Беда не приходит одна (джен)

Наверное, Йонас за всю свою жизнь не произнес столько ругательств в адрес Приора Инквизиции, как по дороге домой тем утром. Причина была ясна: тот, паскуда, должно быть пошел заниматься своими сверхважными инквизиторскими делами, а вот несчастного хилера дважды чуть не вывернуло на идеально подстриженные газончики Центра. В немилосердно трещащей голове не осталось ничего, кроме проклятий и матюков; и даже что-то отдаленно похожее на голос совести, вещавшее, что, быть может, не столько треклятый Приор тому виной, сколько полная нетолерантность собственного организма к алкоголю, его не останавливало.

Иногда Йонас по-черному завидовал Лу, Тому и Догану, которые обладали невероятно полезной (по его мнению) «суперспособностью»: могли вечером нажраться почти в говно, а на следующее утро как ни в чем не бывало топать на работу максимум с легкой слабостью. То ли дело сам хилер: и развозило его всего с двух стопок (на этот счет над ним даже Малая ехиничала, не говоря уж об остальных), и похмельем мучился жестче всех.

«Ха, а что, если его инквизиторство тоже плохо алкашку переносит?» — злорадно подумал хилер, закурил и снова покосился на газонные кусты, которые, к счастью, остались нетронутыми.

Худо-бедно до дома Бэр все же добрался, переоделся, принял наконец активированный уголь и завалился на диван, открыв мессенджер, где самой верхней строкой виднелся чат со скромным названием «свои».

Впрочем, самому Йонасу название скромным не казалось; этот чат был его отдушиной, его якорем, его пристанищем. Иногда хилеру вовсе казалось, что он вывозит по жизни только лишь потому, что они у него есть. Свои.

Поддавшись минутному лирическому порыву, он сглотнул внезапно подступивший к горлу ком, осознав, насколько опустел его любимый чат. Формально, там все еще числились шесть пользователей, вот только, увы, контакты «Ирма Бэр» и «Тома Дюпон» будут молчать еще ближайшие лет десять; а абонент «Лу Рид» не появлялся в сети уже почти неделю, и никто понятия не имел, что случилось...

Ладно, харэ сопли распускать, мысленно фыркнул не любящий сантименты Йонас и отправил в чат сообщение:

«Хай, вы на смене или отдыхаете?»

Доган кое-как договорился с начальством, чтобы Тину определили в его смену; это было удобно — и при работе, случись что, друг друга поддерживали, и отдыхать вместе ходили. Увы, как правило, их график с графиком хилера не совпадал. Но раз уж сегодня его планам суждено было поменяться, почему бы не узнать, как обстоят дела у друзей.

Ответ прилетел буквально через минуту. После того, как Лу подарила Тине на днюху поистине дорогущий подарок — телефон последней модели с режимом голограммы— та, кажется, не расставалась с ним ни на миг. Доган даже делился с Йонасом своими переживаниями на тему, как бы у той не возникло проблем на работе из-за телефонной зависимости.

«Отдыхаем сегодня». И тут же:

«Как закончишь сам, пиши. Сходим куда-нить, бухнем».

От этого ее «бухнем» у хилера снова заныл желудок.

«Уже. Го ко мне».

Несмотря на то, что оба порой его подбешивали (Доган занудством, а Тина назойливостью), сегодня ему действительно хотелось их видеть.

Тем временем Малая не унималась:

«Лол, а твое “уже” — это “уже закончил” или “уже бухнул”?»

И ржущий смайлик в конце. Обхохочешься, крэп. Впрочем, в этом была вся Тина. Йонас вроде как уже привык.

«Отпустили пораньше. Так че, ждать вас?»

«Скоро будем!»

* * *

Когда друзья наконец пришли, и Бэр сообщил им, что бухать не намерен, никто, на удивление, сильно не расстроился. Кормить их тоже было нечем; готовить, к слову, Йонас умел, причем весьма неплохо, но сегодня (по понятным причинам) не намеревался проводить в кухонном блоке больше времени, чем то было необходимо для раскрывания и закрывания холодильника.

