Исправленному верить (гет)

— Так и сказал? — Гришины и без того большие глаза сейчас походили на блюдца с какао.

— Да! — авторитетно подтвердила Соня. — Сказал, если бабушка выйдет замуж и заведёт настоящую семью, папа меня оставит с ней!

— Семью нельзя завести, — сказал Чебурашка. — Это семья берёт и заводит тебя. Вот я был ничейный, сам по себе, а потом я встретил Гену.

— Да не в этом дело, — отмахнулась Соня. — Как вы не понимаете, если мы за неделю найдём бабушке мужа, я останусь здесь! Разве ты этого не хочешь?

— Главное, чтобы этого хотела ты, — мудро ответил Чебурашка.

— Я очень хочу, — честно признался Гриша. — Ты хорошая. И совсем не капризная, так папа сказал.

— Эт самое, — голосом Толика сказал Чебурашка. — Слышь, Танюх, она девочка хорошая. И с Гришей ладят, вон прям не разлей вода. Чес слово!

Гриша засмеялся, Соня же их одёрнула.

— Да как вы не понимаете! Я не хочу уезжать! Мне тут нравится.

Соня сердито топнула ногой, сложила руки кренделем.

— Ну а что мы можем? — спросил Гриша. — Разве мужьёв можно где-то достать?

— Слово «мужья» в винительном падеже множественного числа склоняется как «мужей». Словарь Зализняка, — сказал Чебурашка.

Гриша пожал плечами.

— Я думаю, нам подойдёт Геннадий Петрович, — решительно сказала Соня, и глаза её загорелись.

— Дедушка? — удивился Гриша.

— Гена? — поразился Чебурашка.

— Ну да, — подтвердила Соня. — А что? Мужчина он видный. Старый, конечно, но все мужчины после двадцати пяти уже старики, тут уж ничего не поделаешь.

— А если Римма не захочет выходить замуж за Гену? — спросил Чебурашка.

— Значит, мы должны сделать так, чтобы она захотела, — поджала решительно губы Соня.

— А если дедушка не захочет выходить замуж? — спросил Гриша.

— Это он просто ещё не понял своего счастья, — сказала Соня. — И мужчины не выходят замуж. Мужчины — женятся.

И они стали придумывать план, как бы быстрее раскрыть взрослым глаза на то, какое счастье живёт с ними буквально по соседству.

— Я предлагаю украсть меня, — предложила Соня. — Бабушка голову потеряет, если я потеряюсь. А мы сделаем так, чтобы Геннадий Петрович меня нашёл. Тогда бабушка от радости не только замуж за него согласится выйти, но ещё и котлеты ему жарить начнёт вместо Оливье.

— Я боюсь, если мы тебя украдём, Римма так голову потеряет, что потом мне уши открутит, когда узнает, — сказал Чебурашка. — И вообще, киднеппинг не самый удачный способ.

— Что такое кит.. как там? — спросил Гриша.

— Киднеппинг, — повторил Чебурашка. — Вообще, чаще говорят просто «похищение людей» в широком смысле. «Организацией объединённых наций» принята конвенция о запрете похищения, так что у нас могут быть проблемы.

— Ну мы же не по-настоящему, — осеклась Соня. — Мы же понарошку.

— А если подключат МЧС к твоим поискам, что мы потом скажем? — спросил Чебурашка. — Нет, давайте что-нибудь другое.

— Может, посыпать чем-нибудь вредным растения у нас в саду? — задумчиво протянула Соня. — Ну, чтобы они пожелтели. Бабушка обязательно позовёт Геннадия Петровича, лучше него никто в растениях не понимает.

— И Гена мне точно уши открутит, потому что растения его лучшие друзья, — возразил Чебурашка. — Нет, только не это.

— Надо устроить им романтичное свидание, — внезапно сказал Гриша.

Соня прыснула.

— Откуда ты знаешь про романтичные свидания?

— Мне Чебурашка рассказывал, — поделился Гриша. — Это он в книжках Натальи Николаевны начитался.

— Ага, — подтвердил Чебурашка. — Там все героини как на подбор бедные, красивые и ужасно трудолюбивые. А герои обязательно принцы. И они ходят на свидание под луной.

— Да где же мы возьмём принца? — спросила Соня. — У нас только Геннадий Петрович.

