что-нибудь еще, сотрудник полиции у тебя за дверью.

Как только дверь закрылась, Антон сложил ладони под голову, и задумался. Сама лично пришла! Сам начальник отдела опрашивал! Внутри Пронина определенно скреблась обида на поведение Ирины. Но чувство сожаления постепенно брало верх. «Неужели, я для нее до сих пор что-то значу?» После долгих раздумий, Антон решил в очередной раз не зацикливаться на прошлом, а жить настоящим. Дальнейшие размышления были уже о загадочном убийце в черном балахоне. Что же он все-таки нарисовал ножом на груди адвоката? За время наблюдения, пусть и короткого, Антон заметил, что движения подозреваемого где-то были плавными, а где-то приобретали резкость. Он явно оставил какое-то послание, какую-то зацепку. «Все-таки следователь еще не до конца умер во мне!», — с усмешкой подумал про себя Антон и тут же выругался. Он забыл спросить про этот важный нюанс у Пушкиной. Хотя, учитывая то, как она настроена по отношению к нему, большей информации, чем «идет следствие», он бы от нее вряд ли добился.

Все эти размышления были нарушены приходом медсестры. Время обеда. После, как и обещал, к Пронину заглянул доктор. Рассказав о рентгене грудной клетки и о допустимой двигательной активности на ближайшую неделю, он вколол Антону прописанные витамины для восстановления и ушел, не забыв напомнить, что ближе к семи часам вечера будут готовы результаты анализов.

Утолив голод, Антон постепенно начал засыпать. Веки становились все тяжелее, сон стремительно наступал. Вокруг становилось все тише и тише. Глаза закрылись. В темной пустоте материализовалась картина, которая медленно подплывала к Антону. Красочное полотно манило, звало к себе. Мужчина взял его в руки и тут же провалился в нарисованный пейзаж, который в одно мгновение стал явью.

Рыбацкий дом на берегу реки, в лесной глуши. Рядом с ним располагался небольшой деревянный причал. Он тянулся от обрывистого берега и выглядел незначительно на фоне широкой реки. На его конце, рядом со шлюпкой, сидели два человека. Один был взрослый мужчина, а второй был совсем еще ребенок, лет девяти. Они сидели рядом, закинув удочки далеко от себя в водную гладь и о чем-то мило беседовали. Антон, словно пребывая в невесомости, начал махать руками и ногами, чтобы подплыть поближе. Это были его старые знакомые из воспоминаний, Безликий и странный ребенок. Но на этот раз Антон не испугался, он уже начал привыкать к ним. Теперь интерес заменил страх. Откуда взялись эти воспоминания? И как это связано со мной? Вдруг раздался душераздирающий крик. Он исходил из рыбацкого дома. Антон начал махать руками, стараясь подлететь к нему, но остановился, заметив открытую дверь. Плотная темнота не давала рассмотреть коридор дома. Чем больше Антон вглядывался, тем больше у него возрастала тревога. Неожиданно дверь с громким хлопком закрылась. Антон открыл глаза, и проснулся.

От рефлекторной попытки сесть боль резко ударила в живот. Антон, скривив лицо и зажмурив глаза, лег обратно, обильная испарина покрыла его лоб. По отсутствию освещения в палате Антон понял, что наступил вечер. Свет от уличных фонарей проникал через окно, и хорошо освещал дверь. «Так, который час?», — спросил себя Пронин, — «И врач куда-то пропал». Нащупав кнопку вызова медсестры, он нажал на нее. Обычно девушка в белом халате сразу прибегала со своего поста, а уже прошло пять минут, но так никто и не появился. Из коридора доносились странные звуки. Антон, превозмогая боль, попытался еще раз сесть. Получилось. Ноющие ощущения были терпимые, не такие неприятные и колючие как с утра, организм постепенно выздоравливал. Спустив ноги на пол, Антон приготовился встать. Быстро вздохнув три раза, он сделал это. Легкое головокружение слегка качнуло его, но продлилось недолго. Каждый шаг давался с трудом, отдавая тупой болью где-то в животе. «Да что здесь происходит? Пушкина наверняка знает!», — тихо сказал Пронин. Подойдя к двери, он где-то рядом услышал скрипучий звук, как будто что-то тащили вдоль коридора.

