Сказка о попаданке (джен)

Электричка, постукивая колесами на стыках, бодро катила к заветной станции «88 км». Маша смотрела в окно. Деревья размазанными полосами проносились мимо, пожелтевшая листва в утренних сумерках казалась бурой. Девушка не ощущала уверенности в задуманном, неприятно холодило в груди. Во-первых, ей предстояло прошагать в одиночку пять километров по лесу. Не тайга с медведями, но все же. С другой стороны, не Анжелку же просить составить ей компанию: какие они теперь подруги. После всего...

Во-вторых, от мысли, что она действительно может оказаться черт знает где, становилось неуютно. Девушка подтянула к себе рюкзачок, куда вчера вечером покидала «набор попаданки» — динамо-фонарик, складной нож, спички, бутылку с водой, непромокаемую курточку, упаковку антибиотика, пачку крекера и пару банок консервов. Еще бы пистолет. Или базуку. И была бы она не попаданкой, а Терминатором, несущим свет. М-да. Стало жаль родителей, которые неожиданно по горящей путевке улетели в Египет и по возвращении найдут непонятную сумбурную записку. Но Маша подавила это чувство, вспоминая свой позор.

Конечно, доклад она написала абы как, мямлила, путалась, и конечно, Сколопендра не упустила возможность устроить шоу, упражняясь в ехидстве. Хуже всего, что все — вот просто все! — явно были на стороне преподавательницы. Маша видела злорадство на лицах однокурсников, даже Анжела кривила накрашенные губки в усмешке. Вместе со стыдом

Маша ощутила тогда горькое недоумение: неужели ее до такой степени не любят? Чудом ей удалось не расплакаться. Почему, за что?! Но с того дня она ни с кем из тех, кто был на занятии, не разговаривала.

И форум накрылся — поисковики выдавали, что страница не существует, и предлагали поискать что-нибудь другое.

«Да ерунда все. Нет там ничего, это мои бредовые фантазии. Вдоль и поперек все излазили, никто же не пропал. Пройду меж сосен и домой. Прогулка выходного дня. А завтра пойду сдаваться. В отдел кадров», — пыталась она иронизировать над своими страхами.

Электричка притормаживала, лязгали буфера. Приехали. Маша надела рюкзачок и, рывком поднявшись, быстро пошла к дверям тамбура. И распахнув их, остолбенела, чуть не споткнувшись о знакомую лемешевскую торбу. Сам Лемешев стоял в компании как на подбор высоких и крепких парней.

«Ну и качки. Ванька что ли с криминалом связался? Или с спецназом каким? Хотя, он же служил...»

— А, Степанова. Коленка не болит? — Лемешев расплылся в улыбке. — Куда это ты собралась спозаранку? Уж не в Зону ли?

«Да что ж ты пристал?»

— У меня дежавю или ты за мой следишь? — буркнула она в ответ.

— Очами души моей, — не остался в долгу Лемешев.

Он пропустил то злосчастное занятие по аудиту, злиться на него было не за что. Разве за способность уже второй раз некстати попадаться на пути со своим рюкзачищем. Электричка дернулась и остановилась, с шипением разошлись двери, и это избавило Машу от необходимости и дальше проявлять остроумие.

— Я здесь выхожу, дай-ка пройти.

Иван посторонился, остальные ребята наблюдали за ними с вежливым безразличием.

— Смотри, на зуб инопланетянам не попадайся, — с серьезным видом выдал он напутствие.

— Подавятся, — мило улыбнулась Маша.

Кроме нее на перроне никого не было. Она огляделась и заметила просеку в сплошной стене леса. Видимо это и была грунтовка. Девушка глубоко вдохнула пахнущий дегтем, машинным маслом и палой листвой воздух и спрыгнула с перрона в пожухшую траву.

День выдался тихим, и пожалуй, слишком теплым для октября. Шагать было легко, и до Черной речки она добралась чуть больше чем за час. По пути ей не не встретились ни инопланетяне, ни кто-либо еще. Даже завалящий огненный шар не пролетел.