— Кто за пиццу? — предложил он оптимальный вариант.

— Опять ту синтетику из лавки мадам Коллинз жевать? Буэ, — Малая высунула язык, издав неприятный звук.

Йонас хотел было ехидно поинтересоваться, с чего вдруг такие капризы — еще вчера ела и не привередничала, а теперь что, миллионершей резко заделалась? Но вдруг его отвлек писк уведомления. Хилер слишком резко схватил телефон. «А вдруг это Лу?» — промелькнуло в голове.

— Нихера себе... — вырвалось непроизвольно, после чего Бэр сконфуженно замолчал. Но, разумеется, его возглас не остался неуслышанным.

— Че там у тебя?

— Да так, — выдал первое, что в голову пришло. — Знакомая из «Утконоса» прислала фото своих...

Йонас многозначительно кашлянул, изображая руками довольно внушительную грудь.

— Ну не при Малой же! — вспыхнул избравший роль «стража благопристойности» Дог.

— А то я сисек никогда не видела, — фыркнула Тина, которой, похоже, не терпелось хоть с кем-нибудь поспорить.

Хилер немного отошел вглубь квартиры, оставив друзей препираться без его участия. Еще раз посмотрел на экран. Естественно, причиной его бурной реакции стала не эротическая картинка, а сумма, зачисленная на счет, равная почти трехмесячному его доходу, включая все переработки, дополнительные ночные смены и даже нелегальные заработки в Термитнике. Реквизиты отправителя были скрыты, лишь в комментарии значилось: «за надлежащее исполнение профессиональных обязанностей».

Не обманул ведь Приор, сказав, что сумма ему понравится, хмыкнул Йонас. Понравилась, даже более чем. Почувствовав на секунду себя богачом, Бэр решил устроить такое, от чего Малая челюсть на пол уронит — заказать натуральную пиццу прямо из Центра. Благо, за годы дружбы он отлично изучил вкусы друзей, а потому без проблем сделал заказ.

А вернувшись, обнаружил, что вместо ожидаемого срача те вполне мирно залипали в телефон.

— Что, вселенскую дискуссию на тему сисек уже свернули?

— Ох, было бы из-за чего спорить, — фыркнула Малая, подняв на него хитрый взгляд. — Ты вот лучше глянь, я Лу подарочек выбрала...

Это выражение лица было хилеру хорошо знакомо; если Тина начинала щурить глаза и лыбиться аки чеширский кот, значит, непременно затевала какую-то пакость. Резко вскочив с дивана, та сунула свой телефон ему почти под нос.

Кружка. Самая обычная кружка; ну если не считать, конечно, напечатанной на ней физиономи Приора Инквизиции.

— Ну как идейка? — Малая казалась донельзя довольной собой. — Огонь, да?

— Зола, крэп, — процедил Йонас. — Ты где такую дрянь выискала?

— Че, понравилось? — хихикнула свято исповедующая принцип «не подъебешь — не проживешь» Тина. — Могу тебе такую же подогнать.

— Я не ради праздного любопытства спрашиваю, — резко переключился хилер на серьезный тон. — Мало у нашей социальной группы проблем, да? Не хватало тебе еще в какое-нибудь дерьмо влипнуть из-за твоих бредовых идей.

Йонас уверен не был, но в текущих обстоятельствах предпочел бы перестраховаться и не выебываться там, где не нужно. Им еще в интернате вбивали в головы, что Церковь жестоко карает за изображения Единого; а вот распространяется ли этот запрет на Приора, Бэр не уточнял.

— А с чего это я должна влипнуть? Они в свободном доступе, вообще-то, чай не одна я заказываю.

