Ценные дары (гет)

— Как «поживает» мой подарок, Том? — спросила спустя многие года Нагайна Тома Реддла, опьяненного триумфом своего могущества. Казалось, он совсем терял от этого голову, и Нагайна, его негласная Тёмная Леди, порой «приводила его в чувство», обуздывая крутой нрав.

То, что дневник именно «поживает» было сказано ведьмой не зря. Ведь именно её подарок стал самым первым вместилищем для части души Тома. Это был первый его сумасшедший шаг к созданию цепочки отдельных осколков своей сущности. Первый её раскол при помощи темнейшей магии… Именно поэтому дневник теперь был вполне живым существом. Одушевлённым в самом прямом смысле.

— Я отдал его на хранение семье Малфоев, — отвечал Нагайне молодой Тёмный Лорд и добавил, чувствуя её гнев:

— Ну-ну… Не сердись так, дорогая. Ты прекрасно знаешь, как они все нам верны. Боятся нас. Они узрели моё… Нет, наше — могущество, — уверял её Том.

Но Нагайну не устроил этот ответ. Поведение Тома казалось ей до ужаса беспечным. Что будет, если когда-нибудь дневник попадёт не в те руки? Нагайне хотелось отвесить Тому оплеуху, но она сдерживала эмоции. Но не отчитать в своей манере она Тома не могла:

— Мой Лорд, Вы ведете себя как малолетний мальчишка, хотя таковым уже давно не являетесь. Право, даже в Хогвартсе Вы вели себя куда осмотрительнее, — съязвила ведьма, скрестив руки на груди и с насмешкой глядя на Реддла.

— А ещё ты никому тогда не доверял. Кроме меня, — прекратив подкалывать Лорда, подвела итог Нагайна.

Но Том расценил этот выпад по своему. На его слегка подпорченном крестражами, но пока все ещё прекрасном лице проскользнула хитрая улыбка.

— Именно. Кроме тебя. Поэтому, дорогая моя Нагайна, будь готова к тому, что когда-нибудь я доверю и тебе свою душу, — притягивая к себе женщину, прошипел он на парселтанге.

— Ты точно сходишь с ума, Том… — шипела ему в ответ Нагайна, но Том уже не хотел слушать её дальнейшие причитания, увлекая свою Тёмную Леди в долгий, полный страсти и настойчивости поцелуй. Так он и одержал победу в незавершенном споре, зная «слабое» место своей женщины. Нагайна была слишком тактильной, но только по отношению к Тому. Она безумно его любила, и прикосновения возлюбленного были для неё «успокоительным» средством. И Реддл этим активно пользовался.

* * *

Том действительно доверил Нагайне свою душу. Многими годами позже. Будучи развоплощенным, ослабленным, немощным… За всё это время стало понятно, что Том доверился не тем людям. Никто не оправдал его доверия, как смогла оправдать его Нагайна. Его Тёмная Леди была чертовски права тогда, поднимая вопросы о лояльности в окружении Пожирателей. Реддл часто думал об этом после своего телесного воскрешения в 1994-м году и не пожалел, что сделал своим последним крестражем именно Нагайну.

В окружении Пожирателей шептались о сомнениях в преданности Регулуса Блэка перед его загадочной кончиной. Незадолго до странной смерти Регулуса Лорд доверил ему важную задачу, связанную с хранением одного из своих крестражей — фамильного медальона. Том даже и мысли не мог допустить о предательстве, ведь молодой отпрыск Вальбурги так старательно показывал свою верность… А сколько последователей бежало после его развоплощения? Многие из них стали менять свои идеологические взгляды, чтобы не получить поцелуй дементора. Те, кто не скрывали свою преданность ему, своему Лорду, попали в Азкабан. Только Нагайна смогла избежать этой участи… «Благодаря» своему проклятию, которое обратило её в змею.

Следующий, кому не следовало доверять — это Люциус Малфой. Но Том был очень дружен с его отцом Абраксасом ещё со школьных лет. Ему он доверил подарок Нагайны — дневник с частичкой своей души. Прокололся именно его сын: дневник-крестраж, подарок от его Тёмной Леди Нагайны, попал в руки маленькой предательнице крови, которая едва поступила в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс.

Даже самые верные Пожиратели допускали промахи. Лестрейнджи ненадежно спрятали его крестраж в виде чаши Пуффендуя, да ещё и Беллатрикс со всей семейкой Малфоев упустили пленников в лице Поттера и друзей, за что каждый получил свою порцию Круциатуса, впав в окончательную немилость Лорда.

Когда был уничтожен последний «неживой» крестраж, Том понял, как ошибался во всех этих волшебниках, которые неуклюже изображали свою лояльность. Доверие — это величайший дар, и только Нагайна могла его по праву заслужить. Гордыня затмила его разум тогда: он наивно полагал, что те, кто трепещет от страха и восхищения перед ним, надежно сохранят его секреты. Том без сомнений отдал Нагайне свою часть и без того искалеченной души, хотя понимал все риски и для себя, и для неё. Но это была необходимость. Нагайна подарила ему свои знания, заботу, свою жизнь… Она подарила ему любовь. Такое странное чувство, которое Реддл считал слабостью. Но именно любовь Нагайны, которой хватало на двоих, помогала ему на протяжении всей этой про́клятой полужизни, на которую они были оба обречены. До последней их минуты, проведенной вместе в бою…