Осторожно открыв дверь, Антон выглянул в коридор, и посмотрел в разные стороны. Освещение было тусклым и постоянно моргало. Странное, какое-то жуткое чувство посетило его. Надев халат и тапочки, он решил выйти из палаты и осмотреться. Медленно выйдя в коридор, Антон поднял железную круглую палку, примерно метровой длины. Кто ее здесь оставил, думать было некогда, но ее неровные края говорили о том, что она была откуда-то вырвана. Под ногой что-то хлюпнуло. Антон посмотрел вниз и отшатнулся. По половым плиткам растекалась большая темная лужа. Он быстро понял, что это была кровь. Нехорошие мысли вызывали самые различные предположения. После убийства жертва лежала здесь еще некоторое время, потом тело кто-то оттащил, оставляя за собой кровавый шлейф. «Вот же я попал!!!», — крепко сжимая палку, как бейсболист — биту, Пронин медленно поковылял вдоль коридора, ведущего в холл больницы.

Металлический звук с интервалом примерно в пять секунд становился все громче. Двери у всех палат были открыты. Оттуда тянулись широкие темные полосы, они сливались в одну линию в центре холла, а она, в свою очередь, уходила дальше за поворот. Антон немного задумался. Было ясно, что убийца вырезал почти всех на этом этаже больницы. Но почему он не тронул его? Вскоре он нашел обляпанную кровью схему здания, прямо по центру которой виднелся отпечаток чьей-то руки. Схема находилась в кабинете старшой медсестры. Больница состояла из трех этажей. Судя по чертежу, Антон находился на самом верхнем. Здание было новым, недавно построенным. Найдя на схеме эвакуационные выходы, Пронин поспешил к ним. Повсюду царила обстановка самой настоящей бойни, она заставляла его торопливо передвигаться. Все чувства были обострены, боль притуплялась страхом. Куда не посмотри, была кровь, размазанная или в виде лужи, она была везде. В некоторых местах лежали даже человеческие внутренности. «Надо отсюда выбираться!», — говорил себе Антон, и дернул дверь эвакуационного выхода. К его сожалению выход был закрыт. Осмотревшись, Пронин увидел разбитое стекло на настенном маленьком щитке. Ключ от замка эвакуационной двери отсутствовал. Кто-то пытался выбраться, да не смог. После недолгих раздумий он нанес удар палкой по застекленной половине пластиковой двери. Но удар был слишком слаб, чтобы хоть как-то поцарапать стеклопакет. Антон, выругавшись, сел на скамейку рядом с дверью. Ему было проще использовать палку как костыль, чем махать ей. Размахивание палкой не привело ни к чему, кроме одышки, как после интенсивной пробежки. Боль в области грудной клетки и живота хоть и была терпима, но все еще оставалась очень чувствительна. «Нужно раздобыть что-нибудь обезболивающее», — переведя дух, прошептал Антон. Третий этаж предполагал почти одни палаты, за время нахождения здесь никаких медицинских препаратов он не заметил. На втором этаже находились процедурные кабинеты, шансы найти что-нибудь там были выше. На первом этаже располагались кабинеты различных специалистов, плюс ко всему аптечный пункт, нужный препарат наверняка найдется там. В любом случае, необходимо было спускаться вниз. Вниз, навстречу этому ужасному тикающему металлическому звуку.