Маша остановилась на небольшом, засыпанным золотыми монетками березовых листьев пригорке, разглядывая конечный пункт своего путешествия. А может, отчаянного бегства? Солнце стояло уже высоко, в его ярком свете заброшенная деревня не пугала, а навевала меланхолию: пара десятков покосившихся домиков с просевшими крышами, упавшие заборы и заполонивший огороды бурьян и репейник. Вот и вся Черная речка. Была, да сплыла.

Поубавившаяся было решимость вернулась; Маша спустилась с пригорка и вступила на главную и, похоже, единственную улицу деревни. Прикинув, где север, она поняла, что улица как раз выведет ее к Переходу.

Две сосны, растущие в виде буквы V прямо на обочине, она заметила, еще не доходя до конца улицы. Сердце заколотилось.

«Ничего, я только на порожке постою. И сразу назад. И вообще — нет там ничего, — повторила себе Маша. — Но я должна... Должна в этом убедиться!»

Дальше дорога уходила под откос, к мелкой речке, постепенно сужаясь и превращаясь в тропинку. По краям тянулись бывшие поля, заросшие сорной травой и молодыми деревцами. Медленно, озираясь по сторонам девушка подошла к соснам, заглянула в проем. Пейзаж с этой позиции ничем не отличался от окружающей действительности. А ведь несмотря на угасший интерес к инопланетянам, здесь кто-то бывает, раз тропинка все еще есть.

«Ну понятно, кто. Такие же чокнутые, как и я. Что, думала, будет дверь с надписью на эльфийском? И золотой ключик? Дура набитая!»

Она осторожно шагнула между деревьев. Ничего не произошло.

«Дура и есть!»

На глаза навернулись слезы, то ли отчаяния и разочарования, то ли облегчения. Уже не осторожничая, она сделала еще несколько шагов, запнулась за торчащий корень и полетела на землю.

«Ох, щас и растянусь...»

Однако падение длилось и длилось, кружа голову, наполняя гудением тело и затягивая в тошнотворный мутный водоворот.

Внимание! Нарушение периметра. Неавторизированный вход в Паутину. Сведения об объекте:

раса — человек

пол — женский

уровень доступа — нет сведений

статус — нет сведений

Требуется коррекция. Повторяю: требуется коррекция...

Маша лежала на чем-то жестком и ребристом. И это «что-то» довольно ощутимо покачивалось; совсем рядом плескала вода, пахло мокрым деревом, водорослями, над головой шелестело и поскрипывало.

«Лодка?» — подумала девушка.

Неужели в своем «полете» она долетела до речки и плюхнулась в чью-то лодку? Хотя внезапно наступившая душная жара скорее наводила на мысль о бане.

Маша открыла глаза: и в самом деле лодка. Старая, раз дерево потемнело. А над головой мотался грязно-серый парус. Самый настоящий. Надо же. Какие тут любители водятся. Она приподнялась и...

— Ну нифига же себе...

Покуда хватало глаз, вокруг растилась водная гладь. И это явно не была та узкая и мелкая речушка! Девушка села, ошарашенно вертя головой из стороны в сторону. В сотне метров позади обнаружился островок, будто из рекламного буклета турфирмы о тропических морях: белый песок, пальмы... Пальмы?! Маша затрясла головой. Исчезло все — лес, деревня и поля. Да и солнце жарило не по-осеннему. На лбу выступил пот, и одновременно ее пробрал озноб.

— Так значит... это правда? Переход существует?

Ну да, стволы двух пальм, росших чуть поодаль от остальных образовывали правильную букву V. Вот он, портал...

Маша оглядела себя — на ней были все те же джинсы, свитер и ветровка, и старые кроссовки тоже не превратились в хрустальные башмачки. Или ботфорты. Рюкзачок, впрочем, тоже был при ней. Она прислушалась к своему телу в попытке уловить хоть какое-то изменение. Ничего. Ничегошеньки. Она все еще была той же Машей Степановой. И даже ушибленное три дня назад колено чуть ныло. А знания?