— А я придумал, — подпрыгнул вдруг Чебурашка. — А давайте украдём меня. Я не человек, на меня не распространяется конвенция о похищении людей.

— И что? — не понял Гриша. — Дедушка будет тебя искать и про Римму совсем забудет.

— А я устрою ей такой крик, что она первая побежит искать Чебурашку, — подмигнула Соня.

Она поплевала на ладошку и звонко хлопнула ей о подставленные ладони сначала Гриши, затем Чебурашки.

Сказано — сделано.

Гена сначала не особенно встревожился, когда Чебурашка не пришёл домой. Заигрался, наверное, с Гришей и остался у него.

Утром выяснилось, что нет, Чебурашки у Тани с Толиком вчера вечером не было.

Не беда, значит, ушастый проказник заигрался у новой подружки Сони. Девчонка она, конечно, была немного избалованная, но добрая. Как приехала в этот раз, от Гриши с Чебурашкой и не отходила, прямо неразлучная троица.

— Чебурашка у вас? — спросил он сидящую в шезлонге Римму после того, как охранник позволил зайти на территорию.

Римма сняла кружочки огурцов с глаз, удивлённо пожала плечами.

— А почему он должен быть у нас?

— Да так… — немного заволновался Гена. — Вчера не пришёл вечером. Я подумал, у Толика он с Таней.

— Не было? — спросила Римма, резко подавшись вперёд.

— Нет… — растерянно пожал плечами Гена.

— Идёмте! — тоном, не терпящим возражения, сказала Римма и решительно поднялась.

— Соня! — постучала она в дверь внучки, когда они с Геной стремительно пересекли холл особняка и поднялись на второй этаж.

— Соня, можно? — повторила Римма и приоткрыла дверь.

Девочка сидела на незаправленной постели в пижаме.

— Почему ты до сих пор не оделась? — с удивлением спросила Римма. — Ты Чебурашку вчера вечером не видела?

— Видела, — сделав честные глаза, сказала Соня. — Мы играли с Гришей, а потом Гриша пошёл домой.

— А Чебурашка? — с тревогой в голосе спросил Гена.

— Не знаю, — пожала плечами Соня. — Кажется, он что-то говорил про морские приливы и отливы, читал про них и не всё понял, хотел посмотреть поближе.

Гена посмотрел на Римму. Они, не сговариваясь, бросились к лестнице вниз.

— Соня, пока меня не будет, за ворота не выходи! — крикнула на ходу Римма. — Можешь взять мой макбук, только не заходи в почту, а то опять пароль нечаянно сменишь.

Через минуту торопливый топот пересёк холл и затих за входными дверями.

— Ну вот, и кричать не пришлось, — довольно прошептала Соня, открывая дверь платяного шкафа. — Выходи.

Чебурашка, щурясь от света после тёмного шкафа, выбрался наружу.

— Надеюсь, Гена не сильно будет беспокоиться, — сказал он. — Пусть я найдусь раньше, чем он огорчится.

— Он уже огорчился, — уверенно сказала Соня. — Ты найдёшься тогда, когда будет нужно. Как там Гриша, интересно? Не проговорился бы.

Гриша же всё утро сидел как на иголках. Он прислушивался к разговорам взрослых, но слышно было плохо. Утром заходил дедушка, потом он ушёл, а через какое-то время ушёл и папа. Мама почему-то не пошла на работу, хотя сегодня был не выходной.

— Ешь, Гриша, — рассеянно подвинула Таня Грише тарелку с кашей. — Ешь и иди к себе. Можешь посмотреть пока мультики.

— А Соня придёт? — спросил Гриша.

— Соня? Да, наверное…

— А где Чебурашка?

Не мог же Гриша признаться, что прекрасно знает, что Чебурашка вчера вечером забрался по водосточной трубе в комнату Сони и спрятался у неё в шкафу. По крайней мере, такой у них был план.

Ответить Таня не успела, потому что распахнулась входная дверь.

— Это самое, слышь, Танюх, — сказал Толик, — нет нигде ушастого. Мы с Геной весь берег проверили.

— Может, уснул где в парке? — неуверенно спросила Таня.

— Да Керим все уголки проверил. Нет его в дендрарии.

— Ну не сквозь землю же он провалился, — всплеснула руками Таня.

— Эт самое, Римма предложила водолазов вызвать. Но времени мало ещё прошло, наверное.

