Три вопроса Панси Паркинсон (гет)

Драко делает глоток чая и изучающе наклоняет голову; перед ним на трёхъярусной подставке всевозможные сэндвичи, сконы со сливочным кремом и джемом, пирожные и печенье. Протянув руку, он берёт одно с крошечным мармеладным сердечком в центре.

— Выбираешь оттенок розового? — вдруг раздаётся голос Панси. Она заглядывает ему через плечо, мгновение рассматривая произведение кондитерского искусства, а затем обходит стол и опускается напротив. Перед ней тут же возникает чашка чая, над которой поднимаются привлекательные завитки пара.

Драко смотрит на неё сквозь ресницы и совсем не элегантно закидывает печенье в рот.

Панси морщится, а он улыбается.

— Вообще-то, никакой смены имиджа. Я сделал это.

Она прищуривается, пытаясь подловить его на обмане.

— Я бы сказала «моё уважение», — протягивает она, — если бы ты решился хотя бы год назад. И что она сказала?

— Ладно.

— Ладно?

Брови Панси поднимаются, она фыркает, а после закидывает голову и смеётся.

— Ну, не худший вариант, — успокоившись говорит она и, пригубив чай, пожимает плечами. — Когда Поттер впервые пригласил меня выпить, я сказала «ни за что» — и вот мы здесь.

Она поднимает руку, показывая ему тыльную сторону ладони; на пальце блестит кольцо, неброское, но очевидно жутко дорогое и в самом деле красивое.

Драко усмехается.

— Кто бы мог подумать, что у Поттера есть вкус?

Панси деланно оскорбляется:

— Конечно, есть! В конце концов, он выбрал меня.

— Думаю, мы оба знаем, что это ты выбрала его и у бедняги просто не было шанса.

Рассмеявшись, Панси не спорит и салютует Драко чашкой, прежде чем сделать глоток. А после тянется за сконом, придирчиво выбирая подходящий, и ломает его.

— Как всё прошло? И почему «ладно»? — Она указывает в сторону Драко одной из половинок скона. — Она сопротивлялась?

Вторую Панси закидывает в рот и принимает этот серьёзный, выжидающий вид, хорошо знакомый ему.

Драко пожимает плечами.

— Я бы так не сказал.

— А как бы ты сказал?

Она подаётся к нему и пристально смотрит прямо в глаза.

— Ну, я, возможно, взял её на слабо.

У Панси дёргается правая бровь; она впечатлена или удивлена, но пытается не подать виду. Драко скрывает улыбку в своём чае и допивает его, пока Панси качает головой:

— Галантно, Драко, ничего не скажешь. Очень по-джентльменски. — Она вскидывает подбородок, поторапливая его: — Подробности?

Драко выпрямляется, отставляет чашку в сторону и, сцепив руки, щёлкает костяшками. Эффектная пауза, чтобы заставить Панси хоть немного пострадать, — вся месть, на которую он способен.

— Она спросила, в самом деле ли я считаю это хорошей идеей, — наконец говорит он бесстрастным тоном.

— И ты ответил?

— Что готов поспорить, что это прекрасная идея.

«Но мы не узнаем, пока не попробуем», — вот как он сказал. И Грейнджер нахмурилась; конечно, она не любила чего-то не знать.

Драко подловил её, но это не было подло, лишь немного хитро, вполне в его духе.

— Но ты переживаешь? — Панси резко и бесцеремонно вырывает его из воспоминаний. — Или радуешься, как ребёнок? Или всё сразу? Знаешь, у тебя такое лицо, не всегда можно понять твои эмоции.

— Спасибо, я стараюсь. — Губы Драко на мгновение расползаются в кривой ухмылке, но она тут же исчезает; он хмурится и задумчиво тянется за пирожным. — Я рад, — говорит он не слишком уверенно, — но я ещё десяток раз могу все испортить, так что никаких завышенных ожиданий.

Панси вдруг бьёт Драко по ладони и забирает то самое пирожное, которое приглянулось ему. Он возмущённо смотрит, как она подносит его ко рту, но прежде, чем откусить, говорит:

— Ты мог бы описать её реакцию хоть немного подробнее, чтобы я прикинула, сколько детей у вас будет и отправится ли хоть один из них на Слизерин.