Держась за перила, Антон начал спуск по лестнице. Контролируя каждый свой шаг, он старался обходить размазанные по ступеням человеческие потроха. Можно было воспользоваться лифтом, но Антон подумал, что если его заметит убийца, то в стальной коробке отступать будет некуда. Он и так бы не смог убежать, но ничтожный шанс у него все-таки оставался. Вдруг ладонь Антона резко заскользила вниз по круглым стальным перилам, и сорвалась. Едва не упав, он успел опереться рукой о стену. «Фу! Да чтоб тебя!», — заворчал Пронин, вытирая запачканную кровью руку о свой халат. К горлу подошел рвотный ком. Мужчина держался, как мог, не давая тошноте взять вверх. «Что за псих сделал все это?!», — закрыв ладонью нос и рот, тихо произнес Антон. Он решил больше ни за что не браться и ничего не касаться. Помогая себе стальной тростью, мужчина продолжил спуск.

В холле второго этажа было еще темнее. Металлический стук стал отчетливее, и исходил откуда-то снизу. Трупов также не было видно, но крови было полно. Разглядеть что-либо вокруг, при свете еле мигающей лампы, свисающей с потолка, было сложно. Дальше коридор скрывала тьма. Попытки осмотреться здесь оказались бессмысленны. Зато был заметен перевернутый шкаф в углу, из которого высыпались какие-то коробочки. Антон как мог быстро проковылял до него и с трудом присел. Обнаруженные препараты почти все являлись обезболивающими. «Все-таки сегодня мне должно было хоть как-то повезти!», — радостно проговорил вслух Антон. Выбрав самое сильное обезболивающее средство среди найденных, он мельком прочитал показания к применению и заглотил нужную дозу. Ждать эффекта оказалось недолго, около двадцати минут. За всё это время, металлический стук продолжал соблюдать интервал, и ни на секунду не прекратился.

Почувствовав долгожданное облегчение, Пронин продолжил искать выход. Спустившись на первый этаж, он медленно выглянул в коридор. Освещение было тусклым, но вполне пригодным для того, чтобы различить окружающие предметы. Проход между кабинетами врачей был широкий. Пол покрыт половой белой плиткой, а плинтуса и половина стены были выкрашены в синий цвет. Остальная часть стены и потолок были белыми. Пронин вышел из лестничного пролета в коридор и направился в круглый зал, где находилась регистратура и центральный вход. Но чем ближе он подходил к выходу, тем больше над ним возвышалась черная громадная гора. Все кровавые широкие линии, тянувшиеся из кабинетов и темных углов, сводились к одному объекту, горе безобразных трупов сотрудников медицинского учреждения, загромоздивших раздвижную дверь. Половина из них высыпалась на улицу, где уличный фонарь прекрасно освещал заблокированный вход в больницу.

Пронин с ужасом измерил взглядом этот чудовищный барьер и присел рядом на диван, обдумать свое положение. «Походу я здесь застрял! Хотя…», — обратил он внимание на другой конец коридора. Там был выход на служебную автомобильную стоянку. Вдруг яркий белый свет почти незаметно промелькнул перед глазами. Антон встал и заметил между мертвыми телами небольшой просвет. Он поправил свисавшую ногу трупа, чтобы освободить больше места. Там оказалась заклинившая стеклянная створка раздвижной двери. Кто-то подъехал к входу больницы. Фары светили прямо ему в глаза, разобрать, кто снаружи, было невозможно. «Есть кто живой!?» — женский голос звонко отозвался в ушах Пронина.

— Я… Я живой! Ирина?

— Пронин? Антон?

— Да! Это я. Здесь есть маленький просвет!

— Как… Как это вообще возможно?

— Мне плевать, как это возможно! Походу убийца до сих пор здесь, а в моем состоянии я ему не помеха!

Лицо Пушкиной Пронин увидел так же резко, как и услышал ее голос. Закрыв нос и рот рукой, девушка была в полной растерянности. Она находилась к нему почти вплотную и не отводила взгляда от мертвой горы. Видимо, вскрылись какие-то новые зацепки по его делу, иначе она бы не появилась. Что, к счастью для Антона, оказалось как никогда кстати.

— Ирина, послушай меня! — голос Антона звучал слабо и отрывисто. — Ирина, посмотри на меня!!! — что есть сил выкрикнул он.