— Да какое мало, Толик! А если он утонул? Мы же не знаем, умеет ли вообще Чебурашка плавать.

— Он не утонул, — быстро сказал Гриша.

— Сынок, ты что-то знаешь? — подскочила к сыну Таня.

— Эт самое, конечно, не утонул! — бодро сказал Толик и повращал глазами.

— С ним всё будет хорошо, — устало сказала Таня. — Прямо из рук всё валится.

Чебурашку искали весь день, да только безрезультатно. Гена к вечеру буквально посерел лицом. Они сидели на берегу и ждали последнюю группу водолазов, обследовавших дно за торчащими в устье скалами.

— Не думал, что так привязался к ушастому, — сказал он Римме.

Она весь день провела с Геной, помогала искать Чебурашку, раздавала указания, организовывала поисковые группы и вселяла надежду, что всё обязательно закончится хорошо.

— Он ведь не совсем человек, — сказала она Гене. — То есть, скорее, зверь. А звери вообще плавают замечательно, так что он найдётся.

— Он не зверь, — с грустью сказал Гена. — Он мой друг. Лучший друг.

Римма мягко сжала его ладонь.

— Я знаю. Сонечка моя тоже к нему привязалась. А теперь вот и Чебурашка пропал, и Сонечку скоро увезут.

И Римма заплакала, уткнувшись Гене в плечо. Он неловко её погладил, похлопал по спине.

— От вас огурцами пахнет, — зачем-то сказал он.

— Так я ж маску так и не смыла, с утра бегаю с огурцами на морде, — нервно хмыкнула Римма, — вот красавица.

— Вы красивая, — уверенно сказал Гена.

— Ой, Геннадий Петрович, скажете тоже, — смутилась Римма и отстранилась от Гены.

— Вы похожи на мою Любу, — сказал Гена. — Она была такая же решительная. Уж если за что бралась, то ни за что не отступала.

— Люба — ваша жена? — спросила Римма.

— Да…

И Гена вдруг начал рассказывать о себе. О том, какая Любаша была смелая, как он отговаривал её в тот день участвовать в соревнованиях, но она не послушалась, потому что ничего на свете не боялась.

— Когда она разбилась, — вытаскивал Гена занозы из сердца, — я не смог справиться с болью. Мне было так паршиво, что я совершенно не думал о Танюшке. Нет, я понимал, что я ей нужен, но я был так раздавлен, что просто ушёл от всего. Бродил по свету в поисках не зная чего… Чуть было всё не потерял. Если бы не Чебурашка… Он помог нам помириться.

— Знаешь, — внезапно Римма перешла с Геной на «ты», — это замечательно, что вы помирились с дочерью. Мой сын вот так меня и не простил.

Теперь настала очередь Риммы рассказать о себе.

— Дима был хорошим, — печально сказала она, подытоживая свой рассказ. — А я слишком боялась показать свою слабость, дать слабину. Ведь на мне держалось всё. В результате я всё и потеряла. Сын меня едва терпит, а внучку я теперь не увижу, может, никогда.

Гена ничего не сказал. Он обнял Римму и притянул её к себе.

Они сидели так на берегу, слушали шелест волн, которые с лёгким шипением расплывались на песчаной косе и откатывались обратно. Казалось, сидеть так можно было вечно.

Но любой самый чудесный момент неизбежно проходит, иногда, правда, оставаясь прочной картинкой воспоминаний где-то в самых потаённых уголках души.

К ним спешил водолаз, чтобы сообщить, что поиски ничего не дали.

— Мы можем попробовать завтра, нужны точные расчёты течения, — сказал он Римме и Гене. — Но, по предварительным данным, ваш внук не утонул.

Гена посмотрел на Римму, а когда водолаз ушёл, тихо спросил:

— Внук?

— Ну не могла же я сказать, что мы ищем неизвестного науке зверя с большими ушами, — так же тихо пояснила Римма.

Они поднялись и направились в сторону пристани, чтобы по мосткам подняться на набережную. По дороге перекидывались редкими фразами, а потом и вовсе замолчали. В тишине дошли до парка, остановились.

— Надо к своим зайти, — словно извинился Гена. — Гриша, наверное, весь день места не находит. Зайдём?

— Нет, что ты. У меня там Сонечка.

Они неловко попрощались, пожав друг другу руки, а потом, когда Римма уже скрылась в тенистой аллее, Гена её окликнул.