Несколько щелчков пальцами по экрану, и Тина уже показывала ему главную страницу сайта вполне известного сетевого магазина.

— Малая права, — подключился Доган, — производство и покупка подобной мерч-продукции не карается законом.

Йонас облегченно вздохнул. Да, Тина была шумной, надоедливой, порой до чертиков его раздражала и в свое время знатно подпортила ему репутацию своими скандальными выходками. И тем не менее, если бы с ней что-то случилось, если бы по ее душу явились сотрудники КС и увезли ее в места не столь отдаленные, ему бы стало гораздо тяжелее и паршивее на душе. Рядом даже не было бы Лу, которая могла утрясти дела, договорившись со своим Приором-мать-его-Инквизиции.

Хилер из-под бровей зыркнул на напечатанную на кружке физиономию, все еще высвечивающуюся на голограмме. Интересно, много ли таких шизиков, как Малая, которые это по приколу покупают? И только по приколу ли?

Впрочем, людей в процессе работы Бэр успел повидать разных. Это в Термитнике отношение к Церкви и всему, что с ней связано, варьировалось от фальшиво-лояльного до ярко выраженного негативного; в Центре же доводилось ему встречать и весьма религиозных. Некоторые из них даже носили белые футболки с надписью «в делах и помыслах храни Единый» (закатывать глаза при пациентах Йонасу врачебная этика не позволяла, он делал это, когда выходил курить). Таковым, наверное, за счастье из кружек с мордой Приора кофеек по утрам хлебать...

— М-да, что повышенная лояльность с людьми делает, — нарочито тяжело вздохнул и тут же повернулся в сторону Догана, состроив виноватые глазки, — пардон, друг, я не о тебе.

Тот, к слову, даже не обиделся.

— Ты, видимо, новости вообще не смотришь?

— А нахера? — пожал плечами хилер. — Чтобы в очередной раз послушать о том, какое у нас замечательное государство, где жизнь с каждым годом становится все лучше и лучше? Спасибо, я это еще с интерната помню.

— А вот смотрел бы — знал, что Иво Мартен и его идеи по реформированию общества сейчас популярны, — многозначительно подметил Доган.

— Ага. Приор протянул руку дружбы псионикам, — присоединилась Малая, высказав явно не свою идею, и принялась снова листать ленту. — Ща, покажу.

Минуту спустя она разыскала картинку с этой самой надписью, чуть кривовато склеенную в фоторедакторе, где на одной половине располагался знак пси (тот самый, который не так давно стараниями Фокси был выведен на все городские проекторы, билборды и голограммы), а на другой фото Иво Мартена.

— Пикчи отстойней я в жизни не видел, — показно фыркнул Йонас, а сам невольно задумался.

Интересный расклад получался. Не «Церковь протянула руку», а именно Приор. И судя по тому, как быстро Малая это нашла, подобные картиночки (и идеи) по сети пачками гуляли. Тут, прикинул хилер, либо кто победил, тому и тапки, либо обывателям, уставшим от всего этого дерьма, вдруг отчаянно захотелось придумать себе героя. И плевать, что вешал людей толпами, тела сжигал, золу развеивал. Главное, низверг «злого-презлого» Викария и сразу стал героем. Примитивные все-таки существа эти люди.

Нет, Йонас по праву гордился тем, что никогда не «переобувался» с пол-оборота. Он не любил Церковь и не одобрял решения Лу на нее работать. И Приор Инквизиции ему тоже не нравился. Даже несмотря на то, что, как выяснилось, весьма хорошо платил. Да, отмену не так давно введенных обязательных трех часов отработки для псиоников на благо общества хилер поддерживал. И наслышан был, что хоть формально проголосовал Совет, инициатором выступал именно Мартен; об этом в их больнице все диванные «эксперты» и «политологи» уже неделю как разглагольствовали. Но менять «лагерь» все равно не собирался.

— Лол, я ща эту пикчу на аву в нашу беседу поставлю, чтобы ты бесился, — не унималась Тина.

