Младший брат Северуса Снейпа (джен)

«Не так страшен чёрт, как его малюют, главное — знать, чем привлечь.» Северус Снейп, «Мысли вслух» (ненаписанное)

Обработав спину Гарри (а также руки и ноги) и убедившись, что тот заснул, Северус вернулся к себе в комнату. Он присел за стол и крепко задумался. Ждать больше нельзя. Если уж Тобиас и на мелкого руку поднял, то это — край: пора бежать… А вот чтобы было куда, надо налаживать связи.

Мысли ворочались в голове, как шестерёнки старинных часов, неторопливо передвигавшие стрелки на циферблате.

Сначала он думал написать своему бывшему старосте и, по иронии судьбы, кузену — Люциусу Малфою, но потом решил оставить этот вариант про запас: с этой семейкой нужно держать ухо востро, очень уж они любят собирать должников, прямо как декан Слизнорт. Становиться одним из них Северус не хотел — для этого он был слишком слизеринцем.

Значит, остаётся только одно — отправить письмо деду, Октавиусу Принцу, действующему лорду рода.

Что он знает о своём родственнике? Чистокровный аристократ, отсёкший его мать от рода и, по слухам, отказавший ему в поддержке перед самой школой…«Чем же его можно заинтересовать, чтобы не выглядеть откровенным просителем? Принцы всегда славились своими зельями — это их родовой дар, на это и будем давить».

Северус ведь слыл лучшим зельеваром на своём курсе и не только.

* * *

Утром во время завтрака в окно столовой Принц-мэнора постучалась неприметная серенькая сова с почтамта⁽¹⁾ Косого переулка. Лорд Принц отложил газету, угостил почтальона и оплатил её труд (на правой лапке у неё висел мешочек для мелочи).

«Личную почту я последний раз получал лет пять назад, когда Эйлин просила за своего сына перед Хогвартсом. Я тогда отказал, ибо не видел смысла — любое вложение денег должно окупаться, а какая прибыль может быть с первокурсника? Ладно, посмотрим, что она хочет на этот раз…»

Одним движением вскрыв запечатанный свиток, Октавиус погрузился в чтение. Оказалось, автором послания была не дочь, а тот самый внук, на обучение которого лорд Принц решил не тратиться. Конечно, у Северуса было очень мало опыта ведения деловой переписки, и он совсем не владел искусством плетения словесных кружев, но главное в своём послании этот юноша показал — он готов служить роду своими талантами, тогда как его горе-мамаша упирала только на родственные узы — будто не Слизерин, а Хаффлпафф заканчивала.

Ещё раз перечитав письмо, лорд Принц просчитал варианты, и по всему выходило, что дело-таки прибыльное — у рода появляется уже взрослый и самостоятельный наследник, способный принимать правильные решения. А уж обучить необходимым премудростям — этикету, финансам и праву — это дело времени, было бы желание.

«Очень интересный молодой человек, такому можно и род передать: вон сколько «сопроводительной документации» приложил — тут и табели успеваемости за пять лет обучения, и характеристики с рекомендациями от декана, и даже… Что?! Свидетельство о результатах проверки крови?! Весьма любопытно…»

Лорд Принц развернул официальный пергамент банка Гринготтс. В шапке документа значилось:

«Данная проверка крови была проведена на территории банка Гринготтс поверенным рода Малфой по запросу наследника рода Люциуса Малфоя с разрешения лорда рода Абраксаса Малфоя.

Полное имя: Северус Бонифас Малфой-Принц — маг, чистокровный, жив;

Отец: Бонифас⁽²⁾ Люциус⁽³⁾ Малфой — маг, чистокровный, мёртв;

Мать: Эйлин Принц — ведьма, чистокровная, жива;

Брат (по матери): Гарольд Тобиас Снейп-Принц — сквиб (?), полукровка, жив (для уточнения принадлежности к роду рекомендуется отдельная проверка крови).»

Последняя строчка проверки окончательно заинтриговала Октавиуса — ему уже не терпелось увидеть обоих своих внуков.