Пушкина вышла из оцепенения и посмотрела на Пронина полным страха взглядом.

— Антон… Что это?

— Я... Я не знаю! Вызови подкрепление. Боюсь, я долго не протяну.

Пронин так привык к металлическому стуку, что перестал обращать на него всякое внимание. И вспомнил об этом странном звуке только сейчас. Он медленно повернул голову в сторону и увидел человека. Обнаженного и полностью вымазанного в крови. Человек сидел на стуле в кабинке охранника и стучал железной палкой по батарее, неразборчиво напевая слова. Вдруг он остановился, заметив, что кто-то за ним наблюдает. Пульс Антона застучал так, как никогда. Скорей всего, сейчас на него смотрел, с полным безумием в глазах, предполагаемый убийца. Самым неожиданным было то, что это был восставший из мертвых адвокат его семьи. Вот он, живой и невредимый, пристально всматривался в Пронина и бешено сопел, как бык.

— Михалыч? — тихо и неуверенно спросил Антон.

— Чего? Антон, какой Михалыч? Кто там с тобой? Ты кого-то заметил? — начала паниковать Пушкина.

Адвокат сделал первый шаг, потом второй и третий. Он хромал на правую ногу, и очень крепко сжимал стальную палку в руках. Сейчас он напоминал не человека, а свирепую обезумевшую обезьяну, готовую напасть в любой момент.

— Ирина! Я постараюсь добежать до конца коридора! — указал он рукой на служебный выход. — Я не знаю молитв, так что буду болеть за тебя, что бы ты оказалась снаружи первой! — Антон как-то обреченно посмотрел на девушку и что есть сил, побежал в противоположную от нее сторону.

Михалыч заорал и побежал следом, по пути не забыв заглянуть в дыру, возле которой только что стоял Антон. Пушкина поначалу не спешила следовать просьбе Антона, и на мгновение задержалась на месте. Но увидев безумное лицо адвоката, с красными глазами и ртом, полным слюны, разбрызгивающейся в разные стороны, она закричала, оступилась и села на крыльцо больницы. Быстро перебирая ногами и руками, Ирина немного отползла, вскочила на ноги и бросилась бежать вокруг здания. Ее сердце сжималось от страха, она была готова убежать далеко-далеко отсюда, но там оставался живой человек, человек который до сих пор ей был не безразличен.

Обезболивающие таблетки хоть и успешно справлялись со своей функцией, но тело Антона слушалось с трудом. Он старался бежать как можно быстрее, но продолжал медленно ковылять. Антон торопился, и поэтому постоянно запинался. Постепенно нарастающее сопение сумасшедшего преследователя за спиной пробуждало у Пронина чувство неизбежной смерти. Вдруг на его пути появился второй безумец с пожарным топориком в руках. В рваной одежде и без одного глаза, но с огромной улыбкой на устах. Он, причмокивая, стоял и громко хохотал, настоящий псих. От неожиданности Антон запнулся о свою ногу, упал в лужу крови и покатился прямо ко второму безумцу. Но в этот момент Михалыч решил схватить свою жертву, прыгнув на нее сзади. Перед глазами Пронина уже не раз прошла вся его недолгая жизнь, но сегодня удача способствовала ему. Адвокат красиво, щучкой, пролетел над ним и врезался в своего напарника-психопата, сбив его с ног. Антон даже не сразу смог сообразить, как он встал на ноги и продолжил движение к заветному выходу. До двери оставалась еще немного, как Пронин услышал глухой удар, замок выпал и ручка повернулась. Дверь распахнулась и на пороге в полной боевой готовности стояла Пушкина.

— Назад! — крикнула она.

— Чего?! — запротестовал Антон, уже задыхаясь от пробежки. — Вали их!!!