Проверять, привела ли она свою угрозу в действие или нет, Йонас не стал, лишь мысленно посетовал, что пицца не едет слишком долго, ведь что еще кроме вкусной еды могло отвлечь Малую от изливания сарказма на всех и вся.

— Ты решила фанаткой Приора заделаться? Остановите землю, я сойду, — со вздохом процедил Йонас.

— Ой, придумаешь тоже, — закатила Тина глаза. — Мне просто прикольно: в сети вон люди хвастаются, что кто-то издали Приора видел, а некоторые и вовсе только его машину с тонированными стеклами, а наша лучшая подруга на него работает, лично с ним знакома и общается каждый день.

Угу, крэп. А ваш лучший друг сегодня чуть не блеванул в кусты из-за того, что этот «протянувший руку псионикам» бухает аки черт. Заебись как «прикольно».

И пока Доган подозрительно стих, Тина в очередной раз что-то гуглила, а Йонас размышлял над весьма животрепещущим вопросом: «Если публично сравнить главу Инквизиции с чертом — это колония, шахты или сразу виселица?», наконец привезли пиццу.

Восторгу Тины не было предела. Наверное, ее визги вперемешку с матами слышали даже соседи; а вот Доган, напротив, натянул самую кисло-красноречивую мину из всего своего арсенала:

— Опять за старое взялся, да? — имея в виду, конечно, его «ночной чес» в Термитнике.

— За новое, — скривился Йонас.

Пусть думает, что это сарказм. А ведь Бэр, по сути, даже не соврал. Верховных инквизиторов лечить для него и впрямь в новинку.

Два часа спустя страсти улеглись, пицца была съедена, Тина и Доган по очереди пели под домашний караоке, а Йонас, не обладавший музыкальным талантом, курил и думал о прошлом.

А ведь когда-то певцов в их компании было четверо. Видимо, Единый, создавая семью Бэр, таланты решил разделить поровну: кому-то пение, кому-то пси. В отличие от брата Ирма петь умела, а также, не покладая рук, «мучила» Тома, уверенная, что музыкальные навыки можно развить. А потому всякий раз, когда случалось собираться вместе, они пели дуэтом какой-нибудь сопливый романс о любви. В то время как Лу и Йонас (которому только чудом и еще немного нецензурной руганью получилось откреститься сестриных от уроков пения) сидели, слушали, тянули пивко, а потом активно аплодировали, иногда даже улюлюкая.

Хилер открыл чат с Лу, нажав на кнопку записи голосового сообщения.

— Слышишь, как Дог с Малой глотки рвут? Как в старые-добрые. Лу, у нас все хорошо. По тебе только скучаем. Ответь, пожалуйста. Помощь не нужна? Ну ты же помнишь мой номер наизусть, верно? Если со своего не можешь, хоть с чужого набери. Крэп, мы ж волнуемся. Или смс кинь, что у тебя все ок.

Отправленное сообщение, увы, так и осталось не прослушанным.

Лишь вечером, когда Тина и Доган уже ушли, а сам Йонас готовился ложиться, вдруг зазвонил незнакомый номер. Бэр метнулся к трубке так быстро, словно от этого зависела его жизнь. Не любивший раньше отвечать на чужие номера, теперь он хватался за каждую соломинку, ожидая на том конце услышать такой знакомый голос.

— Месье Бэр.

Голос определенно принадлежал не Лу; и где-то Йонас точно его недавно слышал. Увы, по работе ему приходилось сталкиваться со слишком большим количеством людей, чтобы запомнить наверняка.

— Да. Кто говорит?

— Даниэль Вейсс. Помните меня?

В голосе секретаря Приора звучали смешливые нотки, а вот хилеру было не до смеха. Он точно не давал свой личный номер ни ей, ни Мартену. Лу (даже если бы она уже вышла с начальством на связь) тоже не стала бы этого делать — в подруге он был уверен как ни в ком другом. Что, выходит, Приор весь Нью-Пари «под колпаком» держит?