— Твои прогнозы всегда точны, — едко бормочет Драко и с завистью смотрит, как сладость исчезает между её розоватых губ.

Панси облизывается и кивает:

— Именно. Давай, выкладывай.

Мгновение Драко молчит, подбирая слова. Он мог бы напустить интригу, чтобы Панси помучалась, выуживая у него детали, но он не видит смысла тянуть — ведь и сам хочет поделиться произошедшим.

— Она… была растерянна, — наконец говорит он и постукивает кончиками пальцев по чашке; та снова наполняется горячим чаем. — Ты знаешь Грейнджер. Она импульсивна, но старается принимать взвешенные решения. Я видел на её лице отражение того, как работал мозг…

— О, это страшно.

— …Будто она мысленно составляла список рисков, оценивала плюсы и минусы, анализировала всевозможные исходы.

Панси звонко опускает чашку на блюдце и так же звонко спрашивает:

— Она сомневалась?

— Ей нужно было время, — уклончиво отвечает Драко.

Она сужает глаза.

— Но ты надавил.

Он выдерживает суровый взгляд всего в течение пары секунд и отводит глаза, приступая в преувеличенно заинтересованному выбору печенья.

— Хуже, Панс. Я был честен.

Охнув, она театрально прижимает руку к груди.

— Вот уж опасное оружие в руках слизеринца.

Он чувствует её взгляд и знает, что она ждёт продолжения, но в это мгновение Драко делает вид, что важнее всего выбрать что-то к чаю.

Но Панси такой расклад не устраивает, и она грубо вырывает печенье, когда он уже начинает подносить его ко рту.

— Что именно ты сказал, Драко?

— Перестань зариться на мои сладости — и я расскажу тебе.

Она показательно ломает печенье и протягивает ему половину.

— Та часть больше, — кивает ей Драко.

— Ты получил девушку и хочешь большую часть? Не обнаглел? К тому же они одинаковые.

Закатив глаза, Драко берёт то, что дают.

— Возможно, я пообещал, что это не шутка и не попытка использовать её. И сказал ей, что в самом деле хочу провести время вместе, — медленно говорит он, сьедает печенье и добавляет: — А она спросила почему.

— Ты так и заявил? — Панси нетерпеливо подаётся вперёд. — Драко, хватит…

Он тяжело переводит дыхание.

— Да, Панс, я так и сказал. А она не была в ужасе от моего предложения — вот что заставляет моё ссохшееся сердце биться чаще.

— Фу.

— Уж прости за пошлость.

— Избавь меня от лирики и добавь деталей.

— Она несомненно удивилась и напряглась, но на мгновение мне показалось, что ей хотелось согласиться.

Панси протягивает руку и щёлкает пальцами прямо перед его лицом, мелькают цветные ногти, и блестит кольцо.

— Давай я буду решать, что и кому хотелось. Говоришь, Грейнджер задавала вопросы — как же без этого. И что ты ответил?

Драко снова вздыхает. Что ж, он знал, что не удастся пропустить эту часть; Панси и без способностей к легилименции залезла бы к нему в голову, чтобы всё выяснить. Он устремляет взгляд в пустоту и пытается сохранить лицо, а также последние остатки гордости.

— Я сказал, что мне нравится с ней разговаривать, — заявляет он. Панси молчит, хоть раз в жизни не перебивая. Ждёт. — И дело не в выгоде и не в зарядке для ума, просто это интересно и… весело.

— Ты заявил девушке, в которую отчаянно влюблён, что с ней весело разговаривать?

Ему некуда дальше падать в глазах Панси.

— Я сказал, что она умна, хоть это не сюрприз, и у неё отличное чувство юмора, а когда она говорит о вещах, которые ей важны и интересны, то глаза загораются так, что я редко могу отвести взгляд. Я сказал, что её любопытство — обворожительная черта, которой я завидую и вдохновляюсь.

— Драко Малфой, ты…

— Я сказал, что меня восхищает её самоотверженность и забавляет неумение позаботиться о себе самой, но я был бы рад, — голос подводит, срывается лишь немного, — ну, поддержать её в этом. Она прервала меня в этот момент, но так ничего и не сказала. Хотя что тут скажешь, верно?