Пушкина как будто замерла, остолбенела, всматриваясь куда-то сквозь Пронина. Михалыч вместе со своим другом, как трансформеры, после падения с хрустом выпрямили свои конечности и резко упали на пол. Теперь они выглядели как тараканы, участвующие в бегах. Ноги и руки двигались так быстро и синхронно, что расстояние до Пронина сокращалось молниеносно. Из их глаз вытекала какая-то черная жидкость, словно потёкшая тушь от слез. А издавали они писклявое мерзкое рычание.

— Какого хрена?! — Пушкиной завладел полный ступор.

— Вали их, Ирина, — Антон тяжело вздохнул и кинул в сторону девушки свою стальную трость. А сам поскользнулся и упал на живот.

Палка звонко упала на пол и задела стопу Пушкиной. Это помогло девушке прийти в себя. Раздались выстрелы. Один, второй, третий, четвертый. Словно раненые псы запищали нападавшие и забились в конвульсиях. Спустя несколько минут жизнь, наконец, покинула их безумные тела. Антон настороженно поднял голову и посмотрел слева направо. Михалыч и неизвестный псих лежали мертвые.

— Ирина?! Ты обалдела, что ли?! — голос Антона был хриплым и вялым.

— Что… это… было? — трясущимися губами спросила она его.

Видя, что мужчина не отвечает девушка, кинулась ему на помощь. Перевернув Антона на спину, Ирина положила его голову себе на колени.

— Не смей умирать, слышишь меня? Не смей! — шлепнула она Пронина пару раз по щекам.

— Да, живой я, живой! — захрипел Антон. — Оказание первой помощи, помнится мне, делается по-другому. Там еще есть процедура «рот в рот».

— Да пошёл ты, Пронин! — устало огрызнулась Пушкина и сдержанно добавила: — Скоро прибудет помощь, ты потерпи.

* * *

Очнулся Антон в белой маленькой комнате. Дежавю. Все вокруг было расплывчато, затуманено. Боль в области грудной клетки и живота заметно спала. Рядом, по обе стороны от него, на уровне плеч сидели два человека, и о чем-то оживленно беседовали. Звук от их разговора колокольным звоном отдавался в голове Антона. Зрение постепенно прояснялось, руки и ноги поддавались его воле. Из вены левой руки Пронина тянулась прозрачная силиконовая трубочка, видимо, поставили капельницу. Предметы, увиденные Антоном вокруг себя, постепенно теряли сдвоенность, но продолжали слабо вибрировать. Голоса навестивших его людей стали узнаваемыми, слева сидела Ирина, а справа (век бы еще его не видеть) сидел Алексей.

— Антоха! Очнулся! Сколько лет, сколько зим! — радостно улыбнулся мужчина.

— Леха! — слабо прохрипел Антон. — Еще бы столько же тебя не видеть, — попытался отшутиться он.

Капитан и заместитель отдела уголовного розыска (специальная оперативная служба криминальной полиции) Алексей Кобелев по прозвищу «Дикий пес» обычно носил серый тренчкот, под этот цвет фетровую шляпу и брюки, а так же черные лакированные туфли. Не изменил он себе и в этот раз. Всегда пользовался популярностью у дам. Но в последнее время от его былой спортивной фигуры не осталось и следа, забросил тренажерный зал, и заметно пополнел. Хотя его лицо до сих пор осталось привлекательным для большинства представительниц прекрасной половины человечества. Данную информацию Пронин узнал из множества сплетен, рассказанных его сестрой во время телефонных разговоров.

Прозвище «Дикий пес» в свое время Алексей получил, раскрыв одно нехитрое дело. Правда, в некоторые детали происходившего никто до сих пор не верит, но Пронин был тогда с ним, в городском центральном супермаркете. Это был их первый день в качестве полноценных кадров, поступивших на службу в местное отделение полиции. Недавно по специальному каналу от ФСБ поступила информация, наводка на одного выходца с Кавказа, который со своими подельниками попытается организовать теракт в городском супермаркете, где именно не уточнялось. Получилось так, что рано утром, после бурной ночи с одной из своих поклонниц, Кобелев направлялся на работу, так как времени до начала службы оставалось около часа. Остановив свой джип на красный сигнал светофора, он заметил подозрительного мужчину, с огромной сумкой перебегавшего через дорогу. Он словно сошел с фотографии подозреваемого, присланной ФСБ. По сути, здесь Алексею несказанно повезло, так как обильная борода, скрывавшая подозрительную личность, могла быть у любого приезжего иммигранта в Россию. Тогда он набрал по мобильнику Антона, своего тогдашнего напарника и старого друга, затем уведомил о наблюдении свое начальство.