— Как не помнить, — особо любезничать с ней не хотелось. — Откуда мой номер взяли?

— У каждого свои таланты, — хитро ушла от ответа Дани. — Как вы себя чувствуете после лечения?

Вежливость или ехидство? — недоумевал хилер. Иногда он все же жалел, что не обладает пси-эмпатией хотя бы в малой мере.

— Сносно. Сами интересуетесь, или босс попросил? — все же не удержался от «шпильки» Йонас.

А затем хмыкнул, представив, как сам верховный палач Инквизиции интересуется чьим-то самочувствием. Наверное, где-то в параллельной вселенной так и есть.

— Сама, разумеется. А вот мой босс просил, — Вейс чуть усмехнулась, — передать вам дату. Двадцать девятое сентября. У вас есть время подготовиться.

Йонас напряженно сглотнул.

— К чему именно?

— К тому, чтобы в сопровождении месье и мадам Бэр посетить мадемуазель Ирму.

Далее прозвучали еще некоторые подробности и условия свидания. Вот ведь чертовка! — негодовал хилер. Знала же, что когда после объявления даты пауза повиснет, у меня вся жизнь перед глазами пронесется. Нарочно так сказала, крэп. Хотелось как-то поддеть ее в ответ, но внезапно активизировавшийся инстинкт самосохранения велел своему хозяину заткнуться; будешь с такими людьми шутить — не ровен час, тебе еще одну дату назовут, и вот тогда уже ни тебе, ни твоим друзьям станет совсем не весело.

— Могу я взять с собой двоих друзей?

— Нет. Речь шла только о членах семьи.

Пытаться объяснить, что члены социальной группы для него почти семья, было бессмысленно. Как и заикаться о возможности навестить Тома. Да уж, не слишком месье Приор любезен, подумал Йонас, когда мадемуазель Вейсс («дама с характером, которая за словом в карман не лезет», как мысленно охарактеризовал ее хилер) положила трубку.

Хотя тут же справедливо отметил, что винить во всем этом дерьме нужно Ирму. И Тому. Дал Единый сестрицу, крэп. Вот надо было ей в это лезть? И себе жизнь поломала, и родителям горе принесла. И Тома туда же. Если Ирма хотя бы всегда была довольно замкнутой, но Тому Йонас по праву считал самым близким другом, доверенным лицом и почти братом. И он, сукин сын, упорно молчал, позволив Ирме катиться по наклонной. Бэр не был уверен, что нашел бы для него хоть какие-то добрые слова, разреши Мартен увидеться с ними обоими.

Им еще повезло — спасибо Лу. И (как ни противно было Йонасу это признавать) спасибо Приору, смягчившему приговор. Десять лет это не так уж и много; сестре будет тридцать три на момент освобождения, Тому тридцать шесть. Еще не конец жизни. А ведь могло бы быть иначе...

Та прямая трансляция по ТВ стала единственной за несколько лет, которую хилер включил по собственной воле. Площадь, толпа, лидеры «Манифеста» в наручниках и виселицы. Пока зачитывался приговор, Йонаса трясло от осознания, что Ирма и Тома могли сейчас быть там. Он курил одну за одной, не замечая, как частицы пепла падают мимо пепельницы на ковер. Сам момент казни смотреть не стал — отвернулся, поднялся, прошелся по комнате. Затушил последний окурок о край пепельницы, когда со стороны все еще работающего экрана долетел холодный, властный и равнодушный голос:

— Тела кремировать, золу развеять.

Палач во всей своей «красе». И как только у Лу получилось уговорить его пощадить друзей? Впрочем, способ «уговаривания» был Йонасу вполне известен; он поморщился, выругался и сплюнул в раскрытое окно, представив, как Рид раздвигает ноги перед этим человеком.