Девушка взглянула на парус. При чтении пиратских любовных романов она не заостряла внимание на том, как и что называется — разве ей было до того? Куда больше ее интересовали чувства героини и героя. Да и авторы не стремились утомлять зубодробительными терминами. А если и попадалась ей книжка с мудреными словечками, она, разумеется, не читала скучные сноски. Но все таки она усвоила, что у парусника есть мачты и реи. На которых вешают злодеев. А паруса ставят и убирают, но о том, как это делается, ей не приходило в голову узнать. И да, «отдать якорь». И ровно столько она знала и сейчас. Ни что за веревки свисают с рей, ни тем более, как управлять лодкой — сколько бы она не копалась в своей памяти, ничего внятного не всплывало. В горле пересохло.

— Спокуха! Я могу вернуться! Портал же!

Она даже рассмеялась над своим ужасом. Достав из рюкзака бутылочку с водой, Маша выпила почти половину. Затем стянула с себя ветровку и свитер, оставшись в одной футболке. В конце концов, среди попаданок бывали случаи, когда девушки не получали никаких особенностей. Как в недочитанном романе о Клариссе. Там, правда, героиня изначально была очень красива, и почти сразу появился спаситель — благородный пират и опальный граф. И поскольку при переходе Маша не оказалась посреди морской пучины, так и другие «законы жанра» действуют. Зато какое приключение! Даже если сразу не удастся нащупать портал, наверняка на острове есть пресная вода, или можно пить кокосовое молоко — так делали все потерпевшие кораблекрушение.

Между тем лодка удалялась от берега. Маша неуверенно потянула за толстую веревку, привязанную к концу рея. Парус расправился и громко хлопнул, рей вдруг повернулся, и девушку чуть не выбросило в воду.

— Ай!

Нет, так не пойдет... Она может добраться до островка вплавь, но прыгать надо прямо сейчас. Или ее отнесет слишком далеко. Маша еще раз огляделась и сердце замерло: к острову шел корабль! Вот это да! Законы жанра! Девушка зачаровано уставилась на белокрылое чудо. Корабль двигался довольно быстро, ветер красиво надувал его паруса, и она уже различала людей на палубе. Внутри робко подняло голову сомнение: а может, не надо? Мало ли...

Надо было на что-то решаться — привлекать ей внимание тех, кто был на этом корабле, или плыть к порталу. Ага, к электричке и опостылевшему техникуму. К смеявшимся над ней однокурсникам. Впрочем, на миг такая перспектива не показалась ей слишком неприятной. Но вернуться... Когда мечта — вот она?! Нет уж! Девушка надела рюкзачок, встала и, балансируя в раскачивающейся лодке, махнула рукой. Ее, судя по всему, тоже заметили, поскольку на палубе началось оживление; темные фигурки карабкались на мачты, часть парусов скукоживалась, опадала, корабль замедлялся и вот со всплеском с его борта спустили большую, гораздо больше чем та, в которой была Маша, лодку.

* * *

Вблизи физиономии спасителей доверия не внушали. Особенно это касалось сидевшего на носу лодки мужика. Верзила, да еще и одноглазый. И смотрел этим своим единственным глазом на Машу совсем... не романтично. Мужик ухмыльнулся, демонстрируя нехватку передних зубов, и приглашающе поманил ее к себе. Девушка внезапно подумала, что футболка чересчур облепляет влажное от пота тело. Ну и что, — одернула она себя — боцману и полагается быть таким старым морским волком. А глаз потерян в доблестных сражениях. А капитан непременно будет красивым и благородным...

Как Маша не убеждала себя не судить по первому впечатлению, пока они плыли до корабля, она просидела, ссутулившись и не решаясь встретится глазами со спасителями.

Те гоготали и громко переговаривались, но она не понимала ни слова! Еще одни облом. Языковой барьер грозил стать нехилой такой проблемой. В довершении всего, вблизи корабль растерял добрую толику своего очарования. Краска на его бортах облупилась, обшивку покрывали борозды и царапины. На носу Маша заметила подозрительные дурно пахнувшие потеки.