Слежка за подозреваемым получилась так себе, Кобелева и Пронина обнаружили почти сразу, завязалась перестрелка. А ведь до этого все шло относительно хорошо. Стояла хорошая, солнечная, осеняя погода, было прохладно. Напарники проследили за кавказцем до большого здания магазина и проникли за ним внутрь. Подозреваемый вел себя раскованно, непринужденно, единственное, что мешало ему идти, так это большая сумка, которую он тащил на своем плече. Пронина за время слежки не покидали сомнения в целесообразности выполняемой работы, и он намеревался покинуть напарника. Но Кобелев всегда находил нужные слова, и товарищ, поворчав, оставался с ним.

Как их обнаружили, Антон помнил смутно, но ему очень хорошо въелся в память один момент, который в итоге и спас им жизнь. Семь на два, расклад не в пользу полицейских. Бандиты шли цепью и поливали в разные стороны автоматными очередями. У одного из них был даже ПКП («Печенег»). Тогда как у полицейских были лишь пистолеты «Макаров». От шквального огня противника стены, в некоторых местах, напоминали решето, а более слабые укрытия разрывало в клочья. Полицейским приходилось постоянно передвигаться и отступать. Под плотным огнем между магазинными помещениями двое оперов были прижаты к стенке. Пронин уже начинал готовиться к смерти, а Кобелев просто стрелял наугад. И вот после очередного такого слепого выстрела пуля попала в крепеж огромной люстры, висевшей на потолке. Позже, вспоминая этот момент, Алексей признал, что возможно, это был рикошет. Цепь на одной стороне огромной прямоугольной осветительной конструкции оторвалась, и край люстры резко начал падать вниз. Накренившись, цепи, державшие остальную часть люстры, вытянулись в струнку, а пробитый крепеж вывалился из потолка. Люстра, державшаяся на последней цепи, со всей своей набранной скоростью врезалась в бандитов, и снесла сразу пятерых. Тут же оборвался и второй крепеж, обрушив сверху некоторые части потолка. Поднялась пыль, видимость упала, но не критично. Повисла тишина. Воспользовавшись ситуацией, двое полицейских вышли из-за укрытия и провели задержание преступников. Трое были насмерть придавлены люстрой, двое скончались от ран в больнице, а еще двое теперь сидят в федеральной тюрьме. Во время их допроса один из них обозвал Кобелева диким псом, за которым обязательно прибудет возмездие. Так в убойном отделе полиции появился герой по прозвищу «Дикий пес».

Воспоминания о прошлом прервались уточняющими вопросами Кобелева:

— Когда ты приехал? А как же звонок старому другу? — недоумевал он.

— Подумал, зачем отвлекать Дикого пса от работы. По-тихому похороню отца и уеду обратно!

— Мы могли стать отличной командой, но один из нас струсил и свалил в Москву, а потом его сломали и там. Он стал отшельником, живущим где-то в глухой деревне, — поэтично рассказывал вслух Алексей. — На кой хрен ты попёрся туда? Это из-за той бабы? А, знаю, это из того случая на мосту? — подтянув свой большой живот, он наклонился к лицу Антона. — Так мы были еще зеленые! Ты думаешь, тебе только одному было паршиво в тот день? Мне, например, паршиво до сих пор!

— А по-моему, тебе, как и тогда, наплевать! — слабо огрызнулся Пронин.

Ирина непонимающим взглядом обвела двух мужчин.

— Вы совсем уже из ума выжили, детство в одном месте заиграло? — закричала на них она.

