Мудрость тьмы (джен)

И почему он все-таки первым ожидал встретить Сплинтера? Знал ведь, хорошо знал свою черепашью удачу. И все же… Леонардо внимательным, цепким взглядом смерил застывшую на той стороне «полянки» рослую фигуру. Кажется, она выросла из туманного сумрака одновременно с ним. Снова непрошенным вспомнилось духовное испытание. Тогда его противником тоже оказался Шредер, именно его из всей четверки. Не случайно, хотя Леонардо до сего дня наверняка не знал почему. Может, и сейчас его задача — одолеть злейшего врага семьи, свой главный страх? Одолеть — и наконец обрести мир в душе и близких?

Черепашка напомнил себе, что однажды он уже победил Шредера. Сам не помня наверняка как, на пределе усилий, на грани погибели, но победил. Даже тогда это далось непросто. Сейчас будет сложнее, ведь он один, а призрак нельзя убить. Впрочем, в этом они равны, в кои-то веки.

Нахмурившись, Леонардо неспешно извлек из ножен (на сей раз висящих почему-то почти сбоку) катану, сделал несколько плавных, осторожных движений, разминая запястье. Все так же оставаясь на месте. Не из страха, нет, хотя некая тревога продолжала точить основание души. Что-то во всем происходящем казалось странным, неправильным, мешало сосредоточиться на предстоящем сражении.

Леонардо прислушался к себе, к незримым вибрациям мира вокруг. Что же не так? Обстановка? Нет, не она. Царящие вокруг тишина и недвижность, словно они были единственными существами во Вселенной? Тоже нет, как минимум раз такое уже было. Уж точно не само противостояние. Сколько раз судьба сталкивала их один на один — уже и не счесть. Исход был разным, верно, но сам факт… Не иначе как наследие Сплинтера.

С некоторым запозданием, неохотно Леонардо признал, что дело в противнике. Несмотря на вроде бы привычный, человеческий его облик. За время раздумий тот успел приблизиться на расстояние пары шагов и тоже остановился, с виду всматриваясь в него, Леонардо. Не мог рассмотреть как следует или… так же не мог поверить? Черепашка чуть слышно фыркнул. Наверняка враг тоже подумал о превратности удачи.

Но сейчас Шредер его точно видел. И все же почему-то не спешил нападать. Даже не пытался как-то оскорбить, устрашить — совершенно на себя не похоже. Тусклого полусвета едва хватало, чтобы очертить отблесками металлические элементы брони, отчего Шредер казался этакой глыбой в полумраке. А может, и был? Может, он вообще лишь порождение страха Леонардо? Оставался лишь один способ убедиться: приблизиться вплотную. «Полянка» была не слишком узкой, но разминуться, сохраняя безопасную дистанцию, не получится. Впрочем, деревья растут не слишком густо…

Леонардо мысленно обругал себя за трусость. Один шаг, на пробу. Совсем маленький; однако неподвижная фигура Шредера выросла почти вдвое, стала различимее. Или он тоже шагнул навстречу? Леонардо не успел рассмотреть, он не отрывал взгляда от неподвижного лица — и оттого слегка дрогнул, когда лезвия текко-каги с легким скрежетом удлинились.

— Снова ты, — кажется, наконец Шредер его заметил. Мрачные глаза вспыхнули привычным гневом. — И снова на моем пути. Когда ты наконец оставишь меня в покое?!

Последняя фраза оказалась настолько неожиданной, что Леонардо поперхнулся ответом, лишь в немом изумлении и гневе уставился на противника. Оставить в покое? То есть это он — с братьями, разумеется, — преследовал Шредера, не давая покоя ни на земле, ни под ней, пытался извести всеми возможными способами, не гнушаясь ничем? Точно не наоборот?

— Только когда ты исчезнешь с лица земли, — столь же неколебимо заявил Леонардо. Медленным жестом освободил от ножен вторую катану и уточнил: — Этой тоже.

— Исчезнешь ты! — и Леонардо, не дожидаясь окончания фразы, скрестил катаны, подставив под яростный удар.