А как звучал его голос сегодня, когда он спрашивал о Лу? Совсем ведь не так, как обычно по телевизору. Йонас уже успел понять, что для Рид ее начальник многое значит — он слишком хорошо знал ее, чтобы не заметить, что на обычных своих любовников Лу реагировала не так. А значит ли она что-то для Приора? — невольно мелькнул в мыслях вопрос.

Тьфу, сука, только об этом думать не хватало! В его сегодняшнем дне и так было слишком много Приора Инквизиции, чтобы еще и перед сном о нем вспоминать. Ну нахер, надо срочно переключиться на что-то иное, а то не ровен час виселицы какие-нибудь приснятся.

* * *

Начальство, конечно, ничего не сказало ему по поводу незапланированного отгула — разумеется, не станет же Леру аж с самой Инквизицией спорить! — но вот на следующее утро отправило его на вызовы. Возможно, даже в отместку. А Йонас воспринял это на удивление спокойно; ему, как практиканту, любой опыт был полезен. И все бы так и продолжалось, если бы посреди дня не поступил срочный вызов — опять в блядский главный штаб Инквизиции...

Твою мать, это уже ни в какие ворота! — мысленно бушевал Йонас. — Он что, вообще не просыхает? Один раз переворот запилил и все никак, сука, не наотмечается?

Машина тем временем стремительно неслась к весьма узнаваемому в Нью-Пари зданию, которое простые обыватели предпочитали обходить стороной.

Все тот же КПП, те же снующие туда-сюда люди в черном (иногда мелькали и в синем — сотрудники Корпуса). Чувствовавший себя явно не в своей тарелке Йонас даже отчасти обрадовался, увидев вдруг в толпе знакомое лицо.

— Йонас.

— Кей.

Эмпатик повел его к уже знакомому лифту и нажал, конечно же, кнопку верхнего этажа. Сука. А ведь была мизерная надежда, что не к Приору поведут...

— Опять как в тот раз? — раздраженно фыркнул хилер и тут же почувствовал, как на спине выступил липкий пот.

Тоже мне, крэп, «великий хранитель тайн и секретов»! — кричал настойчивый внутренний голос. С Инквизицией шутки плохи, нельзя к подписанным бумагам и взятым на себя обязательствам так халатно относиться... А если Стоун не знает про «тот раз»? Если я уже сболтнул лишнего?

— В лифте камеры пишут только видео, без звука, — ни с того, ни с сего заговорил Кей. — А в приемной и далее — и то, и другое. Просто информация к сведению.

А ведь силен, зараза, мысленно подметил Бэр. Не просто считал мой внезапно возникнувший страх, но еще и причину понял. Интересно, а о приоровской пьянке он знает? Ха, во прикол будет, если сам принимал участие. Хотя едва ли его инквизиторство со своими телохранителями бухать будет. Пьяный охранник — плохой охранник.

За посторонними мыслями не сразу подметил Йонас одну любопытную деталь. Стоун до него даже не дотрагивался.

— Кей, а можно личный вопрос? — решился хилер. Слишком уж любопытство заело. — Какая у тебя пси-ступень?

— Третья, — спокойно ответил тот, не моргнув и глазом.

Ага, крэп, третья у него... Бэр открыто закатил глаза — а чего скрывать, все равно Кей считал бы. У них в интернате был наставник-эмпатик, с которым у Йонаса сложились более-менее доверительные отношения. Тогда он поинтересовался особенностью данного вида пси; тот сказал, что с третьей ступенью полноценно считывать без прикосновения невозможно.

Хотя винить Кея он не мог. Сам такой же.

— Угу. Как и у меня.

Стоун едва заметно улыбнулся, подтверждая его догадку. А затем снова посерьезнел и перечеркнул все мысленные недовольства Йонаса одной-единственной фразой:

— Твоя помощь нужна Даниэль Вейсс.