Потирая руки, он направил свои стопы в зал с гобеленом, где можно было посмотреть на миниатюрные портреты как своих предков, так и потомков. Даже то, что Эйлин была отсечена от рода, ничего не значило: просто надо было снять скрывающие чары. Лорд Принц произнёс заклинание, и вот уже на него смотрели три человека — повзрослевшая дочь и двое её отпрысков: старший — истинный Принц (точь-в-точь сам Октавиус в юности), и младший — тоже черноволосый, но нос у него явно поменьше, а глаза — цвета молодой весенней травы… Старый лорд и не чаял уже увидеть эти глаза — точно такие были у его обожаемой супруги, не пережившей позора и скончавшейся через год после побега Эйлин из дома.

И тут портрет младшего внука мигнул красным — верный признак, что его жизнь в опасности. Октавиус бросился писать ответ, зачаровав его как портал: он больше не позволит закрыться этим глазам раньше времени!

* * *

Северус был удивлён такой быстрой реакции деда, а когда прочёл содержание письма, выпал в осадок. Без куртуазных обращений и разговоров «о погоде» лорд Принц приказывал немедленно хватать мать и брата и перемещаться в Принц-мэнор, для чего достаточно слегка надорвать письмо. Никаких вещей с собой не брать. Юноша был весьма благодарен деду за предложение, ведь ночью у Гарри началась лихорадка, и в сознание он больше не приходил…

Тобиас тоже ещё не просыпался, и Северус очень надеялся, что им удастся исчезнуть до того, как этот придёт в себя.

Зайдя в комнату к брату, он аккуратно взял его на руки, затем разбудил постаревшую от горя лет на десять мать, велев держаться за него и надорвал уголок письма.

Как ни странно, никаких неприятных ощущений при перемещении не возникло — ни «крюка», ни «узкого шланга», но удивляться долго этому не пришлось: в кабинете их встретил лорд Принц, причём не один, а в окружении большого числа колдомедиков и домашних эльфов. Северус от неожиданности покрепче перехватил мать под локоток, не позволяя ей ни упасть в обморок, ни удариться в истерику.

Лицо Октавиуса Принца ничего не выражало, а тон был сдержанным до холодности — казалось, что он вот-вот выставит их за порог. Устроив Гарри в комнате и препоручив его заботам целителей и домовых эльфов, он потребовал отчёта — как случилось, что младший член рода оказался в таком состоянии.

На вопрос ответил Северус. Он рассказал, как Тобиас реагировал на любое проявление магии, а уж когда он «подшофе», так ему вообще крышу сносит. Пробовали ли лечить? Да: мать постоянно какие-то зелья ему подливала, так он проблюётся — и за старое.

От того, с каким спокойствием по сути ещё мальчишка вёл повествование, у пожилого лорда волосы на голове зашевелились. Парень не кричал, не обвинял (хотя, видит Мерлин, имел на это право) — просто отмечал, как само свершившийся факт. Октавиус вызвал эльфов и приказал позаботиться о своей дочери и внуке. Хотя первая вызывала в нём лишь брезгливую жалость.

Интересующие его подробности он сможет выяснить и завтра. Главное, что здоровью младшего внука больше ничего не угрожало, а остальным сейчас нужна была расслабляющая ванна и сон (не менее двенадцати часов) — это ему вдолбили на курсах колдомедицины, где он и встретил свою Элладору.

* * *

На следующий день за завтраком в Принц-мэноре собралась почти вся семья, за исключением Гарри — он был ещё слаб, хоть и в сознании, и на общей трапезе не присутствовал.

Перед самым завтраком Северус, желая проверить самочувствие мелкого, попросил домовика перенести его к брату, и только удостоверившись, что тот спокойно спит, отправился в столовую.

Обилие вкуснейших блюд вызвало у юноши чувство детского восторга, и только благодаря железной силе воли он удерживался от восхищённых воплей.

После изумительного мороженого, поданного домовиками на десерт, лорд Принц пригласил Северуса в свой кабинет. Усадив его в удобное кресло и предложив чаю, он задал животрепещущий вопрос:

— Скажи мне, Северус, а давно ли ты знаешь правду о своём рождении?

Тот слегка смутился и ответил:

— То, что Тобиас мне не родной, я подозревал давно (очень уж не хотелось верить, что это животное — мой отец), так что проверка крови просто расставила всё по местам. Примерно на моём третьем курсе Люциус Малфой, староста Слизерина, привёл меня в Гринготтс, сказав, что это — его подарок мне на малое совершеннолетие. Дело в том, что это был его последний год в Хогвартсе, и опекать меня он больше не мог. После получения результатов мне многое стало понятно…

— Например?