— Кто бы говорил, — возразил Кобелев. — Ты же до сих пор на него злишься, что он выбрал не тебя. Ты в полицию пошла лишь ради того, чтобы быть ближе к нему.

— Заткнись, Алексей!!! — резко огрызнулась девушка. — Мы будем копаться в грязном белье или попытаемся разобраться, что происходит в нашем городе? Вырезали всех пациентов и персонал больницы, буквально выпотрошили их, а вы херней маетесь!

— Он больше не полицейский, — успокоившись, тихо отреагировал Кобелев.

— Он главный свидетель! — парировала Пушкина, — а как бывший служитель закона и неплохой следователь, он поможет нам разобраться в сложившейся ситуации.

* * *

Очередное воспоминание катком прокатилось по сознанию Антона. Пятнадцать лет назад. Дождливая ночь. Изредка где-то вдалеке сверкали молнии и грохотал гром. Перекрытый силовыми структурами с двух сторон небольшой мост, соединяющий поселок городского типа Ордынское и поселок Чернаково в Новосибирской области. Толпы людей собрались с обеих сторон моста в эту беспокойную ночь. Полицейские оцепили территорию и следили, чтобы никто из зевак не помешал ходу операции. Из множества полицейских только двое стояли на краю моста. Недалеко от них крепкого телосложения мужчина, прижав к себе девушку, махал оружием и угрожал убить ее. Холодное дуло пистолета нервно дергалось возле виска Ирины. Еще чуть дальше, на крыше автобуса, стоял ещё один здоровяк. Его тело было обмотано скотчем с закрепленной взрывчаткой. Он держал самодельный пульт в руке, и намеревался нажать на кнопку. Третий мужчина, как и первый, прикрываясь заложником, контролировал другой конец моста. У всех троих бандитов лица были скрыты под балаклавами. Между ними стоял автобус, оттуда высыпались гражданские, со страхом наблюдая за происходящим. Никто из них не рискнул спрыгнуть в воду, так как испугались предупреждений террористов о том, что они взорвут автобус, если заметят с их стороны подозрительные действия. С каждой секундой напряжение нарастало, бандиты явно нервничали, требуя переговоров с важным чиновником. Пронин и Кобелев стояли напротив террориста, который держал Пушкину в заложниках. Они были вооружены и готовы открыть огонь на поражение.

— Антон! Сможешь убрать его? — тихо спросил Алексей.

— Я не буду рисковать Ириной! — отверг Антон.

— Она знала, на что идет. Послушай, у них примерно пятьдесят гражданских!

— Ты предлагаешь убить его, и вместе с тем похоронить заложников?

— Я ничего не предлагаю, но нужно решать.

— Нужно дождаться капитана! То, что произошло в магазине, здесь не прокатит, — Антон попытался образумить напарника, и положил руку ему на плечо.

— Антоха, она и мой друг тоже, но нужно принимать решение, — не унимался Алексей, — они просто так не сдадутся, да и начальство не торопится. Плюс ко всему, этот уже начал нервничать. Они здесь скоро все взорвут к едрене фене! И нас вместе с ними.

— Нужно продолжать вести с ними диалог, пока не подъехал переговорщик со штабом!

— Мы уже провели переговоры! — разозлился Алексей. — Вон, полюбуйся, что из этого вышло, — указал он на барахтающуюся Пушкину в объятьях бандита. — Обойдутся! Группа работаем! — передал Кобелев по связи, и сбросил руку друга со своего плеча.

— Нет! Лёха!!!

Проливной дождь усилился, и с нагрянувшими звуками грома раздались выстрелы. Затем прогремел взрыв. Автобус вместе со смертником подорвался, и унес жизни всех заложников, силовики отделались легким испугом. Ирина чудом осталась жива, Антон четким выстрелом пробил голову бандиту, удерживающему ее. После трагедии на мосту Кобелеву удалось избежать наказания, сославшись на необратимую угрозу подрыва автобуса, Пронину же пришлось поддержать его версию. Данный случай во многом повлиял на решение Антона о переезде. Так, не проработав и года в местной полиции, разорвав все связи, кроме родственных, он перевелся в столицу. Информацию о происходящем в родном городе он получал от сестры. Пушкина и Кобелев продолжили работать вместе, но от их дружбы не осталось и следа.