Драко издаёт нервный смешок и, опустив взгляд, рассматривает собственные ладони.

— Я сказал: «Думаю, я неплохо знаю тебя, Грейнджер, но хотел бы узнать ещё лучше», а она покраснела, хотя я ничего такого не имел в виду. Я хотел сказать ей, что она очень красивая, — он сглатывает. — Но почему-то решил, что лучше говорить только о личности. Наверное, я упоминал что-то ещё, но, честно говоря, всё немного смешалось, так что… Вот.

Наконец он осмеливается поднять взгляд на Панси.

Она застыла в напряжении с нечитаемым выражением лица. Возможно, он немного сломал её. Или же она замышляет убийство. С ней никогда не поймёшь.

— И после этого, — медленно произносит она, выговаривая каждый слог, каждый звук, — она сказала «ладно»?

Драко кивает.

— Ты просто признался ей в любви до того, как сходить хотя бы на одно свидание, а она…

— Технически я не признавался…

— Мерлин, Драко, — Панси всплескивает руками, задевая подставку с закусками. Палец попадает прямиком в розовый крем, но ей всё равно. Она тыкает этим пальцем в сторону Драко. — Грейнджер не так проницательна, когда дело касается отношений, но думаю, в этом случае даже она всё поняла.

— Я не сказал ничего такого, что не имел бы в виду, — он оскорбляется, но лишь слегка. Драко знает, что его стратегия вызывает вопросы.

Мерлин, даже не стоит делать вид, что у него на самом деле была стратегия.

Он действовал по наитию.

— О, я понимаю. Ты действительно был честен, — она что-то бессвязно бормочет, и Драко уверен, что это либо брань, либо проклятия, которые поразили бы его, будь у Панси в руках палочка. — Но, возможно, эту честность стоило приберечь на потом.

Он пожимает плечами, а Панси шумно вздыхает. Кажется, будто она в ярости и сейчас взорвётся; она сжимает одну руку в кулак — вторая всё ещё в креме — и прикрывает глаза. Мгновение мнимого спокойствия накрывает их, и Драко ждёт итога, как преступник в суде.

Наконец Панси подносит испачканную руку ко рту и медленно слизывает крем, а затем открывает глаза.

— Что ж, — протягивает она и снова замолкает.

Взгляд пристальный и въедливый, но, кажется, не уничижительный.

— Что ж, — кивает Драко, будто они в разгаре обыкновенной светской беседы.

— Хотелось бы верить, что я воспитала тебя лучше, Драко Малфой. — Она щурится, и он слегка поджимает губы, не выражая ни согласия, ни возражений. — Но есть шанс, что ты ничего не испортил.

— Считаешь?

— Возможно, но только возможно, это даже хороший знак.

Драко замирает и неосознанно вцепляется в край стола, обдумывая слова Панси. Он не силён в знаках, но пытается понять, что же она имеет в виду.

— Пояснишь? — всё же сдаётся он через мгновение.

И Панси неожиданно расплывается в хитрой улыбке.

— Она всё поняла, но всё равно не отказала. Грейнджер, конечно, не из пугливых, но всё же это по-настоящему большая ответственность. Понимаешь, к чему я веду? — Она подмигивает ему и выжидает, пока осознание не прорастает во взгляде Драко, а затем резко прячет улыбку и показательно хмурится: — Но как ты и сказал, Драко, никаких завышенных ожиданий, верно?

Панси передёргивает плечами и тянется за новым пирожным, а на лице вдруг проступает такое выражение, будто сладости — буквально единственное, что её волнует в этом мире.

Драко выдыхает; допрос окончен. И его итоги, пожалуй, не так плохи.

Он опускает взгляд на свой остывший чай. Две одинокие чаинки плавают на поверхности, держась у разных краёв чашки. Без задней мысли Драко склоняет голову и слабо дует так, чтобы они сблизились.

Панси тем временем забирает последнее печенье с сердечком — его любимое, — и он позволяет ей. Не так уж он и голоден, в конце концов, думает Драко, а затем обращается мыслями к тем самым ожиданиям.

И улыбается.

Возможно, планка всё же слегка выше, чем он думал.