— Ну, к примеру, его интерес к нищему полукровке — он ведь взял меня «под крыло» чуть ли не сразу после распределения на факультет. Благодаря этому ко мне хотя бы в гостиной не сильно цеплялись: уверен, что копия этого свидетельства лежит у декана в потайном ящичке. То, что было вне факультета, оставалось моей проблемой, но до сих пор я справлялся. — Тут Северус как-то сник и стал пристально рассматривать узор на ковре.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Октавиус.

— Нет, ничего особенного. Просто из-за двух придурков я обидел хорошую девушку, да так, что она меня и видеть не желает.

Лорд Принц про себя отметил и способности внука к ментальной магии (для знающего, на что смотреть, были признаки), и то, что сейчас юноша полностью открыт, а не прячется за щитами, а значит, доверяет и надеется на ответный жест. Октавиус вздохнул — ох уж этот подростковый максимализм! — и сказал:

— Не кручинься, внук: если девушка и впрямь хорошая, то поймёт и простит, а если нет — у тебя вся жизнь впереди, встретишь ещё свою судьбу. Я вот только в двадцать лет невестой обзавёлся, когда в ученичество поступил.

Северус с надеждой посмотрел на деда, и тот тепло ему улыбнулся, повторив:

— Ты ещё слишком молод, чтобы ставить на себе крест. Уверяю, с этого года к тебе будет совсем другое отношение — в волшебном мире мало есть семей, имеющих возможность поссориться с Октавиусом Принцем. Кстати, ты не мог бы мне объяснить последнюю строчку твоего свидетельства? Ту, где статус твоего брата стоит под вопросом.

— Ну, точно я сказать не могу, хотя догадки некоторые имеются, — подобрался в кресле Северус. — Создаётся впечатление, что Гарри то ли прокляли, то ли просто «запечатали» его магию до времени. Когда мне было тринадцать (на момент проверки крови), брат не проявлял никаких волшебных способностей. Игрушки по комнате не летали, выбросов не было — я вообще думал, что он — маггл, как отец. Вот только с домашними делами управлялся легко, будто играючи. Лет с пяти стал убираться во всём доме, а через год и готовку на себя взял… А три дня назад его материнская палочка признала, и он одним движением кухню в идеальный порядок привёл — она как новая стала. Тобиас как увидел — взбесился и выдрал мелкого так, что на нём живого места не было. Это уже я, как вернулся, ему раны модифицированным заживляющим бальзамом обработал… — Северус опять помрачнел.

Лорд Принц «сделал стойку»:

— Модифицированным, говоришь? А кто над составом работал? Как испытывал действие?

— Работал я — мне было необходимо добиться почти мгновенной регенерации кожных покровов и купирования болевых ощущений. Испытывал, понятное дело, на себе.

— Повезло же роду! — воскликнул Октавиус. — Но почему ты сразу после проверки не пришёл ко мне?

Северус ни секунды не колебался с ответом — резко вздёрнув подбородок, он заявил:

— А что я мог предоставить роду, кроме этой бумаги и своей чистой крови? Я не желаю быть нахлебником — теперь мне есть что предложить.

— Ты — истинный Принц: не только внешне, но и по магии и характеру, — восхитился Октавиус. — Согласишься ли ты принять титул наследника? Это весьма поспособствует твоей будущей карьере зельевара или, скажем, колдомедика.

— Благодарю, лорд Принц — это честь для меня, — склонил голову Северус.

Далее пошло обсуждение технических вопросов принятия в род: особенности ритуала, возможные подводные камни. Коснулись также и вопроса об обучении Гарри в Хогвартсе (здесь Северус успокоил главу рода, объяснив, что матушка сама обучала его всем теоретическим дисциплинам в соответствии с возрастом). Так что вопрос с поступлением решился сам собой: лорд Принц, будучи членом попечительского совета, имел право принимать экзамены у обучавшихся на дому студентов. Это было идеальным решением — после произошедшего Гарри, скорее всего, замкнётся в себе и просто будет неспособен на общение с кем-либо, кроме мамы и брата. Северус надеялся, что недели через две, максимум три, в их узкий кружок будет допущен и хозяин мэнора, по совместительству их дед — тогда-то и можно будет провести квалификационный срез знаний. Он был уверен, что брат без проблем освоил программу первых трёх курсов Школы Чародейства и Волшебства — по крайней мере, её теоретическую часть.