* * *

— Антон!? Антон?! — голос Пушкиной выдавал волнение.

— Да! Что? — пришёл в себя тот.

— Да что с тобой происходит?

— Призраки прошлого, — усмехнулся Кобелев, просматривая какие-то документы.

— Угадал, засранец! — вытирая холодный пот со лба, подумал про себя Пронин. — Здесь есть еще какая-нибудь больница? — затем вслух спросил он.

— Это тебе не Москва! — раздраженно ответил Кобелев.

— Алексей! Успокойся! — произнесла Пушкина тоном, не допускающим возражений. — Нет, у нас только одна больница, придется тебе прописать восстановление в домашних условиях, — ответила она Пронину.

— Чего тогда мы ждем?

— Начальство, — коротко ответила та.

— Я только сейчас понял, что мы в скорой, — еще раз осмотрелся Антон.

— Пока да.

— Послушай Антон, а почему бы тебе не свалить обратно в свою берлогу, откуда ты вылез? — фальшиво улыбаясь, вставил Кобелев. — Мы здесь без тебя как-нибудь разберемся.

— Да пошел… — хотел было ответить ему Антон. Но тут двери машины открылись, и в салон вошёл руководитель местной полиции.

— Я не помешал? А то я смотрю, вся старая банда в сборе, — пожилой мужчина выглядел устало, но его взгляд был решительным. — Есть информация? Докладывайте!

Подполковник полиции Сергей Иванович Быстрикин! До сих пор в деле. Антон слегка удивился. Сколько лет прошло, а он не изменился. На работе, неофициально его зовут просто «Папа». Когда-то он был командиром специальной антитеррористической группы, но после некоего инцидента, группа была расформирована. Папа старается держать себя в форме, ходит в спортивный зал, но, так как он любит поесть, от этого проку мало. Подполковник со всей внимательностью выслушал показания Пронина и своих подчиненных, а затем о чем-то задумался. Повисла пауза.

— А этот, за кем ты гнался, ты говоришь, он тебя знает? — через некоторое время еще раз уточнил Папа у Пронина.

— Да, Сергей Иванович, и притом, как мне показалось, очень хорошо.

— Да мы сами справимся…, — попытался вмешаться Кобелев.

— Алексей, разберемся, ты не переживай, — спокойно ему ответил Папа. — Ну что ж, значит, так. Кобелев, Пушкина и гражданское лицо Пронин, — на последней фамилии подполковник сделал специальный акцент, — вы снова поработаете вместе.

— Предлагаете сотрудничество? — Пронин сосредоточено посмотрел в глаза Папы.

— А у тебя есть выбор? — вопросом на вопрос ответил тот. Ответа не последовало, и он продолжил, — Вот и я так думаю. Получается, ты каким-то образом со всем этим связан.

— Мы сработаемся, Папа, — вмешалась Пушкина, и пристально измерив взглядом своих новых напарников, добавила, — Снова…

— Ладно, скоро к нам пожалуют люди с большой земли, нужно быть в форме. Представляю, как завтра будут пестрить газетные заголовки и телевизионные новостные сводки, — подполковник тяжело вздохнул, — будете докладывать мне лично о продвижении расследования. Целая больница… У нас столько трупов в самых страшных статистических прогнозах не были прогнозированы, — озадачено покачал он головой, — в общем, в ближайшую неделю жду от вас только позитивных новостей. После этих слов подполковник встал и быстро ретировался.

— А нужно было с утра всего лишь забрать кольцо! В этом же не было ничего особенного, пустяковое дело, — вспоминая, проговорил вслух Пронин и закрыл глаза.