Со скрежетом клинки схлестнулись. На краткое, такое привычное время схватки Леонардо забыл о тягостных мыслях, о своих сомнениях и страхах. Был только он — и противник перед ним. Противник жестокий, коварный, беспощадный. Требовалось все умение, вся сообразительность и чутье до капельки, чтобы хотя бы на равных противостоять ему. О победе черепашка не думал. Пока не думал. «Можно ли убить призрак, дух?» — навязчиво крутилось в его сознании. Потому как иначе остановить Шредера, продолжить путь казалось невозможным.

И вот — неожиданный ответ на его вопрос. Настолько неожиданный, что Леонардо даже сразу не понял это. Увлеченный схваткой, он в последний момент заметил появление нового действующего лица. Лишь когда тот вырос за плечом своего учителя, черепашка, ахнув, спешно перекатился в обратном сальто, чудом не порезавшись о свою же катану, и вскочил на ноги. Мысль об отступлении уже не казалась столь постыдной, скорее напротив — разумной. Он и одному Шредеру противостоял с большим трудом, а уж на пару с Брэдфордом… это назвал бы самоубийством даже Раф.

Стрельнув глазами влево-вправо, Леонардо старался не упускать из вида противников. Обоих сразу, и только поэтому не сразу заметил, что Шредер не слишком-то рад появлению вроде бы союзника. Даже напротив — повернулся полубоком к нему, Леонардо, обратив оружие против бывшего ученика. Тот, кстати, тоже предстал перед ними в человеческом обличии, в броне, очень похожей на принадлежавшую мастеру. «Более серьезный противник», — наугад предположил Леонардо — и удивился своим мыслям. Какой, в панцирь, противник? Это же Брэдфорд, всем обязанный своему учителю. Он и до становления псом служил мастеру почти по-собачьи, разве что хвостом не вилял — за его неимением. А потом и подавно. Что же изменилось теперь? То есть он, Леонардо, совсем не против. Но все-таки это странно. Странно и подозрительно.

— Вот мы и снова встретились, — Брэдфорд извлек из ножен за спиной катану, направил на учителя. На лезвии — удивительно ярко в сплошном тумане — блеснула золотая полоска. — Настало время платить за все… мастер.

Леонардо удивился — как же едко, ехидно прозвучало последнее слово. Брэдфорд словно выплюнул его. Это ведь точно он? Шлем, полностью скрывавший лицо, мешал видеть наверняка, но голос был Брэдфорда. Голос, броня, оружие, осанка и самоуверенность — все казалось знакомым. Кроме этого противостояния. Кажется, Леонардо что-то пропустил.

Но он и не собирался этого выяснять. Медленно, крадучись, черепашка обходил противников по большой дуге. Потом, найдя братьев или кого-нибудь из сторонников, он сможет достойно противостоять им обоим. Сейчас же разумнее всего будет отступить. Да и на чьей стороне, если задуматься, ему выступать?

— Это ты верно заметил, предатель, — почти прорычал Шредер. Обвиняюще ткнул в сторону Брэдфорда лезвием тэкко-каги. — Ты заплатишь — за все, что сделал и только подумал. Ты проклянешь день, в который родился!

— Слишком громкие слова, мастер, — даже не видя его лица, Леонардо понял, что Брэдфорд скривился. — Для того, кто боится доказать их делом. Даже этот мальчишка, — он ткнул пальцем в сторону замершего Леонардо, — смеется над тобой. Вместе со мной.

Вместе? Леонардо невольно оскалился. Какого панциря? Он смерил Брэдфорда ненавидящим взглядом. Сейчас он казался ему отвратительнее Шредера. Леонардо даже удивился своим мыслям, но потом понял. Мастер Фут по крайней мере видел в нем равного противника — и бился как с равным. Брэдфорд же смотрел на Леонардо свысока. Как и на весь остальной мир, впрочем. По какому праву? Особенно сейчас, когда он обернулся против давшего ему силу и власть? Леонардо не знал — и не желал знать.

С яростным возгласом Шредер бросился на ученика. Уже готовый скрыться в тумане, Леонардо немного помедлил, глядя ему вслед. Удивительно, но ему на миг захотелось пожелать ему удачи.