* * *

Гарри в очередной раз открыл глаза и попытался пошевелить хотя бы пальцами ног. После третьей попытки ему это удалось — прекрасно, значит, он не останется навек прикованным к этой, пусть и очень удобной, но чужой кровати. К нему постепенно вернулось его природное любопытство, и он по возможности огляделся. Подозрения подтвердились — он был не дома. Комната была больше и намного светлее, чем в Тупике Прядильщиков. Гарри попытался сесть, и, как по сигналу, к нему вошла мама в сопровождении двух людей в лимонных мантиях. Эйлин присела рядом и молча сгребла сына в объятия.

— Мама, мама, отпусти, — стал вырваться Гарри. — Со мной всё хорошо, ничего не болит. Где мы, кстати?

Услышав бодрый голос пациента, целители (именно ими оказались обладатели лимонных мантий) одобрительно хмыкнули: раз возмущается и задаёт вопросы — значит, здоров.

Мама ласково поцеловала Гарри в растрёпанную со сна макушку и отстранилась, по-прежнему не выпуская из объятий.

— Как же ты нас напугал, сынок!

— Нас — это кого? — уточнил хмурый подросток.

— Во-первых, нас с Северусом — это от его разработки твоя спина сейчас целая, ни шрама не осталось. Во-вторых, целителей (их дед твой вызвал): сутки без сознания — это не шутки…

— А что, у нас и дед имеется? — удивился Гарри и по привычке хотел взлохматить себе волосы, но, лишь прикоснувшись к ним, зашипел от боли: очевидно, отец в безудержном гневе вцепился-таки ему в шевелюру, чуть не вырвав клок…

— Ваш дедушка — лорд Октавиус Принц, хозяин поместья, где вы сейчас находитесь, — ответил один из целителей: тот, что постарше.

Увидев, как у мальчика поползли вверх кустистые брови, явно доставшиеся от матери, колдомедик понял, что ребёнок не знал о наличии у него такого родственника. Не то, чтобы ему очень хотелось, но для ясности картины мужчина спросил:

— Не подскажете ли Вы, что послужило причиной столь долгого обморока? Ни Ваша матушка, ни брат не смогли (вернее сказать, не захотели) вспоминать об этом. Нам важно знать, чтобы не допускать подобных ситуаций в будущем.

Глядя на то, как помрачнел взгляд подростка, целитель засомневался в своевременности заданного вопроса. Однако, пусть и не сразу, но Гарри ответил.

— После моего первого проявления магии отец… наказал меня, — сдавленно продолжил он после паузы. — Выпорол ремнём до потери сознания… Я пришёл в себя ненадолго, когда почувствовал прохладное прикосновение к шее — брат проверял, жив ли я вообще. Он обработал мне спину каким-то составом, и я заснул, а сознание потерял уже, наверно, позже — не знаю.

Молодой целитель пришёл в ужас:

— Ваш отец что, ничего не соображает?! Бить ребёнка после выброса — это же и с жизнью расстаться можно! Он, вообще, маг?!

— Нет, мой муж — маггл, — ответила за сына Эйлин. — И он всегда так реагировал на проявления магии — что у меня, что у старшего сына.

Колдомедики насторожились: у простецов не бывает такого отторжения магии, неплохо бы проверить (если ещё не поздно). Из задумчивости их вывел голос юного пациента:

— Скажите, целитель…

— Сметвик, молодой человек. Меня зовут целитель Сметвик. Я — главный колдомедик больницы святого Мунго. Что вы хотели узнать?

— Целитель Сметвик, — обратился «по форме» Гарри, — скажите, я смогу теперь учиться в Хогвартсе, как и Северус?

— Безусловно, — улыбнулся тот. — Вот поправитесь, сдадите экзамен (да не волнуйтесь вы так, Гарри: вам достаточно будет беседы с дедушкой) — и уже осенью Хогвартс будет ждать вас!

1) Так в старину называлось главное почтовое отделение. Лорд Принц у нас старой закалки, так что ему простительно.

Вернуться к тексту

2) Французское имя, обозначающее «благотворитель», в сочетании со вторым именем вообще святой получается, всё уравновешивает фамилия, что означает «вероломный» — забавное сочетание, неправда ли?

Вернуться к тексту

3) Имеется ввиду Люциус I, предок Люциуса II, что стал отцом Драко.

Вернуться к тексту