— Римма! Подожди. Я провожу.

— А как же Гриша? — спросила Римма.

— Это самое… Тьфу! Толик его отвлечёт чем-нибудь, он умеет.

— Хорошая у тебя семья, Гена, — вздохнула Римма, пристраиваясь к широким Гениным шагам.

— Хорошая, — согласился он. — Вот найдём Чебурашку, вообще хорошо будет.

Гена проводил Римму до подъездной аллее, потом до ворот, потом до главного входа.

— Зайдёшь? — спросила Римма и почему-то смутилась.

— Ну… Разве что на минуту, — Гена развёл руками.

Они поднялись на второй этаж, заглянули в спальню к Соне.

Девочка безмятежно спала, раскинув ноги и руки в стороны на манер звёздочки.

— Фёдор так всегда спал в детстве, — прошептала Римма, укрывая разметавшуюся Соню.

— А Танюха всегда калачиком спала, — ответил тихо Гена.

Они повернулись и на цыпочках пошли к выходу.

Внезапно раздался шорох, шум, приглушённый возглас, а затем дверь шкафа открылась нараспашку и оттуда прямо их к ногам выкатился Чебурашка.

— Чебурахнулся… — сказал он и развёл лапками.

— Чебурашка! — обрадовался Гена. — Как ты тут оказался? Ты что же? Ты где был?

— Ничего не понимаю, — сказала Римма. — Мы же тебя весь день искали! Слава богу, ты не утонул!

— Он не был на берегу, — сказала Соня совсем не сонным голосом и села на кровати.

— Так, — включила свет Римма. — А ну рассказывайте, что тут у вас происходит!

Через полчаса пристыженный Чебурашка был отправлен спать без ужина в гостевую комнату, Соня, несмотря на все вопли и крики, была оставлена в своей спальне, а Гена и Римма сидели на кухне, пытаясь прийти в чувство при помощи зелёного чая с яблоком и корицей.

— Господи, это же надо до такого додуматься! — всё сокрушалась Римма. — Я завтра ещё с ней поговорю.

— И я завтра устрою Грише разбор полётов, — поддакнул Гена. — А этому ушастому ещё долго придётся просить прощения. Ну и шуточки!

— Она ведь на самом деле подумала, что Фёдор её тут оставит, если я выйду замуж, — погрустнела Римма. — Бедный ребёнок. Бедная моя девочка…

— А может, правда оставит? — спросил Гена.

— Фёдор сказал это с сарказмом, желая уколоть меня лишний раз, — устало сказала Римма. — Он простить не может, что мы не были с ним семьёй. Это я во всём виновата.

Римма поставила чашку на стол и уставилась в окно, в котором видела своё отражение.

— Он ведь тогда выдумал себе друзей. Говорящих кота и собаку. Всё грозился, что уедет с ними в деревню и будет жить там самостоятельно… Какая я мать, если кот понимал ребёнка лучше, чем я.

— Хорошая ты мать, — сказал Гена. — И бабушка. Просто вот так получилось всё…

— Замуж… — шмыгнула носом Римма с нервным смешком. — Да кому я нужна?

— Мне нужна, — сказал Гена. — То есть... я хотел сказать, в общем, короче… Эх, ладно, глупости всё это.

— Что глупости? — спросила Римма, отвернулась от своего отражения и посмотрела прямо на Гену.

— Ты мне нравишься, — смутился Гена. — Я ж после Любы думал — всё, не полюблю никогда. А в тот раз, когда ты пришла к нам в сад, ну вот после того фестиваля конфетного, у меня как щёлкнуло что. Ты не подумай, я место своё знаю, я б никогда и не сказал, если бы не вот это всё…

— Гена, какое место? Боже мой, мы такие дураки… Ты ведь мне тоже давно нравишься, но я понимаю, что ты самостоятельный мужчина, очень самостоятельный. Крепкий такой, настоящий. Зачем тебе такая как я? Истеричка с кучей проблем…

Он просто подошёл к ней и обнял. А она прижалась к нему, думая, что отдала бы сейчас весь свой бизнес за возможность просто вот так прижиматься к родному плечу и знать, что она нужна кому-то.

А потом он её поцеловал. Сначала несмело, а потом, почувствовав её доверие, нежно и по-настоящему.

— Мне кажется, это всё какой-то чудесный сон, — прошептала Римма.