Ее довольно бесцеремонно подтолкнули к веревочной лесенке, свисающей с борта. Маша судорожно уцепилась за перекладину. И лодку, и корабль мотало на волнах, и девушка еще больше взмокла, карабкаясь вверх. С палубы процесс активно комментировали другие члены команды, ничуть не симпатичнее тех, кто был в лодке. И Маша все еще ничего не понимала! В ее душу началось закрадываться очень нехорошее предчувствие. Это явно были самые настоящие пираты. И по виду — ни разу не благородные...

На палубе предчувствие переросло в настоящую панику. Девушку окружили, от исходившей от мужчин вони ее замутило. Один из головорезов протянул руку и дернул ее за прядь волос, другой схватил ее за подбородок, вынуждая отрыть рот. Маша отшатнулась — вернее, лишь попыталась, поскольку ее уже крепко держали за плечи. Сейчас ее опрокинут на палубу... Она заорала, отчаянно вырываясь. В эту минуту раздался резкий окрик. Маша с надеждой вскинула взгляд: к ней неторопливо шел капитан. По крайней мере, она так предположила, поскольку его послушались: руки, стискивающие ее плечи разжались; мужчины, недовольно ворча, отступили.

Мысли девушки скакали в разные стороны стадом перепуганных зайцев. И вожак стада вдруг отчетливо произнес — если это и капитан, то его имя было не Питер Блад. От слова совсем. Неописуемого цвета, бывший когда-то элегантным, а теперь донельзя грязный и потрепанный камзол, сальные волосы, заросшее щетиной багровое лицо. И взгляд... пожалуй, тот верзила в лодке и то смотрел приветливей.

— Парле ву франсе... — на всякий случай пискнула она. — Ду ю спик инглиш?

Капитан поднял бровь, но, судя во всему, не оценил ее лингвистические способности. В свою очередь, он разразился длинной тирадой, указывая то на Машу, то вниз, то куда-то вперед. Отдельные слова казались ей смутно знакомыми, но смысл его речи она не понимала. И все-таки знание пришло, но не то, что ожидала девушка. При подготовке ко вступительным на истфак читывала она параграф об обычаях и повадках пиратов. На корабле держать женщин не допускалось. Но причина тому была отнюдь не в благих помыслах. А в том, чтобы избежать раздоров и поножовщины среди команды. Но на берегу... Ее доставят до ближайшего порта, а там и позабавятся. Это было какое-то не правильное попадание. Неправильный мир. Вожак заячьего стада изрек банальную истину: бежать! Тикать, валить, сматываться!!!

Маша затравленно огляделась. Корабль успел набрать ход и в данный момент был достаточно близко от острова. Прыгать и плыть! Немедленно! Легко сказать. Чтобы спрыгнуть, надо еще добраться до борта. Собрав остатки храбрости, Маша вдруг улыбнулась всем присутствующим и сделала книксен. На лицах пиратов отразилось недоумение. Улыбка намертво приклеилась к губам девушки, она шагнула вперед, продолжая расточать призывные взгляды. Видя, что она не кричит и не сопротивляется, они расступились. Капитан тоже изобразил издевательский поклон. В этот момент Маша рванулась к борту и,

не раздумывая, перелетела через него.

Чудом она не попала под корабль, чудом внезапно отяжелевший рюкзак не утянул ее на дно. Выплевывая воду и кашляя, она поплыла к спасительному порталу. Позади доносилось улюлюканье и вопли. Плыть было тяжело, она быстро выбивалась из сил. Берег, казалось, не приближался, а, судя по плеску, за ней кинулись в погоню

«Мама! Мамочка!»

И тут знакомое уже головокружение накрыло ее.

«Спасена!» — подумала девушка, облегченно теряя сознание.

До завершения операции осталось 25%... 15%...

Внимание! Точка перехода не стабильна. Системная ошибка. Коррекция проведена частично...